Глава 3. Разговоры и подарки 1 страница

Посещение Косого переулка для обоих мальчиков вылилось в феерию самых разнообразных эмоций — от страха до бесконечного восторга. Улица змеей вилась между невысокими магазинчиками, витрины которых пестрели самым разнообразным товаром. Гарри нашел здесь и котлы всех форм и размеров, и волшебные книги, и магических животных, и летающие метлы, и ингредиенты для зелий, и огромный банк, в котором заправляли самые настоящие гоблины.

Поттер думал, что это, пожалуй, самое удивительное место на свете, и в довершение ко всему здесь была целая толпа волшебников в разнообразных мантиях и остроконечных шляпах! Мальчик очень старался не таращиться по сторонам, но это было выше его сил — все здесь было необыкновенным, волшебным и новым, все здесь было наполнено магией. Только сейчас, наконец, он осознал, что значит «волшебный мир», и мир этот очень ему понравился.

Профессор МакГонагалл отвела Тома и Гарри в книжный магазин, где оба мальчика восторженно бродили вдоль полок, стараясь прочитать как можно больше названий на корешках фолиантов; там же они приобрели учебники, сверяясь со списком необходимой литературы, и пару книг для самостоятельного изучения. В магазине, где продавались ингредиенты для зелий, Гарри со смешанным чувством отвращения и любопытства рассматривал банки с глазами тритонов, лапками жаб и прочей гадостью, которой не было названия. Точнее, названия были, но вот понять смысл оказалось сложно... Вот что такое «Шкура бурмсланга обыкновенная», «Яд акромантула», «Гной бубонтюбера», или «Корень Мандрагоры»? Подобрав необходимые ингредиенты для первокурсников, Поттер так же приобрел толстый справочник «Все составляющие для приготовления зелий от А до Я», собираясь почитать его на досуге.

У вывески «Котлы Всех Размеров — Медь, Латунь, Олово, Серебро — Самопомешиваюшиеся — Складные», Гарри стоял около минуты, прежде чем решился войти в небольшое полутемное помещение, доверху заставленное котлами. Здесь же можно было купить колбы для зелий, мешалки, горелки и прочие приспособления, которых, по словам профессора МакГонагалл, в Хогвартсе было предостаточно, и именно эта фраза удержала Гарри от покупки всех этих удивительных вещей.

Дальше по списку следовала покупка мантий. Мадам Малкин, невысокая полная дама, радушно поприветствовав своих юных покупателей, пригласила их подняться на невысокие табуреты и принялась ходить вокруг них, подгоняя выбранные мантии по фигурам и росту, потом, сделав замер, она удалилась в другую комнату за инструментами, оставив своих одиннадцатилетних клиентов в примерочной. И, только оставшись вдвоем, Гарри и Том заметили, что кроме них здесь находится ещё один покупатель. Это был худощавый мальчик со светлыми волосами и узким бледным лицом, на котором была написана вселенская скука. Он уже некоторое время без особого интереса смотрел на своих одногодок и теперь решил начать разговор.

— Привет, тоже в Хогвартс? — спросил он, лениво растягивая слова, словно сама мысль о беседе навивала на него тоску.

— Да, — Гарри глянул на Арчера, друг смотрел на блондина с жадным интересом, и Поттер мог его понять, впервые они встретились с волшебником одного с ними возраста.

— Отец покупает мне учебники тут рядом, а мать смотрит волшебные палочки дальше по улице, — продолжал мальчик. Он говорил однотонно и холодно, с легким оттенком скуки, и почему-то напомнил Гарри о Дадли. — А потом я потащу их смотреть метлы. Я не понимаю, почему первоклассникам не разрешают привозить свои. Я думаю, мне удастся убедить отца достать мне одну, и я протащу ее как-нибудь, — сходство с Дадли увеличивалось в геометрической прогрессии, краем глаза Гарри заметил, что взгляд Арчера вместо любопытного стал оценивающим, и это ему очень не понравилось. — А у вас есть метлы? — тем временем поинтересовался мальчишка, посмотрев сначала на Гарри, а потом на Тома.

— Нет, — прозвучал одинокий ответ Гарри, Том предпочел промолчать.

— Вы что, совсем не играете в квиддич? — светлые брови их собеседника удивленно поднялись.

— Нет, — опять сказал Гарри, гадая, что такое квиддич, и почему Арчер молчит?

— А я — да, — самодовольно сообщил блондин, — отец говорит, что будет просто преступлением, если меня не возьмут в команду моего факультета, и я с ним абсолютно согласен. Ты знаешь, на каком ты будешь факультете? — поскольку Том в разговоре практически не участвовал, мальчик решил обращаться только к Гарри.

— Нет, — сказал Поттер, чувствуя себя идиотом и пытаясь припомнить, что там МакГонагалл говорила про факультеты. Арчер продолжал отмалчиваться.

— Ну, никто не знает до распределения... Но я знаю, что буду в Слизерине, там учились мои родители, — сказал он, явно очень гордый этим фактом. — Представь, если ты попадешь на Хаффлпафф? — он понизил голос, делая страшные глаза. — Я думаю, я тогда умер бы со стыда... ну, или, по крайней мере, уехал бы из Хогвартса, а ты?

— М-м-м, — только и ответил Гарри, желая сказать что-нибудь более интересное, или хотя бы толкнуть локтём Тома, чтобы он что-нибудь ответил, но тот стоял слишком далеко.

Мальчик тем временем огляделся.

— А где твои родители? — вдруг спросил он у Гарри.

— Они умерли, — нехотя бросил Поттер, чувствуя себя совсем не в своей тарелке.

— Ой, извини, — вздохнул блондин, хотя Гарри не заметил в его голосе никакого сожаления. — Но они были волшебниками? — настороженно поинтересовался он.

— Да.

— Мне кажется, в Хогвартс вообще не следует принимать людей другого сорта, как ты думаешь? Они ведь другие, ничего о нас не знают, ведут себя, как болваны. Некоторые даже не слышали о Хогвартсе, пока не получили письма. Я думаю, нужно обучать только потомков древних волшебных семей. Как твоя фамилия, кстати?*

Гарри растерялся, сметенный и сбитый с толку этим заявлением. Почему магглорожденных нельзя принимать в Хогвартс? Разве это плохо, что ни он, ни Том ничего не знают о волшебстве? Разве они виноваты, что никогда не слышали про Хогвартс? Возможно ли, что все думают так же, как этот мальчишка? Голос Тома, ленивый и скучающий, почти такой же, как и у их собеседника вывел Поттера из состояния паники, и он удивленно посмотрел на друга.

— Не думаю, что это вежливо, — высокомерно заявил он, холодно глянув на блондина, — интересоваться происхождением и фамилией собеседника, когда ты сам не представился.

Серые глаза мальчишки, холодные и оценивающие, остановились на Арчере, пристально его изучая.

— Так же, как невежливо вмешиваться в чужой разговор, — заметил он.

— Я не ошибусь, если предположу, что ты говорил с нами двумя, а значит, я не мог вмешаться в разговор, в котором и так участвовал, — тонко улыбнулся Том, повергая светловолосого мальчика в легкий ступор.

— Я вижу, ты очень самоуверен, — наконец нашелся он.

— Достаточно, чтобы заметить, как дурно ты воспитан, — Гарри подумал, что, наверное, только он услышал, сколько сарказма, яда и злости вложил в эти слова Том.

«О, — понял Поттер, — так он не отмалчивался, а изучал собеседника, гадая, как от него проще отделаться?»

Мальчишка с серыми глазами открыл рот, явно готовясь сказать что-то обидное, когда в примерочную вернулась мадам Малкин с целым ворохом новеньких мантий. На этом конфликт был исчерпан. Блондин получил от владелицы магазина готовую мантию и, бросив на друзей враждебный взгляд, быстро удалился. Мальчики спокойно расплатились за покупки, и прошли в главный зал, где их ожидала МакГонагалл.

— Знаешь, — задумчиво протянул Том, когда они вышли на улицу, направляясь в сторону магазина волшебных палочек, — я думал, что волшебники не такие, как магглы, но оказалось, что в большинстве своем они такие же самодовольные болваны.

— Ну, может быть, чуть более самодовольные, — улыбнулся Гарри, — они же умеют колдовать.

— Ну да, — Арчер пожал плечами, — как и мы.

— Тебя это расстраивает? — Поттер удивленно поднял брови.

— Не то что бы... просто я думал, что мы особенные, а тут оказывается целая толпа таких же. Это делает нас... обычными, — он поморщился.

Гарри хихикнул.

— Ну, ты-то уж точно не обычный, — уверенно заявил он. — Как ты поставил на место этого блондина, — Поттер широко ухмыльнулся, — а я-то уж думал, что он лопнет от чувства собственной важности.

— Ну да, — вяло откликнулся Том, не желая продолжать разговор.

Гарри недоуменно на него посмотрел, не понимая, чем вызвана эта апатия, а Том предпочел не делиться с ним своими мыслями и страхами, которые родились в его душе после разговора с тем мальчишкой. Всю свою жизнь он думал, что его способности уникальны, что он особенный, думал, что люди вокруг него жалкие и слабые, что они хуже его, что они обыкновенные. И вот сегодня, попав в завораживающий своей сказочностью волшебный мир, повстречав море колдунов и волшебниц, поговорив со своим ровесником, он вдруг понял, что это чувство исключительности, с которым он жил все последние годы, померкло и испарилось. Здесь он стал не просто таким же, как все. Он вдруг понял, что стал хуже. Как там сказал этот блондин? Люди другого сорта? Болваны, которые ничего не знают о волшебном мире, не имеющие права учиться в Хогвартсе, не имеющие права на волшебство? Посредственности. По спине мальчика пробежала дрожь, когда он с ужасом понял свое положение в этом мире. Сирота, не знающий своей семьи, росший среди магглов. Хуже, чем обычный. Презираемый. Жалкий. Эти мысли породили в нем злость, почти ненависть, которую ему хотелось направить на всех и сразу. На жалких магглов, из-за которых он теперь не сможет нормально жить. На самодовольных представителей древних волшебных семей, которые будут презирать его за то, кем он является. На его родителей, которых он не знал, из-за которых он родился таким, из-за которых он будет обречен на позор. На Гарри, который ничего ещё не сделал, но определенно отвернется от него, когда поймет, что Том не достоин его дружбы. Он ведь магглорожденный. Разве сможет Поттер, чьи родители были волшебниками, продолжать общаться с ним? Вокруг них будет куча ребят их возраста, которые окажутся гораздо интереснее и сильнее. Лучше. Том ненавидел, когда кто-то был лучше его. И он начинал ненавидеть волшебный мир, который рано или поздно разрушит их дружбу с Гарри. Единственная мысль, остановившая мальчика от того, чтобы сейчас же развернуться и, прихватив с собой друга, сбежать подальше от волшебников, туда, где они смогут остаться в мире магглов и тешиться своей мнимой исключительностью, было воспоминание о сделанной ими клятве. Они обещали, что не предадут и не бросят. Том задумался, значило ли это, что Гарри навсегда останется его другом, ему очень хотелось в это верить. Арчер немного расслабился. Оставалась только одна проблема. Его положение в обществе. Он не мог позволить каким-то одиннадцатилеткам быть лучше только из-за того что он рос среди магглов, как не мог позволить безмозглым самодовольным олухам поливать его грязью из-за его происхождения. И эта проблема, если задуматься, тоже была легко решаема. Мальчик ускорил шаг, догоняя своего друга, который робко расспрашивал Минерву МакГонагалл о том, что такое квиддич, Слизерин и Хаффлпафф. В душе у него расцветала решительность. Он станет тем, кем захочет, и Гарри никогда не отвернется от него. Они будут великими, могущественными и лучшими. Их будут бояться, и первыми, кого он повергнет в пучины ужаса, будут те, кто кичится своим превосходством и происхождением. О да, он сделает так, что эти самовлюбленные паразиты будут считаться с ним. Бояться и уважать его. И если для этого потребуется стать таким же напыщенным, как тот блондин, что ж, Том вполне может примерить эту маску. В конце концов, люди легче всего верят в ту ложь, которую придумывают сами.

 

* * *

В следующем магазине мальчики провели чуть больше часа, пока мистер Олливандер, седой странноватый старик, подбирал им волшебные палочки. Первым на очереди был Гарри, и владелец магазина волшебных палочек некоторое время просто молчал, очень пристально рассматривая мальчика, и тот нервно переминался с ноги на ногу, гадая, чем заслужил такое внимание.

— Хм... сэр? — осторожно поинтересовался он, когда молчание затянулось.

— Ах, да, — старик словно вышел из транса. — Да-да. Я так и думал, что скоро увижу вас, Гарри Поттер, — уверенно сообщил он, продолжала разглядывать худого мальчишку, стоящего напротив. — У вас глаза вашей матери.

— Правда? — встрепенулся Поттер. — Вы знали её?

Мистер Олливандер мягко улыбнулся.

— О да. Казалось, только вчера она заходила сюда, купить свою первую волшебную палочку. Ива, десять с четвертью дюймов, очень гибкая. Прекрасная палочка для волшебства, — старый волшебник придвинулся ближе, его серебристые глаза, обращенные к мальчику, были похожи на змеиные, и Гарри надеялся, что тот хотя бы моргнет, чтобы развеять это сходство.

— Ваш отец же предпочел красное дерево. Одиннадцать дюймов. Чуть сильнее, чем у вашей матери и прекрасно подходит для преображения. Я говорю, предпочел, хотя на самом деле это палочка выбирает волшебника, конечно.

Гарри, словно загипнотизированный, слушал продавца, впервые кто-то рассказывал ему о родителях без употребления таких эпитетов как «пьяница», «бездельник», «псих», «наркоман» и это было очень приятно, пусть даже мальчик и не до конца понимал смысл слов старого волшебника.

— А это куда... — Мистер Олливандер протянул руку, дотронувшись длинным пальцем до шрама в форме молнии на лбу Гарри. Мальчик настороженно замер, не сводя напряженного взгляда с продавца. Том, который стоял у входа, завороженно слушая плавную речь волшебника, шагнул ближе, не уверенный, как поступить дальше, вдруг он причинит вред Гарри? И МакГонагалл, как назло, осталась на улице.

— Мне жаль, что я продал палочку, которая сделала это, — тем временем, мягко сказал Олливандер. — Тринадцать с половиной дюймов. Сильная палочка, очень сильная, а в плохих руках... Если бы я знал, что она собирается совершить в мире... — он покачал головой и, к облегчению Гарри, отошел к прилавку. Том расслабленно привалился к стене, обменявшись с Поттером насмешливыми взглядами.

— Итак, мистер Поттер. — речь старика приобрела деловитый тон, — Дайте-ка подумать, — он вытащил из кармана длинный сантиметр с серебряными делениями. — В какой руке вы держите палочку?

— Гм... в правой? — предположил Гарри.

— Прекрасно, — с этими словами волшебник принялся измерять мальчика со всех сторон, то и дело с его стороны доносилось бормотание, похожее на: «...сильных магических компонентов... гриву единорогов... струны сердца... ты никогда не добьешься...». Гарри внезапно понял, что сантиметр, который мерил его рост, длину рук, ног и каждого пальца в отдельности делает это самостоятельно, в то время как сам мистер Олливандер, продолжая бормотать, бродил вдоль длинных полок, снимая узкие продолговатые коробочки. Через несколько минут на столе перед Поттером возвышалась уже целая гора коробочек, когда Олливандер, наконец, решил приступить к подбору.

— Возьмите волшебную палочку в руку и взмахните ей, — проинструктировал он своего покупателя, который с легким сомнением смотрел на массу предложенных вариантов и не знал с чего начать. С тихим вздохом, мальчик открыл ближайшую коробочку и сделал, как было велено. Ничего не произошло. Он положил палочку обратно на стол.

— Дальше, — велел старик, и Гарри покорно продолжил попытки.

Через тридцать минут, когда, казалось, все возможные палочки были испробованы и отвергнуты, мистер Олливандер ободряюще улыбнулся растерянному ребенку.

— Не волнуйтесь, мы подберем вам превосходную палочку... — он вдруг замолчал, и выражение его лица неуловимо изменилось. — Интересно... — еле слышно пробормотал старик, — почему бы и нет... необычная комбинация... остролист и феникс, одиннадцать дюймов, хорошая и гибкая.

Он метнулся к дальним стеллажам и вернулся оттуда с пыльной коробочкой, протягивая её Гарри. Мальчик взял палочку и тут же почувствовал неожиданное тепло в пальцах. Он поднял ее выше, взмахнул, и тут же в комнате вспыхнул фейерверк из красных и желтых искр, освещая полутемное помещение. Гарри вдохнул и забыл выдохнуть.

«Вот это да».

Том с восторгом смотрел то на друга, то на палочку, и в глазах у него горело нетерпение.

— О, браво! Великолепно... — улыбаясь, заметил Оливандер. — И как интересно... как интересно... — он принялся упаковывать палочку для Гарри, постоянно бормоча одно и то же: — Очень интересно... интересно...

— Извините, — наконец, не выдержал Поттер, — но что интересного?

Мистер Олливандер наградил его задумчивым взглядом.

— Я помню каждую палочку, которую продал, мистер Поттер. Каждую. Случилось так, что феникс, перо которого сейчас находится в вашей палочке, дал еще одно перо — одно единственное, — старик сделал весомую паузу, словно это замечание должно было сказать мальчику что-то важное. — Это и в самом деле интересно, что вам была предназначена эта палочка, в то время как ее сестра, — старик подошел ближе, вглядываясь в лицо мальчика, — стала причиной этого шрама.

Гарри сглотнул. Кто-то хотел проклясть его с помощью волшебной палочки? Убить его? Мальчик невольно поежился. Ну да, он совсем забыл, что на его родителей напали, но... как же тогда случилось, что он спасся, если этот шрам результат чьего-то проклятья? Он покосился на своего друга, который смотрел на Олливандера с каким-то мрачным недоумением.

— Да, — протянул продавец, протягивая Поттеру сверток с его покупкой, — тринадцать с половиной дюймов. Тис. И правда, интересно, когда случаются такие совпадения. Запомните, Поттер, палочка сама выбирает мага... Думаю, нам стоит ожидать великих дел от вас, мистер Поттер... В конце концов, Тот-Кого-Нельзя-Называть совершал великие вещи — ужасные, да, но великие.(1)

Гарри стало не по себе. Во-первых, он не знал кто такой Тот-Кого-Нельзя-Называть, во вторых, он уже не был уверен, что мистер Олливандер ему нравится, а в-третьих, он задумался над тем, что же все-таки значит это совпадение.

Следом за Гарри к Олливандеру подошел Том, бросив на продавца подозрительный взгляд, и нехотя ему представился.

— Арчер? Хм-м-м, — старик задумался, — а как звали ваших родителей?

— Не знаю, сэр, я рос приемным ребенком, — неприязненно ответил Том, раздраженный расспросами.

— Знал я одних Арчеров... или Арчентов? — пробормотал Олливандер. — Лет сто уже о них ничего не слышал. Поговаривают, они все погибли в первой войне, хотя...

Том мотнул головой, его родители могли быть волшебниками? Фамилию он получил в приюте и не был точно уверен, принадлежала она его родителям или просто была выдумана кем-то из персонала для заполнения бланков, поэтому от комментариев воздержался. В конце концов, почему бы не представить, что он действительно из семейства вымерших Арчеров (или Арчентов?), какой-нибудь пропавший внук или правнук. По крайней мере, это весело.

Продавец, тем временем, продолжая что-то бормотать, повторил процедуру измерения рук, ног, плеч и прочих конечностей Тома, как до этого было с Гарри, и задумчиво удалился к полкам с волшебными палочками, оставляя темноглазого мальчика стоять посреди зала и сгорать от нетерпения. Наконец, на столе перед Арчером возвысилась гора из коробок с волшебными палочками, и мальчик, как и его друг до него, приступил к выбору. Часом позже, к удивлению Тома, они так и не подобрали для него подходящую волшебную палочку.

— Но... хм... как любопытно, — бормотал Оливандер, протягивая мальчику все новые волшебные палочки. — Нет? И эта тоже? Как странно... а эта... нет, определенно нет, попробуйте-ка эту... хм...

Том бы никому никогда не признался в этом, но он начал паниковать. Неужели в этом чертовом магазине нет ни одной палочки для него? Неужели из-за такой ерунды он не станет волшебником? Наконец, поступление новых палочек прекратилось, и продавец в упор уставился на мальчика.

— Очень интересно, — он поцокал языком, — на ваше прикосновение не откликнулась ни одна из тех, что должны были... возможно ли... — он нахмурился. — Да-да, для того, кого нет, для того, кто пришел дважды... да-да, — продолжая что-то приговаривать, Оливандер скрылся за узкой дверью, ведущей, по-видимому, в подсобное помещение. Послышался жуткий грохот, потом скрип и тихие ругательства и, наконец, продавец появился в зале с деревянной коробочкой, перевязанной черной лентой, — попробуйте эту, — тихо предложил он, отдавая Тому футляр и отступая на два шага.

Арчер смерил продавца подозрительным взглядом, открыл крышку и вытащил продолговатую палочку из темного дерева, сразу же почувствовав легкое покалывание, когда его пальцы сомкнулись на тонкой рукоятке. Мальчик сделал глубокий вдох и взмахнул палочкой, комнату залил ослепительно яркий свет, заставив всех присутствующих на мгновение зажмуриться.

— Вау, — выдохнул Арчер, опуская палочку, от переполняющих эмоций у него закружилась голова.

— Хм... — Оливандер с любопытством склонил голову набок, — да уж, не думал я, что она найдет хозяина... как... неожиданно...

Том не смог удержаться.

— А что такого?

— Тринадцать с половиной дюймов. Каштан и коготь нунды(2)... очень... сильная палочка, гибкая... хм... интересный выбор, очень интересный.

Том не знал, что такое нунда и не понимал странного поведения Олливандера, впрочем, ему уже было все равно, в руках он держал волшебную палочку, СВОЮ волшебную палочку, которая легла в его руку так, словно была её продолжением, так, словно сделана она была специально для него. Арчеру хотелось немедленно что-нибудь наколдовать, но, увы, он не знал как.

Гарри же, наблюдавшего за происходящим со стороны, насторожило поведение продавца. Оливандер, казалось, окончательно свихнулся и все время смотрел по сторонам, словно отовсюду на него должны были наброситься враги, на палочку в руках Тома он косился почти испуганно, очень напряженно, опасливо. И Поттера безмерно интересовало, что же старик всучил его другу. Вдруг палочка будет опасной? Вдруг Том пострадает? Правда, сам Арчер был явно вне себя от счастья.

— Она потрясающая, Гарри! Ты тоже это чувствовал, когда дотронулся до своей?! Она словно для меня сделана, и если бы я попросил сделать мне палочку, я вряд ли заказал бы другую! Она прекрасна!

Оливандер занервничал ещё больше.

— Что ж, думаю вам пора, юные господа, — довольно резко сказал он, — у меня ещё масса дел, прошу простить!

Пожав плечами, мальчики расплатились за покупки и вышли на залитую солнцем улицу.

— Ну и как он тебе? — хохотнул Том, продолжая вертеть в руках свою новую палочку. — Полный псих, а?

Гарри не успел ничего сказать, так как к ним уже спешила Минерва МакГонагалл.

— Вы готовы? — она оглядела детей и по широкой улыбке Арчера поняла, что мальчик остался доволен покупкой. Гарри же... Гарри выглядел странно настороженным.

— Все в порядке мистер Поттер? — поинтересовалась она.

— Да, мэм, — кивнул Гарри.

— Что ж... хорошо, — Минерва только вздохнула, ну что ещё скажешь ребенку, который ни с кем не делится своими мыслями?

 

* * *

На обратном пути Том неожиданно что-то вспомнил и, тихо спросив о чем-то профессора трансфигурации, умчался в неизвестном направлении, быстро затерявшись в толпе. Гарри проводил друга недоуменным взглядом и вопросительно посмотрел на МакГонагалл, удивительно, но волшебница только слегка улыбнулась.

— Мы подождем здесь, — Минерва присела на стоящую чуть поодаль скамейку и взглянула на застывшего рядом Гарри. — Присаживайтесь, мистер Поттер, — она чуть подвинулась, и мальчик поспешно уселся рядом.

— А Том... не сказал, куда пошел? — осторожно поинтересовался он.

— Ваш друг скоро вернется, — туманно ответила волшебница и, помолчав, поинтересовалась. — Как вам понравился Косой Переулок?

Вся нервозность юного Поттера мигом испарилась, в зеленых глазах вспыхнул восторг.

— О, это просто великолепно, мэм! Здесь столько всего! Я никогда не видел ничего такого раньше! — он запнулся. — Я хочу сказать, что даже не знал, что все это может существовать на самом деле!

— Поверьте, волшебный мир таит в себе множество удивительных вещей, и вы непременно о них узнаете, — заместитель директора вдруг несколько помрачнела. — Но я хочу, чтобы вы знали, мистер Поттер, что помимо светлых волшебников, есть те, которые, хм... могут причинить вам вред.

Мальчик удивленно склонил голову набок.

— Злые колдуны? — уточнил он. — Как в сказках?

— Боюсь, здесь все несколько мрачнее, чем в сказке, мистер Поттер, — вздохнула женщина, — мне не хотелось бы рассказывать вам все это, но... вам, как никому другому, нужно знать кое что о себе и... о гибели ваших родителей.

Гарри нахмурился, но продолжал терпеливо молчать, ожидая продолжения.

— Около тридцати лет назад в волшебном мире появился очень сильный волшебник, — помолчав начала Минерва. — Он был талантливым, могущественным колдуном, очень жестоким и беспощадным. Многие волшебники погибли, сражаясь с ним... в том числе, и ваши родители.

— Как... как его звали? — вырвалось у Гарри, которому рассказ волшебницы нравился все меньше и меньше.

— Его имя не принято произносить вслух, мистер Поттер, но многие зовут его Тем-Кого-Нельзя-Называть, — мальчик поморщился.

«Так вот кто оставил мне этот шрам», — мрачно подумал он.

Минерва вздохнула, собираясь с мыслями.

— Волдеморт, — быстро произнесла она.

— Что?

— Его имя.

— О, — Гарри попытался понять, что такого пугающего в этом имени.

— Он был темным магом и очень опасным, мистер Поттер, волшебники боятся его имени так же, как бояться его деяний. Тот-Кого-Нельзя-Называть совершил множество ужасных поступков, и мы до сих пор... хм... вспоминаем его с содроганием.

— Мэм, я прошу прощения, но... как... это все связано со мной? — Поттер помассировал переносицу. — Мистер Олливандер тоже сказал что-то странное, и я не совсем понял...

— Видишь ли, Гарри, — мальчик заметил, что волшебница обращалась к нему по имени, когда разговор становился слишком личным, — в ту ночь на Хэллоуин Он пришел в ваш дом, чтобы убить тебя.

— Меня?

— Да.

— Но... за что?

— Он полагал, что ты представляешь угрозу для него.

— Мне же был всего год! — запротестовал Гарри. — Как такой страшный колдун мог бояться младенца?!

— Хороший вопрос, можете задать его... хм... кому-нибудь, кто знает на него ответ, — Минерва недовольно поджала губы, из чего Гарри заключил, что женщина чем-то сильно недовольна. Или кем-то.

— Так значит, он пытался меня убить? — осторожно подсказал Гарри, надеясь, что профессор все же закончит свой рассказ.

— Да... но... каким-то образом... невероятным образом проклятье, которое должно было убить тебя, отразилось и поразило самого тёмного мага. Шрам на твоем лбу — след от того сильного проклятья.

Она взглянула на его лоб, словно пытаясь разглядеть шрам, который сейчас был надежно спрятан челкой.

— Значит, Он умер? — Гарри била легкая дрожь. Теперь все встало на свои места: и слова Олливандера, и смерть его родителей, и этот шрам, только эта правда оказалась слишком пугающей для одиннадцатилетнего ребенка.

Его хотели убить ещё в детстве, его родители погибли, защищая его, и самый страшный волшебник в мире пал от собственного проклятья, которое от него, Гарри, отразилось?.. Мальчик помотал головой, слишком много было в ней мыслей, хотелось выкинуть все и забыть.

— Он исчез, и многие полагают, что больше он не вернется, — уклончиво ответила МакГонагалл.

— А вы, профессор?

— Сложно сказать, мистер Поттер, я не берусь судить об этом. Единственное, в чем я уверена, так это в том, что вам может грозить опасность, от него или от его последователей. В любом случае, в этом мире есть те, кто желает вам зла. Вы знамениты, мистер Поттер, многие боготворят вас, многие бояться, но есть и те, кто постарается причинить вам зло. Именно поэтому я прошу вас быть очень осторожным.

— Да, мэм, спасибо, мэм, я буду очень осторожен, — пообещал он, чувствуя легкое головокружение.

Он знаменит. За что, Бога ради? За то, что каким-то образом отразил это проклятье и случайно развеял тёмного колдуна? За то, что остался сиротой? За то, что его родители погибли? Разве он сам сделал хоть что-то выдающееся? Он даже не помнит, как это случилось, так почему люди считают его каким-то героем?

— Я же ничего не сделал, — пробормотал Гарри, разговаривая скорее с самим собой, чем с кем-то ещё.

— Для начала вы — первый в истории волшебник, отразивший смертельное проклятье, за одно это вы будете выделяться. А исчезновение Того-Кого-Нельзя-Называть вознесло эту известность на новый уровень.

— Но я даже не помню что произошло, — Гарри отметил, что профессор намеренно избегает употреблять термин «смерть» при упоминании Волдеморта.

«Она знает, что он не умер», — тут же решил мальчик.

— От вас никто и не требует помнить, — мягко сказала Минерва, — и я бы настаивала на том, чтобы вы всегда оставались самим собой, с чем бы вам ни пришлось столкнуться в дальнейшем. Вы невероятно известны и... этого уже не изменить.

«Сначала я был неправильным мутантом, а теперь стал знаменитым супергероем. Как здорово, — апатично заключил Гарри. — Интересно, а просто НОРМАЛЬНЫМ, я могу быть?»

Неприятные размышления прервал звук приближающихся шагов и Гарри, подняв голову, увидел Тома. Друг шагал к ним с широченной улыбкой на губах, а в руках у него... Гарри глазам своим не поверил, в руках у Арчера была клетка, в которой сидела большая снежно-белая сова, разглядывавшая Поттера немигающими янтарными глазами.