Глава 3. Реальности загробной жизни Эль Бренан.

День, когда я проснулась мужиком

 

Утром я все ещё продолжала таить обиду на Итана, но будить его не стала, как не стала отпускать шутки по поводу бритья и походов в туалет. Парень судя по всему испугался того, что я все время молчу и решил извиниться за то, что вчера мне наговорил. И тут мой язык, завязанный до этого на три узла, развязался.

 

– Я хочу снять стресс. Хочу походить по магазинам, посмотреть на новую коллекцию от Гуччи… Ну давай купим хотя бы одно платье! Я не могу без красивых вещей, они мне жизненно необходимы!!!

 

Это был крик души. Мне хотелось снова ходить, дышать, есть...а не просить, чтобы за меня это кто– то сделал.

 

– Вот скажи, зачем мне платье? – деликатно поинтересовался Итан.

 

– Я не знаю... Оно будет висеть у тебя в шкафу, а я буду каждый день смотреть на него, и мне будут легче. Честно– честно!

 

– Можешь смотреть на мои вещи сколько угодно.

 

– Если они от Гуччи или от Prada, то я готова смотреть на них каждую минуту...

 

Конечно же, было очевидно, что знаменитые бренды в шкафу у Итана даже близко не валялись, и на этом наш разговор о платье и прочих шмотках был исчерпан.

 

– Может, сходим в полицию и узнаем, что стало известно по моему делу? – предложила я.

 

– Неплохая идея. Прошло уже немало времени, – согласился Итан.

 

*****

В полицейском участке было шумно. Все были заняты работой. Итан пошёл по направлению к кабинету Сайруса Купера, полицейского, который опрашивал его. К счастью, он был на месте и сразу же принял его.

 

– Что известно по делу Эль Бренан? – сразу же начал с главного парень.

 

Мужчина взял какую– то папку, судя по всему с моим делом, и раскрыв ее перед собой, начал перебирать содержимое.

 

– Похоже, девушка покончила жизнь самоубийством, – начал он. – В номере кроме неё никого не было, она никого не ждала и пробыла в нем от силы 20 минут. Я считаю, что за это время нельзя спланировать убийство… Окно было открыто, несмотря на холодное время года, настежь. И ко всему прочему она оставила записку...

 

Полицейский вынул из дела лист помятой бумаги и протянул его Итану.

 

 

«Я сама виновата в том, что сделала. И пусть до этого моя жизнь казалась сказкой, я изо всех сил пыталась претвориться, что все нормально, но не смогла.

 

Если сможете, простите меня.

 

«Эль» – значилось в ней.

 

О Боже, так это правда...Я покончила с собой. Как такое могло произойти? Я что умом тронулась или, может, колёс наглоталась? И что я такого сделала, в чём винила себя? Я до того тупа, что даже не смогла нормально написать предсмертную записку. Конечно, была бы умной, написала бы как максимум 3 тома своей биографии, с полным разъяснением содеянного, и только после этого порешила себя. Но все сводилось к тому, что мой мозг в тот момент либо отсутствовал, либо его не было изначально и только после смерти на меня снизошло откровение.

 

– Если станет ещё что– то известно, вы сообщите мне? –спросил Итан.

 

Полицейский положил записку обратно в дело, захлопнул папку и положил ее обратно.

 

– Я думаю этого не случится, потому что было принято закрыть это дело.

 

Да уж. Кому нужно разгадывать причины смерти тупой девки, которая покончила с собой, оставив записку. Понятное же дело, что это самоубийство и зачем вообще заморачиваться по этому поводу...

 

– Пошли домой... – промычала я.

 

И парень послушался меня, покинув полицейский участок.

 

*****

 

Я пыталась найти хоть какое– то объяснение своего поступка...Но из– за моей загробной амнезии я совсем ничего не помню. Поэтому могу полагаться только на догадки. Итан не задавал ненужных вопросов и на редкость не тупил. Думаю, он понимал то, что я ничего не понимаю.

 

И так. Чтобы хоть как– то отвлечься я решила понять суть того, что сейчас происходило. В что же состоит моя загробная жизнь? И реальна ли она? Может мне только это кажется. Сон ли это? Но если бы я спала, то уже давно проснулась бы. А может в остальных людях тоже сидят, такие же, как и я, потерянные души? По– моему я уже брежу. Когда я, о чем– то начинаю долго думать, то мозг как бы перегревается и начинает работать на автономном режиме, от чего я начинаю нести не вполне адекватные вещи. Но по сути и мозга– то у меня сейчас нет. Господи, я без мозгов! У меня нет мозга! Блин, но нобелевскую премию мне, конечно, за это открытие не дадут, но это действительно страшно не чувствовать себя и осознавать, что ты существуешь, но у тебя уже нет того, что было раньше.

 

И тут на меня снизошло откровения. Если сначала я не принимала это и относилась к этому с юмором, то сейчас я наконец-то поняла, что... мертва. И ничего уже не вернёшь назад. Я не смогу больше никогда увидеть любимых людей, не смогу дотронуться до них, что– то им сказать. Меня больше нет. Мир живёт без меня. Но скучает по мне сейчас хоть кто-нибудь? Кроме мамы и папы. Ведь обо мне когда-нибудь забудут. Навсегда. А я...я даже вспомнить не могу как они выглядят.

 

Только сейчас мне вспомнились те родные места на Роуд Айленде, где я выросла. Я больше никогда их не увижу. Никогда. А ещё… Я не помню, как дышать и как пахнет воздух. Вдруг я когда-нибудь забуду все, что помню сейчас, и тогда от меня совсем ничего не останется. И я тогда окончательно исчезну.

 

Но куда я попаду?

 

И какой станет моя жизнь… без меня.