Воздействие на личностную составляющую

В результате терапии необходимо сделать личност­ный комплекс стабильным и ликвидировать минусы в его позициях. Таким образом, лечение можно считать завершенным, если редуцировались психопатологичес­кая симптоматика, восстановились адаптационные ре­зервы, нормализовалось соматовегетативное состояние, а личностный комплекс можно определить как ком­плекс «демократической общности» («Я+, ВЫ+, ОНИ+, ТРУД+»). Это комплекс психического здоро­вья, обладатель его верно оценивает свои качества, как положительные, так и отрицательные, продуктивно об­щается с близкими, охотно расширяет круг общения, а процесс деятельности является для него радостью.

Жизненные неудачи и кризисы такие люди перено­сят спокойно и стойко, без излишнего самокопания и попыток переложить свою вину за неудачи на других. Он никогда не станет одиноким, даже если его реаль­ное окружение исчезнет (переезд на новое место жи­тельства, переход на другую работу и т. д.). Если резуль­таты труда не найдут признания, это будет не поводом для нервного срыва, а лишь толчком для объективного анализа своих ошибок. Такие люди умеют принимать жизнь такой, какая она есть, они обращены к миру, при необходимости переделывают себя.

Их психологический портрет описан в трудах А. Маслоу и др.

Такая стратегия психотерапевтического воздействия включает в себя не только лечебный аспект, но и на­правлена на профилактику обострений и процессы реа­билитации.

У наших больных в процессе неправильного воспи­тания появление одного или двух минусов в позициях личностного комплекса приводило к развитию фоново­го эмоционального напряжения, которое искажало по­знавательные процессы, вело к возникновению непол­ноценных отношений, содержащих в себе зародыш конфликта. Кроме того, эмоциональное напряжение небла­гоприятно сказывалось на соматовегетативном обеспе­чении и процессах адаптации. При развитии заболева­ния эмоциональная патология у наших больных была ведущей.

Приведенные соображения и данные литературы о роли эмоций в жизнедеятельности личности, а также данные многочисленных исследований, касающихся роли и места эмоций в жизнедеятельности организма, а также взаимных переходов одних эмоций в другие, позволили разработать принцип и технику целенаправ­ленного моделирования эмоций. Данный принцип за­ключается в следующем: воздействие на чувства больного с тем, чтобы сформировать у него аффективные состо­яния интереса и радости, которые сопровождают адап­тивные реакции тренировки и активации.

Целенаправленное моделирование эмоций проводи­лось по следующей схеме: удивление – интерес – ра­дость. Удивление необходимо для снятия (хотя бы вре­менного) фоновой патологической эмоциональности, ибо оно обладает свойством как бы «стирать» предыду­щее впечатление, формирование этой эмоции достига­ется с помощью нетрадиционного поведения врача или аргументированной критики устаревших жизненных концепций больного, которые последнему представля­ются исходящими из позиции разума. При проведении такой беседы используются методика сократического диалога (Платон, 1986), прием парадоксальной интен­ции. Мною для вызывания удивления предложена техника амортизации: согласие со всеми, зачастую неверными, установками и утверждениями больного, которые ранее другими не поддерживались. Удивление, усиливая ориентировочный рефлекс, в од­них случаях приводит к возникновению интереса, в дру­гих вызывает недоумение, негодование, а иногда и гнев, которые в адаптационном плане более целесообразны, чем тревога, страх и тоска, входящие в спектр эмоцио­нальной патологии при неврозах. Эмоция гнева легко снимается техникой амортизации и переводится в эмо­цию интереса.

Приведу пример целенаправленного моделирования эмоций с применением этой техники.

Больная пришла на прием вся в слезах и протянула мне два листка тетрадной бумаги, на которых был список препаратов, которые она принимала в течение трех лет болезни. Больная: Вот что я уже принимала. Никто меня не вылечит и вы не вылечите!

Я: И я вас не вылечу. (Принцип амортизации.)

Наступила пауза. Больная перестала плакать. На лице появи­лись легкая растерянность, недоумение, а затем гнев.

Больная: Как это не вылечите?!

Я: А как я могу вылечить, если вы убеждены, что вылечить вас нельзя? Кроме того, назначения вам делали правильные, а я ничем не отличаюсь от тех врачей, которые лечили вас раньше.

Больная (более спокойно): А говорили, что вы можете лечить такие болезни.

Я: Да, иногда получается.

Больная: (несколько напряженно): Так вы отказываетесь меня лечить?

Я: Да. А какой смысл, если вы убеждены, что я вас не выле­чу? Лучше найти такого врача, которому бы вы доверяли. В этом я могу помочь.

Больная (с интересом): Доктор, а может, все-таки попробуем?

Я: Можно попробовать. Только потребуется ваша активность.

Больная (с чувством облегчения и энтузиазмом): Я буду выполнять все ваши инструкции.

Я: А вот этого как раз делать и не следует.

Больная (удивленно): А как же тогда лечиться?

Я: Мы будем с вами вместе работать. Из моих рекомендаций вы должны выбрать те, которые вам по душе. Вы вправе отказаться от такого метода, который вам не подходит или непонятен. Мы попробуем найти лучший. Не должно остаться ничего неясного. Прежде всего, мы должны разобраться в ме­ханизмах вашей болезни.

Дальнейшая беседа вызвала у больной большой интерес, а когда удалось установить истинную причину заболевания (на­пряженные отношения с мужем) и найти возможность кор­рекции ситуации при ее психологически грамотном поведении, настроение у больной стало приподнятым.

 

А так я провожу вводную беседу с больными при груп­повой психотерапии.

Я: Для чего мы с вами здесь собрались? Л.: Для того, чтобы вылечиться от невроза.

Я: Это ясно. А для чего здесь я? Б.: Чтобы нас лечить.

Я: Конечно, и для этого. А еще для чего? Какая моя основная цель?

Больные, (недоуменное): А какая же еще?!

Я; Подумайте сами. Дня два-три назад я даже и не подо­зревал о вашем существовании (на лицах некоторых больных появился гнев, стали слышны возмущенные голоса). У меня в жизни свои задачи, связанные с семьей, работой и т. п. (Напряжение в группе нарастает.) Но решить эти задачи я смогу лишь в том случае, если мне удастся добиться в вашей группе быстрого я стойкого выздоровления. Это для меня единственный путь, так как ничего другого делать я не умею. Я буду стараться вылечить вас ради себя. Вы же понимаете, что лучше человек делает то дело, в котором кровно заинте­ресован.

Больные быстро успокаиваются. Возникает живой интерес. В ходе дальнейшей дискуссии выясняется, что личные интересы неотделимы от общественных, что решит свои проблемы можно, только продуктивно общаясь со своим партнерами, что такому взаимодействию нужно учиться.

Поддерживание интереса как наиболее оптималь­ной эмоции, способствующей познавательной деятель­ности и стимуляции нервной системы, является основ­ной задачей психотерапевта. Именно на фоне интере­са больной может сам отказаться от своих иррациональ­ных невротических установок и мыслей, уяснить при­чины возникновения заболевания. Необходимо органи­зовать деятельность больного так, чтобы у него были реальные достижения, повышающие его самооценку и приносящие радость, которая имеет наибольшую адап­тивную ценность в плане протекания восстановитель­ных процессов.

Такой подход позволяет применить многие извест­ные психотерапевтические приемы и методики из дру­гих лечебных систем и модифицированные в свете це­ленаправленного моделирования эмоций.

Кроме упомянутых выше «сократического диалога» и парадоксальной интенции, использовались приемы когнитивной и поведенческой терапии, техника трансактного и сценарного анализа Е. Берна (1976, 1977), прак­тические упражнения, применяемые в группах встреч (С. Коеегз, 1975), гештальт-группах (Р. РегЬ, 1972), Т-группах (К. Киоезгат, 1982) и др. Разнообразие психо­терапевтических приемов способствовало поддержанию стойкого интереса. Для каждого больного удавалось подобрать те приемы и методы, которые вызывали у него стойкий интерес, помогали достичь успехов в процессе лечения, приносили радость.

Групповая психотерапия сочеталась с индивидуаль­ной. За основу была взята методика Б. Д. Карвасарского (1985), в которой сочетаются дискуссия (две формы) и игровые методы. При ведении дискуссии в группе при­менялась техника трансактного и сценарного анализа, для чего больные обучались соответствующей термино­логии. Дискуссия имела две основные формы.

Тема первой формы дискуссии – сиюминутные жиз­ненные проблемы и ситуации, сложившиеся у больно­го в семье и на производстве и волнующие его. Основ­ная цель – показать, что действия партнеров, нанося­щие ущерб больному, во многом спровоцированы его собственным поведением, и дело не в них, а в нем са­мом. Сначала группа, используя законы общения, ана­лизировала поведение больного в рассматриваемой кон­фликтной ситуации. Затем разрабатывался и обыгры­вался сценарий его поведения в психотравмирующей ситуации. Роль больного играл другой больной или психотерапевт, а сам больной играл роль своего парт­нера. Довольно быстро становилось ясно, что при пра­вильных действиях больного его партнер не мог на­нести ему обиды. Затем больной пытался реализовать данный сценарий на практике и на следующем заня­тии рассказывал об этом.

Тема второй формы дискуссии – жизнь больного. Материалом служили составленные им биографические данные и дополнения, которые он вносил в ходе дис­куссии. Основными задачами были определение личностного комплекса и демонстрация того, что вся цепь жиз­ненных событий и развитие невроза определялись не только внешними обстоятельствами, но и структурой личностно­го комплекса. В ходе такой дискуссии больной осознавал необходимость работы над собой в плане коррек­ции характера (сценарное перепрограммирование).