МАХ (Mach) Эрнст (1838—1916) — австрийский физик и философ. Окончил Венский университет (1860).

МАХ (Mach) Эрнст (1838—1916) — австрийский физик и философ. Окончил Венский университет (1860). С 1861 приват-доцент Венского университета. Профессор физики университета в Граце (1864—1867). Профессор физики (с 1867) и ректор (с 1879) Пражско­го (с 1882 — Немецкого в Праге) университета. Про­фессор философии Венского университета (1895— 1901). Автор книг "Принцип сохранения работы, исто­рия и корень его" (1871), "Механика. Историко-критический очерк ее развития" (1883), "Анализ ощущений и отношение физического к психическому" (1886), "Принципы учения о теплоте" (1896), "Научно-попу­лярные лекции" (1896), "Познание и заблуждение" (1905), "Культура и механика" (1915) и др. Полагая не­обходимым для современного ему научного познания

жестко отграничиться от спекулятивной метафизики, М. находил соответствующие подходы в неокантианст­ве. "Критика чистого разума", — отмечал М., — изгна­ла в царство теней ложные идеи старой метафизики". Собственную задачу М. усматривал в аналогичной процедуре по отношению к старой механике. По мне­нию М., наука суть попытка экономного обращения с опытом. "Задача науки — искать константу в естест­венных явлениях, способ их связи и взаимозависимос­ти. Ясное и полное научное описание делает бесполез­ным повторный опыт, экономит тем самым на мышле­нии. При выявленной взаимозависимости двух фено­менов, наблюдение одного делает ненужным наблюде­ние другого, определенного первым. Также и в описа­нии может быть сэкономлен труд благодаря методам, позволяющим описывать один раз и кратчайшим путем наибольшее количество фактов... Всякая наука имеет целью заменить, т.е. сэкономить, опыт, мысленно ре­продуцируя и предвосхищая факты... И язык как сред­ство общения есть инструмент экономии". В границах процедуры описания огромного количества различных опытов посредством одной краткой формулы с широ­кой областью применения, наука минимизирует для че­ловека шанс оказаться в абсолютно нетривиальной си­туации. Наука "срывает волшебный покров с вещей", разрушая наши иллюзии: все незнакомое и необычное, по мысли М., оказывается в итоге всего лишь частным случаем хорошо знакомого способа связи между дан­ными опыта. Вне такого сценария, был убежден М., "руководство жизнью" (Беркли) неосуществимо. По­знание у М. — всего лишь процесс прогрессивной адаптации человека к среде. "Наука возникает всегда как процесс адаптации идей к определенной сфере опыта. Результаты процесса — элементы мышления, способные представить эту сферу как целое. Результа­ты, естественно, получаются разные, в зависимости от типа и широты опытной сферы. Если опытный сектор расширяется или объединяются до того разобщенные сферы, элементы привычного мышления показывают свою недостаточность, чтобы представить более широ­кую сферу. В борьбе между приобретенной привычкой и адаптивным усилием возникают проблемы, исчезаю­щие после завершенной адаптации и через некоторое время возникающие вновь... Наибольшая часть кон­цептуальной адаптации состоялась бессознательно и невольно, ведомая сенсорными фактами. Эта адапта­ция стала достаточно широкой и соответствует боль­шей части представляемых фактов. Если мы встреча­емся с фактом, значимо контрастирующим с обычным ходом нашего мышления, и не можем непосредственно ощутить его определяющий фактор (повод для новой дифференциации), то возникает проблема. Новое, не-

привычное, удивительное действует как стимул, притя­гивая к себе внимание. Практические мотивы, интел­лектуальный дискомфорт вызывают желание избавить­ся от противоречия, и это ведет к новой концептуаль­ной адаптации. Так возникает интенциональная поня­тийная адаптация, т.е. исследование". Источником про­блем М. полагал "разногласие между мыслями и фак­тами или разногласие между мыслями". В таком кон­тексте М. и проводит критическую линию по отноше­нию к механике начала 20 в. Он полагает, что, хотя в качестве математической модели атомистическая тео­рия и пригодна для оптимизации эмпирических иссле­дований, признание за атомами реального существова­ния заводит ученого в дебри метафизических спекуля­ций. По версии М., абсолютные пространство и время (пережитки средневекового миропонимания и "кон­цептуальные чудовища") вкупе с причинностью и ато­мизмом должны быть элиминированы из научного зна­ния: бессмысленно рассуждать о пространственном и временном положении тела безотносительно к какому-либо другому телу. (Именно этот посыл М. оказал за­метное воздействие на идеи А.Эйнштейна и логичес­ких позитивистов.) Природа не содержит "причин" и "следствий", в ней все просто "случается" — и это мо­жет быть зафиксировано формулами функциональных взаимоотношений. Согласно модели М., "остается один тип устойчивости — связь (или отношение). Ни субстанция, ни материя не могут быть чем-то безус­ловно устойчивым. То, что мы называем материей, есть определенная регулярная связь элементов (ощу­щений). Ощущения человека, так же как ощущения разных людей, обычно взаимным образом зависимы. В этом состоит материя". М. (и это впоследствии оказа­лось весьма интересной постановкой проблемы) жест­ко критиковал физиков за их чрезмерную привержен­ность к доказательству (в духе платоновско-картезианских трактовок). Такой выбор идеала ("строгость") был, по мнению М., "ложным и ошибочным". Научную гипотезу (по обозначению М., "новое правило") вовсе не обязательно искусственным образом дедуцировать из т.наз. "первопринципов"; вполне достаточно того, что она выдерживает соответствующую проверку. По мысли М., "главная роль гипотезы — вести к новым наблюдениям и новым исследованиям, способным под­твердить, опровергнуть или изменить наши построе­ния... гипотезы суть усовершенствование инстинктив­ного мышления, в них можно найти все звенья цепоч­ки... Короче, значение гипотезы — в расширении на­шего опыта". "Если в течение приемлемого периода времени гипотеза достаточно часто подвергалась пря­мой проверке, то наука должна признать совершенно излишним любое другое доказательство". В основании

явлений, по M., располагаются ощущения, факты чув­ственного мира, сопряженные с соответствующими на­строениями и чувствами. Природа, о которой рассуж­дает наука, согласно мысли М., и не вещь в себе и не истинная объективная данность. "Мир, — писал М., — не заключается в таинственных сущностях, которые, также загадочно действуя одна на другую, порождают доступные нам ощущения. Цвета, звуки, пространство, время и т.п. связаны между собой, как по-разному свя­заны чувства и волевая предрасположенность. Из столь пестрой ткани выделяется то, что относительно ста­бильнее и продолжительнее, вследствие чего отпечата­но в памяти и выражено в словах. Так, относительно устойчивые комплексы, функционально распределен­ные в пространстве и во времени, именно поэтому об­ретают специфические имена и обозначаются как тела (Korper). Но эти комплексы непродолжительны и неаб­солютны... Относительно устойчивым представляется комплекс воспоминаний, чувственных предпочтений, связанных с определенным телом (Leib), который мож­но обозначить как Я". Именно комплексы неразложи­мых элементов (например, цвет и форма) и ощущений, согласно М., конституируют тела, а не наоборот. От­вергая как декартовский дуализм, так и претензии суб­станции (как метафизической сущности) на действи­тельное существование, М. трактовал "элементы" как не принадлежащие ни к сфере психического, ни к сфе­ре физического. Ощущение, по схеме М, суть глобаль­ный факт, форма приспособления живого организма к окружающей среде; настройка слуха и зрения, а в це­лом — итог эволюции видов. Как отмечал М., "стано­вится понятным феномен памяти... которая выше ин­дивида. Психология спенсеровского и дарвиновского типа, вдохновленная эволюционной теорией, но осно­ванная на частных позитивных исследованиях, обеща­ет результаты более богатые, чем все предыдущие спе­куляции... Вещь, тело, материя суть не что иное, как связь элементов, цветов, звуков и т.п., не что иное, как так называемые знаки (Merkmale)". Заменяя "ощуще­ния" элементами, М. стремился преодолеть интенцию мышления, согласно которой составляющие фактов со­здаются сознанием. "Элементы" призваны осущест­вить переход от физического к психическому в рамках единой системы знания. Базовые категории современ­ной науки (атом, абсолютное пространство, время, причинность, масса, сила и т.п.) М. интерпретировал как метки комплексов ощущений, находящихся в функ­циональной взаимосвязи и фундированных биологиче­скими потребностями. Осуществил ряд важных физи­ческих исследований в области механики, акустики, оптики и др. Широкая известность имени М. в грани­цах советского философского ликбеза была обусловле-

на существенным воздействием его идей на ментальность российской социал-демократии начала 20 ст., за чем воспоследовала скандальная критика Ленина в из­дании парафилософского порядка — книге "Материа­лизм и эмпириокритицизм". На эти обвинения М. отве­чал следующим образом: "В моих словах просто отра­жены общепринятые мнения, и если я превратился в идеалиста и берклианца, то в этих грехах вряд ли пови­нен".

A.A. Грицанов