С пиратами во II половине XVII века

В 1660 году Карл II Стюарт вернул себе английский престол и на радостях направил испанскому двору предложение заключить перемирие в Европе и Америке и восстановить торговые связи. Предложение было принято, и с 15 июня того же года все английские каперские патенты, выданные частным лицам против испанцев, объявлялись недействительными. Губернатор Ямайки Эдвард Дойли узнал об этом в начале февраля 1661 года и сразу же издал прокламацию о мире с Испанией и отмене каперских патентов[19]. Это вызвало взрыв недовольства со стороны не только флибустьеров, но и плантаторов (для них «свои» пираты были защитой с моря), а также скупщиков награбленного. Кроме того, часть добычи шла в пользу самого губернатора и чиновников, а потому военный совет, созванный Дойли в марте, решил, что «за линией дружбы», то есть южнее тропика Рака, мир невозможен и выдачу каперских патентов следует возобновить. В правление Чарлза Литтлтона каперство «захватило представителей всех сословий». Порт-Ройал стал крупнейшей пиратской базой Вест-Индии, где находили прибежище английские, голландские, французские флибустьеры. С Ямайки в метрополию и Новую Англию шел поток призовых товаров — золота, серебра, драгоценностей, шкур, табака, соли, какао, индиго, кошенили, кампешевого дерева.

В апреле 1663 года Карл II уверял испанское правительство, что возмущен грабежом Сантьяго-де-Куба головорезами под командованием Кристофера Мингса. В мае разграблению подвергся Кампече, что вызвало не меньшее «возмущение» монарха, ведь испанской казне был нанесен ущерб в полмиллиона песо. Английский король запретил совету Ямайки санкционировать набеги на испанские поселения и захват испанских кораблей, однако на местах к королевскому указу отнеслись «творчески». Чарлз Литтлтон популярно объяснил лорд-канцлеру, что каперский промысел дает работу множеству моряков, которые защищают Ямайку от неприятеля — кстати, без всякой помощи со стороны королевского военного флота; кроме того, если перестать свозить на остров призовые товары, его покинут купцы, что приведет к упадку в экономике.

В Европе назревала война между Англией и Голландией, и обострять отношения с Испанией было ни к чему. Новый губернатор Ямайки Томас Модифорд тоже издал прокламацию против каперов, но и она оказалась пустой бумажкой: раздобыть каперский патент на Карибских островах не составляло никакой проблемы, не дадут английского — получим французский или португальский, а с богатым призом удачливого флибустьера примут с распростертыми объятиями в любом порту[20].

Флибустьеры были народом своевольным: когда в 1665 году разразилась вторая англо-голландская война, власти Ямайки с разрешения лорда-адмирала стали выдавать каперские патенты против голландцев, однако пираты предпочитали грабить и разорять испанские суда и города. Томас Модифорд предложил «адмиралу» флибустьеров Мансвельдту совершить налет на Кюрасао, однако пираты на общем совете решили напасть на Кубу, воспользовавшись португальским каперским патентом, а на Кюрасао так и не пошли. Смирившись, губернатор начал выдавать каперские патенты против испанцев, чтобы «наполнить остров деньгами, какао, кампешевым деревом, шкурами, жиром, индиго, кошенилью и многими другими товарами». Когда год спустя государственный секретарь Англии прислал приказ прекратить эту деятельность, Модифорд ответил: «Если бы мои возможности соответствовали моим желаниям, то каперы покушались бы только на голландцев и французов, а испанцы были бы от них избавлены, но у меня нет ни денег, чтобы платить им, ни фрегатов, чтобы подчинить их».

Губернаторам было выгодно иметь связи среди пиратов. Так, например, губернатор Северной Каролины с удовольствием торговал с пиратами вроде Эдварда Тича и даже оформил ему помилование, прощая не только совершённые, но и планируемые преступления. Множество пиратов из распущенной армии Моргана получили каперские свидетельства от губернаторов Ямайки и Сан-Доминго, остальные же разбрелись по всему Карибскому морю. Несмотря на все усилия губернатора д'Ожерона, пираты активно торговали с голландцами, поставляя им табак и имбирь в обмен на рабов и оружие, — им не было дела до того, что Голландия из традиционного друга Франции превратилась в ее врага[21].

Однако по мере того как колониальные державы округляли свои владения, деля между собой покинутое испанское имущество, пагубные экономические последствия пиратства, препятствовавшего нормальной торговле и развитию заморских территорий, стали очевидны всем. В восьмидесятых годах XVII столетия в европейских государствах был принят ряд законов, направленных против пиратов. Первыми развернули войну с буканьерами англичане, и вскоре несколько наиболее активных пиратов были повешены за нападения на голландские суда. Регенсбургский мирный договор содержал условия совместной борьбы с флибустьерами. Буканьеры, оказавшиеся вне закона, подняли восстание, однако часть пиратов предпочла перейти на службу к губернатору Тарену де Кюсси на Сан-До-минго, и с их помощью восстание было подавлено. Тем временем французские корсары стали всё чаще разорять ямайские табачные плантации, поскольку набеги на испанцев уже не приносили значительной выгоды. В результате Англия отправила в Париж раздраженную ноту протеста, так как всё больше кораблей различных стран подвергались атакам пиратов с французскими каперскими патентами, и послала в Порт-Ройал военную эскадру, которая должна была находиться там постоянно. Впрочем, страшное землетрясение 1692 года разрушило пиратскую столицу, превратив некогда процветавший город в жалкий поселок. Генерал-губернатор французских колоний, под чьим формальным руководством находились французские корсары, также был вынужден начать борьбу с пиратами. К концу 1680-х годов с Тортуги исчезли последние буканьеры. Часть из них, воспользовавшись королевской амнистией, стала вести законопослушный образ жизни, остальные же навсегда покинули остров.

Несмотря на это, флибустьеры разбойничали в Карибском море еще полтора десятка лет. Последним подвигом пиратов стал беспримерный поход 1695 года, когда, обогнув мыс Горн и грабя всех подряд на своем пути, они достигли Панамского перешейка со стороны Тихого океана. Однако времена были уже не те: поскольку бесчинства не подконтрольных властям флибустьеров препятствовали развитию торговли и экономики колоний, правительства европейских стран твердо решили покончить с этим злом. Пиратов стали… нанимать на службу для преследования их нелояльных коллег: бывший вор должен был вырвать дубинку из рук другого вора.

Георг I назначил губернатором Багамских островов 39-летнего бристольского негоцианта Вудса Роджерса, который успел хорошо зарекомендовать себя как успешный… капер. В 1708 году несколько бристольских купцов, бизнес которых терпел убытки из-за очередной англо-испанской войны, учредили акционерное общество и приобрели два хорошо вооруженных корабля. Возглавить экспедицию купцы предложили Вудсу Роджерсу; старшим штурманом флотилии стал бывший флибустьер Уильям Дампир. Корабли без особых приключений пересекли Атлантику, обогнули мыс Горн и в течение 1709 года захватили два десятка испанских судов (среди них был манильский галеон с грузом, оцениваемым в два миллиона песо). В 1711 году, через Вест-Индию, Индийский океан и вдоль африканского побережья Роджерс вернулся на родину, совершив кругосветное плавание. Продажа ценного груза принесла бристольским судовладельцам 147 975 фунтов стерлингов[22].

Став губернатором, Роджерс объявил пиратам, что добровольно оставившие свое ремесло могут рассчитывать на амнистию. Капитан Бенджамин Хорниголд, под началом которого начинал свою карьеру Эдвард Тич, решил со своими людьми сдаться на милость властей, но сам Тич и еще один пиратский капитан, Чарлз Вейн, известный своей жестокостью, подняли черный флаг, поставив себя вне закона. Когда 26 июля 1718 года флотилия Роджерса вошла в гавань Нассау, Вейну удалось бежать. Роджерс отрядил на его поимку Хорнигол-да, но тот не справился с поставленной задачей.губернатор конфисковал все пиратские призы в гавани Нассау, утвердил в должностях главного судью, сборщика таможенных пошлин, мирового судью и констебля, укрепил форт, организовал три роты милиции для обороны города и выдал каперские грамоты тем экс-пиратам, которые захотели участвовать в поимке Вейна и других разбойников. 5 декабря 1718 года в Нассау состоялось заседание адмиралтейского суда, приговорившего десяток пойманных пиратов к повешению.

В свою очередь, губернатор Виргинии Александр Спотсвуд пообещал награду в 100 фунтов стерлингов тому, кто захватит или убьет Тича, а также меньшие суммы за рядовых пиратов. Сделать это вызвался Стид Боннет, получивший помилование от губернатора Северной Каролины, — у него с Тичем были свои счеты. Но Боннета постигла неудача, и он снова перешел в ряды пиратов. Как известно, покончить с Черной Бородой удалось лейтенанту Роберту Мейнарду.

Сразу или после уговоров королевское прощение приняли около тысячи пиратов. Кто-то из них перешел на королевскую службу, занялся торговлей или каким-либо иным законным промыслом. В 1728 году Роджерс утвердил в качестве девиза Багамских островов фразу, подводившую итог его миссии: Expulsis piratis restituta commercia — «Пираты изгнаны, торговля восстановлена».