Виктор Александрович Соснора р. 1936

День Зверя - Роман (1980, опубл. 1994)

«Яуреи уехали в Израиль. / Олени убежали в Финляндию. / Рыба ушла в Японию. / В Столице остались инстанты и диссиденты. Они — боролись».

Так рассказывает о своем времени поэт, живущий в Ленинграде, который он называет Столицей. Впрочем, он все называет по-своему, переиначивая привычные слова, не ведая границ ни географических, ни хронологических. Утром он выходит из своей мансарды в Доме Балета по улице Зайчика Розы (т. е. Зодчего Росси) на Невский, нет — на Несский проспект. В одиннадцать часов там всплывает се­миглавое чудовище Несси: «инстанты и диссиденты стоят на коленках и, кланяясь Несси, пьют: инстанты из чаши чести, запивая соусом со­вести, а у диссидента — стакан сатанинства, пьет, закусывая, жуя манжет. Пьют бормотуху... Там и сям раздаются Идеи!»

Себя самого поэт представляет так: «Я не ел 666 дней: я — пил. Я: Иван Павлович Басманов, мне 437 лет». Басманов — первый со­ветник и клеврет Лжедмитрия, сохранивший ему верность до послед­ней минуты, убитый с мечом в руке. Еще поэт называет себя Гео­метром, а молодых поэтесс, которые у него учатся, — геометристками. Они часто посещают его мансарду, по утрам он провожает оче­редную девицу и выпивает яйцо, которое лежит у него в холо­дильнике, всегда одно.

Поэту доступны чудеса. Вот он, «шагая шагами» по городу, дохо­дит до моря им. св. Бельта (т. е. Балтийского моря) и, подобно Хрис­ту, идет по волнам. Но его окружают патрульными катерами и вынуждают выйти на берег. «Инстантам» не нужно чуда, они жела­ют, чтобы поэт, как другие, рисовал их портреты, ведь на это они не жалеют «брюалей» (т. е. рублей). Они также лицемерно призывают поэта «исцелять» сограждан. Едва сдерживается поэт, чтобы не ахнуть «инстантов» «млатом-булатом — по башке». Но все же он исцеляет жуткого глухонемого пьяницу Зубикомлязгика, тот обретает слух и речь. Чем исцеляет? Своим собственным страшным видом, посколь­ку, как и многие вокруг, поэт пребывает в состоянии похмелья и вы­глядит еще ужаснее других.

«Сложен слог мой», — признается поэт и рассказывает читателям собственную «классическую новеллу» «Остров Патмос». На берегу моря, в палатках, обитает научная экспедиция из трех человек: Юля — специалист по дельфинам, Юлий — «отрок с теодолитом и альпенштоком, диссертант песчинок» и сам автор, он чертит «прути­ком на песке, архимедствуя». Юля и Юлий любят друг друга. Юля занимается экспериментами для вооруженных сил, цель — сделать из дельфинов камикадзе. Дельфины умирают один за другим, и автору кажется, что все они совершают самоубийство. У Юлия есть собака Кристя, по требованию Юли он ее убивает, вызывая негодование ав­тора. Ссора приводит к странной и жестокой дуэли: автор и Юлий по очереди прыгают с катера на железный кол. Один из них неиз­бежно погибнет, «второго полюбит Юля». Погибает Юлий. Юля дарит благосклонность победителю и отправляется в Столицу защи­щать диссертацию о дельфинах.

Басманов одинок: «К человеческой касте существ я не имею чести себя причислить. Я не человек, а кто я — не знаю». Поэта душат слезы, но плач его слышен лишь секретным службам, от имени кото­рых его навещает начальник жандармов майор Милюта Скорлупко. На следующий день Басманова приглашает в гости высокопоставлен­ная дама Титана Себастьяновна Суздальцева, как выясняется — пол­ковник тайной канцелярии. Из дома «инстантов» Иван Павлович выходит через окно, к которому подают персональный «боинг».

По утрам поэт выходит из дома и посещает «Мороженицу», где «красномясая» Катя торгует алкогольными напитками, где пьют даже одеколон «Красная Москва». «Царюют в Столице лавочники-красномясы. Вся власть у них». Поэт воздвигает Кате памятник «на Несском проспекте, между Эллипсеевским Гастрономом, Публичной Белибердекой, Дворцом Юниоров им. св. Джоуля-Ленца и Театром

им. св. Йюшкина». Да, это тот самый памятник Екатерине II. Здесь поэт ежедневно наблюдает жизнь и нравы не меняющихся на протя­жении столетий «кровинцев»: такое имя дал он своим соотечествен­никам, поскольку они «быстры на пролитие крови» и поклоняются Зверю.

Поэту вспоминаются разные истории. Вот «сентиментальная но­велла» об «инстанте-идологе», достигшем высоких чинов и жившем со своей молодой женой «от съезда к съезду». Жена изменяет ему с породистым псом, которого ревнивый супруг вероломно убивает. Вот история поэта X., «самородка», задушенного его женой Аленой Кулыбиной, тоже поэтессой. А вот история отважного героя М. Н. Водо­пьянова, пилота-космонавта. После вынужденной посадки в апельсиновой роще он десять дней питался только апельсинами и те­перь страдает странным нервным заболеванием: он мстит апельси­нам, покупает, сдирает с них «шкуру живьем» и складывает в шкаф.

Постепенно мы узнаем и о судьбе самого поэта. О его жене Майе — капризной, непредсказуемой, таинственно-женственной. О неверном друге химике Федоре, пытавшемся соблазнить Майю. О по­хотливом «эстете» Жене Жасьминском. О Льве Толстом — так на­зван отец Майи: этот «солдат Всех Войн, инстант Тайной Канцелярии» на старости лет сделался исключительным моралистом. Вконец запутавшись в жизни, Майя кончает с собой. «Мы убили Майю... Все мы убийцы», — говорит себе поэт, переживая гибель лю­бимой женщины как собственную смерть. «Три дня я был мертв и вот воскрес». Воскрес, ибо в жизни поэта есть еще одно, особое из­мерение. В нем он абсолютно свободен и независим, ведет непрерыв­ный диалог с Хлебниковым, Цветаевой, индийским математиком Раманужаном, танцовщиком Вацлавом Нижинским, жившим прежде в том же Доме Балета, где живет теперь поэт. «Завтра Вацлаву Нижинскому исполнится 30 лет и он сойдет с ума». Но за миг до без­умия он (а вместе с ним и поэт) успевает сказать: «Я хочу любить, любить. / Я любовь, а не зверство. / Я не кровожадное животное. / Я есть человек. / Я есть человек».

Вл. И. Новиков