То, что можно показать, нельзя сказать.

Но Витгенштейн утверждает гораздо более сильную мысль: что Логическая Форма не только не изображается, но и не может быть изображена. Можно ли принять этот тезис, высказанный в такой категорической форме? То, что можно обнаружить, нельзя сказать. Все, что можно показать, нельзя высказать. Допустим, я показываю книгу и говорю: "Это книга". Я одновременно показываю ее и называю ее. По-видимому, Витгенштейн все же хочет сказать: "Все, что можно лишь показать, нельзя сказать". Например, то, что может быть услышано лишь при помощи слуха, нельзя увидеть. Нельзя пересказать адекватно содержание инструментального музыкального произведения, хотя его можно записать графически нотами и в этом смысле увидеть. Все же кажется, что Витгенштейн увлекся красотой, эвфоническим богатством этой фразы и выразил мысль неточно:

Was gezeigt werden kann, kannn nicht gesagt werden.

Он, конечно, имел в виду, что Логическую Форму можно только показать, а сказать о ней нельзя.

Допустим, мы сделали глобус, и этот глобус похож на Землю. Он имеет с ней общую Логическую Форму отображения. Так же, как и Земля, он крутится вокруг наклонной оси, и на нем в соответствующих пропорциях изображены океан и суша. Все это будет входить в Логическую Форму отображения, Логическую Форму Реальности. Но как высказать тот Факт, что глобус является моделью Земли? Мы можем сказать просто: глобус похож на Землю. Но будет ли это описанием Логической Формы, общей для глобуса и Земли? Нет. Это будет предложение, описывающее Ситуацию, в соответствии с которой глобус похож на Землю. Таким образом, мы не описали Логическую Форму

похожести глобуса на Землю, а высказали новую Пропозицию, говорящую о похожести глобуса на Землю, у которой есть своя Логическая Форма, Форма похожести этого предложения на Ситуацию похожести глобуса на Землю. Если же мы захотим в свою очередь описать эту новую Логическую Форму и сказать: "Пропозиция "Глобус похож на Землю" имеет общую Логическую Форму с Ситуацией "Глобус похож на Землю" или просто "Пропозиция "Глобус похож на Землю" похожа на Ситуацию "Глобус похож на Землю", то нам понадобится еще одна Пропозиция, имеющая свою, уже третью Логическую Форму, - и это будет бесконечный регресс.

Ситуация подобного рода остроумно описана современником Витгенштейна Дж.У. Данном в книге "Серийное мироздание", где говорится, как некий сумасшедший художник сбежал из дома умалишенных и стал рисовать картину всей вселенной. Он нарисовал ландшафт, который он видел перед собой. Но он чувствовал, что чего-то не хватало. Не хватало его самого, рисующего картину. Тогда он нарисовал себя, рисующего картину, которую он видел перед собой. Но и это его не удовлетворило, так как здесь не хватало его самого, наблюдающего за ним самим, рисующим картину. И он стал рисовать третью картину и т.д. [Dunne 1930]. По Витгенштейну, правильная картина только одна - первая. Все остальное - бесплодная попытка сказать то, что и так есть в картине. Картина и так указывает на то, что она нарисована кем-то с определенной позиции. Картина сама обнаруживает свою Логическую Форму.

То, что существует общая Форма Пропозиции, доказывается тем, что не может быть ни одной Пропозиции, чью Форму нельзя было бы реконструировать. Общая Форма Пропозиции: Дело обстоит так-то и так-то.

Все Пропозиции могут быть сведены к единой Форме. Эта кажущаяся такой обыденной фраза есть в каком-то смысле великое открытие в гуманитарной сфере. Витгенштейн впервые взял на себя смелость сформулировать идею инварианта всякой речи, то есть идею глубинной структуры любой пропозиции - задолго до генеративной лингвистики. Но следует помнить, что это инвариант именно Пропозиции в узком Смысле, то есть вне модального радикала [Stenius 1960]. "Я ушел", "Пожар", "Витгенштейн - величайший философ XX века", "Холодно", "Сейчас вы послушаете "Маленькую ночную серенаду" Моцарта. Именно такие высказывания подходят под инвариант "Дело обстоит так-то и так-то". Но не - "Уходи!", "Вот бы весна поскорей!", "Когда же наконец вы уйдете?", "Рюмку водки!", "К ноге!", "И пусть над нашим смертным ложем / Взовьется с криком воронье!", "А был ли мальчик?". Конечно, в каждом недекларативном высказывании есть компонент, который отвечает за истинность и ложность: "Уходи" = "Я хочу, чтобы ты ушел" (подробнее см. [Ross 1941; Wiersbicka 1971; Хилпинен 1986]). Но этот компонент относится к глубинной структуре этих высказываний, которые как раз

выражают идею пропозициональное™ и тем самым подчиняются законам витгенштейновской логики.