Закон и уголовно-процессуальное познание при оценке доказательств

В соответствии со ст. 286 ч. 1 УПК Республики Беларусь в судебном разбирательстве все доказательства, предъявляемые сто­ронами обвинения и защиты, подлежат непосредственному исследованию. В свою очередь всестороннее, полное и объективное ис­следование обстоятельств уголовного дела и приводит к установ­лению объективной истины по уголовному делу. Как видно, имеется прямая взаимосвязь между уголовно-процессуальным по­знанием и оценкой доказательств при рассмотрении уголовного дела судом по существу, что прямо указано в ст. 19 УПК Республики Беларусь.

Попытаемся выделить ряд компонентов, из которых форми­руется уголовно-процессуальное познание при оценке доказа­тельств. В этой связи весьма уместно обратиться к исследованиям А.А. Давлетова, который сформулировал сущность уголовно-процессуального познания, заключающуюся в следующем: это деятель­ность специально уполномоченных субъектов (уголовного судопро­изводства), осуществляемая в предусмотренном уголовно-процессуальным законом порядке по приобретению знания о прошлом преступном событии путем исследования сохранившихся его сле­дов в целях разрешения задач уголовного судопроизводства.

Вряд ли можно согласиться с таким определением, так как оно включает в себя требования процессуального закона и регламентирует деятельность должностных лиц (в частности, суда) при оценке доказательств.

Понятие уголовно-процессуального познания должно основываться на требованиях уголовно-процессуального закона, что, в сущности, очевидно. Вместе с тем внутреннее убеждение при оценке доказательств по уголовному делу требует учета всех аспектов уголовно-процессуального познания. Так, А.А. Давлетов отмечает, что вопрос о непосредственной и опосредованной формах познания в уголовном процессе имеет не только методологи­ческое, но и прямое нормативное значение. Далее он констатиро­вал, что подход к доказательствам и фактам как к взаимосвязанным, но принципиально различным категориям, позволяет решить проблему непосредственного и опосредствованного познания ясно и однозначно - в уголовном процессе непосредственно исследу­ются только доказательства. Ни одно обстоятельство (факт), имеющее существенное значение для правильного решения дела, не может устанавливаться органами судопроизводства непосредственно, а познается опосредствованно - при помощи (посредством) доказательств. Основные аргументы в пользу данного ут­верждения были изложены при рассмотрении сути и соотношения доказательств и обстоятельств в уголовно-процессуальном позна­нии. Приведем нёсколько дополнительных доводов.

1. Сердцевиной доказательства выступает материальный объект-носитель отраженных следов прошлого события. Наличие этого объекта к моменту расследования создаст возможность личного, непосредственного восприятия доказательства следователем, судом. Именно потому, что доказательствами выступают предмет­ные, материальные объекты, они, как предусматривает закон, со­бираются, представляются, истребуются. Относительно же фактов перечисленные требования закон не применяет, ибо явления, недо­ступные непосредственному исследованию, невозможно собирать, представлять, истребовать.

2. Специфика уголовно-процессуального познания такова, что любое обстоятельство, имеющее значение для правильного разрешения дела, должно быть доказано, т. е. установлено, подтверждено собранными по делу доказательствами. Любой вывод, не основанный на имеющихся доказательствах, будет голослов­ным, бездоказательным. Поэтому в соответствии со ст. 350 УПК «суд основывает приговор лишь на тех доказательствах, которые были рассмотрены в судебном заседании». Иного способа уста­новления фактов, кроме как при помощи доказательств, уголов­но-процессуальный закон не.предусматривает. Следовательно, в уголовном процессе нет обстоятельств, познаваемых особым путем, в частности, непосредственным их установлением органами судопроизводства.

Сказанным объясняется то, что уголовно-процессуальный за­кон предъявляет требование непосредственности исследования к доказательствам (ст. 286 УПК РБ), тогда как применительно к об­стоятельствам такого способа познания не называет. Те явления, которые изучаются следователем, судом непосредственно и именуются некоторыми авторами фактами, в действительности вы­ступают доказательствами по уголовному делу и служат средствами установления обстоятельств. Следователь, осматривающий обгоревший дом, наблюдает следы (доказательство) случившегося пожара или поджога (факта). Суд, принявший решение осмотреть обгоревший дом, руководствуется ст. 286 УПК РБ, т. е. намеревается непосредственно исследовать доказательство, а не обстоятель­ство. Предметы же, имеющие значение для дела (похищенные часы, подделанный документ), приобретают статус вещественных дока­зательств. Ведь таковыми, согласно ст. 96 УПК РБ, являются «предметы, которые служили орудиями преступления, или сохранили на себе следы преступления, или были объектами преступных действий обвиняемого». Отрицать за названными предметами значе­ние доказательств, признавая их обстоятельствами, значит вступать в явное противоречие с законом.

Отнесение того или иного явления, изучаемого по уголовному делу, к доказательству или факту, благодаря непосредственной или опосредствованной формам познания, предполагает перемен­чивость положения данного явления в системе уголовно-процес­суального познания. Иными словами, одно и то же явление в одном случае (при непосредственности исследования) занимает место доказательства, а в другом (при опосредствованности исследования) - факта.

Методологически это объясняется тем, что два явления, кон­тактирующие друг с другом, вступают во взаимное отражение и представляют собой одновременно и отражаемое, и отраженное.

Из изложенного можно прийти к выводу, что в уголовном процессе непосредственно познаются только доказательства, а обстоятельства устанавливаются опосредованно, при помощи до­казательств.

Нельзя не коснуться и вопроса, связанного с непосредствен­ностью исследования доказательств. По мнению А.А. Давлетова, это одна из наиболее существенных характеристик доказательства, которая выступает главным критерием отграничения доказатель­ства от обстоятельства. Ст. 216 УПК РБ определяет: «Суд первой инстанции при рассмотрении дела обязан непосредственно исследовать доказательства по делу: допросить подсудимых, потерпевших, свидетелей, заслушать заключения экспертов, осмотреть вещественные доказательства, огласить протоколы и иные документы».

Что же непосредственно предстает перед судом и участниками судебного разбирательства, т. е. воспринимается ими лично, при помощи органов чувств?

Этими субъектами непосредственно исследуются в первую очередь материальные носители следов - лица (свидетели, потерпевшие и т. д.), предметы, документы. Как правило, они сами должны предстать перед судом и передать имеющиеся сообщения, све­дения. В исключительных случаях при отсутствии самого объек­та - носителя информации допускается оглашение сведений, по­лученных от него на предварительном расследовании. Например, согласно ст. 286 УПК РБ оглашение показаний свидетеля допуска­ется при неявке его в суд по уважительной причине.

Непосредственность исследования доказательств означает, кроме того, личное восприятие судом сообщаемых фактических данных. Лица дают показания устно, обращаясь к суду, протоколы и иные документы зачитываются вслух. Таким образом, требова­ние непосредственности исследования охватывает обе части дока­зательства - фактические данные и материальный их носитель.

Следовательно, оценка доказательств лицами, участвующими в уголовном судопроизводстве невозможна без учета уголовно-про­цессуального познания, которое влечет определенные правовые последствия.