Двигаясь в своем творчестве по пути феноменологического философствования, Хайдеггер приходит к выводу о необходимости радикализации феноменологического метода. Дело в том, что он обнаруживает у Гуссерля два существенных упущения, которые не позволяют последовательно провести им же провозглашенный лозунг «назад к вещам»: во-первых, упущение вопроса о бытии как таковом, и, во-вторых, упущение вопроса о бытии интенционального. Оба эти упущения, по мысли Хайдеггера, свидетельствуют о сохранении элементов гносеологизма и установки на абсолютную рациональность, характерные для новоевропейской метафизики.
Бытие, бытийное отношение – вот что делает Хайдеггер главным предметом своего феноменологического анализа, который именно в этой своей направленности развернут в работе «Бытие и время». Изначально Хайдеггер планировал наличие двух частей в своем труде. В первой следовало дать экзистенциальную (то есть через бытие человека) аналитику бытия по отношению к времени как горизонту для вопроса о бытии. Во второй части следовало вскрыть историю европейской онтологии применительно к проблематике временности. Из планируемых трех разделов первой части в «Бытие и время» вошли только два: 1. Подготовительный фундаментальный анализ здесь-бытия; 2. Здесь-бытие и время. От публикации третьего раздела, который должен был называться «Время и бытие» Хайдеггер воздержался, поскольку, как он сам говорил, для такого мышления еще не найден соразмерный язык. Работа под таким названием появилась значительно позже. Задуманное же содержание второй части полностью так и не было реализовано.
Итак, вернемся к работе «Бытие и время». Хайдеггер строит здесь феноменологию бытия в отличие от гуссерлевской феноменологии сознания и называет свою философию «фундаментальной онтологией». Слово «фундаментальная» призвано было подчеркнуть, что постановка традиционного для философии еще со времен античности вопроса о бытии приобретает благодаря феноменологическому подходу совершенно новые очертания. В чем же обнаруживается новизна хайдеггеровской тематизации проблемы бытия?
Прежде всего, в различении сущего как сущего и бытия сущего, которое было недоступным для традиционной метафизики. Бытие как сущее или совокупное сущее мыслилось в ней в качестве или абсолютной, внешней по отношению к познавательному опыту, природной реальности (натуралистическая установка), или предельной сущности существующего, тождественной универсальному порядку разума (идеалистическая установка). На сущее (а не бытие) направлена позитивная наука, исследующая как естественные и искусственные предметы, так и человека в его связи с общественными формами. Но бытийный вопрос, как считает Хайдеггер, - это не выяснение характера содержания сущего, его, так сказать, «чтойности» (что существует?), а поиск смысла бытия: почему нечто существует, а не ничто, или как утверждается (ничтожится) в своем существовании любое сущее? Попробуем показать этот поворот в бытийном вопросе на следующем примере.
Сравним два понятия – «зеленая трава» и «бурая трава» – с двумя суждениями: «трава есть зеленая» и «трава есть бурая». Чем эти мыслительные формы отличаются друг от друга? Вдвух понятиях зафиксированы два свойства травы: ее зеленый и бурый цвет. К ним можно добавить и многие другие свойства травы (например, иные цвета, оттенки). И все они могут рассматриваться как индифферентные по отношению к конкретному месту и времени. Во второй паре (в суждениях) мы утверждаем бытие: в одном случае бытие (наличие) зеленой травы, в другом – бытие травы бурой. Здесь констатируется бытийный факт: в данное время и в данном месте есть именно такая, а не иная трава. Бытийное отрицание по своему строению аналогично бытийному утверждению. Если говорится, что трава не есть зеленая, то это означает следующее: здесь и в это время нет зеленой травы. И этим сказано все, поскольку в данном случае вопрос о том, а какая же все-таки трава, избыточен.
Подразумеваемое в бытийном утверждении (отрицании) указание на место и время подводят нас ко второй особенности хайдеггеровской постановки проблемы бытия. Бытие (а не сущее) высвечивается тогда, когда оно встроено в направленный на него интерес или, если использовать терминологию Гуссерля, в интенциональное отношение. Бытие требует конкретного наблюдателя. Иначе говоря, сущее размыкается своим бытием тогда, когда среди его многообразия обнаруживается такое сущее, способом существования (экзистенцией) которого является вопрошание о бытии (небытии) сущего. Таким образом, коррелятивное отношение сознания и интенционального предмета Гуссерля заменяется у Хайдеггера бытийным отношением: бытие сущего по отношению к сущему, вопрошающему о бытии, и бытие вопрошающего сущего по отношению к бытийствующему сущему. Бытийное отношение фундаментально: оно определяет особый способ человеческого существования (бытия), который Хайдеггер называет экзистенцией, а также такие способы бытия сущего, человеком не являющегося, как бытие подручным, бытие наличным, жизнь, постоянство или идеальное бытие (последнее относится прежде всего к существованию математических предметов). Тем самым ставится задача такого философского анализа, который последовательно направлен на бытие сущего, и притом таким образом, что вопрос о бытии сущего проводится через вопрос о смысле бытия вообще.
Эта тематизация проблемы бытия требует коренного пересмотра философских категорий, их однозначной отнесенности, согласно традиционной метафизики, или к полюсу онтологического (абсолютной объективности сущего), или к полюсу антропологического (изменчивой человеческой субъективности). В этой связи философствование Хайдеггера направлено на построение такого языка, в котором противопоставления мира и человека, объективного и субъективного, безличного и личного, существующего и познающего было бы снято. Философские категории как раскрытие сущего через сущее в этом случае перестают играть основополагающую роль в философском осмыслении, фундаментальное значение приобретают экзистенциалы как выражение особого способа бытийности (экзистенции) и возможности раскрывать смысл бытия вообще. Таковы общие контуры фундаментальной онтологии.
