В XIX в. Западная Европа все более нуждается в русском хлебе. С 1831 по 1860 г. среднегодовой вывоз хлеба из России вырос с 18 млн. до 69 млн. пудов. При этом рос и внутренний рынок: сбыт хлеба на нем в 9 раз превышал экспорт. Между тем урожайность зерновых в начале века составляла в среднем сам — 2,5 (т.е. 1 мешок посевного материала приносил 2,5 мешка собранного зерна). Следовательно, урожайность существенно не отличалась от той, что была и века назад.*
Помещики разнообразными средствами пытаются увеличить товарность своих имений. Одни это делают путем еще большего нажима на крестьянина. В «образцовом» имении графа Орлова-Давыдова была строго регламентирована вся жизнь крепостного крестьянина, для чего было издано специальное Уложение. Этот вотчинный «закон» предусматривал сложную систему наказаний за нерадение крестьян к работе и даже за невступление в брак в положенные сроки: помещику нужно постоянное пополнение рабочей силы.
Другие помещики пытаются повысить доходность своих имений путем нововведений, но и это не дает им успеха. Нововведения терпят крах из-за той же незаинтересованности крестьянина в своем труде.
Всесторонний нажим на крестьянина порождает лишь рост классового сопротивления. После некоторого затишья в самом начале века растут крестьянские волнения, особенно усиливающиеся в определенные моменты. Так, после Отечественной войны 1812 г., породившей некоторые иллюзии в крестьянстве, разлилось широкое возмущение крестьян, когда их надежды на облегчение жизни не оправдались. Новая волна крестьянских выступлений прокатилась в связи с вступлением Николая I на престол. Только в 1826 г. было зарегистрировано 178 крестьянских выступлений. В конце царствования Николая I количество крестьянских волнений выросло в 1,5 раза.
Все большее развитие буржуазных отношений в экономике, кризис крепостнического хозяйства не могут не найти отражения в социальной структуре общества, где в недрах феодализма вызревает капитализм.
Важнейшим моментом, определяющим изменения в общественном устройстве в этот период, является то, что вместо прежних основных классов постепенно складываются основные классы буржуазного общества — капиталисты и наемные рабочие, буржуазия и пролетариат. Формирование новых классов, как и ранее, идет за счет разложения старых. Буржуазия складывалась главным образом из купечества и верхушки крестьянства, сумевшей тем или иным путем разбогатеть. Такие крестьяне, иногда даже помещичьи, отпускались своим господином на оброк, обогащались, принося барину значительно большую выгоду, чем если бы они работали на пашне. Значительная часть ивановских фабрикантов вышла из среды разбогатевших крепостных, которые эксплуатировали десятки тысяч собственных односельчан. Российская буржуазия первой половины XIX в., растущая количественно и богатеющая, оставалась, однако, слабой политической силой. Во всяком случае она, как и в предыдущие века, не помышляла еще о политической власти. Революционной силой российская буржуазия не была. Первыми возмутителями спокойствия России в XIX в. стали дворянские революционеры-декабристы и Герцен, а затем — революционные демократы-разночинцы.
За счет разложения старых классов складывался и пролетариат. Он образовался из ремесленников и городского низа, но главным источником его формирования было опять же крестьянство. Помещики преимущественно нечерноземных губерний, как уже отмечалось, часто отпускали своих крестьян на заработки под условием уплаты оброка. Эти крестьяне поступали на фабрики и заводы и эксплуатировались как наемные рабочие.
Широкое распространение имела и такая форма капиталистической организации производства, когда предприниматель раздавал работу по крестьянским избам, не заботясь, таким образом, ни о помещении, ни об оборудовании. Крепостной крестьянин становился рабочим, даже сам не замечая этого.
Формирование новых общественных классов порождало и принципиально новые классовые антагонизмы, борьбу труда с капиталом. Уже в 30—40-е годы возникает рабочее движение. Царизму приходится учитывать этот новый фактор в своей политике: в 1835 и 1845 гг. издаются первые законы о труде, охраняющие элементарные права рабочих, хотя и в ничтожной степени.
