Издержки третьей стадии раскрытия

Люди, проходящие третью стадию, могут казаться холодными и равнодушными. Окружающим может не понравиться реакция на их слова или у них могут возникнуть подозрения о попытках манипуляции. Кроме того, отсутствие чувства вины у такого человека означает, что окружающим будет трудновато апеллировать к его долгу; в общем, непонимание на раннем этапе этой стадии может оказаться довольно интенсивным, пока окружающие вас люди не привыкнут к вашему новому поведению.

Вышеописанные стадии я выделила лишь на основе своих наблюдений за время обучения экстрасенсорному развитию(с 1996 года); иногда стадии могут пересекаться, таким образом, вы можете испытывать лишь некоторые, а не все симптомы, соответствующие различным стадиям; однако у тех, кто достиг третьей стадии, картина вырисовывается совершенно ясная и стабильная. Ни одна из стадий не лучше других – каждая является лишь продолжением предыдущей. Безусловно, те, кто перешел на третью стадию, перестают воспринимать себя с позиции «эго» и полагаются на более надежную опору внутри себя. Это не значит, что они становятся идеальными – они склонны демонстрировать многие «издержки», причем регулярно, что может привести к кратковременному мини‑кризису, особенно в глазах близких людей, незнакомых при общении с этим «новым» человеком.

Как бы то ни было, люди, проходящие третью стадию раскрытия, демонстрируют и весьма заметные признаки позитивных изменений в своем взаимодействии с другими людьми. Иногда эти «стадии пробуждения» могут сначала привести вас в замешательство, но мой опыт убеждает в том, что подобные замешательство и страх будут лишь усугубляться, пока вы не признаете и не начнете развивать свое интуитивное начало. Как только вы примете его в себе, многие негативные побочные эффекты уйдут.

Вернемся к моему опыту. После того как я увидела дух своей бабушки, я все пыталась забыть об этом, но, к своему ужасу, обнаружила, что потусторонняя активность в доме чрезвычайно усилилась; я часто ощущала присутствие бабушки, чувствовала запах сигарет, которые она курила, и слышала, как она громко зовет меня по имени; этот голос звучал не у меня в голове, это был настойчивый женский голос, пытавшийся привлечь мое внимание; было ощущение, как будто кто‑то невидимый стоял рядом со мной. Я также слышала громкий стук чьих‑то пальцев по подоконнику, но упорно пыталась игнорировать все эти явления.

Когда мне стало уже совсем не по себе и страшно, я наконец рассказала все своей матери – в конце концов, все это происходило в доме моих родителей. В то время паранормальные явления не обсуждались так свободно, как сейчас; моя мать была вне себя от ужаса – она подумала, что я на грани вступления в «какую‑то секту», как она выразилась, и был поставлен вопрос о необходимости психиатрической помощи для меня. Поэтому я решила больше не обсуждать происходящее со мной с кем бы то ни было; я лишь мысленно попросила прощения у бабушки – я не знала, что еще сделать и как быть дальше.

Моя история очень похожа на множество других, которые мне доводилось слышать за эти годы: многие тоже сначала испытывали страх и желание избавиться от наваждения, в особенности потому, что их родственники и друзья также не понимали их на ранних стадиях сверхчувственного раскрытия. Общество в целом до сих пор сторонится самого факта существования экстрасенсорных способностей и навыков, скептически относится к людям более тонкой природы, часто подобные люди становятся изгоями. Возможно, это вызвано многовековым приматом учения о Боге и давлением Церкви. Моя мать выросла в мирном католическом окружении, была воспитана монашками и матерью, которая смиренно следовала своей вере. Обе они были убеждены, что их врожденное шестое чувство – нечто от лукавого; возможно, из‑за того, что они верили в греховность этого чувства, их религиозное воспитание не позволило им выйти за рамки общественного мнения – в лице собственных родителей, священника, Церкви или общества в целом.

Многие годы я наблюдала, как люди испытывают, по крайней мере поначалу, чувство ужасной вины за то, что раскрыли в себе интуитивную сущность, или даже желали вновь подавить его. Работая в южной Ирландии, я замечала, как это чувство вины временами побеждало. В этой удивительной стране, полной действительно чудесных людей, я как‑то встретила двух мужчин, которых очень хорошо помню: оба они побаивались говорить со мной как с экстрасенсом и целительницей. Один из них в детстве пострадал от рук монахов, которые постоянно били его в школе кожаным ремнем за любопытство по поводу шестого чувства и устройства вселенной. Другой был католический священник, приятнейший человек, который, однако, беспокоился, как бы его не уличили в разговоре со мной; он обнаружил у себя целительский дар и хотел знать, как можно его развивать. Оба они боялись реального или воображаемого возмездия за то, что спросили у меня совета. Первый человек пережил мощную эмоциональную разрядку и, заливаясь слезами, горячо благодарил меня за то, что помогла ему понять, что нет ничего «плохого» в нем и в его любопытстве; священник покинул меня в состоянии полного умиротворения, удовлетворив свое желание начать развивать чудесный целительский дар, которым он обладал. Однако оба они в глубине души беспокоились о том, что будет, когда они расскажут кому‑то о нашей с ними встрече.

Такие страхи главным образом обусловлены нашим воспитанием относительно того, что есть «зло», и попытками перейти от общепринятого к самостоятельному мышлению. Подобный переход усиливает экстрасенсорные и интуитивные способности десятикратно; это десятикратное усиление обусловлено прочищением внутренних энергетических каналов и формированием естественной уверенности в себе. Большинство людей, посещающих курсы экстрасенсорного развития, которые я провожу уже много лет, отмечали, насколько их способность к самореализации увеличилась, стабилизировалась и стала результативной благодаря активному включению экстрасенсорных способностей.

Самым положительным моментом, который я отмечала как у себя, так и у других, явился переход на уровень духовного мышления. Духовное мышление объединяет все убеждения религиозного свойства и представления о Боге или источнике жизни. Духовные убеждения подразумевают понимание того, что никто не существует отдельно от других и не может считаться особенным или проклятым из‑за каких‑либо религиозных представлений, навязанных нам. Одухотворенные люди, как правило, приятны и доброжелательны в общении, они не занимаются критикой и предвзятыми рассуждениями. Это вовсе не свидетельствует о том, что они лишены обычных человеческих недостатков, – они попросту более осведомлены о том, как негативное воздействие сказывается на других. Перегруженность предрассудками порождает озлобленность, накапливается и разрушает изнутри. Однако легко сказать: «Просто отбросьте прежние предрассудки, которые ограничивают вас», и большинству людей для подобного раскрепощения требуется помощь; иногда это может быть целенаправленная работа с психотерапевтом, другие же приходят к этому через стадии «раскрытия».

Находиться в атмосфере духовных мероприятий, таких как праздники единства разума‑тела‑духа, очень приятно. Посетители таких мероприятий, как правило, очень умиротворенные люди, ищущие единомышленников; они проводят на таких праздниках весь день, наслаждаясь атмосферой тонкого общения.

Кроме того, во многих духовных текстах говорится о том, что наши сверхчувственные способности раскрываются, развиваются и оттачиваются по мере того, как мы избавляемся от ограничивающих нас убеждений и склонности цепляться за прошлый опыт. Я убеждена в том, что так оно и есть. На своих занятиях я вижу, как большинство людей переходят с чисто экстрасенсорного уровня на уровень единения духовного и сверхчувственного; с этого момента их врожденные задатки невероятно усиливаются, и они демонстрируют удивительную точность, так как «эго» в них больше не доминирует, а существует в симбиозе с духовным измерением чистой мысли, – тогда экстрасенс или ясновидящий способен интерпретировать информацию уверенно, а не просто следуя указаниям своего эго, которое, возможно, более заинтересовано в том, чтобы угождать или трактовать информацию предвзято.

Пример одного моего друга может служить иллюстрацией вышесказанного: он действительно одухотворенный человек, который лишь недавно признал свое сверхчувственное начало. Ему трудно принять концепцию сверхчувственной реальности, вследствие сугубо логического характера его работы. Он порой неосознанно произносит интересные сентенции, объединяя шестое чувство с чистой мыслью, которая проникает в его сознание. Он не дает оценок, но благоразумно делится полученной информацией; его мысли оказываются очень простыми, однако ошеломляющими, и глубоко трогают людей.

И наоборот: я знаю одну женщину, очень хорошего медиума, которая не потрудилась для развития духовной стороны своей натуры и теперь столкнулась с трудностями в области толкования посланий, которые она получает. Проблемы и неурядицы в ее жизни, с которыми ей нелегко справиться, говорят о том, что ее толкования искажаются ее собственными воззрениями и страхами. Она признает, что в последнее время замечала нечто подобное, и упорно работает над собой, чтобы изменить эту ситуацию.

Многие испытывают страх при мысли, что могут истолковать послания неправильно или спроецировать собственные проблемы на других, передавая им послание. Этот страх – здоровое явление на ранних стадиях развития, и свидетельствует о том, что человек сознает возможную ограниченность своих способностей. Такие страхи быстро убывают при сознательном стремлении разобраться с собственными проблемами. Все мы несем свое бремя в жизни – это неотъемлемая часть человеческого существования; как только мы начинаем замечать этот груз и решаем сбросить ношу, мы не только облегчаем себе жизнь, но и можем разобраться с бременем других людей и помочь им сбросить его.

Когда я не знала, куда податься со своими паранормальными переживаниями и все более настойчивым присутствием бабушки, я на несколько месяцев затихла, стараясь занимать себя чем‑нибудь и забыть. Я продолжала жить своей жизнью; однажды на работе, выполняя скучное задание по введению данных, я заметила, что предугадываю информацию, которая должна поступить, и ввожу данные до того, как получу их. Убежденная в том, что это всего лишь еще одно совпадение, я совершила несколько телефонных звонков и почему‑то спрашивала клиентов о продуктах, которые еще не были выпущены. Один из них спросил меня: «Хейди, ты что, ясновидящая? Эта информация еще не распространялась, как ты об этом узнала?» Естественно, ответить мне было нечего, лишь еще более усилилось мое недоумение.

Недоумение

Многие из ярких сверхчувственных переживаний родом из детства либо обусловлены возрождением способностей, имевшихся в детстве. Например, многие дети невероятно чувствительны к словам, которые произносят взрослые, и очень тонко чувствуют вложенный в них смысл. Ребенком я полагала, что всем известно, что люди далеко не всегда говорят то, что думают, и никак не могла понять, почему кто‑то верит словам человека, который думает совершенно противоположное. Это приводило меня в полное недоумение! Я также умела с точностью предсказывать поведение других людей и вести себя соответственно. Осторожно, чтобы никто не заметил, я исчезала, растворяясь в своем внутреннем мире, где было тихо и спокойно; внешний мир видел во мне замкнутого и ранимого ребенка, который избегает общения.

Я убеждена, что многие люди, от рождения обладавшие глубокой интуицией, переживали в детстве то же самое: их воображаемые друзья, которых многие принимают за плоды фантазии, на самом деле люди из мира духов, устанавливающие дружеские отношения с сознанием детей, еще не «испорченным» логикой, недоверием и предвзятостью. Помню, моя сестра в детстве часами играла со своей воображаемой подругой Марджери, и помню ее чудный детский голосок, которым она говорила с Марджери, смеялась и хихикала. К сожалению, теперь она этого уже не помнит: логика учебы, работы и жизни взяла верх над мистической и волшебной сферой ее воображения. Так и многие другие люди стесняются позволить этой части себя снова пробудиться, им недостает доверия к ней, им проще оставаться в рамках ежедневных задач и обязательств. Почему? Неудивительно, что наше общество так стремится уйти от действительности.

После тех странных «совпадений» на работе я пришла домой и стала искать телефонную книгу; я была в полном недоумении, а объяснений не находилось, так что я стала искать адрес какой‑нибудь спиритуалистической организации. Я решила, что просто приду туда и буду наблюдать, что происходит: как и большинство людей, я побаивалась того, с чем могу столкнуться, возможного надувательства. А что если я услышу нечто, чего мне слышать не хотелось бы? Или еще хуже – что скажет моя мама?

В телефонной книге оказалось нелегко найти спиритуалистическую организацию, не говоря уже о ком‑нибудь, кто мог бы объяснить, что со мной происходит. В конце концов я нашла одну такую церковь за много миль от того места, где я жила. Уже готовясь набрать ее номер, я вдруг услышала очень громкий голос, который сказал: «Нет, подожди». Испугавшись, я исполнила приказ и отложила в сторону телефонную книгу.