Отражения в хрустальном зеркале шесть нечистых миров бытия 2 страница

Пилигрим прошёл дальше, ведя за собой примерно тысячу существ, связанных с ним через речь и прикосновение.

Ом мани падмэ хум хри.

Досточтимая Тара обратилась ко мне:

Те, кто не снял шапки в присутствии ламы,

потом, пережив ады, переродятся баранами-толсторогами.

Те, кто не встаёт и остаётся сидеть в присутствии монахов,

потом, пережив ады, переродятся хромыми калеками.

Те, кто не подносит чистые масляные светильники,

переродятся в геенне огненной.

Те, кто переступает через три символа

Драгоценностей или накрывает их своим подолом ²⁵,

Переродятся немыми или нечистыми червями.

Те, кто плюёт или сморкается в храмах,

переродятся в аду Трясина разлагающихся трупов.

Те, кто ест мясо животного, убитого в тот же день,

не очистив его раскаянием,

переродятся кровожадными демонами

Презренные лицемеры, которые растрачиваю имущество

Трёх Драгоценностей, переродятся претами

или их стражниками в мирах прет.

Те, кто выпивает неосвящённое спиртное,

переродятся в аду Вопли.

Те, кто садится на места,

предназначенные для монашеской Сангхи,

переродятся во временных ад ах.

Снимать одеяния с трёх видов символов,

Безрассудно растрачивать имущество Сангхи,

а особенно красть общинную собственность Сангхи,

грабить или бить йогинов в затворничестве —

эти деяния приведут к перерождению в одном

из восьми холодных адов.

Эти и другие, кто накапливает карму силой гнева,

переродятся обитателями адов; силой алчности — претами;

силой глупости — животными.

Пусть те живые существа, которые

испытывают страдания в трёх низших мирах,

переродятся на горе Потала.

Ом мани падмэ хум хри.

 

Кроме того, там было много людей из рода Гьяшо. Гонпо Даргье был прикован цепью, без надежды на освобождение, на середине моста из шести пролётов над не имеющей брода бурой рекой мёртвых. Его горящая плоть дымилась, он мучился от невообразимой боли. Стерегли его тигроголовые и оленеголовые прислужники адов. Он сказал, что повторение мани-мантры может очистить его страдания и ошибки и что, если бы другие во имя него раскаялись во вредоносных деяниях, ему бы это очень помогло.

Я спросила Тару, какие деяния привели к такому результату. Она ответила: «Когда этот человек был правителем своей области, он не был справедлив при дележе богатств и еды, не вершил правосудия правильно и действовал недоброжелательно».

Охотник на оленей Цеванг Гонпо был в аду Оживание. Он сказал, что освободится, если другие высекут на камне «Сутру освобождения», которая очищает последствия вредоносных деяний. Я спросила, какие действия привели к этому результату, и Тара ответила: «Убийство безобидного оленя».

Таши Вангчуг страдал в аду Чёрные линии. Он передал через меня весточку: «Если во имя меня выполнят по сто миллионов повторений стослоговой мантры Ваджрасаттвы, мани-мантры и сиддхи-мантры, то я смогу обрести человеческое перерождение».

На вершине горы Шангма страдал Цеванг Гонпо. Он сказал, что если во имя него энергично выполнить сто или тысячу ритуалов поста ньюнгнэ, то он обретёт превосходное человеческое перерождение.

В чистых странах было несколько жителей Гьяшо с добродетельными умами — ламы, монахи и миряне, — и в их числе старый монах Падма Калсанг, Церинг Дондруб, Донце, а также некто по имени Барчунг Драго, который сказал, что переродился в чистой земле благодаря состраданию досточтимого Дриме Какьо Вангпо Ринпоче.

Большинство людей из рода Натар, которые усердно практиковали Дхарму, переродились на него раскаялись во вредоносных деяниях, ему бы это очень помогло.

Я спросила Тару, какие деяния привели к такому результату. Она ответила: «Когда этот человек был правителем своей области, он не был справедлив при дележе богатств и еды, не вершил правосудия правильно и действовал недоброжелательно».

Охотник на оленей Цеванг Гонпо был в аду Оживание. Он сказал, что освободится, если другие высекут на камне «Сутру освобождения», которая очищает последствия вредоносных деяний. Я спросила, какие действия привели к этому результату, и Тара ответила: «Убийство безобидного оленя».

Таши Вангчуг страдал в аду Чёрные линии. Он передал через меня весточку: «Если во имя меня выполнят по сто миллионов повторений стослоговой мантры Ваджрасаттвы, мани-мантры и сиддхи-мантры, то я смогу обрести человеческое перерождение».

На вершине горы Шангма страдал Цеванг Гонпо. Он сказал, что если во имя него энергично выполнить сто или тысячу ритуалов поста ньюнгнэ, то он обретёт превосходное человеческое перерождение.

В чистых странах было несколько жителей Гьяшо с добродетельными умами — ламы, монахи и миряне, — и в их числе старый монах Падма Калсанг, Церинг Дондруб, Донце, а также некто по имени Барчунг Драго, который сказал, что переродился в чистой земле благодаря состраданию досточтимого Дриме Какьо Вангпо Ринпоче.

Большинство людей из рода Натар, которые усердно практиковали Дхарму, переродились на горе Потала, а те, у кого не было связи со святыми, кто проводил жизнь за жизнью, творя вредоносные дела, вновь и вновь перерождались в худших уделах. Монах по имени Хулэ Бучунг испытывал страдания в бардо. Тот, кого звали Натар Алуг Чодзин, обрёл счастливое перерождение. Монах Лодро Сангпо был в Юлоко, чистой земле Тары.

Лхари Ионтен, хотя он практиковал добродетель и отказался от вредоносных поступков, упорно сохранял глубоко ложные взгляды, а потому переродился в мире, где был заключён в доме, охраняемом четырьмя стражами. Когда я спросила Йонтена, могу ли я передать, чтобы ради него в мире людей практиковали добродетель, старый монах ответил, что мне следует оставить его испытывать последствия своих действий, пока его карма не исчерпается. Он сказал, что, проведя в таких страданиях три года, он переродится на горе Потала.

Кунсанг и Тендзин Вангьял переродились на горе Потала. В этой чистой земле был и Самье Монлам из семейства Камте. Он сказал: «У меня есть послание для моего младшего сына. Передай ему: 'Не убивай оленей, диких баранов или антилоп. Не веди жизнь вора или разбойника. Не лги и не клянись. Не воруй у старших братьев и не борись с ними. Практикуй любую добродетель, какую можешь, с помощью мани-мантры и ритуала поста ньюнгнэ!"».

Некая женщина по имени Дронма отправилась в Поталу, вознося молитвы многим ламам. Один тулку из общины Натар, которого звали Адам, также был на горе Потала. Он сказал, что хотя в стремлении принести благо существам он переродился однажды в семействе Апал — лам из области Ньягронг, но из-за препятствий в той жизни ушёл в нирвану.

Также там был Пеца Гонпо Ринчен; он сказал, что переродился в этой чистой земле благодаря силе сострадания Тромге Кундуна Ринпоче.

На расстоянии восьмидесяти тысяч йоджан от этого мира мне встретился огромный и ужасный утёс из тёмно-красного камня, по высоте равный трёхтысячной вселенной ²⁶. Посреди гор оружия, за жуткой крепостью из черепов находился владыка смерти Яма, высасывающий жизнь и дыхание из трёх миров бытия ²⁷, несущий муки всем смертным без исключения, — тот, кто держит в своём чреве три царства бытия ²⁸.

С разверстой глоткой, с трепещущим завёрнутым назад языком, с обнажёнными острыми когтями, с готовыми схватить руками — он был ужасен. У него было человеческое тело, красная бычья голова с двумя способными пронзить насквозь железными рогами и два широко раскрытых глаза, сиявших как солнце и луна. Из него исходили языки пламени. Он был быстр и проворен, как ветер. Взглянув на этот жуткий образ неукротимого гнева и услышав его оглушительный рёв, я чуть не упала в обморок.

Держа южный континент ²⁹ этого мира горестей в своей пасти (которая, казалось, объемлет и небо и землю), он мог сотрясать мир цоканьем языка. Раньше, когда он смыкал рот, бурлил океан тёмно-красной крови, но в этом году было лишь несколько капель крови, подобных росе. Так было потому, что умерли Какьо из семейства Тромге, Дза Кончог и другие святые, и поэтому в тот год многие существа не умерли ³⁰. Хотя много ужасного происходило со мной, но благодаря тому, что я взывала к досточтимой богине, мне удалось выстоять без страха.

В мире ада Гонпо был Самдруб из Тангкья. Когда я спросила Тару, что привело к такому результату, она ответила: «Выполняя обязанности предводителя, он присваивал имущество, нарушая установленный обычай».

Дордже Дондруб, сын Сангли из семейства Саду, переживал невообразимые муки. Там было много аристократов из Хора, самой дальней области Восточного Тибета. И было много тех, кого я не узнала. Поскольку в моём потоке ума зародилось невероятное сострадание, я пропела мани-мантру.

Когда я, девушка Дава Дролма, продолжала свой путь, подошёл одетый в белое йогин с ниспадающими длинными волосами, окружённый сонмом дак и дакини. Он вращал молитвенное колесо, украшенное изысканной парчой, и его стопы не касались земли. Он шествовал мимо меня, направляясь в Долину адов.

Когда я спросила, куда он идёт, он ответил: «В низшие уделы перерождения. Я собираюсь вывести оттуда всех тех, кто делился со мной пищей. Я учитель - наставник существ, Тогден Паво, и само моё имя означает "герой духовного постижения"». И когда он трижды пропел мани-мантру, дома из горящего железа стали хрустальными чертогами, а все существа в них преобразились в тела из света. Он направился дальше, увлекая их в прославленную чистую землю, на гору Потала; и они устремились за ним, словно стая птиц, вспугнутых камнем из пращи.

Мать всех победоносных, досточтимая Белая Тара, сложив обе руки у сердца, сказала:

Как чудесно — удивительный и святой наставник,

Прославленный кормчий, ведущий всех, кто связан с тобой!

Если нет связи, невозможно вести.

Как печально для тех, кто не создал связь.

Ом мани падмэ хум хри.

На вершине дерева шалмали ³¹, чёрные железные птицы выклёвывали глаза существам ада. У подножия дерева жуткого вида женщины хватали этих существ за шею и отрывали голову от тела. В моём видении существа ада сами шли к этим женщинам, думая, что это их возлюбленные супруги взывают к ним. Когда они бежали, на них падали мечи. Когда они оборачивались, мечи поражали их, пронзая лёгкие, сердце, печень и кишки. Когда они бежали вверх по склону, на них обрушивалось острое оружие. Плоть и кости сокрушались, превращаясь в кровь. Такова опасность, которая поджидает развратных лам и привязанных к мирскому монахов, монахинь, изгоняющих незаконный плод, и мужчин, которые насилуют монахинь или, неудовлетворённые собственными жёнами, соединяются с другими женщинами.

Там были люди очень высокого положения, имена которых я даже не осмелюсь упомянуть, в том числе много лам и монахов. Одним был Нико из семейства Согру, монах из рода Тромге, который нарушил свои обеты. Хотя он ещё раз родился человеком, после этого в силу своей кармы он переродился в мире ада. У основания дерева шалмали под бременем оружия он испытывал невыносимую боль. Сострадательная мать всех победоносных (и я вместе с ней) трижды спела шестислоговую мантру. Освобождённый от железного груза, он ушёл. Если бы большое собрание прочло «Тантру безупречного раскаяния» и «Сутру раскаяния в падениях», а также сделало бы как можно больше подношений и пожертвований и если бы благородные молитвы посвящения и устремления были совершены во имя него, он переродился бы на Медноцветной горе на малом континенте Чамара.

Некто по имени Ацул из семейства Согру благодаря состраданию многих превосходных и святых людей и благодаря непостижимому пути истины, который не опирается на причины и следствия, однажды переродился в человеческом теле. Но, уйдя из этой жизни, он пал в мир ада. Он страдал у подножия горы, поросшей деревьями шалмали. Его тащили за железное кольцо, сжимавшее его шею, а тело было заковано в железную одежду. Трое свирепых оленеголовых обитателей тамошних мест били, кололи и терзали его клинками с лотосными рукоятками, пока его плоть не отделялась от костей. Он неистово вопил.

Когда я спросила, какие деяния привели к такому, мне ответили, что в сделках с ламами и монахами он использовал поддельные гири, плохо отзывался о членах Сангхи, хвалился, что искусен в ритуальном танце, и так далее. Эти страдания были неизбежным результатом таких неблагих деяний. С состраданием я прочла шестислоговую мантру издалека.

Покойный Ацул передал со мной следующую весть:

Я умер в раннем возрасте, молодого человека погубила смерть.

Сокрушённый разлукой с родными и близкими,

Я оставил свой шатёр, свои стада и имущество, от которых так трудно отказаться.

Я страдаю от последствий собственных вредоносных деяний — они созрели только для меня.

Чтобы избавить меня от этого невыносимого страдания,

люди могут прочесть мани-мантру сто миллионов раз,

прочесть Кангьюр ³² и вырезать на камне шестислоговую мантру десятки тысяч раз.

Тогда я не буду страдать в этом месте,

а обрету человеческое тело.

Не забывайте это послание,

передайте его моему родственнику Чунгу Лиме.

Затем появился лама по имени Иенгме Дорд- же, близкий ученик Падма Дудула, ламы из округа Ньягронг. Он пришёл с пятью своими учениками и с молитвенным колесом и малой в руках. Он пропел:

Хри. Я молю ламу, Наивысшего Сострадательного,

Я молю избранное божество, Наивысшего Сострадательного,

Я молю даку, Наивысшего Сострадательного.

Я молю божество-охранителя, Наивысшего Сострадательного.

Я молю единство всего этого, Наивысшего Сострадательного.

Я молю, приведи всех тех живых существ,

у которых есть хорошая или плохая связь со мной, на гору Потала.

Ом мани падмэ хум хри.

Затем он повёл примерно тысячу существ из восемнадцати состояний ада через проход из белого света.

Также появилась Ани Бумо, монахиня из области Сурпа, с молитвенным колесом и жёлтой малой в руках. Она со своим слугой, исполняя прекрасную мелодию, призвали мани - мантру издалека. Эта монахиня вела по проходу из синего света к Юлоко, чистой земле Тары, примерно тысячу человек — монахов и монахинь, мирян, нищих и слепых, — у которых была с ней связь посредством речи или прикосновения.

Цачунг, старушку из области Тромге, мучили в невыносимом аду Разрушение. Её стенания доносились до небес. Когда я призвала к ней мани - мантру издалека, ужасное местное существо с рогами на голове закричало: «Хе-хе! Одной мани здесь трудно помочь!» Я спросила, какие деяния привели к такому результату, и мне ответили: «Живя в обычном мире людей, она крала коз и овец и забивала их». Она хотела передать словечко своему сыну Чотару и дочери Лукьи. Хотя сначала я отказалась передавать от неё вести, Цачунг кричала снова и снова: «Ты должна! Ты не можешь не передать моё послание!» И я пообещала сделать это.

«Сообщи им, — сказала она, — пусть не тешатся надеждами разбогатеть. Пусть не дают воли гневу и ненависти. Скажи Лукьи, чтобы она не соперничала со змеями в создании плохой кармы³³. Высекайте мани-мантру на камнях. Просите читать "Сутру освобождения" и "Тантру безупречного раскаяния". Повторяйте мани-мантру снова и снова. Посвящайте заслуги благородным образом, и, пробыв здесь с тысячу лет, я смогу переродиться в мире богов, хоть потом, возможно, и лишусь этого великолепия».

Произнеся это, она разразилась плачем.

Ом мани падмэ хум хри.

Затем прибыла женщина среднего возраста из семейства Ло в Гьялронге. Погоняя перед собой примерно четыре тысячи овец, она стремительно скользила вниз по окровавленной дороге.

Служители ада, такие как бычеголовый Ава, обезьяноголовый Рок и свиноголовый Ракша, — неисчислимое количество слуг владыки смерти — гнались за ней с криками: «Убей её! Убей! Рази её! Рази!» Дрожащую как листок, со слезами на глазах, женщину привели к Дхармарадже. Яма Дхармараджа от гнева пылал огнём, лицо было черно, как уголь, а глаза — словно бурлящие озёра крови.

Из его уст вырывался ужасный рёв: «Ты, мирская старуха, такая ловкая на язык, какие деяния ты совершила, благие или неблагие? Не скрывай и не притворяйся. Отвечай честно!»

Топая ногами, он сотрясал окрестность, будто случилось землетрясение. Служители ада закричали: «Отвечай быстрее!» — и тоже яростно затопали.

Женщина стало мертвенно-бледной, не находя что сказать. Колотясь головой о землю, она раздирала руками грудь. Среди присутствующих были двое малых детей её кармы, светлый и тёмный³⁴. Светлому, казалось, нечего было сказать, и его лицо почернело, как уголь. Через некоторое время он произнёс: «Однажды она подарила коня поместью тулку Цамтрула из Дза, но, когда пришло время передать коня, старуха стала тянуть время».

Тёмное дитя танцевало и прыгало со словами:

Великая злодейка, исполнительница плохих

дел в обычном мире людей,

великая демоница-людоедка,

по чьему заказу забивали существ,

коварная хищница, разве ты не помнишь

других тёмных дел?

Нет такого проступка,

который ты замыслила бы, но не совершила.

Правда ли это, станет ясно уму Дхармараджи.

Было ли это, ведают его подручные.

Гоните её на путь, где нет надежды

на освобождение.

 

После того как дитя высказалось, слуги Ямы взвесили дело женщины на весах кармы, и тотчас одно плечо перевесило. Сделав метку на доске судьбы, Яма сказал: «Ведите её в ад Разрушение. Многие тысячи кальп она никак не сможет освободиться».

Армия прислужников владыки смерти с криками «Убей её! Убей! Рази её! Рази! Ха-ха! Хе-хе!» выпустила в неё дождь стрел, копий и мечей. Они бросили её лицом в грязь и утащили.

Ом мани падмэ хум хри.

Некий Вангчан, мелкий предводитель из области Дерге, был сыном богатого и известного человека по имени Другдраг и женщины по имени Цеянг Дролма. Грубый и злой, лишённый сострадания, он был очень влиятельным и жил за счёт чужих богатств и припасов. Когда кармические силы, продлевавшие его жизнь, истощились, он умер и стал скитаться в областях бардо.

Дхармараджа, словно вдруг узрев ненавистного врага, убившего его собственного отца, закричал: «Быстро, подручные владыки смерти, все сюда! Не тратьте время на то, чтобы приводить этого злого Вангчана ко мне!»

С воплями «Ки!» и «Ха!» они набросились на него. Кто был с молотом — бил его, кто с клещами — рвал, кто с мечом — разил, кто с пилой — кромсал, кто с топором — рубил. В присутствии Дхармараджи тёмное дитя рассказало такую историю:

Этот злой человек по имени Вангчан

отвернулся от Трёх Драгоценностей в мыслях и делах.

Он вырывал глаза превосходным ламам.

Он совершал бесчисленные злодеяния,

отсекал губы и носы многим монахам и монахиням,

мирянам и мирянкам.

Суровыми законами он преследовал многих монахов,

принявших полные обеты, и заточал их в темницу.

Он стал причиной голода, от которого погиб почти весь народ.

Из-за него много тысяч овец попало на бойню.

Накопленные им неблагие действия — размером с гору Сумеру.

Какого наказания он заслуживает, знает лишь Дхармараджа!

Выслушав эту речь, Дхармараджа сразу же сделал метку на доске судьбы и сказал: «Отведите его в ад Оживание, а затем в остальные восемь горячих адов, и пусть он там проведёт десять тысяч кальп без надежды на освобождение.

Прислужники закричали: «Убей его! Рази его! Секи его!»

Бросив лицом в грязь, его утащили.

Ом мани падмэ хум хри.

Там была юная девушка из области Дерге, на шее у которой на железной цепи висели агатовые бусы, каждая бусина размером с дом. Она мучилась под тяжестью этих неподъёмных для неё камней. Это было результатом того, что она украшала своё тело агатами, украденными у других, высокого или низкого положения.

Ом мани падмэ хум хри.

Я продолжила путь, пока мне не повстречался охотник по имени Церинг из области Катог, которого стерегли четверо оленеголовых. Его, трясущегося, как листок, притащили к Яме Дхармарадже. И двое детей его кармы рассказали всё, что он сделал, добродетельного и вредоносного, благого и неблагого.

Светлое дитя рассказало: «О Яма, драгоценный Дхармараджа, этот человек не мог накормить, одеть или дать кров своей большой семье. Старый негодяй всю свою жизнь творил неблагие дела. Тем не менее, если ты отправишь его обратно, дав ещё одну попытку, и он будет очень искренне практиковать добродетель, ему будет нечего стыдиться, когда он вернётся в твоё царственное присутствие». И с этим дитя зарыдало.

Тёмное дитя произнесло следующую речь:

Хе-хе! Этот человек убивал три вида птиц:

грифов, коршунов и ястребов — которые парят в небе.

Он убивал три вида животных: антилоп, оленей и диких баранов — которые живут в горах.

Он убивал безобидных сурков на равнинах.

Он убивал три вида животных: рыб, выдр и лягушек — которые живут в воде.

Он ловил ни в чём не повинных животных в силки и сети.

Он совершал вредоносные и неблагие деяния.

Из уст Ямы Дхармараджи послышались такие слова:

Из вредоносных деяний нет ничего хуже, чем отнять жизнь.

Что касается этого злого охотника, то он давал ламе из рода Геце обещание не убивать, но затем совершил чрезвычайно злые поступки без раскаяния.

Теперь пусть он падёт в мир ада Стенания.

Жизнь за жизнью он будет

мучиться неизбывными страданиями.

Произнеся это, он начертил метку на доске судьбы, и, бросив охотника лицом в грязь, слуги утащили его.

Там было ещё много существ, вид которых мои глаза не могли вынести, число которых мой язык не может высказать, а мысли которых мой ум не может объять. Злых тащили вниз, а добродетельных отправляли наверх. Всё это не поддаётся описанию; то, что я записала, даёт только самое общее представление.

Перед Дхармараджей оказалась женщина по имени Бочунгма из местности, где живёт семейство Дежунг. Когда двое детей её кармы, светлый и тёмный, выступали с речами, светлый сказал: «У этой женщины есть некоторая связь с Дзага Чогтрулом Ринпоче. Её ум склонен к добродетели».

Тогда тёмное дитя произнесло:

Эта женщина подавала нечистую пищу учёным ламам;

она убивала телят, моря их голодом.

Она осуждала лам и монахов

и тем самым совершила много вредоносных

действий устами, руками и умом.

Дхармараджа ответил: “Итак, когда говорил светлый, казалось, что он говорил правду. Но когда говорил тёмный, казалось, что именно он говорил правду. Взвесьте это на весах добродетельных и вредоносных деяний».

Обезьяноголовый подручный взвесил деяния женщины на весах, и её вредоносные деяния перевесили. Яма Дхармараджа сказал:

Тысяча дней среди людей —

Это примерно один день и ночь в мире ада.

Двенадцать таких долгих лет ты проведёшь в муках, выпивая кипящий расплавленный металл.

Затем тебя уведёт оттуда сила сострадания

и устремлений Дзага Чогтрула Ринпоче.

Когда он это произнёс, женщину втащили в железный дом.

Ом мани падмэ хум хри.

Затем пришла Палцо, старая кочевница с седеющими волосами, из общины Ньингшул. Она держала молитвенное колесо и жёлтую малу, зёрна которой перебирала. Отчётливо пропев мани-мантру, она подошла прямо к Дхармарадже. Яма Дхармараджа с ликом, подобным луне, отражающейся на снегу, учтиво и радостно сказал: «Палцо, ты умерла и пришла в бардо, ты не устала? А что касается любых добродетельных или вредоносных деяний, которые ты совершила, откройся в них в моём присутствии».

Старая Палцо произнесла:

Я сосредоточила ум на Трёх Драгоценностях, как на своём единственном прибежище.

Я неотделимо связала свои желания с сутью Дхармы.

Всё, произнесённое мною, было практикой добродетели, и кружение моей малы непрерывно.

Я установила связь с людьми чрезвычайных духовных склонностей.

Самое же главное — я создала связь с Дзага Чогтрулом, поднеся ему большой кусок янтаря.

Я создала связь с Адзомом Другпа³⁶, поднеся ему зажим для пояса.

Из тех, кто облекается в жёлтое полотнище³⁷,

нет ни одного, с кем эта женщина не создала бы какую-то связь.

Я наполнила примерно двадцать или тридцать тысяч масляных светильников.

Я прочла вслух сто миллионов мани-мантр,

Всё это я, старая женщина с благородными помыслами, посвятила живым существам.

С восторгом светлое дитя произнесло такую же речь. Тёмному же было совершенно нечего сказать. Теперь зеркало, записи и весы были свидетелями добродетелей и вредоносных действий женщины. Прислужники кричали: «Поглядим-ка!»

 

Львиноголовый уставился в зеркало, обезьяноголовый взвешивал её деяния на весах, бычеголовый читал записи её кармы. Все трое смиренно признали, что всё, что она сказала, правда, и тем безмерно порадовали Дхармараджу. Он сказал:

Будь простые мужчины и женщины обычного мира людей такими, как она, насколько было бы лучше.

Ведь, даже если у них есть понимание добродетельных и вредоносных действий,

они неспособны одно принимать, а другое отвергать.

Они погрязают в неблагих и вредоносных действиях —

настолько они подвластны клешам.

Никто не может перейти в следующую жизнь,

не встретившись со мной.

Если в них есть Дхарма, то я царь Дхармы.

Но если нет, то я царь их вредоносных деяний.

Теперь, старушка, тебя зовут Палцо!

Иди же, полагаясь на эту благую карму.

Ты не отступишь, а потому шествуй в Чистую землю блаженства.

После того как он это изрёк, старушка встала и выполнила три простирания. Она сказала: «Я пойду не одна» ³⁸. И действительно, напевая мани-мантру, она повела примерно пятнадцать сотен существ, которые были связаны с ней через речь и прикосновения, постепенно продвигаясь в западном направлении к Земле блаженства.

Ом мани падмэ хум хри.

Старика Дондруба из области Гулог, сердце которого пронзал железный трос, втащили прислужники с головами тигров, леопардов, чёрных и бурых медведей, лис и шакалов. Они подбросили его вверх, а затем швырнули оземь, выкрикивая при этом «Ки-ки! Хо-хо!». Старик был одет в истрёпанное платье из шкурок сурков. Когда он оказался в присутствии Дхармараджи, его лицо стало мертвенно-бледным, и он закричал: «А-а-а-а!» Кратко зачитав его добродетельные и вредоносные деяния, Яма Дхармараджа сказал:

Злой мирской человек, убийца сурков!

Ты погубил много тысяч сурков, ел их плоть и пил их кровь, одевался в их мех —

ты сделал убийство сурков своим ремеслом. Летом ты убивал сурков, заливая водой норы,

чтобы выгнать их. Зимой ты раскапывал барсуков и убивал их спящих.

В таких тяжких неблагих деяниях трудно

раскаяться — ведь то, что ты совершил, равносильно

убийству монаха, принявшего полные обеты.

Тысячу кальп у тебя не будет никакой возможности освободиться!

«Теперь, — сказал он, — заберите его в горячие ады!» Бросив человека лицом в грязь, прислужники утащили его вниз.

Ом мани падмэ хум хри.

Затем пришли человек двенадцать монахов, соблюдавших полные обеты, из области Сакья³⁹. На них были три монашеских одеяния, а в руках — тексты священной Дхармы Будды, и они повторяли вслух сиддхи - мантры и мани-мантры. В присутствии Дхармараджи они собрались было поклониться все вместе, но со словами «Прошу, не кланяйтесь!» сам Дхармараджа почтительно встал. Его прислужники трепетали от благоговения, а монахи двинулись дальше, ведя примерно двенадцать тысяч существ в западном направлении в Землю блаженства.

Далее пришла добродетельная монахиня из области Миньяг.

Вращая одной рукой молитвенное колесо, а другой перебирая малу из раковины, она почтительно стояла перед Дхармараджей.

Тот спросил: «Кто ты?»

Она ответила: «Меня зовут Сангмо. Я накопила океан добродетели, собирая два накопления» ⁴⁰. Благозвучным голосом она спела ему такую песнь:

Он нани падмэ хум хри.

Владыка, в образе которого собраны все будды,

неотделимый от Авалокитешвары!

Перед лицом досточтимого Сонама Ринчена

я молю: даруй мне свои благословения.

Я не совершила вредоносных действий ни с кунжутное зёрнышко.

Я благочестивая женщина, которая достигла некоторой устойчивости ума.

Обладающего особым состраданием к существам в эти времена духовного упадка,