Критика социокультурной концепции глухоты

Конструкции "культурной глухоты" подверга-
ются критике. Сторонники "мэйнстриминга" гово-
рят, что глухие просто не желают "дорастать" до
нормы, нося слуховые аппараты и мучаясь с про-
изношением, - им проще объявить себя нормаль-
ными, только немного другими. С этой точкой зре-
ния согласен доктор философских наук, слепоглу-
хой А.В. Суворов.

А.В. Суворов не желает плыть в "шлюпке ин-
валидной культуры", а хочет быть со всеми на "ко-
рабле общечеловеческой культуры". Он не при-
знает серьезными разговоры об особой "малой"
культуре, например, слепоглухих, считая, что тут
происходит подмена понятий: на самом деле речь
идет просто об "особенностях, специфических мо-
дификациях поведения, вызванных необходимо-
стью жить в жесткой ситуации слепоглухоты" (Су-
воров А.В. Слепоглухой в мире зрячеслышащих.
М 1996. С. 73). Суворов далее пишет, что многие
люди «такое "самосознание" инвалида поддержи-
вают из самых гуманных побуждений: ну конечно

же, ты в сущности не инвалид, а просто неповтори-
мая индивидуальность; мало ли какие бывают у
людей особенности; вот у тебя, подобно некото-
рым другим, такая особенность - глухота, вроде
черного цвета кожи...» (там же, с. 75). Он соглаша-
ется, что у "жестовиков", т.е. владеющих свободно
только кинетической речью, действительно суще-
ствует некая "особая культура" - крайне прими-
тивная, но подчеркивает, что «не опираясь на вы-
страданную человечеством мировую духовную
культуру, инвалиды - да и кто угодно - способны
лишь на безграмотный, беспомощный, бессвязный
лепет. Или на "инвалидно-шовинистический", фа-
шистский, по сути дела, бред» (там же, с. 110).

К сожалению, ученый упускает из виду, что
именно "особенности, специфические модифика-
ции поведения" определяют лицо культуры, а пос-
ледняя и есть модель приспособления к миру. Ми-
ровая культура воспринимается человеком в пре-
ломлении через призму национальной культуры.
А в России глухие так же принадлежат русской
культуре, как и старообрядцы, поморы, донские
казаки, панки, кришнаиты, рокеры - все члены
разных субкультур. Говорят: культура кубанских
казаков, поморов... И понимают, что речь идет о
субкультурах - анклавах общероссийской культу-
ры. Понятие "культура глухих" в России пока не
получило распространения, попытки его употреб-
ления сурдопедагоги-оралисты воспринимают рез-
ко отрицательно, редко соглашаясь даже на при-
ставку "суб-".

Но то, что проповедь чуткости к иному/друго-
му усилиями энтузиастов, особенно из числа "со-
циальных педагогов", превращается чуть ли не в
культ инакости, так тут А.В. Суворов прав. Клю-
чевые слова современного подхода - "понять чу-
жую культуру", "преодолеть чуждость", "научить-
ся жить вместе с другим/чужим" и т.д., однако не-
которые «забывают, что "чужое" в значительной
мере именно благодаря этому подходу и возника-
ет: "чужой" как раз и конституируется в дискур-
се Чужого. Но если мы это обстоятельство игно-
рируем, мы обречены истолковывать социальную
проблематику как проблематику моральную.
"Инакость", которую мы привычно ассоциируем с
моральным идеалом признания достоинства дру-
гих, стала кодовым словом для стратегий сегрега-
ции. Апология "инакости" превратилась в пропо-
иедь чуждости. Освобождение единичного из-под
ярма Всеобщего ("тотального") - то есть попытка
преодолеть насилие — обернулось новым насили-
ем по отношению к единичному. Провозглашен-
ное от лица Разнообразия восстание против тота-
лизирующего Единства вылилось в многообразие
мелких деспотий» (Малахов В.А. Парадоксы муль-
тикультурализма // "Иностранная литература".
1997. №8. С. 174).

Против "мелкой деспотии" прослойки глухих (в
большинстве своем глухих детей глухих родителей,
ратующих за широкое внедрение национальных же-
стовых языков в образовательные программы) вы-
ступает ряд видных сурдопедагогов и часть глухих,
являющихся сторонниками тотальной коммуника-
ции. Они не приемлют лозунгов и слоганов типа
"Прочь английский жестовый язык - естественный
язык глухих людей!", "Глухие угнетаемы слышащи-

ми людьми", "Слышащие родители не годятся для
воспитания глухих детей. Это задача глухих взрос-
лых" и пр. Изгнание "голоса" из классов, внедрение
жестовых языков в ряде школ оценивается ими как
"темная ночь" образования глухих. Они подчеркива-
ют, что "культура глухих" была сконструирована
для политических целей, что разговоры о "лингвис-
тическом меньшинстве" не подходят для группы,
столь далекой от монолита, чьи члены рассеяны по
всей стране, "живут, любят, работают и играют в
общем потоке современной культуры". Последние
слова, отметим, не очень убедительны: сторонники
социокультурной концепции говорят не о глухих во-
обще, а именно о Глухих.

Что касается "политических интересов" (это
верно: глухим мало свойственно без особых причин
задумываться над своим положением, как рабочим
не свойственно изначально иметь пролетарское соз-
нание), то к ним надо добавить экономические инте-
ресы: идеологи билингвизма получают места на ка-
федрах, рабочие места в образовательных учрежде-
ниях. Сообщество глухих тут представлено не толь-
ко как выражение квази-этнических связей, но и как
форма реализации экономических или политиче-
ских интересов. А подчеркивание своей отличитель-
ности от других и выпячивание отдельной группо-
вой идентичности выступают как стратегия не толь-
ко усиления чувства собственного достоинства груп-
пы, но и повышения конкурентоспособности в отно-
шении слышащих, обслуживающих глухих. Вновь
прослеживаются параллели с феминизмом: Р. Брай-
дотти считает, что идея политики субъектности
имеет "двоякий смысл: формирования идентичности
и достижения субъектности через обретение власти
и прав на определенные практики" (Брайдотти Р.
Половое различие как политический проект нома-
дизма // Хрестоматия феминистских текстов. Пере-
воды. Под ред. Е. Здравомысловой, А Темкиной.
СПб. 2000. С. 233).

Оппоненты отмечают, что декларирование
"Глухими" своего статуса как лингвистического и
культурного меньшинства плохо стыкуется с
"борьбой" за социальные привилегии, положен-
ные инвалидам.

Публицисты Л. Стюарт и Ф. Парсонс обвиняют
"Deaf-милитаристов", утверждая, что они вносят
раскол в сообщество глухих, сеют вражду и взаим-
ную неприязнь между глухими, потерявшими слух в
разном возрасте и использующими разные виды же-
Втовой речи. Если X. Лэйн обратил внимание на не-
объективность тестирования глухих детей, то его
оппоненты говорят о нелепости требований освобо-
дить глухих учителей от прохождения национально-
го теста на английский ввиду того, что он "дискри-
минирует" тех, чей естественный язык - ASL. Каса-
ясь воспитания родителями глухих детей, Л. Стюарт
пишет, что дети - прежде всего человеческие суще-
ства, а потом уж - глухие. Оуэн Райгли напоминает,
что лингвистическая и этническая чистота - это ло-
вушка, действующая по схожим принципам как в
мире слышащих, так и глухих. Она продуцирует ло-
гику исключения "периферийных" членов сооб-
ществ. О. Райгли резко отрицательно оценивает
теорию "естественной элиты Глухих", которую со-
ставляют дети глухих родителей, замечая, что пред-
ставляет собой перевертыш той осуждаемой страте-

гии исключения глухих из мира слышащих, и счита-
ет важным использование всего спектра опытов
глухих людей, а не только "аутентичного" опыта
глухих: "понятия идентичности глухого и культуры
глухих должны быть равно внимательны к разно-
видностям опыта, создающего то, что называется
культурой Глухих" (Wrigley О. Politics of Deafness.
Washington. 1996. P. 111).

В США отмечались случаи, когда науськивае-
мые радикалами учащиеся ряда школ агрессивно
обвиняли учителей в плохом владении ASL и "дис-
криминации" глухих. Маятник качнулся в противо-
положную сторону: если раньше "твердокаменные
оралисты" препятствовали использованию жес-
тов, то ныне в качестве спасательного круга пред-
лагается американский жестовый язык. Ф. Пар-
сонс (глухая), бывший профессор Галлодетского
университета, в свое время много сделавшая для
пропаганды по всему миру метода тотальной ком-
муникации, резко критикует крен в сторону ASL,
считая, что именно его широкое внедрение в шко-
лы и Галлодетский университет после "Галлодет-
ской революции" 1988 г. привели к резкому спаду
успеваемости учащихся, выпуску малограмотных
и некомпетентных специалистов.

Другие констатируют, что пользователи ASL
составляют меньшинство в сообществе глухих, а
большинство пользуется иными модификациями
жестовой речи, и даже часть глухих детей глухих ро-
дителей говорит калькирующей жестовой речью.

Известный американский профессор Дональд
Муре отмечает предвзятость умозаключений
X. Лэйна. В частности, он находит некорректным
проведение параллелей между "аудизмом" и коло-
ниализмом, между глухими и "угнетенными".
Д. Муре соглашается, что патернализм, наивность,
невежество учителей глухих могут иметь место, но
ITO не повод говорить о "массовых репрессиях"
("угнетении").

Сторонники "бикультурализма/билингвизма" в
(I1IA, как в Скандинавии и других странах, требуют
внедрить национальный жестовый язык как язык
обучения, отводя английскому статус второго язы-
ка. Но если в США последовательная реализация
згой идеи дает печальные результаты, то в Сканди-
навских странах наблюдается противоположная
картина. Похоже, в США не могут верно расставить
акценты, чтобы получить работоспособную мо-
дель - ту, которая действует, к примеру, в Швеции
или Дании. В Скандинавских странах не забывают,
что "билингвизм" - это обучение двум языкам, ис-
пользование двух языков. И там, уделяя серьезное
внимание грамотности учащихся, их умениям читать
и писать, обходятся без истерических выступлений с
лозунгами "D-E-A-F pride (гордость)".

Одной из особенностей этнической идентично-
сти является мифологичность, так как ее главная
опора - идея или миф об общих культуре, происхо-
ждении, истории. "Культуры" и "этносы" - поня-
тия сконструированные, хотя часто мыслятся в ка-
честве от века существующих ценностей.

Не будет особым преувеличением утверждать,
что сообщество глухих формируется как таковое
благодаря мифу об особой культуре глухих и ее
многообразии. В этнологии так называемые инстру-
менталисты считают, что этническая идентичность

конструируется политическими элементами в бор
бе за власть, т.е. это изменчивое, зависимое от ситу
ации явление группового сознания. В ряде западны
стран в силу нового определения ситуации взаимо
действия сообщества глухих и "слышащего боль
шинства" начался рост числа декларирующих осо
бые интересы неслышащих людей (Deaf в Северно
Америке), это были уже не просто глухие, т.е. н
люди с нарушениями слуха, а члены культурног
меньшинства. Но этот процесс не был быстрым: по
скольку переопределение ситуации предполагает
"борьбу за умы" при широком внедрении новой
идеи, происходит ее институционализация, и ситу
ция становится объективной для членов обществ
Так и произошло в США. Идеологам нового движ
ния за культурную самобытность сообщества гл
хих благоприятствовала общая ситуация в мире,
котором уже достаточно широко распространили
теории культурной гетерогенности и были дост
нуты большие успехи в Women's (женском) движе-
нии, Black-движении (афроамериканцев). Критики
утверждают, что налицо создание нового мифа, не
имеющего никакого отношения к науке, - все эщ
выдумки "глухих экстремистов". Можно согласить-
ся. Но именно миф и есть реальность, в которой мы
существуем, миф и творит для нас реальность. В
числе функций мифа и такие: создание коллективов
(мифы наделяют коллективы содержанием и энер-
гией), формирование идентичности (последняя реа-
лизуется через ценности и нормы), воспроизведение
коллективной идентичности (по Л.Г. Ионину). Deaf-
идентичность с точки зрения критиков - это сконст-
руированный феномен, другое дело - эта идентич-
кость не висит в пустоте и имеет энергетическую
подпитку. На основе этой "мифологической" иден-
тичности создаются культурная и политическая
"надстройки".

Еще раз сопоставим положения двух рассмот-
ренных концепций глухоты. Согласно патологиче-
ской модели человек должен отрицать или маскиро-
нать очевидность глухоты. Согласно социокультур-
ной модели человеку следует открыто признать глу-
хоту. Патологический подход делает упор на ис-
пользование слуховых аппаратов или фокусирует
ннимание на речи, в то время как культурный под-
ход уделяет большее внимание проблемам доступа к
коммуникации глухих людей посредством использо-
кания визуальных приборов и специальных служб.
К. Викстрём (Chris Wicstrom) систематизировала
(табл. 8) основные положения двух концепций -
Гшолого-медицинской и социокультурной (Deaf
Studies: What's up? Washington. 1992. P. 29).

 

 

 

Микросоциум глухих в макросоциуме слышащих

На Западе, особенно в США, регулярно публи-
куются фундаментальные книги, посвященные
различным аспектам сообщества глухих. В уже
упоминавшейся книге "Маска благотворительно-
сти" X. Лэйн рассматривает историю принуждения
глухих как особую страницу истории насилия, как
историю их социального, культурного и психоло-
гического подавления, а отношения общества с со-
обществом глухих уподобляет отношениям коло-
низаторов (характерная черта неоколониального
дискурса - патернализм) и колонизируемых. Аме-
риканский профессор раскрывает негативные сто-
роны "медицинизации" глухоты (автор пользуется
термином "аудизм", который означает "способ до-
минирования слышащих, осуществления ими вла-
сти над сообществом глухих", в какой-то мере ана-
логичный сексизму, против которого ведут борьбу
феминистки) и интегрированного образования и
солидаризируется с Мишелем Фуко в призыве сор-
вать маски с институтов власти.

Оуэн Райгли в книге "The Politics of Deafness"
("Политики глухоты", 1996) предпринимает по-
пытку пересмотреть в постмодернистском ключе
отдельные аспекты глухоты и описать политику
Deaf идентичности. Автор показывает, что зна-
чит - быть "другим", "необычным" - в обществе,
которому трудно признать глухого человека как
автономного и полноправного субъекта политиче-
ского действия, имеющего право на свои собствен-
ные социальные, культурные и жизненные инте-
ресы. Книга лежит в русле попыток заменить тра-
диционные бинарные оппозиции мышлением в
терминах различия. Особую роль в этом процессе
играют концепции постструктурализма, опроки-
дывающего традиционные иерархии. А рычагом
часто служит деконструкция (термин введен
французским философом Ж. Деррида) - процесс, в
ходе которого все, что считается онтологическим
и заданным природой, разоблачается как культур-
ный конструкт.

В 1996 г. в рамках научно-исследовательского
проекта "Ценностные ориентации подростков с
нарушением слуха" Центром социологии образо-
вания при РАО был проведен социологический оп-
рос старшеклассников семи московских школ для
глухих и слабослышащих с целью исследования
вопросов социального становления подростка с на-
рушенным слухом. Социологи пришли к выводу,
что "...для глухого подростка расширение социаль-
ной среды связано с усилением фиксации на своем
дефекте, поскольку среда часто оказывается аг-
рессивной к нему именно в связи с его физическим
дефектом", и соответственно характер пережива-
ний подростка "осложнен переживанием им своего
дефекта именно как дефекта социального" (Соб-
кин B.C. Подросток с дефектом слуха: ценностные
ориентации, жизненные планы, социальные связи.
Эмпирическое исследование. М. 1997. С. 6).

Об этом ранее писал Л.С. Выготский: "Слепо-
та или глухота есть нормальное, а не болезненное
состояние для слепого или немого ребенка, и ука-
занный порок ощущается им лишь опосредованно,
из'орично, как отраженный на него самого резуль-
тат его социального опыта" (Выготский Л.С. Ос-

новы дефектологии // Собр. соч. в 6 т. М. 19
[JT. 5. С. 102).

В понимании социализации глухого индиви
сильны позиции позитивистского решения пробл
мы человека. В структурно-функционалистско
традиции социологии (Т. Парсонс и его школ
личность мыслится как совокупность тех или инь
элементов - личностных черт, функций, мотивов
проч. Выделение на этой основе тех или иных инв
риантов позволяет типологизировать разные ли~
ности и сравнивать их как друг с другом, так и
некоторым эталоном. В этом ракурсе глухой "о
ределяется" в момент фиксации отклонения от
нормы, которую воплощает слышащий человек.
Следующий шаг -"запуск" программы коррекции
глухого, приведения его в "норму". Но если харак-
теристики какой-либо группы рассматриваются в
качестве стандарта, а другие "отличаются", то
оказывается, что от "отличий" недалеко и до "от-
клонений" или "неполноценности".

Теория стигмы знаменитого американского
социолога Ирвинга Гоффмана (1963) разъясняет
механизм конструирования неполноценности ин-
дивида путем использования терминов, отделяю-
щих индивида от тех, которые полагаются "нор-
мальными". Согласно Гоффману, процесс стигма-
тизации посредством вербальных ярлыков означа-
ет, что жизнь стигматизированных индивидов ста-
новится определенной в терминах бытия, приня-
тых основной популяцией (доминантным боль-
шинством). Под стигмой понимают очевидные со-
циальные признаки, при наличии которых их носи-
тели - инвалиды или, допустим, проститутки - ис-
ключаются из числа нормальных. Везде стигма
связана с дискриминацией человека. Пытаясь по-
ложить конец своей дискриминации, стигматизи-
рованные люди применяют различные техники
поведения: они могут скрывать свою инвалидность
или, наоборот, выставлять ее напоказ, так что она
становится нормальным условием нормального
поведения. Так, глухие должны пройти долгий
путь, чтобы "исправиться", "подогнать себя под
слышащих": они тратят массу времени на занятия
речью, но в подавляющем большинстве случаев
мало чего добиваются. Иные реакции на стигмати-
зацию представляют собой попытки исправить
стигму сверхкомпенсацией, используя стигматизи-
рующее условие как оправдание неудач, как повод
для попыток переоценить этот "нормальный" мир
как мир, далекий от идеала.

Стигматизированные индивиды, силясь утвер-
дить членство в общей массе, могут развить нена-
дежную социальную идентичность, если степень
отторжения невелика, либо - при явном отторже-
нии и достаточном количестве стигматизирован-
ных индивидов - развивают социальную идентич-
ность, которая становится культурной нормой для
стигматизированной группы. То есть конструиро-
вание Deaf идентичности часто сопровождается
добровольным принятием стигмы, - глухие начи-
нают подчеркивать свою особость, "инакость".
К)мор и пародия на доминантную культуру - ответ
стигматизированной группы на пути формирова-
ния своей идентичности через позитивный и нега-
тивный опыт "в общем потоке". Слышащие могут
стать мишенью для шуток и баек глухих.

В качестве примера норвежская исследов
тельница фольклора глухих Лиза Линд привод
анекдот "Магический бассейн":

"Существует бассейн, который наполняет
той жидкостью, которую называет прыгающий
в него человек. Встретились у бассейна глухой,
слабослышащий и слышащий. Глухой разбежался
и, показав жестом: "Пиво!", прыгнул в бассейн,
моментально заполнившийся пивом. Когда глу-
хой вылез из бассейна, слабослышащий разбежал-
ся, но притормозил, вспомнив о слуховом аппара-
те. Положил его у края бассейна, вновь разбежал-
ся и прыгнул с криком: "Пепси!". Слышащий пе-
ред прыжком в бассейн наступил на слуховой ап-
парат, поскользнулся и с возгласом: "Дерьмо!"
свалился в бассейн...".

Приведем еще один анекдот:
"Глухая пара остановилась в отеле. В середи-
не ночи жена просыпается и просит мужа прине-
сти льда. Полусонный, тот спускается в холл.
Возвращаясь, муж не может вспомнить номер
комнаты. Что делать? Он выходит из отеля,
садится в свой автомобиль и начинает нажи-
мать на клаксон, пока во всех комнатах, кроме
одной, не зажигается свет. Задача решена!".

Глухие часто становятся жертвами стереоти-
пов, когда слышащим индивидом на основе огра-
ниченной информации об отдельном глухом стро-
ятся предвзятые выводы относительно всех глухих
вообще. Тут действует эффект гомогенности "чу-
жой" группы: "они - похожи; мы - разные". Фи-
зик-ядерщик армянского происхождения для мно-
гих русских такое же "лицо кавказской националь-
ности", как и остальные кавказцы. Темные волосы
и смуглая кожа - вот его основные черты. Соот-
ветственно глухота - это то, на что слышащие об-
ращают внимание прежде всего. Как правило, они
обращаются с глухими согласно своим собствен-
ным представлениям и стереотипам.

Отношение к глухим сопоставимо с расовыми
предрассудками - им приписывается психическая,
моральная и эстетическая (из-за жестового языка)
ущербность. Человеку, находящемуся под влияни-
ем предрассудка, не нравятся люди, не похожие на
него самого; он допускает дискриминацию в отно-
шении них. Подобное травматическое общение со
слышащими может порождать в ряде случаев у
глухих индивидов негативную самооценку.

Известны негативные стереотипы типа: "все
русские ленивы", "все немцы - милитаристы",
"все чеченцы - преступники". Из того же ряда
"все глухие - умственно отсталые" (или "продав-
цы наркотиков"). Если наркотики продает слы-
шащий человек, состояние его слуха не упомина-
ется, но глухота продавца обязательно принима-
ется во внимание.

Слышащий человек может не понимать при-
чины поведения глухого и неверно интерпретиро-
вать его - делать ложную атрибуцию. Слышащие
обычно убеждены, что все глухие люди стремятся
стать слышащими. Существует тенденция припи-
сывать индивидам такие атрибуты, как "шестое
чувство" или "особое понимание". Так, слышащие
часто считают, что глухие имеют острое зрение
или лучшее чувство обоняния. Эти атрибуты ника-
кого отношения к потере слуха не имеют. Все это

глухим людям не нравится, но они к такому пол
жению вещей уже привыкли.

К сожалению, средства массовой информаци
часто оперируют такими образами и представле-
ниями, которые направлены на укоренение подоб-
ных стереотипов или негативных межгрупповых
отношений.

Иногда глухие становятся свидетелями раздра-
жения слышащих людей, когда они "выпадают из
рамок" их стереотипных взглядов на глухих лю-
дей: "Больно умные!", "Ах, ты, оказывается, гра-
мотный!" Бывает и такое: "А они, оказывается,
говорят!" Никто не любит менять убеждения.

Из-за стереотипных взглядов слышащих и их
предрассудков глухие сталкиваются с трудностями
равного доступа в общественные учреждения. У них
возникают проблемы при трудоустройстве, покупке
квартиры, машины, страховании, ибо чиновники,
руководствуясь предрассудками, сомневаются, сто-
ит ли связываться с глухими. Все это способствует
формированию у глухих чувства непреодолимости
барьеров. И в результате глухой чувствует себя "ни-
же" слышащих. Американский исследователь
А. Линдерман говорит о возникновении эмоцио-
нальной зависимости от угнетателя, возникающей
из-за желания получить одобрение со стороны угне-
тателя. При том "любые достижения в группе угне-
тенных оцениваются не так высоко, как достижения
угнетателей, и для угнетенных часто удобнее быть
эмоционально зависимыми от угнетателей, их пуга-
ет независимость" (Linderman A. Oppression, culture
of poverty, and deaf people // Deafness: Life and Culture.
Deaf American Monograph. 1994. Vol. 44. P. 77). И в
результате негативные стереотипы имеют тенден-
цию подтверждаться.

Глухие, считающиеся инвалидами, часто под-
вергаются дискриминации. Результатом подобной
стигматизации становится та или иная форма не-
удовлетворительной интеграции в мир слышащих.
Поэтому социолог П. Хиггинс называет этих лю-
дей "аутсайдерами в мире слышащих", дав соот-
ветствующее название своей книге (1980), и за-
ключает, что идентичность глухих индивидуумов
произрастает из их опыта в мире слышащих. Само
формирование общества глухих - это в какой-то
мере ответ на негативный опыт контактов со слы-
шащими. Тесные связи внутри общества, "эндо-
гамные" браки, групповая идентичность, базирую-
щаяся на чувстве гордости, социальная поддержка
сводят к минимуму эффект стигматизации.

Глухих относят к категории "инвалидов", "осо-
бых учащихся" или к людям "с нарушениями слу-
ха". Этот процесс категоризации, принятый в сис-
теме образования, вносит вклад в процессы стиг-
матизации. Тут наблюдается противоречие между
желанием интегрировать глухих учащихся в массо-
вые школы и использованием стигматизирующей
терминологии. Даже американский "Акт об инва-
лидах" (1990), защищая права американских инва-
лидов, в то же время увековечивает отделение
этих индивидов от общего потока посредством на-
вешивания ярлыка инвалидов.

Слышащие люди в лучшем случае безразлич-
ны к глухим, не понимают жестового языка, часто
дискриминируют глухих при приеме на работу -
они своим поведением вытесняют глухих из обще-

ства, оставляя им роль зрителей за "стеклянно
стеной". Это отчуждение от мира слышащих
способствует стремлению глухих образовать сво
сообщество, где каждый равен другому. "Взгл
слышащих людей на глухих людей - важный фак
тор в формировании культуры глухих. Глухие л
ди могут находить взгляды многих слышащих л
дей отвратительными, это и является той "оппози
цией", которая играет роль ключевого фактора с
культуре глухих и формировании сообщества. Бе
этой оппозиции сообщество глухих могло бы и н
сформироваться никогда" (Terstriep A.L. Ethnicity,
social theory and Deaf culture // Deaf Studies III:
Bridging cultures in the 21st century. Washington. 1993.
P. 232/. Автор этих слов Э. Тёрстрип считает, что
нельзя игнорировать теории стигмы и инвалидно
сти, даже если глухие люди не рассматривают себя
как инвалидов. Ярлык "инвалиды" не является са-
моназванием глухих, это слово используется лиде-
рами глухих только для политических целей (борь-
ба за "доступ к информации", "за граждански
права").

Когда число глухих невелико, то отчуждение
от слышащих чувствуется остро. А если число глу-
хих вырастет до соотношения, допустим, 1 глухой
на 50 чел., то что произойдет? Организации глухих
станут сильнее? Будут ли слышащие в этом случае
рассматривать глухих как угрозу? А может, все бу-
дет иначе: глухие не будут существовать как осо-
бая, отдельная группа. Последнее может показать-
ся нелепостью, но... если число глухих будет доста-
точно велико, слышащие смогут приспособиться к
ним, воспринимать их как нормальных членов об-
щества, общаться с ними на жестовом языке. И в
этом случае у неслышащих людей просто не будет
повода создавать свое сообщество. Именно так и
произошло на острове Мартаз Вайнярд. Предлага-
ем вашему вниманию фрагменты статьи "Необык-
новенный остров" американского этнографа Но-
ры Гроус из журнала "Глухие американцы" (1980):
"На этом острове форма наследственной
глухоты постоянно проявлялась в течение более
чем 250 лет. Очевидно, один или несколько из не-
многочисленных поселенцев, которые первона-
чально заселили этот район, способствовали
возникновению наследственной глухоты. Пос-
кольку эта генетически родственная группа су-
ществовала долгие годы на ограниченном ост-
ровном пространстве, глухота повторялась
весьма часто и в последующих поколениях.

Мартаз Вайнярд - пример того, как общество
приспосабливается к- наследственным болезням.
Этот остров находится примерно на расстоянии
5 миль от юго-восточного побережья штата Мас-
сачусетс (недалеко от Бостона). Остров был
впервые заселен европейцами в начале 40-х годов
XVII в. Браки с людьми с материка были очень ред-
кими. И в результате в течение двух с половиной
столетий среди населения, которое составляло
чуть больше 3100 чел., наследственная глухота по-
являлась с такой частотой, которая не была зна-
кома основному населению страны. Например, во
второй половине XIX в. примерно один из 2730 аме-
риканцев - глухой, а на острове этот уровень со-
ставлял 1 из 155. Самая высокая концентрация
глухих была в одной деревне на западном побережье

острова, где из населения в 500 человек глухим б
каждый из 25. И даже в такой деревне находил
места, где глухих было еще больше. Был и так
район, где каждый из 4 человек рождался глух
Жители острова считали это естественным
лением и полагали, что в других населенных пу
max такое же положение.

Как общество, в котором существует
следственная глухота, реагирует на людей с
достатками слуха? Я разговаривала с одной
жилой женщиной на острове, и она сказала: "
каких проблем не было, мы все говорили на ж
товом языке".

С конца XVII и до начала XX в. островитя.
проживающие в западной части острова, где г
хих было больше, были двуязычными: они го
рили на устном английском и на жестовом язы
и, что интересно, использование жестового яз
ка играло большую роль в их жизни. Сначала
тели острова получали свои знания жестово
языка от родителей, затем их знания подкреп
лись другими членами населенного пункта.

Использование жестового языка не огранич
валосъ только разговорами в малом кругу. На
браниях или беседах в церкви выступавшие чи
ли целые лекции на жестовом языке. На собра,
ях горожан глухие также представляли собой
отъемлемую часть общества: когда происходило
голосование, то слышащие передавали глухим ре-
зультаты на жестовом языке, чтобы они были в
курсе, как проходит голосование, переводили воп-
росы, таким образом обеспечивая глухим возмож-
ность полностью следить за происходящим.

Слышащие употребляли между собой жесто-
вый язык, в особенности рыбаки в море, если рас-
стояние было слишком большим, чтобы услы-
шать друг друга. Один владелец магазина по име-
ни Джеймс работал в своем магазине под горой на
берегу озера, а дом его был на горе. Когда его же-
на хотела ему что-либо сообщить, то она снача-
ла издавала громкий звук специальным свистком,
а потом, когда муж показывался из магазина, пе-
редавала ему информацию на жестовом языке.
При определенных обстоятельствах, когда вслух
разговаривать было нельзя: в церкви, в школе, на
каких-нибудь городских собраниях - слышащие
ребята часто разговаривали между собой жеста-
ми. Когда на острове появлялись слышащие ту-
ристы, то местные жители обменивались впе-
чатлениями о туристах, используя жестовый
язык и как бы подчеркивая свое единство.

К моменту основания в 1817 г. в Хартфорде
школы для глухих детей глухие на острове Мар-
таз Вайнярд уже целую сотню лет общались с
другими жителями острова. Глухие на этом ост-
рове были во всем равны со слышащими как в со-
циальном, так и в экономическом отношении.
Они занимали должности в городских учреждени-
ях, вступали в браки, воспитывали детей и оста-
вляли после себя юридические и личные докумен-
ты. Все это показывает, что должна была суще-
ствовать такая система жестового языка, ко-
торая позволяла полное общение с семьей, друзь-
ями, соседями. Позже в жестовый язык острова
влились элементы более распространенного аме-
риканского жестового языка, так как в XIX в.

глухих детей с острова все чаще отправляли
учиться в школу глухих в Хартфорде.

Использование жестового языка на острове
как активного средства общения свелось к мини-
муму, так как глухих с наследственной глухотой
стало меньше. Причина заключается в том, что
с конца XIX в. жители острова стали вступать в
браки с жителями других частей страны, что
уменьшило шансы появления "островной глухо-
ты". И к тому же многие глухие островитяне
умерли в 1940-50-е гг.".

Ныне распространена идея "средовой инвалид-
ности": физическое и социальное окружение соз-
дает инвалидность: инвалидность - не естествен-
ный атрибут человека-инвалида, а общественный
конструкт, это - проблема несовершенства окру-
жающей среды, создающей барьеры для человека
с физическими недостатками. Устранить эти барь-
еры можно, создав условия, которые уравняют
возможности инвалидов с остальными членами об-
щества. Ключ к пониманию инвалида состоит не в
его недостатке, а в реакции на него здорового в
физическом плане индивида. Это более позитив-
ный взгляд на инвалидность по сравнению с рас-
смотрением инвалидности как дефекта. Но, так
или иначе, общество рассматривает инвалидность
как негативное качество. И соответственно отно-
шение общества к человеку с дефектом может
быть далеко от гуманного, культура общества мо-
жет социально культивировать дефект.

Что касается социальной работы, то если в
рамках "патологического" подхода социальный
работник рассматривает профессиональную рабо-
ту с глухими как задачу помочь глухому "преодо-
леть его препятствие" и помочь ему "жить в слы-
шащем мире" (т.е. инвалида нужно "ремонтиро-
вать", чтобы он мог "вписаться" в общество), то
социокультурная перспектива предлагает иной
взгляд на профессиональную работу с глухими:
это работа с глухими людьми, направленная на
обеспечение доступа к тем же правам и привилеги-
ям, которыми пользуются слышащие люди, - сле-
довательно, "регулировать" надо не глухого чело-
века, а общество, подвергающее его дискримина-
ции. Меняться нужно не только глухому человеку,
но и обществу, которое должно изжить негатив-
ные установки, стереотипы и предоставить для
глухих равные возможности участия во всех сфе-
рах жизни и видах социальной активности. Ранее
считалось, что инвалида лучше обучить и сделать
работоспособным членом общества, чем отку-
паться от него пенсиями, надо реабилитировать
инвалида. Но тут есть коммерческий душок. Новая
стадия отношения к инвалидам характеризуется
официальным запретом всякой дискриминации ин-
валидов. Государство обязано оказывать услуги
инвалидам, глухие должны иметь доступ к инфор-
мации... По сути дела государство и общество при-
кидываются заинтересованными в отказе от па-
терналистской позиции по отношению к глухим.
Глухие не обманываются в этом отношении, но все
же игра в "политическую корректность" - это луч-
ше, чем неприкрытое третирование людей с осо-
быми потребностями. Они рассматривают это как
первый шаг, ведущий к постепенному признанию
глухих и их прав.

Руководство Всемирной федерации глухих
придерживается социокультурной концепции глу-
хоты, о чем свидетельствует статья президента
ВФГ Лиизы Кауппинен, опубликованная в журна-
ле "WFD News":

"Последние несколько десятилетий ознаме-
новались постепенным изменением в понимании
явления глухоты, чему способствовали исследо-
вания ряда наук, в частности, социологии, куль-
турной антропологии, лингвистики. В результа-
те сведения о глухоте, о глухих как индивидах и
сообществе стали более полными и обширными.
Клинические исследования медицинской патоло-
гии, призванные ответить на вопросы: "Каковы
дефекты глухого, чего ему не хватает? Какими
средствами можно исправить данное состоя-
ние?", были направлены на изучение дефектов,
присущих глухим. Во всем мире сформировалось
определенное самосознание глухих, которые ста-
ли рассматривать себя как социально-культур-
ную общность со своим языком, самобытной ис-
торией, ценностями, обычаями, средствами и ор-
ганизациями, раскрывающимися во взаимодейст-
вии с другими, то есть "неглухими".

Подобное расхождение в интерпретации глу-
хоты породило активную дискуссию в обществе.
"Выходит, вы, глухие, вовсе и не инвалиды? А как
же в таком случае, быть со слабослышащими?
Получается, что только они являются инвали-
дами? Вы просто-напросто предпочитаете от-
рицать факт инвалидности, руководствуясь
своими психологическими проблемами", и так да-
лее. Такого рода мнения высказываются снова и
снова. Многие глухие не считают себя инвалида-
ми. Они опираются на свой личный опыт, что
вполне естественно. Сравните такой подход с
концепцией, отраженной в книге Кэрол Пэдден и
Тома Хэмфриза "Голос из культуры", где расска-
зывается об отношении глухих детей к слыша-
щим людям, как к инвалидам.

С другой стороны, в мире существуют глухие
люди и организации глухих, которые не признают
социокультурную концепцию глухоты, исходя из
политических и финансовых соображений. Если
глухие отказываются считать себя инвалидами,
они тем самым лишаются возможностей, привиле-
гий и прав, сопряженных с инвалидностью.

Всемирная федерация глухих хотела бы уточ-
нить свою позицию по данному вопросу.

Как показывают научные исследования, глу-
хие люди удовлетворяют всем критериям мень-
шинства, в том числе с точки зрения фактора
наследственности. Как правило, у людей, прико-
ванных к инвалидной коляске, не рождается ребе-
нок-инвалид: у незрячих — слепой, а у умственно
отсталых - с задержкой развития. Что касается
глухоты, то она часто является наследствен-
ной. Ученые пытались использовать достижения
генной инженерии, чтобы выявить и элиминиро-
вать ген, ответственный за глухоту. К настоя-
щему времени найдены сотни подобных генов, од-
нако уничтожение любого из них повлекло бы чу-
довищные личностные изменения. Поэтому глу-
хота считается естественным атрибутом чело-
века, аспектом разнообразия, присущего челове-
ческому сообществу.

Большинство глухих идентифицируют себя с
иными лингвистическими меньшинствами. Люди,
общающиеся на языке меньшинств, обычно ста-
новятся угнетаемыми и в области обучения, и в
получении услуг, информации. Проблемы людей,
принадлежащих к лингвистическим меньшинст-
вам и глухих, пользующихся жестовым языком,
аналогичны.

Кроме того, как показали исследования, отказ
в праве пользования жестовым языком чреват фа-
тальными последствиями для лингвистического и
иных аспектов развития глухих. Ограничение в ис-
пользовании жестового языка является препят-
ствием, затрудняющим общение, создает посто-
янные трудности. Слухопротезирующие средства
и речевое общение не устраняют коммуникацион-
ных барьеров для глухих в обществе и не гаранти-
руют им равных возможностей.

ООН определяет инвалидность, основываясь
на отношениях с социальным окружением. Инва-
лидность обуславливается препятствиями, чи-
нимыми социальным окружением. Среда, пригод-
ная для всех, снижает или сводит на нет инва-
лидность.

Отказ в праве пользования жестовым. языком
для взаимодействия, обучения, использования ин-
формации и услуг порождает лингвистическую
отсталость. Глухой постоянно сталкивается с
преградами, мешающими общению. Это опреде-
ляет и инвалидность глухого, что может ущем-
лять его права. С другой стороны, соблюдение
лингвистических прав глухих обеспечивает им
нормальное лингвистическое развитие, если ис-
пользование жестового языка разрешено для всех
возрастных категорий. Отсутствие проблем в
общении, участие в жизни общества является
залогом равенства. Когда социальное окружение
пользуется жестовым языком и является благо-
приятным для глухого, инвалидность уменьша-
ется или уничтожается. В таких условиях глухо-
го нет оснований называть инвалидом.

Глухие имеют общие интересы с иными линг-
вистическими меньшинствами и движениями ин-
валидов, занимающимися защитой своих прав.
В том, что касается глухих, главное заключает-
ся в обеспечении прав человека, особенно, в отно-
шении языка. Инвалидам важны права человека и
благожелательное окружение.

Отсюда следует вывод: глухой человек явля-
ется инвалидом, если ему отказывают в праве на
собственный язык и культуру. Он не создает
трудностей для других людей при условии соблю-
дения его лингвистических и культурных прав".

Отечественный философ Б. Марков писал о
том, что на место политических революций (борь-
ба классов и социальных групп) сегодня приходят
"иные формы протеста, которые осуществляются
индивидами, малыми группами или национальны-
ми меньшинствами. Это и есть протест против гос-
подства общего, против гомогенности, стирающей
различия и многообразие. Это и есть ситуация по-
стмодерна. В ее основе лежит иной образ челове-
ческого. Современный человек...не идентифици-
рует себя с европейской или собственной нацио-
нальной культурой. Это поликультурное, мульти-
иациональное, но не космополитическое сущест-

во. Обитая в одном из культурных гетто современ-
ного большого города, он свободно фланирует по
другим территориям и терпимо относится к носи-
телям иных культурных миров....Реально моло-
дежь и старики не могут все время находиться в од-
ном и том же пространстве, ибо это привело бы к
истерии. Поэтому люди стремятся к изоляции, но
она порождает встречную проблему общения, ко-
торое тоже должно протекать в цивилизованной
форме" (Марков Б.В. Храм и рынок. Человек в
пространстве культуры. СПб. 1999. С. 270). Похо-
же, общество глухих станет просто одним из мно-
жеств субкультур и перестанет рассматриваться
большинством как нечто "из ряда вон выходящее".

Глава VII

 

ИСТОРИЯ ГЛУХИХ

 

 

7.1. Античность

Египетский папирус Ebers (ок. 1550 г. до н.э.),
который, по мнению египтологов, базируется на
еще более древней рукописи врача Имхотепа
(3000 г. до н.э.), содержит первое документирован-
ное упоминание о глухоте.

В Древней Греции слово kophoi, которым на-
зывали глухих, означало также: невосприимчи-
вый, глупый.

Историк Геродот (ок. 490-425 гг. до н.э.) в сво-
ей книге "Музы" говорил: "Крез имел двух сыно-
вей, из которых один был негодный, неспособный,
так как был глух" (гл. 34). В гл. 38 приводятся сло-
ва Креза своему здоровому сыну: "Ты теперь у ме-
ня один; другого, который страдает ухом, я не мо-
гу считать". В гл. 85 читаем, что глухой сын "ко
всему годился, но был нем".

Плиний Старший в книге "Естественная исто-
рия" (XXXV гл., 21) сообщает, что у Квинта Педия
(сына сестры Юлия Цезаря), назначенного сона-
I ледником вместе с Августом, был глухонемой
внук Квинт Педий. На совещании, посвященном
художествам, оратор Мессала, к чьей семье при-
надлежала бабка мальчика, предложил обучать

немого Квинта Педия живописи. Эта идея бы
одобрена самим императором Августом. Так гл
хонемой римлянин Квинт Педий стал професси
нальным живописцем. Историки не исключают,
что в Риме некоторые глухие выступали как пан-
томимисты.

Знаменитый древнегреческий врач и реформа-
тор античной медицины Гиппократ (-460-370 гг.
до н.э.), искавший рациональное объяснение при-
чин возникновения болезней, "спасовал" перед фак-
том врожденной глухонемоты, которая не подда-
валась ни объяснению, ни излечению. Гиппократ
даже высказал мысль о сверхъестественной при-
роде глухоты и, исходя из взаимосвязи речи и слу-
ха, заключил, что человек, лишенный слуха от ро-
ждения, обречен быть немым.

Философ и ученый Древней Греции Аристо-
тель (384-322 гг. до н.э.) писал, что звук является
проводником мысли, и орган звука есть важный
орган познания. Глухих людей он характеризовал
как "необучаемых, бесчувственных и неспособных
рассуждать, ничем не лучше животных". В тракта-
те "О чувствах чувствующих" им была высказана
мысль о том, что "тот, кто родился глухим, тот
становится потом и немым: голос издает, а речи
нет никакой". В другом трактате - "О чувствен-
ных восприятиях и их объектах" философ писал:
"...слух во многом содействует уму, ибо речь будет
слышна не сама собой, а сопутственно является ос-
новой обучения, ибо она состоит из слов, а каждое
слово есть выражение мысли. Поэтому из тех, кто
от рождения лишен одного или другого из этих
чувств, слепой умней, чем глухой и немой". Без ов-
ладения языком, по его мнению, развитие глухоне-
мых невозможно: "Те, которые от рождения явля-
ются глухими, также немы, хотя они способны
кричать, они никогда не придут к тому, чтобы про-
изнести слово".

Древнегреческий врач из Пергама Гален
(131-201) выдвинул гипотезу, что слух и речь име-
ют один и тот же источник в мозге, т.е. они взаи-
мосвязаны; из этого вытекало, что глухой никогда
не сможет заговорить. Античные анатомы были
убеждены, что лицевые и слуховые нервы связаны
вместе в мозге, а значит, дефект одного нерва ав-
томатически влечет повреждение другого.

Подобные прямолинейно воспринятые выска-
зывания авторитетных мыслителей явились пре-
градой на пути попыток обучения глухих в течение
чуть ли не двух тысяч лет. Образованные люди
Средневековья следовали за Аристотелем в пони-
мании важности слуха как обязательного условия
возникновения человеческой речи.