Приди ко мне, возлюбленная. Встань и приди ко мне».

Нежное тепло переполняло ее душу. Это была та любовь, о которой она мечтала, которую так ждала всю свою жизнь. И все же она не могла сдвинуться с места. «Михаил, если бы ты был со мной рядом сегодня! Если бы ты смог пойти со мной, тогда я бы набралась смелости».

Каждое воскресенье, когда приглашали к покаянию, она закрывала глаза, пытаясь справиться со страхом и ответить на этот призыв, но так и оставалась на месте. Она сидела, дрожа, зная, что не достойна, думая, что после всего, что она делала и говорила против Бога, она не имеет права быть Его ребенком.

На четвертое воскресенье Сюзанна наклонилась к ней и прошептала:

— Ты ведь хочешь выйти вперед, правда? Ты хочешь
этого уже несколько недель.

В глазах Ангелочка стояли слезы, в горле застрял ком; она еле заметно кивнула и опустила голову, плотно сомкнув губы. Она боялась — боялась так сильно, что не переставала дрожать. Какое она имеет право представить себя Богу и обрести милость? Имеет ли она право на это?

— Я пойду с тобой, — сказала Сюзанна и крепко взяла
ее за руку.

523

ФРАНСИН PlIBEPC

Когда они двинулись по проходу церкви, ей показалось, что это самый длинный путь, который она когда-либо проделывала. Они подошли к алтарю, где стоял пастырь, дожидаясь их. Он улыбался. Его глаза сияли. Она поду­мала о Михаиле и ощутила душевную боль. «Михаил, мне бы так хотелось, чтобы ты был рядом со мной сейчас. Мне бы так хотелось, чтобы ты увидел это. Узнаешь ли ты когда-нибудь, что выиграл эту битву и принес свет во тьму?» Ее сердце исполнилось благодарности. «О, Боже, он так Тебя любит...»

Она не плакала. За долгие годы она научилась сдержи­вать свои чувства, и сейчас она тоже не расплачется перед столькими людьми, даже стоя рядом с Сюзанной Эксэл. Она ощущала на себе взгляды прихожан церкви, которые наблюдали за каждым ее движением, прислушиваясь к ноткам ее голоса. Она не должна выставить себя дурой перед всем этим собранием.

—Верите ли вы, что Иисус Христос есть Сын Живого Бога? — спросил пастырь.

—Я верю, — ответила она смело, на секунду прикрыв глаза. «О, Боже, прости меня за неверие. И пусть моя вера станет больше горчичного зерна, Иисус. Пусть она вырастет. Пожалуйста».

—Готовы ли вы отдать свою жизнь Христу сейчас перед всеми этими свидетелями? Если вы готовы, скажите «да».

Это напомнило ей брачную церемонию. Ее лицо озари­лось грустной улыбкой. Тогда, с Михаилом, она предпочла сказать «почему бы нет» вместо «да». Тогда ее силы пришли к концу, и она поняла, что у нее нет иного выбора. Она чувствовала это и сейчас. Она больше не может страдать и бороться за выживание в одиночку. Ей нужен Бог. Она жаждет Его. Он вытащил ее из прежней жизни, хотя у нее совсем не было никакой веры. И сейчас Он протягивает ей Свою руку и делает предложение.

«Михаил, ведь ты этого хотел для меня, верно? Ты говорил, что придет день, когда мне нужно будет принять решение, — ты ведь это имел в виду?»

524

^Зйобо&ь искупительная

—Ангелочек? — переспросил пастырь удивленно. Никто не двигался, прихожане сдерживали дыхание, стояла полная тишина.

—Да! — ответила она с сияющей улыбкой. — Я уверена, как никогда, что хочу этого.

Он рассмеялся. Попросив ее повернуться лицом к собра­нию, он заговорил:

— Это Ангелочек. Наша новая сестра во Христе.
Поприветствуйте ее.

Все зааплодировали.

Но что-то еще в ее жизни должно измениться. Она это ощущала где-то в глубине себя. Она не должна до конца своих дней оставаться под покровительством Эксэлов, живя как в теплице. Когда-то ей нужно уйти от них и постараться выжить в одиночку.

Сначала ей следует понять, что делать со своей жизнью.

Сложив покупки в кухне, Ангелочек поднялась к себе в комнату. Сняв свою темную накидку, повесила ее на дверь. Присцилла настояла, чтобы она переехала в ту комнату, которую сначала занимали Шерри и Вера. Это была очень просторная, хорошо обставленная комната с камином в углу. Кто-то развел огонь. Ангелочек отодвинула шторы и выглянула в окно.

Надвигался густой туман, его клубы как будто хотели проникнуть через стекло в ее комнату. Из окна был виден порт и целый лес из мачт кораблей, стоявших в гавани. Их разбирали один за другим и пускали на строительные нужды.

Она вспомнила, как точно так же когда-то смотрела из окна второго этажа, провожая взглядом Михаила, который уезжал из Парадиза. Она вспомнила, как услышала его голос (жвозь боль и забытье, когда лежала, избитая Магованом. Она вспомнила смех Михаила, когда он бежал за ней по кукурузному полю. Она вспомнила его сострадание,

525

ФРАНСИН РИВЕРС

праведный гнев, нежное внимание и силу. Она вспомнила его всепоглощающую любовь. Она знала, как ей получить ответы на свои многочисленные вопросы. Молиться. Закрыв глаза, она тяжело вздохнула.

— Я знаю, что не имею права чего-то просить у тебя,
Господь, но Михаил сказал, что я должна просить. Поэтому
я собираюсь это делать. Иисус, если Ты слышишь меня, не
мог бы Ты сказать мне, куда мне идти отсюда? Я не знаю,
что мне делать. Я не могу остаться здесь навсегда и исполь­
зовать доброту этих прекрасных людей. Это неправильно.
Мне нужно найти свой собственный путь в этом мире. Что
мне сделать со своей жизнью, Иисус? Что Ты хочешь? Мне
нужно что-то делать, или я сойду с ума. Я прошу Тебя,
Иисус. Я умоляю Тебя. Что Ты хочешь от меня? Аминь».

Больше часа она сидела в ожидании.

Небеса не озарились божественным светом. Она не услышала голос. Ничего не произошло.

Как-то через несколько дней, после обеда Сюзанна зашла в ее комнату.

— Всю неделю ты была такая молчаливая, Ангелочек.
Что тебя беспокоит? Ты озабочена своим будущим?

Ангелочек ничуть не удивилась тому, что девушка заме­тила ее беспокойство. Казалось, она обладает способностью читать людские мысли и чувства.

— Мне нужно что-то делать, — честно призналась
она. — Я не смогу жить с вами вечно и пользоваться вашей
добротой.

—Ну, конечно, ты и не будешь.

—Но уже шесть месяцев, Сюзанна, а я до сих пор не понимаю, что мне делать.

— Ты молилась об этом?
Ангелочек густо покраснела.

Глаза Сюзанны сияли, и она рассмеялась. — Отлично, и тебе не нужно краснеть, словно тебя только что уличили в неблагоразумии.

— Не обольщайся, — сухо добавила Ангелочек, — Бог не
ответил.

526

— Хотелось бы мне иметь твою веру.

— Ты можешь попросить об этом, — усмехнулась
Сюзанна.

Ангелочек ощутила прилив боли. — Ты напоминаешь мне Мириам.

— Сочту это за комплимент. — Ее лицо просветлело. -
Ты знаешь, я не слишком легко пришла к вере в Бога,
веришь ты этому или нет. — Она поднялась. — Пойдем,
я хочу показать тебе кое-что, — сказала она, помогая ей
подняться.

Они отправились в спальню Сюзанны, где так много ночей провели за разговорами. Девушка отпустила руку Ангелочка, встала на колени и полезла иод кровать, доста­вая оттуда коробку.

—Вот так всегда приходится становиться на колени, чтобы ее достать, — сообщила она, вставая и отряхивая руки. — Однажды мне придется протереть там пыль. — Заправив выбившуюся прядь темных волос в узел на затылке, она села на кровать. — Давай, садись, — пригла­сила она Ангелочка, кладя коробку на колени. Ангелочек села рядом.

—Это моя молитвенная коробка, — сказала она. — Когда в моей голове поселяется слишком много проблем, я запи­сываю их, сворачиваю в трубочку и кладу в эту щель. Как только они оказываются в коробке, они становятся Божьими проблемами, а не моими.

Ангелочек рассмеялась. Сюзанна сидела, без улыбки глядя на нее, и ее веселье утихло.

—Ты ведь шутишь, верно?

—Нет, я абсолютно серьезно. — Она положила руки на коробку. — Я знаю, что это звучит глупо, но это работает. Я стремлюсь все сделать сама, я всегда чем-то обеспоко­ена, мне трудно что-то выпустить из-под контроля. Если тебе так будет легче понять, скажу, что, другими словами,

527

Жт^тятШУЮУШЩтШШШШШт

ФРАНСИН РИВЕРС

иногда я пытаюсь играть роль Бога. — Она улыбнулась, посмеиваясь над собой. — Всякий раз, когда я так делаю, все идет наперекосяк. — Она похлопала по коробке. — Ну, я и придумала эту коробку.

—Обычную коричневую коробку из-под шляпы, — сухо уточнила Ангелочек.

—Да, это обычная коробка из-под шляпы, но она напоми­нает мне, что надо полагаться на Бога, а не на себя. Награда приходит, когда я вижу ответы на свои молитвы. — Ее губы слегка дрогнули. — Ты думаешь, что эта девушка, наверно, совсем из ума выжила. Хочешь, покажу? — Она сняла крышку. Внутри лежали десятки аккуратно свернутых кусочков бумаги. Она порылась среди них и достала одну, наугад. Развернув ее, прочитала: «Шерри нужен дом». На записке стояла дата. — Мне нравится замечать, сколько времени потребовалось Богу, чтобы ответить. — Она рассмеялась. — Поскольку на эту молитву мы уже получили ответ, я уберу эту записку из коробки. — Аккуратно сложив кусок бумаги, она положила его рядом с собой на кровать и достала следующий.

—«Боже, дай мне терпения к папе. Если он приведет в дом очередного предполагаемого мужа, я уйду в монастырь. А Ты знаешь, что монахиня из меня получится не очень-то хорошая». — Обе девушки рассмеялись. — Эту я пока оставлю в коробке. — Она достала новую записку. Прежде чем прочесть ее, секунду помолчала. — «Пожалуйста, избавь Веру от ночных кошмаров. Защити ее от зла». — Свернув записку, положила обратно в коробку. — Понимаешь, что я имею в виду?

—Я думаю, да, — ответила Ангелочек. — А что, если Бог скажет «нет»?

Такой вариант не смутил девушку.

— Тогда, очевидно, у Него на этот счет Свои мысли,
что-то получше, чем ты сама планируешь для себя. — Она
нахмурилась и посмотрела на полную записок коробку. —
Знаешь, это не всегда легко принять. — Закрыв глаза, она
медленно выдохнула. — Однажды я все для себя расплани-

528

&Сю6ооъ искужтелъшш

ровала. Как только мы со Стивеном встретились, я точно знала, чего я хочу и что сделаю. Он был такой красивый и энергичный. Он учился, чтобы стать служителем, и был полон огня и желания служить Богу. — Она улыбну­лась. — Мы собирались поехать на Запад и распространять Евангелие среди индейцев. — Она покачала головой, в ее глазах отразилась печаль.

—Он оставил тебя?

—Можно сказать и так. Его убили. Это была такая бессмысленная смерть! Обычно он ходил по самым неблаго­получным районам города и проповедовал там. Он считал, что люди там нуждаются в Боге гораздо больше, чем те, кто более удачлив. Он не собирался быть священнослужителем для богатых. Однажды вечером он шел по парку и увидел, что какого-то мужчину жестоко избивали. Он попытался остановить это. Его убили ножом. — Ее лицо исказилось от боли, и она закусила нижнюю губу.

—Я сожалею, Сюзанна, — сказала Ангелочек, чувствуя боль подруги, словно свою собственную.

Сюзанна сцепила руки, слезы медленно катились по ее бледным щекам.

— Я обвиняла Бога. Я была полна гнева. Почему Стивен?
Почему он, такой хороший, который мог бы сделать столько
полезного? Я злилась даже на Стивена. Почему он был
настолько глуп, что спокойно ходил по всем этим опасным,
страшным местам? Почему его так волновали эти люди? Они
ведь сами решили, как им жить и что делать, верно? — Она
вздохнула. — Во мне царила такая неразбериха, эмоции
переливались через край. Меня совсем не утешало то, что
Стивен отправился к Господу. Я хотела, чтобы он остался
со мной. — Высказавшись, она долго молчала и лишь потом
добавила: — И я все еще хочу этого.

Ангелочек взяла ее руку и крепко сжала. Она понимала, что это такое: страстно желать встречи с кем-то, понимая, что этой встречи никогда не будет. Сюзанна посмотрела на нее.

529

ФРАНСИИ РИВЕРС

— Ты сказала, что еще не знаешь, как жить дальше. Что
ж, мы с тобой в одной лодке. — Она опять улыбнулась. - Но
ответ придет* Ангелочек. Я знаю,'что ответ придет.

Крышка упала вниз, она бросилась поднимать ее и отпустила руку Ангелочка. Наклоняясь, она опрокинула коробку, и записки рассыпались по полу. Ангелочек встала на колени, помогая Сюзанне собрать их и сложить обратно в коробку. Так много кусочков бумаги, такое множество молитв!

Сюзанна взяла один из листочков и взглянула на него. Она уселась на пол и улыбнулась, бледность быстро поки­дала ее лицо, а в глаза возвращался свет. Она держала записку в руке, пока Ангелочек собирала оставшиеся и закрывала коробку.

— Иногда Он отвечает быстро. — Все еще улыбаясь, она
протянула кусок бумаги Ангелочку. — Прочти это.

Ангелочек взяла записку и с трудом прочитала аккуратно выведенные слова: «Боже, пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА, мне так нужен друг, с которым можно было бы говорить обо всем».

На записке стояла дата. За день до появления Ангелочка.

Михаил сложил мешки с зерном в повозку и отправился в Сакраменто. На пути есть мельница, где ему смелют зерно и упакуют для продажи. Год выдался урожайный. Он сможет заработать достаточно денег, чтобы купить несколько коров и поросят. К следующему году ему удаст­ся заготовить свинину, окорока для копчения и говядину для продажи.

С наступлением ночи он остановился у ручья, где они с Ангелочком когда-то устраивали себе ночлег. Сидя при свете луны и глядя на воду, он думал о ней. В ночном воздухе он почти ощущал запах ее кожи. Его тело охватил трепет, по нему разлилось тепло. Он вспомнил ее нерешительную улыбку и испуганный взгляд, когда он в очередной раз

530

З^юбовь ис/м/пителъшш

прорывался сквозь ее оборону. Иногда для этого хватало лишь одного слова или взгляда, и все происходило так неожиданно. В такие моменты он чувствовал неописуемый восторг. Словно он, а не Бог творил невозможное. Опустив голову, Михаил разрыдался.

Да, он понял, что он бессилен. Он понял, что жизнь продолжается и после того, как женщина разбивает сердце мужчины. Он понял, что может жить без нее. «Но, Боже, я буду скучать по ней до самой смерти». Как бы там ни было, эта боль в его сердце никогда не исчезнет, и он всегда будет думать о том, все ли у нее хорошо, кто заботится о ней сегодня, тепло ли ей, и находится ли она в безопас­ности. Он то и дело напоминал себе, что Бог присматривает за ней, но это тоже не очень-то помогало. В его памяти отпечатались слова, которые как-то сказала Ангелочек:

«О, да, я знаю Бога. Сделай что-нибудь не так, и Он раздавит тебя, словно насекомое».

Неужели она все еще верит в это? Неужели его вера и принципы были настолько слабы, что она не смогла их разглядеть? Неужели та жестокость, среди которой она жила, и ее бессилие ничему ее не научили? Неужели она все еще думает, что может сама контролировать свою жизнь?

Внезапно, посреди мучивших его мыслей, на память пришел один простой стих из Писания: «Доверься Господу всем сердцем твоим, и не полагайся на разум твой»*. У него на лбу выступили капли пота, он скрес­тил руки. «Доверься Господу, доверься Господу...» Он повторял эти слова снова и снова, пока в душе не насту­пил покой.

Потом Михаил стал молиться. Он даже не просил, чтобы Ангелочек вернулась к нему; он молился о том, чтобы она нашла Бога.

* См. Библия. Книга Притчей Соломоновых 3:5

531

ФРАНСИН РИВЕРС ■

Проснувшись утром, он поклялся, что когда приедет в Сакраменто, то не станет искать свою жену, как бы сильно ему этого ни хотелось.

И ноги его не будет в Сан-Франциско.

Ч

— Ангелочек! Ангелочек!

Ангелочек вздрогнула, услышав, что кто-то зовет ее по имени. Почему она ощущала побуждение прийти на эту площадь? Ей следовало пойти домой сразу же после встречи с Виржилом. Он уволил очередного -повара и сегодня пытался уговорить ее вернуться и работать с ним. Она даже пожалела о том, что пришла на встречу и дала ему надежду.

Потом она долго бродила по улицам, проходя мимо театров и увеселительных заведений. Это было частью ее прошлого. Она не знала, зачем она сюда пришла. Просто вышла прогуляться и все обдумать, что-то спланировать — и вдруг почувствовала непреодолимое желание прийти в этот район. Хотя это место навевало печаль.

И вот сейчас кто-то из ее прошлого пробирался сквозь толпу и шел за ней. У нее появилось желание сбежать, не оглядываясь.

— Ангелочек, подожди!

Едва не заскрипев зубами, она остановилась и огляну­лась. Сразу же узнала молодую женщину, которая спешила к ней. Увидев ее, она почувствовала, как непроизвольно выпрямляет спину и вновь надевает маску презрения и холодного спокойствия.

— Привет, Тори, — заговорила она, слегка подняв
подбородок.

Тори внимательно осмотрела ее с ног до головы.

— Я поверить не могла, что это ты. Ты так измени­
лась. — Она нерешительно взглянула на нее. — Ты все еще
замужем за тем фермером?

Ангелочек ощутила боль прежде, чем смогла предотвра­тить это.

532

»

<9%ю6о(}ъ искупительном

—Нет, больше нет.

—Жаль. В нем было что-то такое, особенное. Что-то такое... — Она пожала плечами. — Что ж, такова жизнь, наверно. - Она еще раз осмотрела простое платье и накидку Ангелочка и, покусывая нижнюю губу, спросила: — Ты отошла от дел, да?

—Да, уже давно.

—Ты слышала о Лаки?

Ангелочек кивнула. Милая, милая Лаки.

—Май Лин тоже сгорела.

—Я знаю. — Ей захотелось побыстрее закончить этот разговор и вернуться в большой дом на холме. Ей не хоте­лось думать о прошлом. Ей не хотелось смотреть на Тори и видеть, как сильно она постарела. Ей не хотелось видеть эту пустоту и безнадежность в ее глазах.

 

—Ну, что ж, по крайней мере, Магован получил по заслугам, — добавила Тори, рассматривая чистый воротни­чок Ангелочка.

—Мэгги умирает от сифилиса, — не переставала гово­рить она. — Хозяйка вышвырнула ее, как только узнала. Я раньше время от времени видела Мэгги, она спала под дверью с бутылкой джина в руках. — Пожав плечами, она продолжала: — Правда, последнее время ее что-то не видно.

—Ты все еще с Хозяйкой?

Тори усмехнулась. — Ничего не меняется. По крайней мере, для некоторых из нас. — Ее губы растянулись в цинич­ной улыбке. — На самом деле, все не так уж плохо. Она только что построила новый бордель и наняла хорошего повара. У меня все нормально. Я даже скопила немного денег на будущее.

Ангелочек ощутила тяжесть в груди. Тори пыталась убедить всех, что у нее все отлично, тогда как внутри она истекала кровью. Тори продолжала говорить, но ее слова доносились, словно откуда-то издалека. Она всматривалась в глаза Тори и видела что-то, чего раньше не замечала. Она быстро вспомнила все, что пережила с тех пор, как ей было

533

ФРАНСИП РИВЕРС

восемь лет. Боль и одиночество... вот, что она увидела в глазах Тори.

— Что ж, я, кажется, задерживаю тебя, вспоминая старые добрые времена, — сказала Тори, едва заметно улыбнув­шись. — Мне лучше идти работать. Остался один, и потом я смогу отдохнуть.

Она повернулась, чтобы уйти, и Ангелочек вдруг ощутила смесь странных эмоций. Сначала она почувствовала прилив тепла, а затем энергии и уверенности, чего никогда раньше не переживала. Она быстро протянула руку и остановила Тори.

—Давай пообедаем вместе, предложила она, дрожа от волнения.

—Со мной? — Тори была удивлена ничуть не меньше Ангелочка.

—Да, с тобой! — ответила Ангелочек, улыбаясь. Она чувствовала, что сейчас взорвется от идей, которые роились в ее голове. Она знала! Она знала, что Бог хочет от нее. Она точно знала, чего Он хочет. — Я знаю маленькое кафе за углом. Взяв Тори под руку, она повела ее за собой. — Хозяина зовут Виржил. Он тебе понравится. И я знаю, что ему будет очень приятно познакомиться с тобой.

Тори была слишком удивлена, чтобы протестовать.

—Она сказала, куда пошла? — спрашивал Джонатан у своей расстроенной дочери.

—Нет, папа. Ты же знаешь, как она чувствовала себя в последнее время. Сегодня утром она сказала, что идет прогуляться. Ей хотелось побыть в одиночестве и подумать. С тех пор она не возвращалась. Боюсь, что с ней что-то случилось.

—Ты ведь этого не знаешь, — возразила Присцилла. — Ты позволяешь чувствам управлять тобой. Ангелочек прекрасно сумеет позаботиться о себе.

— Твоя мама права, — поддержал Джонатан, хотя сам
не переставал беспокоиться. Если Ангелочек не вернется в

534

<9%ю6овъ ucfa/пителънш

течение следующего часа, он сядет в экипаж и отправится ее искать.

Сюзанна подошла к окну и, отодвинув краешек портьеры, выглянула на улицу.

— Уже темнеет. А! Вот она. Спускается по холму. — Она
обернулась, ее глаза сверкали. — Она улыбается и разма­
хивает руками! — Она закрыла шторы и направилась в
прихожую. — Ну, сейчас я ей все скажу! Она заставила нас
так переживать!

Ангелочек ворвалась в дом и обняла ее, прежде чем Сюзанна успела сказать хоть слово в упрек.

— Сюзанна! Ты не поверишь! Ты не поверишь! —
Ангелочек рассмеялась. — Вообще^то я отказываюсь от
своих слов. Ты поверишь этому.

Она стряхнула накидку и повесила на вешалку, небрежно бросив поверх шляпку.

Джонатан сразу же заметил в ней перемену. Ее лицо сияло, на нем светилась радостная улыбка.

— Я знаю, как Бог желает использовать мою жизнь, —
заявила она, садясь на краешек софы. Она положила руки
на колени; казалось, она сейчас взорвется от восторга. Он
увидел, как его дочь медленно присаживается напротив.
Она выглядела так, словно теряет свою лучшую подругу.
Что ж, может быть, так оно и есть.

— Мне понадобится ваша помощь, — обратилась
Ангелочек к Джонатану. — Я никогда не смогу отплатить
вам за то, что вы уже сделали для меня, но я хочу просить
вас о большем. — Она тряхнула головой. — Я слишком
спешу. Во-первых, я должна рассказать вам, что произошло
сегодня. — Она рассказала им о встрече с Тори, о том, как
они обедали вместе. Рассказала об унынии и безнадежности,
которые увидела в глазах проститутки, добавив, что сама
она чувствовала то же самое в течение многих лет.

— Она смогла бы работать у Виржила, если бы умела
готовить. Но он все же позволил ей остаться, если я приду
к нему и несколько недель буду работать рядом с ней, пока

535

ФРАНСИН РИВЕРС

она не научится. Она способная. Через какое-то время она сможет все делать сама.

— Ты уходишь от нас, — сказал Джонатан. Ангелочек была настолько воодушевлена, что ничего не видела и не слышала вокруг себя.

— Тори сказала, что, если бы она нашла выход, она бы ухватилась за это. Виржил спросил, умеет ли она готовить, и она сказала, что нет. И ко мне сразу пришла эта мысль, там, у Виржила. А почему бы нет?

— Почему бы нет что? — спросила Сюзанна рассер­
женно. — Твои слова звучат как-то бессмысленно.

— Почему бы не дать ей выход, — уточнила Ангелочек. —
Научить ее готовить. Научить ее шить. Может быть, делать
шляпы. Научить ее хоть чему-нибудь, чем она могла бы
зарабатывать себе на жизнь. Джонатан, я бы хотела купить
дом, где такие, как Тори, могли бы жить и учиться обеспе­
чивать себя, не продавая для этого свое тело.

Джонатан задумался. — У меня есть друзья, которые могли бы с этим помочь. Как ты думаешь, сколько тебе потребуется для начала?

— Примерно в двух кварталах от порта есть дом. — Она
назвала цену.

Он приподнял бровь. Это были большие деньги. Он взглянул на Присциллу, но в этом она была ему не помощ­ник. Он перевел взгляд на Ангелочка и понял, что не сможет отказать и украсть у этих глаз надежду и цель.

— Завтра утром мы посмотрим, что можно сделать.

С сияющими глазами она наклонилась и чмокнула его в щеку. — Спасибо вам, дорогой друг.

— У папы есть друзья, которые захотят помочь решить
эту проблему, — радостно сказала Сюзанна.

Джонатан посмотрел на дочь и заметил разительные перемены в ее лице. Он не видел этой искры в ее глазах со дня смерти Стивена. У него заныло в груди. «О, Боже»: Внезапное откровение пронзило его. «Я все-таки по?перяю ее. Теперь это не будет молодой горячий служитель, с которым она собиралась удрать в пустыню и спасать

536

А

<&ю6о(А> искупительная

индейских язычников. На этот раз она уйдет с Ангелочков и такими, как она».

Ему так хотелось, чтобы его девочка вышла замуж и воспитывала детей, живя в своем доме. Ему хотелось, чтобы они жили недалеко друг от друга, и чтобы она часто приходила к ним в гости. Ему хотелось, чтобы она больше походила на Присциллу и меньше на него.

Он наблюдал за Сюзанной, которая беспокойно ходила из угла в угол; ее планы выплескивались наружу, словно фонтан. Ангелочек смеялась, перебирая собственные идеи, одну за другой. Они обе были так прекрасны, что ему было тяжело смотреть на них. Свет, сияющий во тьме.

Джонатан закрыл глаза.

«О, Боже, не так я планировал ее жизнь».

Но, с другой стороны, что по-настоящему ценного и вечного мы можем планировать?

537

JJ

«Когда я был младенцем, то по-младенчески

говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем, то оставил младенческое». Библия. 1-е Послание к Коринфянам 13:11

Павел ехал в Сакраменто в поисках Ангелочка. Если это поможет спасти его брак, он обяза­тельно найдет эту ведьму и вернет обратно. Михаил, очевидно, не собирался ехать искать ее, а Мириам не успокоится, пока она не возвратится домой. Павел не мог больше смотреть, как Мириам печалится об Ангелочке. Он не мог понять, каким образом его жена до сих пор умудрялась видеть в этой шлюхе хоть что-то доброе, но ничего не поделаешь. Может быть, поэтому он и любит ее так сильно? Ведь она смогла разглядеть что-то хорошее и в нем.

Сейчас он все для нее сделает, даже поедет разыскивать Ангелочка, только бы это помогло ей успокоиться и восста­новить здоровье.

Он решил, что, скорее всего, Ангелочек занимается своим ремеслом в ближайшем преуспевающем поселении. Он обыскивал дорогие бордели, справедливо полагая, что благодаря своей исключительной красоте, она без проблем устроится в одном из них. Однако имя Ангелочек стало ныне таким популярным, что едва ли не каждая вторая

*

589

ФРАПСПП РИВЕРС

проститутка так себя называла. Он встретился со многими, но ее так и не нашел.

Через неделю бесплодных поисков он уехал из Сакраменто и отправился на Запад, в Сан-Франциско. Может быть, Сакраменто стал недостаточно большим для Ангелочка. Боясь случайно пропустить ее, он.останавливался в каждом маленьком городке по пути, расспрашивая о ней. Но она как сквозь землю провалилась.

Приехав, наконец, в Сан-Франциско, Павел уже почти не сомневался в бесполезности своих усилий. Слишком давно она уехала из долины. С тех пор прошло более трех лет. Она, наверное, переехала в Нью-Йорк, а может быть, вообще куда-нибудь в Китай. Он не знал, прекратить ли ему дальнейшие попытки, благодаря судьбу за ее исчезнове­ние, или все-таки продолжать, пока он хоть что-то о ней не узнает. Но Мириам была так уверена, так непреклонна...

— Она в Калифорнии, я знаю.

Кто-то должен был слышать о ней. Ведь такая девочка, как Ангелочек, не могла просто так испариться.

Он чрезвычайно беспокоился. Что, если он все же найдет ее? Что он ей скажет? «Мы хотим, чтобы ты вернулась в долину? >> Она поймет, что он лжет. Он не желает ее возвращения. Он видеть ее не хочет. Он не может себе представить, как после всех этих лет Михаил может мечтать о том, чтобы она вернулась. Три года. Только Бог знает, чем она занималась все это время и с кем.

Но Михаил все же хотел, чтобы она вернулась. Вот, в чем проблема. Михаил все еще любил Ангелочка. Он всегда будет любить ее. И не упрямство или гордость удер­живали его от того, чтобы пойти и разыскать ее на этот раз. Он сказал, что она сама должна принять решение. Она сама должна вернуться. Что ж, она не вернулась. Через год Михаил должен был многое понять. Очевидно, что через два года до него должно было дойти хоть что-нибудь. Когда закончился третий год, даже Мириам отказалась от надежды, что Ангелочек когда-нибудь приедет обратно. Она сказала, что кто-то должен пойти и разыскать ее.

540

^Шобо&ь искупительная

— Я хочу, чтобы поехал ты, Павел, — сказала Мириам однажды. — Это должен быть ты.

Слушая это, он ненавидел Ангелочка все больше и больше.

Вот теперь он добрался и до Сан-Франциско. Город был окутан туманом, и Павел неохотно приступил к поискам. Если он найдет Ангелочка, проблем в его жизни только прибавится. Он что, должен тащить ее в долину за волосы, так же, как Михаил в тот первый раз, когда она сбежала? Что толку? Она снова уйдет. И снова, и снова. Неужели Мириам не понимает этого? Если проституткой была, проституткой и останется до конца дней. Вероятно, неко­торые жизненные истины слишком тяжелы для понимания такой милой и наивной девушки, какой была его жена. Или такого порядочного мужчины, как Михаил. Павел очень любил их обоих, и он не мог понять, чем возвращение Ангелочка поможет хоть кому-то из них.

Почему Мириам настаивала, что именно он должен поехать, разыскать ее и привезти обратно? Она не объяс­нила. Она сказала, что он сам это поймет. Вначале он отказался и навлек на себя ее гнев. Он был ошеломлен тем, что его благоразумная жена может быть такой непреклон­ной. Ее слова резали его, словно нож. Потом она плакала и говорила, что так не может больше продолжаться. Потом умоляла его поехать и разыскать Ангелочка. Он не смог больше противиться и, наконец, сдался.

И вот, теперь он здесь, в сотнях миль от дома, и он так скучает по Мириам, что ощущает чуть ли не физическую боль. Он размышлял о том, зачем же он все-таки позволил себя уговорить. Ангелочку лучше потеряться, чем найтись.

Расстроенный собственной обидой, он бесцельно бродил по улицам, глядя по сторонам и не останавливая взгляд на увиденном. Внезапно обратил внимание на девушку в сером. Она стояла на другой стороне улицы и рассматривала что-то в витрине. Он вспомнил Тесси. Он не вспоминал ее уже много, много месяцев, и прежняя грусть вновь поднялась в его душе, заполнив ее болью. Девушка наклонилась вперед,

541

ФРАНСИН РИВЕРС

так что юбка приподнялась и открыла его взгляду поно­шенные черные высокие ботинки, точно такие, как носила Тесси.

«Мириам, что я делаю здесь? Я хочу быть дома, с тобой. Ты нужна мне. Для чего ты вообще отправила меня на эти безрассудные поиски?»

Девушка выпрямилась и поправила шляпку. Повернувшись, она пропустила экипаж, прежде чем перейти на другую сторону улицы. Павел успел рассмотреть ее лицо, и его сердце замерло.

Ангелочек!

В первое мгновение он поверить не мог, что это она. Наверное, из-за стольких недель поисков его воображение заставляет видеть Ангелочка у каждого столба. Она быстро перешла через улицу и заспешила прочь. Сдвинув шляпу на затылок, он отправился за ней, желая убедиться, что не ошибся. Скорее всего, ошибся. Это не она: Ангелочек не была бы одета так просто... Но он упорно продолжал идти за девушкой, чтобы хоть раз как следует посмотреть на нее.

Девушка торопливо шла дальше, высоко подняв голову. Мужчины иногда останавливались, глядя на нее, припод­нимали шляпы; кто-то призывно свистнул и сделал смелое предложение. Она не обращала на них внимания и ни с кем не заговаривала. У нее, несомненно, была цель. Дойдя до центра города, она вошла в большое, монументальное здание, в котором располагался банк.

Наверное, с полчаса Павел ждал снаружи, под холодным моросящим дождем. Наконец, она вышла. Это-таки была Ангелочек. Теперь он в этом уверен. Она шла в сопровож­дении хорошо одетого джентльмена. Этот мужчина был, несомненно, старше и богаче Михаила. Павел сжал зубы. Несколько минут он наблюдал, как они говорили о чем-то, потом мужчина поцеловал ее в щеку.

Высокопородный клиент, цинично подумал Павел. Несмотря на всю ее аккуратную небогатую одежду, Ангелочек была все так же бесстыдна, как раньше. Никакая

542

Любовь ucktjnumejbHOM

приличная женщина не позволит мужчине поцеловать себя на людях. Даже в щеку.

Слова Мириам громко зазвенели в ушах. «Ты всегда осуждаешь ее. И ты ошибаешься».

Павел крепко сжал губы. Жаль, что Мириам не видит этой сцены. Она ничего не знает об Ангелочке. Ему так никогда и не удалось убедить ее. Она так и не смогла поверить, что когда-то существовала девица по имени Ангелочек, которая занималась проституцией в Парадизе. «Мы говорим о разных людях», — возражала она. Но ему-то известно, кем была Ангелочек, пусть даже ни Мириам, ни Михаил не желали это понять.

Что они увидели в этой ничего не стоящей женщине? Что заставило их полюбить ее и так упорно желать ее возвращения? Ему никогда этого не постичь.

Он последовал за Ангелочком дальше, и они пришли к простому двухэтажному дощатому зданию, неподалеку от центральной площади. На входе виднелась вывеска. Ему пришлось перейти через улицу, чтобы ее прочесть. «Дом Магдалины». Вот оно, написано крупно, чтобы мужчины смогли разглядеть. Он с самого начала это знал. И что же ему делать теперь? Даже если он все расскажет Мириам, она ему не поверит. И попытайся он убедить ее, что это так, она огорчится еще больше.

Расстроенный и злой, Павел отправился дальше. Это Ангелочек виновата в том, что он попал в такую неприят­ную ситуацию! Она все портила с самого первого дня своего появления в его жизни. Сначала отняла его деньги. Ему пришлось выкинуть добрую часть своего золота впустую только для того, чтобы поучаствовать в лотерее за право провести с ней полчаса. Потом забрала у него Михаила. И вот теперь она встает между ним и его женой!

Он провел ночь в дешевой гостинице. Заказал ужин, но не мог есть. Попытался уснуть и тоже не смог. Перед глазами стояло заплаканное лицо Мириам. «Ты никогда даже не пытался понять ее, Павел. И сейчас ты не понимаешь.

543

ФРАНСИНРИВЕРС

Иногда я сомневаюсь, что ты вообще хоть когда-то сможешь понять!»

«Я все прекрасно понимаю, и я хочу, чтобы эта ведьма навсегда ушла из моей жизни! Я жажду, чтобы она умерла, была похоронена и забыта».

Павел спал беспокойно и, проснувшись задолго до рассвета, знал, что возвращается в долину. Он будет лгать Мириам. Другого способа, как можно ей все рассказать и при этом не разбить ее сердце, он просто не мог придумать. Он скажет, что повсюду искал, но не смог найти Ангелочка. Или скажет, что она умерла от туберкулеза или сифилиса. Нет, только не от сифилиса. Дифтерия, пневмония. Все, что угодно, только не сифилис. Или он может сказать, что она отправилась на Восточное побережье, и корабль разбился о скалы. Это звучит правдоподобно. Но он никогда не скажет ей, что видел, как она заходит в бордель в нескольких кварталах от порта.

Чувствуя тошноту от необходимости лгать, он упаковал вещи. Уже много дней он был далеко от своей милой жены, и все это благодаря Ангелочку. Это повергало его в бешен­ство. Прежде чем он вернется домой, он должен придумать, как убедить Мириам, что все его попытки были напрасны. Ему нужно что-то придумать.

На пути к парому, который доставит его через залив, он стал сомневаться. Мириам захочет узнать название корабля. Она захочет повстречаться с людьми, с которыми он говорил. Ей потребуются сотни деталей, которые ему предстоит выдумать. Его фантазии хватит на одну большую ложь, но хитросплетение множества мелких было ему не по силам.

Он остановился посреди плотно укутанной туманом улицы и похолодел. Это не сработает. Что бы он ни приду­мал, Мириам все поймет. Она всегда все понимает. Так же, как Михаил узнал о том, что произошло между ним и Ангелочком на дороге, хотя никто не проронил об этом ни слова.

544

<5%ю6овъ искупительная

Разъяренный, он отправился назад, в тот деревянный дом. Не видя смысла стучать в двери, он просто вошел внутрь. Перед ним оказалась небольшая прихожая, мебли­рованная двумя скамейками и вешалкой. Шляп на вешалке не было. И что самое странное, почему-то до сих пор никто его не спросил, чего или кого он хочет.

Он услышал женский голос. Сняв шляпу, он вошел в большую комнату и замер. Она была полна женщин, преимущественно молодых, которые смотрели сейчас прямо на него. Жар прилил к его лицу.

Ему в глаза бросились кое-какие детали. Женщины сидели на обычных деревянных стульях. В комнате кроме него мужчин не было, и вообще это место больше напо­минало классную комнату, чем гостиную борделя. Все женщины были одеты в простые серые платья — такие же, какое он вчера видел на Ангелочке. Но ее среди них не было.

Высокая дама, стоявшая перед классом, улыбнулась ему. В ее карих глазах застыло легкое изумление.

—Вы заблудились, сэр? Или вы пришли, чтобы испра­вить вашу жизнь? — Девушки помоложе рассмеялись.

—А? Я... я... прошу прощения, мадам. — Он заикался от смущения и неуверенности. Куда же он попал?

—Он, наверно, подумал, что это гостиница, — предполо­жила одна из девушек, увидев дорожный мешок у него за спиной. Остальные дружно рассмеялись.

—Спорю, что он принял это место за что-то еще, кроме гостиницы, верно, милок? — спросила другая девушка, осматривая его с ног до головы.

Кто-то рассмеялся.

—Ой, смотрите-ка, он краснеет, я с сорок девятого года не видела, чтобы мужчина краснел.

—Девушки, тише, — заговорила высокая дама, поднимая руку. Положив мел на полочку под доской, она отряхнула белую пыль со своих тонких пальцев и подошла к нему. — Меня зовут Сюзанна, — представилась она, протягивая ему

545

18-6330

ФРАПСИП РИВЕРС

руку. Он, не раздумывая, пожал ее. У нее были прохладные пальцы и крепкое рукопожатие. — Чем могу вам помочь?

—Я ищу девушку. Ангелочек. Ее зовут Ангелочек. По крайней мере, ее раньше так звали. Мне показалось, я видел, как она вчера заходила сюда.

—Павел?

Он быстро обернулся и увидел ее, стоявшую в дверях в соседнюю комнату. Она казалась удивленной и встревоженной.

— Пойдем со мной, пожалуйста, — проговорила она.
Он двинулся за ней в холл и вошел в небольшой офис.
Она заняла место за большим дубовым столом. На нем
были разложены бумаги и несколько книг. На углу стояла
обычная коробка из-под шляпы с прорезью посередине. -
Пожалуйста, присаживайся, — сказала она.

Он сел и оглядел простую, скромную обстановку. Он не видел в этом никакого смысла. Почему офис хозяйки борделя больше похож на комнату монахини? На доске были записаны арифметические действия... Но сейчас, видя перед собой Ангелочка, он решил, что не станет ни о чем расспрашивать. Прежняя враждебность вспыхнула с новой силой.

Если бы не она, он бы сейчас был дома, с Мириам.

Ангелочек смотрела на него со своей обычной спокойной прямотой, но что-то в ней все же изменилось. Он холодно взглянул на нее, пытаясь понять, что. Она была все так же прекрасна, неописуемо прекрасна... но она всегда была такой: прекрасной, холодной и жесткой, словно из мрамора.

Он нахмурился. Вот оно что. Холодная жесткость. Ее не было..Теперь от нее исходила мягкость. Это было заметно в ее синих глазах, доброй улыбке, спокойной манере.

<<От нее словно веет покоем».

Это наблюдение поразило его — с этим он не мог согла­ситься. «Нет, это не покой, просто она все так же бесчувственна, как и раньше». Он вспомнил тот злопо­лучный день, их поездку. Он никак не мог прогнать эти

546

^Сюбовь искупительная

воспоминания. Ему хотелось сказать что-то, но он не мог выдавить ни слова. Он был зол, обижен, подавлен, но все же продолжал напоминать себе, что он пришел не потому, что ему так захотелось. Он здесь лишь по просьбе Мириам. Чем быстрее он все выяснит, и чем быстрее Ангелочек отка­жется вернуться, тем быстрее он сможет уехать домой с чистой совестью.

Ангелочек заговорила первой. — Хорошо выглядишь, Павел.

У него возникло неясное чувство, что она пытается ему помочь. Зачем она это делает?

— Да. Ты тоже, — ответил он, пытаясь изобразить вежли­
вость. Он говорил правду. Даже будучи одета так просто,
она выглядела отменно. Лучше, чем когда-либо. Она была
из тех женщин, которые будут красивыми даже в шестьде­
сят. Замаскированный дьявол.

—Я так удивилась, когда тебя увидела, — сообщила она.

—О да, еще бы.

Ее глаза всматривались в его лицо. — Что привело тебя в «Дом Магдалины»?

Давай-ка заставим ее поволноваться. — Чей это дом?

—Мой, — ответила она, не задумываясь, и стала ожидать дальнейших вопросов.

—Я увидел тебя вчера на улице и прошел за тобой.

—Почему же ты не вошел?

—Мне не хотелось никого беспокоить, — ответил он. — Тебя все еще зовут Ангелочек?

Он не мог унять вызывающий тон в своем голосе и не мог понять ее взгляда. Казалось, что каждое его слово ее глубоко печалит. Но почему? Раньше ничто не могло огор­чить или хоть как-то задеть ее. Это было что-то новое.

— Да, меня по-прежнему зовут Ангелочек, — сказала
она. — Мне это имя кажется подходящим.

И снова этот прямой, ожидающий взгляд. Открытый и сосредоточенный, но почему-то более мягкий, чем раньше.

547

18-

ФРАНСИН РИВЕРС

—Ты изменилась, — заметил он и оглянулся. — Я ожидал, что стиль твоей жизни будет повыше, чем здесь.

—Ты, наверное, имеешь ввиду пониже? — Она скорее развлекалась, чем защищалась.

Он презрительно усмехнулся. — Ничего не изменилось, верно?

Ангелочек изучала его. В чем-то он был прав. По-край-ней мере, его ненависть к ней была очевидна. И нельзя было сказать, что это была беспричинная ненависть. И все же ей было больно.

— Я думаю, что нет, — тихо ответила она. — И это вполне
объяснимо. — Она совершила много такого, за что должна
быть наказана. Она отвернулась. Она не могла заставить
себя не думать о Михаиле. Она боялась спрашивать о нем,
особенно у этого человека, который очень любил его и с
равной силой ненавидел ее. Так зачем же он пришел?

Павел не знал, что еще сказать. Он чувствовал, что обидел ее. Она вздохнула и вновь посмотрела на него. Он подумал, действительно ли она такая спокойная, какой старается казаться. Может быть, что-то ее все-таки заде­вает? Это была одна из ее особенностей, за которые он так ее презирал. Ни одна из выпущенных им раньше стрел не смогла по-настоящему задеть ее.

— Ты бываешь в долине? — спросила она.

Вопрос застал его врасплох. — Вообще-то я живу там.

—Да? — издала она удивленное восклицание.

—Я никогда не уезжал.

Она постаралась не заметить обвинения в его голосе. — Просто мне Мириам говорила, что ты собирался вернуться на рудники и искать там удачу.

— От отчаяния, — пояснил он. — Мириам отговорила
меня это делать.

Лицо Ангелочка смягчилось. — Да, я знала, что она постарается тебя отговорить. Мириам всегда пыталась спасти чью-то душу. Как она?

548

<Sffio6o6b искупительная

— Этим летом у нее будет ребенок. — Он заметил, как
побледнело лицо Ангелочка, и только спустя некоторое
время оно приобрело обычный оттенок.

— Слава Богу.
«Слава Богу?»

Она улыбнулась, ее улыбка была грустной и задумчивой. Он никогда прежде не видел, чтобы она так улыбалась. Ему захотелось узнать, о чем она думает.

—Это замечательные новости, Павел. Михаил, должно быть, счастлив.

—Михаил? — Он слегка усмехнулся, несколько смущен­ный. — Что ж, я думаю, он счастлив, конечно. — Ему вдруг захотелось побольше рассказать ей. — За последние годы его дела шли замечательно. Он купил еще немного земли, а прошлой весной несколько коров. Этой осенью построил новый сарай, побольше. — Ей не нужно знать, что она забрала с собой половину его сердца, когда ушла от него. Михаил все еще верит Богу, и Бог найдет для него хоро­шую жену.

Он не ожидал, что Ангелочек обрадуется новостям, но она улыбнулась. Казалось, что она ничуть не удивлена. Она выглядела счастливой, словно тяжелый груз упал с ее души. — У Михаила всегда все будет хорошо.

Бессердечная ведьма. Это все, что она может сказать? Неужели она не понимает, как сильно Михаил любит ее и как он страдал, когда она сбежала?

— А ты, Павел? Ты все уладил с ним?

Он возненавидел ее за напоминание о прошлом. Он ненавидел ее так сильно, что ощущал вкус этой ненависти у себя на губах.

—Как только ты уехала, все пошло по-старому, — прого­ворил он, прекрасно понимая, что лжет. Михаил никогда не держал зла на людей. Он был тем человеком, у которого это никогда не получалось. Ничего не изменилось. Она все еще была стеной между ними.

—Я рада, — сказала она. И на самом деле она казалась обрадованной. — Он всегда любил тебя, ты же знаешь.

549

ФРАПСИН PlIBEPC

Никогда не переставал любить. — Она заметила его реак­цию и сменила предмет разговора. — Ты мог бы помочь ему сделать пристройку к дому. Ему нужно увеличить площадь.

—Пристройку? Для чего?

—Когда родится ребенок, — пояснила она. — Ему и Мириам, конечно, понадобится больше места. А через некоторое время у них еще будут дети. Михаил всегда говорил мне, что хочет много детей. И теперь его мечты исполнятся.

Павел похолодел. Он замер на месте и едва дышал.

Ангелочек нахмурилась. — Что-то не так?

Он вдруг все понял, и к ноющей боли в животе добави­лась режущая боль в груди, которая была гораздо сильнее. «О, Боже! О, Боже! Она для этого ушла от него?»

Он словно ощутил присутствие Мириам и отчетливо услышал ее слова. «Ты никогда не знал ее, Павел, потому, что никогда не пытался понять ее». Мириам, с полными слез глазами. «Может, если бы ты попытался хотя бы раз, все было бы по-другому. Амэнда никогда не пускала меня в свое сердце. Никогда до конца не пускала. Я не, думаю, что она хоть кому-то позволила увидеть всю боль, которую она пережила, — даже Михаилу. Может, ты мог бы хоть попытаться помочь ей!» Мириам, перено­сившая все его насмешки. «Я никогда не знала Ангелочка. Но я знаю Амэнду; я бы не пришла к тебе тогда, если бы не она. У меня не хватило бы смелости». Мириам в тот день, когда она пришла в его дом. «Я должна сделать то, что будет лучше для тебя».

Ангелочек смотрела на него с беспокойством. — Что случилось, Павел? Что с тобой? У Мириам ведь все нормально, правда?

— Мириам моя жена, а не Михаила.

Она слегка отшатнулась, потрясенная, — Твоя?

— Да, моя.

550

<3%ю6овъ искупительная

— Но я не понимаю... — произнесла она дрожащим
голосом. — Как это могло случиться, что она стала твоей
женой?

Он не мог ответить. Он прекрасно понял, что она имеет в виду. Сколько раз он сам думал, что не достаточно хорош для Мириам? Она будто была создана для Михаила. Он продолжал так думать даже после того, как полюбил ее. Он был убежден в этом до того самого дня, когда она пришла в его дом.

— Ангелочек, Михаил все еще ждет твоего
возвращения.

Ее лицо побелело. — Но прошло уже три года. Он не может до сих пор ждать.

— Он ждет.

Слова Павла больно врезались ее сердце. «О, Боже». Она на секунду закрыла глаза. Быстро встала и отвер­нулась. Отодвинув занавеску, выглянула на улицу. Шел дождь. Она пыталась справиться с душевной болью. К глазам подступили слезы.

Павел видел, что ее пальцы сжимают занавеску с такой силой, что суставы побелели.

—Кажется, я понял, — проговорил он еле слышно. — Ты подумала, что, если ты уйдешь, он обратит внимание на Мириам. Ты думала, что он, конечно же, полюбит ее и забудет тебя. Это так, правда? — Не ожидал ли он того же? Ему просто улыбнулась удача.

—Так бы и случилось...

Ей не нужно было заканчивать фразу, он мысленно закончил ее сам: «Если бы ты не вмешался». Однажды Павел сказал Мириам, что сомневается в способности Ангелочка любить и переживать боль. Эти слова, словно насмешка, возвращались к нему сейчас. Как он мог так заблуждаться? Когда она обернулась и взглянула на него, ему стало стыдно.

— Мириам, как никто, подходила для него, — сказала
Ангелочек. — Она именно та девушка, которая ему нужна.

551

ФРАНСИН РИВЕРС

Чистая, умная и нежная. И она способна по-настоящему любить.

На этот раз он услышал в ее словах что-то большее, чем просто слова. — Это все правда, но Михаил любит тебя.

—Он хочет детей, а Мириам могла родить ему детей. Они понимают друг друга с полуслова.

—Потому что они друзья.

Ее глаза сверкнули. — Они могли бы быть не просто друзьями.

— Возможно, — признался он, лицом к лицу сталкива­
ясь с собственным эгоизмом. — Если бы у меня хватило
смелости, которой было в избытке у тебя, и если бы я
тогда уехал... Но я остался. Я не смог. — До сегодняшнего
дня ему казалось, что он остался, потому что очень любил
Мириам, но теперь он отчетливо понял, что больше он
любил себя. Ангелочек же, напротив, поняла наивысшую
характеристику любви: жертву.

Наклонившись вперед, он опустил голову на руки. Теперь ему стало ясно, почему Мириам настаивала на том, чтобы именно он искал Ангелочка.

— Я был не прав, — прошептал он. — Я не понимал тебя
все это время. — На его глаза навернулись слезы. — Я нена­
видел тебя, ненавидел так сильно, что я... — Он замолчал,
не в силах больше говорить.

Опечаленная, Ангелочек снова опустилась на стул. — Насчет меня ты во многом был прав.

Ее слова еще больше подтвердили то, что он теперь понял. Он невесело усмехнулся.

— Я никогда даже близко не подобрался к тому, чтобы
понять тебя. И я знаю почему. В тот день на дороге я знал,
что ты была нрава. Ты была права. Я предал его.

На ее глаза навернулись слезы. — Я бы могла сказать «нет»...

— А ты знала об этом тогда?
Несколько секунд она молчала.

— Где-то в глубине души я это понимала. Может, я
просто не хотела понимать. Может быть, я хотела досадить

552

Любовь искупительная

тебе побольнее. Я не знаю теперь. Это было так давно. Я не хотела об этом вспоминать, но всякий раз, когда я видела тебя, я не могла это забыть. Я никак не могла избавиться от этого.

Она вспомнила тьму, в которой жила. Вспомнила все те месяцы, когда Павел держался в стороне, и то, как его отсутствие огорчало Михаила. Она также понимала муче­ния Павла из-за испорченных отношений с Михаилом, его стыд. И ужасное чувство вины. Она по себе знала, что такое мучительное чувство вины.

Это было на ее совести. Она позволила этому случиться. По той или иной причине. Какое это сейчас имеет значе­ние? Она не может обвинить в этом никого, кроме самой себя. У нее был выбор. Но она не подумала о последствиях. Последствия были словно камень, брошенный в тихую воду. Всплеск и разбегающиеся круги. Много времени прошло, прежде чем вода вновь успокоилась. А камень так и остался там, холодный и твердый, он лежал на глубине. Михаил. Павел. Она сама. Разрозненные, израненные души, стремя­щиеся вновь воссоединиться.

Пропасть между Михаилом и Павлом становилась все шире не потому, что Михаил не мог простить, но потому что Павел не мог простить себя. Разве не то же она чувствовала всю свою жизнь? Что только она одна почему-то виновата в том, что с ней когда-либо произошло; она думала, что виновата даже в том, что родилась на свет. За последние несколько лет она узнала, что в этом она не одинока. Она слышала много рассказов от других женщин, переживших такие же, как она, оскорбления и жестокость. Ей было гораздо проще простить других за то, что они сделали ей, чем простить себя. Даже сейчас ей иногда приходится бороться с этим.

Ее губы задрожали. — Павел, прости меня за всю ту боль, которую я причинила тебе, пожалуйста, прости меня.

Он долго сидел в молчании, не в силах сказать ни слова, вспоминая день за днем все те унижения, которые она пере­жила. Из-за него. И вот теперь она просит прощения у него.

553

ФРАНСИН РИВЕРС

Он планировал уничтожить ее, но вместо этого уничтожал себя. С самого начала он был переполнен ненавистью, ослеплен ею. «Я был нетерпимым, самоправедным и жестоким». Полученное откровение было горьким и болез­ненным, но и живительным. Была какая-то свобода в том, чтобы стоять перед зеркалом и видеть себя таким, какой ты есть. Впервые в жизни.

Если бы не Мириам, во что бы он превратился? Любовь к ней смягчила его сердце. Она разглядела в нем что-то, чего никто кроме Тесен до этого не видел. И она разглядела в Ангелочке то, чего он не смог увидеть. Он размышлял над этим, но упрямо цеплялся за свои убеждения. Жена Михаила всегда была для него Ангелочком, дорогосто­ящей проституткой из Парадиза — и он относился к ней соответственно.

Теперь, вспоминая прошлое, он не мог воскресить в памяти ни одного случая, чтобы она попыталась защитить себя. Почему? Теперь он знал ответ. Она подсказала ему ответ, заверив, что он был прав во всем. Не презрение или высокомерие заставляли ее молчать. Ей было стыдно. Она просто верила всему, что он говорил ей. Она считала себя запятнанной и недостойной, и пригодной только для того, чтобы ее использовали.

«И я помог ей в это поверить. Я сыграл ту роль, от которой Михаил отказался».

Сожаление переполняло его. Ему было больно смотреть на нее. И было еще больнее осознавать, что в страданиях Михаила есть и его вина. Если бы он хоть раз попытался ее понять, как и говорила Мириам, может быть, сегодня все было бы иначе. Но он был слишком горд и слишком уверен в своей правоте.

— Это ты прости меня, — сказал он. — Я... очень сожа­лею. Можешь ли ты... простить меня?

Она смотрела на него и думала: знает ли он, что у него по щекам текут слезы? И вдруг она ощутила такую внезапную, необъяснимую, теплую привязанность к этому человеку. Брату Михаила, ее брату.

554

Любовь искупительная

— Я простила тебя очень давно, Павел. Я уехала Из
долины и оставила Михаила по своей воле. Не обвиняй
себя в этом.

Она наклонилась вперед, крепко уперевшись руками в край стола.

— Давай оставим все это позади. Пожалуйста. А теперь
расскажи мне обо всем, что произошло в долине с тех пор.
как я уехала. — Она улыбнулась, подшучивая над ним. —
Особенно о том, как тебе удалось завоевать такую девушку,
как Мириам?

Он рассмеялся — впервые за несколько месяцев.

— Только Бог знает, — ответил он, покачав головой.
Тяжело вздохнув, он успокоился. — Она любит меня. Она
сказала, что в первый день, как только она увидела меня,
она знала, что мы поженимся. — Упоминание о Мириам
наполнило комнату теплотой. — Я наблюдал за ней, мечтал
о ней, но пытался внушить себе, что я недостаточно хорош
для нее — придумывал для этого сотни причин. Считал, что
я недостоин даже поцеловать краешек ее подола. Потом
однажды на рассвете она пришла в мой дом. Сказала, что
переезжает ко мне, и старалась убедить меня в том, как
сильно она нужна мне. У меня не хватило духу отправить
ее домой.

Ангелочек тихонько рассмеялась: — Я даже представить себе не могу, чтобы Мириам была такой смелой.

— Она сказала, что научилась смелости у тебя. — Он
не понял тогда, что она имела в виду. Теперь понимает.
Ангелочек любила Михаила так сильно, что у нее хватило
смелости уйти от него, решив, что так будет лучше для него.
Мириам, рискуя своей репутацией, пришла к нему, Павлу,
по той же причине. Если бы она не пришла, он вернулся
бы к золотодобыче, выпивке и борделям — и, скорее всего,
просто умер бы там, в бедности и грязи.

— Мириам послала меня найти тебя. Амэнда, я хочу
забрать тебя домой. — Он полностью отдавал себе отчет в
сказанном.

-7-J.7

ФРАНСИН РИВЕРС

Амэнда. Ее горло сдавил спазм. Она улыбнулась. Еще одна тяжелая ноша рухнула, и она была благодарна за это, но все не так-то просто. Она не может позволить себе вернуться так легко.

—Я не могу вернуться, Павел. Никогда.

—Но почему?

Сколько ему надо всего узнать, чтобы понять это и стать ее союзником?

—Ты не знаешь обо мне очень многого.

—Тогда расскажи мне.

Она задумалась. Что ему рассказать и сколько?

— Меня продали в проституцию, когда мне было восемь
лет, — медленно заговорила она, глядя в пустоту. — Я
не знала, что существует другая жизнь, пока Михаил не
женился на мне. — Она посмотрела на него. — И я не могла
его понять — так, как он этого хотел. Я не могла изменить
свое прошлое и себя.

Павел наклонился к ней. — Ты все еще не понимаешь, Амэнда. Было что-то, чего я не мог принять до сегодняш­него дня, потому что я был упрямым, ревнивым и гордым... Михаил избрал тебя. Со всем твоим прошлым, со всеми твоими слабостями, со всем, что с тобой было. С самого начала он знал, откуда ты пришла, и для него это ничего не меняло. Вокруг него всегда крутилось очень много женщин, которые с радостью вышли бы за него замуж. Милые, благоразумные девушки из богобоязненных семей. Он ни одну из них не смог полюбить. Но стоило ему только раз взглянуть на тебя, и он знал. С самого начала. Ты. И никто другой. Он говорил мне об этом, но я подумал, что он не смог противостоять сексуальному искушению. Теперь я знаю, что это не так. Это было что-то еще.

— Нелепая случайность...

— Я думаю, он знал, как сильно ты нуждаешься в нем.
Она тряхнула головой, не желая этого слушать, но Павел

был настроен решительно.

556

Любовь искупительная

— Амэнда, он выкупил тебя собственным потом и кровью,
и ты знаешь это. Не говори мне теперь, что ты не можешь
вернуться к нему.

Ей стало больно, потому что она по-прежнему очень любила его и нуждалась в нем. Иногда ей казалось, что она умрет, если не услышит его голос. Она закрывала глаза и видела его лицо, представляла, как он идет навстречу и улыбается ей. Он научил ее петь и радоваться. Научил ее тому, чего она не знала. Прелесть этих воспоминаний была болезненной, а расстояние — невыносимым.

Иногда она пыталась забыться и не думать о нем, потому что это было слишком больно. Тягостное желание увидеть его... Но в душе она всегда хранила благодарность ему. Ведь он смог целиком отдать себя, чтобы Христос через него действовал в ее жизни. Через него Христос смог наполнить ее до избытка. Михаил всегда говорил, что это был Бог; и теперь она знала, что это правда.

Теперь она понимала, что он был мостиком между ней и ее Спасителем. Поэтому теперь ее тянуло к Михаилу еще больше.

Но она не могла позволить себе думать об этом. Ей нужно думать о том, что лучше для него, и забыть о том, чего хочется ей. А теперь в ее жизни была цель и смысл. Ее не мучили ночные кошмары и сомнения. Во всяком случае, до сегодняшнего дня. И ей нужно рассказать Павлу всю правду, чтобы он мог ее понять.

— Я не могу иметь детей, Павел. Никогда. В ранней
юности со мной что-то сделали — специально, чтобы у
меня никогда не было детей. — Она отвернулась и немного
помолчала, потом продолжила: — Михаил очень хочет
детей, ты знаешь это. Это его мечта. — Она заглянула в
его глаза. — Можешь ты понять теперь, почему я не могу
вернуться? Я знаю, что он примет меня. Я знаю, что я буду
его женой. Но это несправедливо, понимаешь? Для такого
человека, как он.

557

ФРАНСИН РИВЕРС

Она попыталась сдержать слезы — уже не первый раз за время их разговора. Она не расплачется. Не должна. Стоит расплакаться, и она не сможет остановиться.

Павел не знал, что сказать.

—Пожалуйста, — заговорила она. — Когда ты вернешься, не говори Мириам, что видел меня. Придумай что-нибудь. Скажи, что я уехала из страны. Что я умерла. — Он внут­ренне содрогнулся, услышав свои же мысли.

—Пожалуйста, Павел. Если ты скажешь Мириам, она обязательно скажет Михаилу, и он решит, что ему нужно ехать и забрать меня. Пожалуйста, постарайся сделать все, чтобы он не узнал, где я.

—Тебе не стоит этого бояться. Он сказал Мириам, что не поедет за тобой на этот раз. Он сказал, что ты должна принять решение и вернуться сама, потому что иначе ты не сможешь понять, что ты свободна. — Больше всего на свете ему хотелось сейчас убедить ее вернуться домой. — Ты говорила ему, что не можешь иметь детей?

—Да, — тихо ответила она.

—И что он сказал?

Она тряхнула головой. — Ты же знаешь Михаила. Совершенно верно, он знает Михаила. Он встал и поло­жил руки на стол.

—Он женился на тебе, Амэнда. Что бы ни было, до конца своих дней. И это значит, что он будет ждать тебя до конца своих дней и дольше, если придется, насколько я знаю Михаила. Если бы ты только могла понять, как он мучается.

—Не...

—Ты ведь знаешь его. Разве он когда-нибудь переставал ждать тебя? Он не перестанет и сейчас. Он всегда будет ждать тебя.

Она вздрогнула, бледная и обескураженная. — Я не могу вернуться.

Павел выпрямился. Он не знал, дал он ей пищу для размышлений или только разбередил ее раны.

558

3%ю6о$ъ искупительная

— Я сказал все, что мог. Теперь твоя очередь, Амэнда.
Только постарайся не слишком долго думать. Я скучаю
по моей жене. — Он записал название и адрес гостиницы,
где остановился прошлым вечером. — Я собираюсь уехать
завтра в девять. Сообщи мне, что ты решишь.

Он поднял свой дорожный мешок и надел на плечи.

— Кстати, что в этом здании? Пансион?

Она подняла взгляд на него, отрываясь от своих размышлений. — Своего рода. Это дом для падших женщин, таких, как я, которые хотят изменить свою жизнь. Нам очень повезло. Несколько богатых горожан помогают с финансами.

«Тот мужчина у банка, — подумал Павел. — Боже, прости меня. Какой же я глупец».

— Это ты начала это дело?

—Не только я. У меня было много помощников на пути.

—Чему ты учишь их здесь? — Он кивнул на большую комнату, в которой они встретились.

—Чтению, письму, счету; готовить, шить, как начать свой небольшой бизнес. Как только они достаточно подго­товлены, мы их устраиваем на работу. Нам помогают несколько разных церквей.

К ней теперь часто приходил отец Патрик. Некоторые католические священники напоминали ей Михаила. Такие же посвященные, смиренные, терпеливые и любящие.

Она колебалась. — О «Магдалине» мне тоже придется думать, Павел. Я нужна здесь.

— Какой бы ни была причина, но сейчас это только оправ­
дание. Передай это кому-то другому. Та высокая девушка,
кажется, вполне могла бы справиться с этим одна. — Он
направился к двери. — Твоя первая и самая важная обязан­
ность — Михаил. — Он сказал все, что мог. — Завтра я буду
ждать самое позднее до полудня, а йотом поеду домой.

Проводив его, Ангелочек еще долго сидела в раздумьях. Уже зашло солнце, но она не зажигала свет. Она вспом­нила, как они сидели на холме, в миле от их фермы, и

55,9<