ДА, НО ТЫ СТАЛ ЕЕ ИДОЛОМ».

Ангелочек стояла посреди окутанной тьмой ночной улицы и смотрела, как догорает кафе Харпера. Все, что она заработала за последние шесть месяцев, сгорало вместе с ним. Все, что у нее осталось, это поношенное платье и покрытый пятнами фартук.

Это было полной неожиданностью. С криком: «Пожар! Пожар!», Виржил ворвался в кухню. Он вытащил ее на улицу, прежде чем она успела выяснить, что происходит. Горели несколько соседних домов. Потом ветер, подпалив заодно еще пару домов, перебросил пламя на их здание.

Люди бегали в суматохе, кто-то предавался панике, кто-то давал указания, несколько человек, собравшись в цепочку, ведрами передавали воду, делая отчаянные попытки пога­сить пламя, но пользы от этого не было никакой. Пепел и дым летали в воздухе, а языки пламени взметались все выше, ярко освещая темнеющее ночное небо.

Ангелочек беспомощно стояла и смотрела, как рушится, охваченный пламенем, ее дом. Виржил рыдал. Бизнес только-только наладился. Хотя их меню было небогатым, но еда была вкусной и по-домашнему приготовленной, и слава об их кафе распространялась из уст в уста.

Ангелочек присела на бочку, которую кто-то выкатил из дома. Мужчины выносили все, что могли выкатить или выта­щить из горевших зданий. Улица была заставлена мебелью, мешками, разным имуществом. Почему она не додумалась сделать то же? Она даже не вспомнила о том, что нужно

466

Любовь искупительная

бежать наверх и забрать свои вещи. Потребовалось бы всего несколько минут, чтобы упаковать ее скромные пожитки в сумку и выбраться из горящего здания.

Добравшись до конца улицы, огонь, наконец, остановил свой бег. Ветер утих, и с ним утихли волнение и суета. Вдоль почти всей улицы стояли люди, глядя, как огонь пожирает их мечты и надежды, и на их лицах отражалось отчаяние. Виржил сидел на земле, обхватив голову руками. Уныние и страх, словно холодное темное покрывало, опустились на Ангелочка. Что же ей делать теперь? Она оглянулась и увидела, что люди вокруг пытаются найти ответ на тот же самый вопрос. А что бы сделал Михаил, будь он сейчас здесь? Она знала, что он никогда бы не позволил депрессии и отчаянию сбить себя с ног и сейчас пытался бы помочь этим людям. Но что может она? Женщина, которая так же нуждается в помощи, как и они. Она знала только одно: что не должна просто так сидеть и смотреть, как рыдает Виржил.

Она присела рядом с ним посреди уличной грязи.

—Как только огонь совсем погаснет, мы отправимся на поиски того, что уцелело и что еще можно спасти.

—Что толку? У меня все равно не хватит денег, чтобы построить все заново, — продолжая рыдать, ответил он.

Она положила руки ему на плечи. — Земля стоит денег. Может быть, под залог участка вы смогли бы взять кредит и начать все сначала.

Люди спали на куче мешков, укрывшись одеялами, взятыми во временное пользование. На рассвете Ангелочек и Виржил стали исследовать обгоревшие здание, копаясь в золе и камнях. Давясь сажей, Ангелочек откопала брошен­ные чугунные горшки и кастрюли. Печь все еще была пригодна для использования, и много посуды и кухонной утвари уцелело. Если все это хорошенько оттереть, то вполне можно использовать.

Спустя несколько часов, когда ее лицо было измазано сажей, а в горле першило, она остановилась, чтобы немного передохнуть. Она устала, хотелось есть. Все тело ныло, но

467

ФРАНСИН РИВЕРС

теперь, по крайней мере, у Виржила зародилась надежда, хотя он даже не нашел еще места для ночлега. Гостиницы были переполнены постояльцами, которые платили за ночь немалые деньги, и даже в холле трудно было найти место, если не заплатить. Мысль о том, что придется спать на улице, под холодным дождем и на ветру, была невыносима, но она утешала себя тем, что все могло быть еще хуже. Кто-то дал им еще пару одеял.

Они работали, очищая и разбирая обгоревшее дерево. Ангелочек собирала осколки оконных стекол в ведро, чтобы потом выбросить. Виржил был бледен от усталости.

—Я думаю, мне придется некоторое время пожить здесь в палатке, пока я не найду деньги для ремонта. В церкви у священника есть свободная комната, может быть, вы хотели бы остановиться там? Он уже приютил несколько человек.

—Нет, спасибо, — ответила она. Она лучше будет спать в грязи, чем пойдет в церковь за помощью.

Виржил кивнул на группу людей, стоявших в очереди около здания напротив. — Отец Патрик открыл кухню и кормит всех супом. Идите, возьмите себе что-нибудь поесть.

— Я не голодна, — солгала она. Она ни за что не попро­
сит помощи у священника.

Ей очень хотелось пить, хотя бы глоток воды. На улице стояло несколько бочек с питьевой водой. Ей хотелось умыться, но единственная вода, которой она могла восполь­зоваться с этой целью, была в желобке для стока воды. Присмотревшись, она решила, что она наверняка чище, чем ее лицо. Склонившись к желобку, она зачерпнула воду в ладони и умылась. Вода сразу же принесла облегчение.

— Привет, Ангелочек. Давно не виделись.

Ее сердце замерло. Ей, наверняка, послышался этот низкий голос. Медленно подняв голову, она старалась унять бешено бьющееся сердце, на лбу выступила испарина.

Перед ней, беспощадно усмехаясь, стоял Хозяин.

468

JO

«Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мною...»

Библия. Псалом 22:4

Хозяин окинул грязное ситцевое платье Ангелочка презрительным взглядом, и его губы скривились в язвительной улыбке. — Мне прихо­дилось видеть тебя в лучшем виде, моя дорогая.

Взглянув на него, она словно окаменела. Когда он, подойдя ближе, прикоснулся к ней, она ощутила слабость.

— Похоже, что как бы ты далеко ни убегала, тебе все равно
не удается скрыться от меня, не правда ли? — Он окинул
ее оценивающим взглядом. — Даже под слоем сажи я вижу,
что ты превратилась в прелестную женщину. — Посмотрев
на выгоревшие здания, он поинтересовался: — Ты что,
работала в одной из этих презренных маленьких лачуг?

Когда он снова взглянул на нее, Ангелочек обрела дар речи. — Я была поваром в «Кафе Харпера». — У нее от страха тряслись поджилки.

— Поваром? Ты? — Он рассмеялся. — О, это интересно,
моя дорогая. И что же было твоим коронным блюдом? —
Продолжая говорить, он осматривал людей, продолжавших
копошиться в выгоревших домах. — Я беспокоился о тебе.
Я боялся, что ты найдешь себе какого-нибудь глупого
мальчишку, вроде Джонни. — Его глаза уперлись в спину

46.9

ФРАНСИН РИВЕРС

Виржила, который, склонившись над угольями, разбирал мусор. — А вместо этого ты нашла себе какого-то малень­кого грызуна.

Она узнала этот недобрый взгляд и поняла, что над Виржилом, который все это время проявлял к ней только доброту, нависла угроза. Ее ладони вспотели от волнения, но ей во что бы то ни стало нужно отвлечь его внимание от этого маленького человека, который ей так помог.

—Ты, конечно же, проделал столь длинный путь в Калифорнию не только для того, чтобы отыскать меня. Ты, столь занятой человек...

—Оглянись вокруг, моя дорогая. Здесь стоит ловить удачу. — Его улыбка была язвительной и насмешливой. — Я приехал, чтобы заполучить свою долю.

Виржил увидел его и направился к ним, не заметив ее предостерегающего взгляда. Напротив, он ускорил шаг. — У вас. все в порядке, мадам? Этот мужчина беспокоит вас?

Неужели этот бедняга думает, что сможет хоть как-то помочь ей?

— У меня все нормально, Виржил.

Хозяин холодно улыбнулся ему. — Почему бы тебе не представить нас друг другу, моя дорогая?

Она познакомила их. Виржил уже слышал это имя и сейчас стоял, оцепенев. — Вы знакомы с этим человеком, мадам?

— Мы с Ангелочком очень близкие давние друзья.
Виржил взглянул на нее, и она почувствовала, что

нужно что-то сказать, как-то объясниться. Но что она может сказать? Очень немного.

— Мы познакомились в Нью-Йорке очень давно.

— Не так уж давно, — возразил Хозяин тоном собственника.

— Не вы ли владеете заведением на той стороне площади? — поинтересовался Виржил. — Которое в боль­шом здании?

— Верно, — ответил Хозяин, несколько удивленно. — Вы
посещали мое заведение?

470

 

Любовь искупительная

— Не мог бы себе этого позволить, — сухо ответил
Виржил.

— Не пора ли нам идти, Ангелочек? — спросил Хозяин,
крепко взяв ее за локоть.

— Идти? — переспросил Виржил, глядя на
нее. — Куда?

— Я думаю, что вас это не касается, — предостерегающе
ответил Хозяин.

Виржил встал прямо, казалось, даже поднялся на носки, во весь рост своих полутора метров. — А что, если она не захочет идти с вами?

Хозяин рассмеялся.

Ангелочек была удивлена и тронута готовностью Виржила заступиться за нее, ополчившись против Хозяина, которому не составит большого труда уничтожить его.

—Я, — начала было Ангелочек и, почувствовав, как крепко сжались пальцы Хозяина на ее локте, испугалась того, что сделают с Виржилом, если она откажется сейчас пойти с Хозяином. — Простите меня, Виржил. — Бедный маленький человечек был смущен и обижен. Он взглянул на нее, и она почувствовала себя так, словно предала его, предала с самого начала, не рассказав всей правды. Неужели она и правда надеялась, что ее жизнь может измениться? А имела ли она право на это?

—Вам придется найти себе нового повара, — закончил Хозяин. — Она возвращается туда, где должна быть.

—Вы уверены, мадам?

Глаза Хозяина потемнели от раздражения. Ему не нрави­лось, что этот маленький владелец кафе думает, что может ему перечить.

— Я думаю, стоит разобраться с ним так же, как с Джонни, — отрезал он, взглянув на Ангелочка горящими от нетерпения глазами.

— Каким таким Джонни? — смело поинтересовался Виржил, готовясь к схватке. Несмотря на малый рост, у него хватало смелости. Чего у него не было, так это здра­вого смысла.

471

ФРАНСИН РИВЕРС

—Нет! — умоляюще вмешалась Ангелочек. — Пожалуйста, Хозяин. Я пойду с тобой.

—Ты стала такой вежливой, моя дорогая, — похвалил он ее, снова благожелательно улыбнувшись Виржилу. — Вы что, владеете этим куском земли?

—Да, — настороженно ответил тот.

—Не хотите ли продать его?

—Не дождетесь!

Хозяин рассмеялся. — Нет? Что ж, если вам потре­буются деньги на строительство, приходите, мы обсудим условия сделки. А если у вас появятся проблемы с заменой Ангелочку, может, и в этом я смогу помочь. — Казалось, он забавляется.

—Спасибо, — ответил Виржил, но было очевидно, что он не воспользуется помощью Хозяина в чем бы то ни было. —. Миссис Осия, вы уверены, что хотите уйти?

—Миссис Осия? — тихо переспросил Хозяин, удивленно подняв бровь и глядя на нее. Ее сердце готово было выско­чить из груди.

—Да, Виржил, я уверена, — ответила она.

Хозяин повел ее по улице, громко смеясь, словно над хорошей шуткой. Ангелочек пыталась придумать выход, но его крепкая рука, сжимающая ее локоть, будто сковала параличом ее мозг. «Михаил, о Михаил!» Он сражался за нее тогда, в салоне, но сейчас его нет рядом, и никто ей не поможет. Она была одинока, а Хозяин держал ее крепко, и было совершенно ясно, что он не позволит ей сбежать.

— Итак, ты побывала замужем, моя дорогая? И как тебе
понравилось подобное приключение? Или ты всего лишь
притворялась? — Он привел ее в большой игровой клуб.
Проходя между столов, Ангелочек осторожно осматрива­
лась. Помещение казалось роскошным, впрочем, Хозяин
всегда уделял немало внимания внешнему лоску.

Мужчины приветствовали его и с интересом рассматри­вали Ангелочка, делая догадки о ней. Она шла, высоко подняв голову и глядя прямо перед собой. Они поднялись по ступенькам и прошли по богато отделанному коридору.

472

Любовь искупительная

Ангелочек вспомнила, что в ее жизни уже был такой кори­дор, в трех тысячах миль отсюда; вспомнив о том, что ожидало ее в конце того коридора, она почувствовала, как ее сковал сильный страх. Открыв дверь, Хозяин пропустил ее вперед.

На смятой постели спала красавица брюнетка. Хозяин подошел и ударил ее по лицу. Она проснулась, вскрикнув от боли.

— Убирайся. — Молоденькая проститутка вскочила с
кровати, подхватила одежду и выбежала за дверь. Хозяин
улыбнулся Ангелочку. — Теперь это будет твоя комната.

Она не могла сдаться без боя. — А что, у меня есть выбор?

— Все такая же дерзкая, — тихо произнес он, подходя к
ней. Крепко сжав руками ее лицо, он посмотрел ей в глаза.
Она попыталась скрыть не покидавший ее страх, пристально
глядя на него, но его невозможно было обмануть. Он знал,
что она притворяется, и поэтому улыбался. — Ты снова
дома, моя дорогая. Там, где должна быть и где твое место.
Ты должна быть счастливой. — Его рука опустилась чуть
ниже и крепко сдавила ее горло. — Ты кажешься спокойной,
но твое сердце колотится, как у напуганного кролика.

Он раскурил трубку и посмотрел на нее сквозь облако дыма.

— Ты так бледна, моя дорогая. Неужели ты думаешь,
что я смогу сделать тебе больно? — Он поцеловал ее в лоб
с отцовской заботой, насмехаясь, как раньше, когда она
осмеливалась дерзко разговаривать с ним или противо­
стоять ему в чем-либо. — Давай обсудим это все позже,
хорошо? — Потрепав ее по щеке, словно она вновь была
маленькой девочкой, он вышел из комнаты.

Михаил проснулся в холодном поту. Ангелочек звала его. Он видел, что она стоит среди языков пламени и зовет его снова и снова. Он не мог добраться до нее, как ни

473

ФРАНСИН РИВЕРС

пытался, но отчетливо видел темную фигуру, идущую к ней сквозь пламя.

Он дрожащими руками схватился за голову. Пот стекал по его обнаженной груди, он не мог унять дрожь.

— Это был всего лишь сон.

Ужасное предчувствие, охватившее его, было настолько тяжелым, что его затошнило. Она начал молиться. Потом встал с кровати и вышел из дома. Скоро рассвет. Когда настанет день, все будет лучше. Пришел рассвет, но прежнее ощущение не покидало его, и он опять стал горячо молиться. Ему было страшно за свою жену.

Где же она? Чем зарабатывает на жизнь? Может быть, она голодна? Есть ли у нее крыша над головой? Как она там, одна?

Почему не возвращается к нему?

Что-то зловещее и угрожающее, казалось, весь день витало в воздухе. Он физически ощущал, как тьма пере­полняет его душу, и не сомневался, что это как-то связано с Амэндой и тем, что с ней происходит. Поэтому он не переставал молиться за нее.

Он понимал свою беспомощность. Даже если она в тяже­лой ситуации, он ничего не может сделать. Он не знал, где она и в какой помощи нуждается, но все же не мог перестать думать о ней. Он по-прежнему очень любит ее. Он всегда доверял Богу в том, что Он будет вести и защищать его. Так почему он не может доверить Богу ее? Потому что он знал, что у нее нет веры.

Ангелочек дернула дверь, но она была заперта. Подойдя к окну, она отодвинула элегантную портьеру и выглянула на улицу. Через окно тем более не выбраться. Хозяин всегда уделял должное внимание защите своей собственности.

Торопливо отойдя от окна, она вспотела, на мгновение представив себе, что он может с ней сделать. Он не может ее одурачить. Она прекрасно понимала, что под добродуш­ной маской скрывается готовый вот-вот выплеснуться гнев

474

<^Жю6овь искупительная

и желание мести. И сейчас он намеренно оставил ее одну. Он знал, что она будет метаться по комнате от страха, размышляя о том, что ее ждет.

— На этот раз у него не получится, — прошептала она. —
Я не могу снова это допустить.

Осмотрев комнату, она решила, что может заправить кровать и прибрать здесь. Ей нужно делать хоть что-нибудь — так она заставит себя не думать о неизбежном. Когда порядок был наведен, она села у окна и сосредоточи­лась на прохожих. Страх вновь прокрался в душу. Крепко зажмурившись, она пыталась заглушить его. «Михаил, Михаил, подскажи мне, что делать*. Она представила, как он работает в поле. Словно наяву она видела, как он выпрямился, держа в руке косу, и улыбнулся ей. Она видела его, сидящим у огня, с Библией на коленях. «Доверься Господу, — сказал он. — Доверься Господу».

В замочной скважине повернулся ключ, и она, сделав над собой усилие, спокойно взглянула на вошедшего Хозяина. За ним следовал крепкий высокий мужчина. Она, притворившись, что ей все безразлично, холодно наблюдала за тем, как здоровяк собрал вещи девочки, которая жила здесь до нее, и вышел. Хозяин стоял, равнодушно изучая ее. Она изобразила подобие уверенной улыбки. «Ты не заставишь меня пресмыкаться перед тобой, ты, дьявол. Ты не сможешь снова запугать меня. Я просто буду вспо­минать Михаила. Всегда буду вспоминать его».

В комнату вошел маленький китайский слуга и пересте­лил белье на кровати.

Ангелочек продолжала спокойно сидеть в кресле с высо­кой спинкой, положив руки на подлокотники, но ее сердце неистово билось. Хозяин не двигался и ничего не говорил, но этот взгляд, о, она знала, что означал этот его взгляд. Страх, словно опухоль, разрастался внутри. Какое наказа­ние приготовил он на этот раз?

— Принеси ванну, — распорядился Хозяин, и китаец
поклонился. — Проследи за тем, чтобы ей хватило теплой
воды. — Китаец снова поклонился и задом выскользнул из

4?5

ФРАНСЛШ PllBF.PC

комнаты. Хозяин, прищурившись, не переставая, смотрел на нее. — Я пришлю к тебе прислугу, — произнес он после долгой паузы и, повернувшись к двери, вышел.

Она удивленно выдохнула. Очевидно, он был обес­покоен тем, как она держалась. Ей никогда раньше не удавалось обмануть его. Но с тех пор прошло почти три года. Вероятно, он забыл ее уловки.

Но, скорее всего, это только усложнит ситуацию.

В комнату, чтобы помочь ей раздеться, вошла молодая служанка. Ей было не больше тринадцати. Ангелочек сразу поняла, что это не любовница Хозяина, хотя вполне могла быть ею раньше. Она была достаточно привлекательна, но Ангелочек знала, что до тех пор, пока девочка принадле­жала исключительно Хозяину, на ее лице не было краски, она носила светлые платьица и ленты в косичках. Губы и щеки этой девочки были накрашены, а волосы собраны в массу локонов над оголенными худыми плечиками. У нее был взгляд человека, прошедшего ад.

Исполнившись жалости, она улыбнулась молоденькой служанке. — Как тебя зовут?

— Шерри, — ответила девочка, выбрасывая за дверь
ситцевое платье и нижнюю юбку Ангелочка.

—Я бы хотела после стирки забрать свои вещи.

—Хозяин приказал выбросить их.

—Ты должна всегда его слушаться. — Ей не хотелось, чтобы у девочки из-за нее были неприятности. — Ты вместе с ним приехала в Калифорнию?

—,Я и еще три девочки, — ответила служанка, проверяя воду. — Она не слишком горячая. Вы можете мыться.

Ангелочек сняла свое поношенное нижнее белье. Погрузившись в теплую ванну, она вздохнула. Что бы ни было дальше, она, по крайней мере, будет чисто вымытой. Во всяком случае, снаружи.

—Давно ты здесь живешь?

—Восемь месяцев, — ответила девочка.

Ангелочек нахмурилась. Оказывается все это время она жила всего за несколько домов от Хозяина и даже не

476

<^Гю6о6ь искупительная,

подозревала об этом. Может быть, это судьба, что они все же повстречались.

— Вы очень красивая, — сказала Шерри.

Ангелочек уныло взглянула на девочку. — Ты тоже. — Такая бледненькая, милая девочка, с голубыми испуганными глазами. Ее сердце исполнилось сострадания.

— Хотите, чтобы я вымыла вам голову? — спросила
Шерри.

— Чего бы мне точно хотелось, так это выбраться
отсюда. — Шерри удивленно замерла, и Ангелочек улыб­
нулась собственной наивности. — Но ведь это невозможно,
верно? — Взяв из рук девочки губку и лавандовое мыло,
она больше не произнесла ни слова.

Внезапно без стука вошел Хозяин. Шерри подпрыгнула от неожиданности и покраснела. Ангелочек прикоснулась к руке девочки и почувствовала, насколько она холодная. На руке Хозяина висело несколько атласных платьев. С демонстративной щедростью он положил их на край кровати. — Оставь нас, Шерри. — Девочка молча высколь­знула из комнаты.

Крайне раздраженная, Ангелочек, собрав волю в кулак, продолжала мыться, словно он был пустым местом. Он наблюдал за ней. Почувствовав себя неуютно от этого темного испытующего взгляда, она поднялась и заверну­лась в полотенце. Он протянул ей другое, поменьше, для волос. Она закрутила его на голове в виде тюрбана. Он взял голубой атласный халат и распахнул его, предлагая ей одеться. Надев халат, она туго затянула тесемки. Положив руку ей на плечо, он развернул ее к себе.

—Ты больше не мой маленький Ангелочек, правда?

—Я не могла навсегда остаться ребенком, — ответила она, холодея от его прикосновения.

— Какая жалость, — произнес он, предлагая ей стул.
Глубоко дыша и пытаясь оставаться спокойной, она села.

— Ты, наверное, голодна, — сказал он и дернул за шнурок
звонка. Вошел китаец с подносом. Как только он поставил
перед ней блюда, Хозяин жестом отослал его. Поднимая

47?

ФРАНСИН РИВЕРС

серебряные крышки, он улыбнулся. — Все твое самое люби­мое, моя дорогая.

Да, это был пир: великолепно приготовленный бифштекс, соус, салат из свежих овощей, заправленный оливковым маслом. Был здесь и толстый кусок шоколадного торта. Она не ела ничего подобного с того дня, как убежала из нью-йоркского борделя. Ее рот наполнился слюной, а желудок призывно заурчал.

Хозяин открыл серебряный молочник, налил в стакан молока и вручил ей. — Ты всегда предпочитала молоко шампанскому, правда?

Она взяла стакан из его рук. — Откармливаешь теленка, прежде чем забить его, Хозяин?

— Забить золотого теленка? Что ты, я был бы глупцом,
если бы поступил так.

Она не ела с тех пор, как случился пожар, — по глупости и из-за упрямства, отвергнув доброту священника. Она была уверена, что если съест их бесплатный суп, они заставят ее исповедоваться, а после исповедания сообщат, что нет ей прощения... Поэтому сейчас она была жутко голодна.

— Я присоединюсь к тебе позже, — сообщил Хозяин,
вновь удивляя ее. Она ожидала, что он останется. Как
только он вышел за дверь, она накинулась на обильный
ужин. Три года она не ела ничего более вкусного. Хозяин
всегда любил хорошо поесть. Выпив молоко, она налила
себе второй стакан.

Только когда ее желудок был полон, она осознала, что наделала, и ей стало стыдно.

«О, Михаил, я слаба. Я так слаба! Я была права, когда ушла от тебя. Посмотри на меня! Набиваю живот едой Хозяина. Продаю свою душу за кусок мяса и шоко­ладного торта, тогда как совсем недавно я клялась, что лучше буду голодать, но ни за что не вернусь к своей прежней жизни. Я не умею жить правильно, я не знаю как! Я могла жить правильно только рядом с тобой».

— Что-то ты грустная, моя дорогая. Что с тобой? Съела
что-то не то? — Голос Хозяина заставил ее очнуться. Она не

478

Любовь искупительная

слышала, как он вернулся в комнату. — Или, быть может, ты беспокоишься о том, какое я придумаю наказание?

Она отодвинула пустую тарелку в сторону, ее лицо горело от унижения, ей было плохо от того, что она натворила.

— Мне все равно, что ты придумал, — заявила она
равнодушно. Поднявшись, она повернулась к нему спиной.
Отодвинув занавеску, она выглянула на улицу, но которой
сновали толпы людей. «Что произошло со всей той доброй
моралью и силой, которую я обрела, пока жила с тобой,
Михаил? Она оставила меня. Я снова стала Ангелочком.
Для этого потребовалось лишь несколько часов и один
хороший ужин!»

Она слегка опустила веки. «Боже, если Ты слышишь, умертви меня. Убей меня, чтобы я не опустилась на дно. У меня не хватит сил, чтобы бороться с этим дьяволом. У меня вообще нет сил».

—Я беспокоился о тебе, — проговорил Хозяин ласково. Она ощутила его руки на своих плечах, его пальцы, масси­рующие ее затекшие мышцы. — Я хочу только лучшего для тебя.

—Впрочем, как и всегда, не так ли? — вставила она сухо.

 

—Когда ты жила со мной, разве тебе приходилось общаться с нищими? К тебе приходили сливки обще­ства. Разве многих шестнадцатилетних девочек все время посещают сенаторы и верховные судьи? Или владельцы корабельных компаний? Чарльз был очень расстроен, когда ты сбежала. Он нанял сыщиков, чтобы отыскать тебя. Он сообщил мне, что ты прибыла в Калифорнию морем.

—Милый глупый Чарльз, — пробормотала она, вспо миная избалованного молодого человека. Стряхнув руки Хозяина со своих плеч, она посмотрела ему в лицо. — А что, если я скажу тебе, что хочу уехать?

Уголки его губ слегка изогнулись. — Расскажи мне об этом мужчине, об Осии.

Ее тело напряглось. — Зачем ты хочешь знать о нем?

— Из чистого любопытства, моя дорогая.

479

ФРАПСИН РИВЕРС

Быть может, воспоминания о Михаиле придадут ей сил противостоять грядущим испытаниям.

—Он фермер.

—Фермер? — переспросил Хозяин удивленно, явно забав­ляясь. — И что, ты научилась ходить с плугом, Ангелочек? Умеешь доить корову и шить? Как тебе понравилась грязь под ногтями? — Он взял ее руку, повернув к себе ладонью. Она оставалась безучастной. — Мозоли, — произнес он с отвращением, отпуская ее руку.

—Да, мозоли, — сказала она гордо. — Даже в грязи и в поту, я была чище с ним, чем когда-либо с тобой.

Он ударил ее, и она отшатнулась. Выпрямившись, она увидела, кое-что на его лице, и это придало ей смелости. Она не могла объяснить это, но он выглядел так, словно частично потерял контроль над ситуацией.

—Расскажи мне все, моя дорогая. И она рассказала ему все.

—Ты любила его?

— Я все еще люблю его. Я всегда буду его любить.
Он — единственное светлое пятно в моей жизни, и я буду
дорожить им до дня моей смерти.

Его лицо потемнело. — Ты спешишь умереть?

— Делай то, что собрался сделать, Хозяин. Делай то, что доставит тебе удовольствие. Ты ведь всегда стремился получать удовольствие? — Она снова отвернулась от него, ожидая нового удара, но он ничего подобного не сделал. Она села на краешек кровати, с любопытством глядя на него.

— Так где же сейчас этот бриллиант добродетели и мужественности? — поинтересовался Хозяин.

— На ферме, — ответила она. Возможно, сейчас они с Мириам, наконец, нашли друг друга.

— Ты ушла от него.

— Да, я ушла от него.

Он удовлетворенно улыбнулся. — Надоело?

480

&ю6о&ъ искупительная

—Нет. Михаил мечтал иметь детей, а, как мы оба знаем, я не могу родить. — Она не смогла скрыть горечи, с которой произнесла эти слова, впрочем, и не пыталась.

—Так ты меня за это до сих пор не простила?

—Я сказала Михаилу, что не могу родить, и объяснила почему. Он ответил, что для него это ничего не меняет.

-Да?

— Да, но для меня это многое меняет. Я хотела, чтобы он
обрел все, что заслуживает и чего желает.

Лицо Хозяина каменело с каждым последующим словом все больше. Она игнорировала приближавшуюся угрозу. Она думала о Михаиле и только о нем.

— Это не первый раз, когда я ушла. Я вышла за него
замуж, когда ничего другого не могла сделать, и потом
ушла, как только появилась возможность. Я не хотела
иметь с ним ничего общего. Я хотела вернуться и забрать
мои заработанные деньги. Когда я приехала, борделя уже
не было. Он сгорел, а хозяйка уехала. Все закончилось
тем, что я стала работать на хозяина одного салона. Там
я попробовала на себе как раз тех людей из низших слоев
общества, о которых ты говоришь с таким пренебрежением.
Ты знаешь, что сделал Михаил, когда узнал, где я? Он
пришел и забрал меня. Он дрался, чтобы мы могли уйти
оттуда. Он снова забрал меня домой. Он простил меня.

Хозяин взял ее за подбородок. — Ты хочешь сказать, что я так не поступал? — Его глаза сверкали. — Или ты забыла, что ты несколько раз убегала от меня, а я возвращал тебя домой и всегда прощал?

Она высвободилась и посмотрела в его глаза.

— Ты прощал меня? Я просто была твоей собствен­ностью. Ты считал меня своим имуществом. Чем-то, что можно продать за хорошие деньги и что можно использо­вать. Михаил любил меня. А ты всегда думал, что владеешь моей душой. Михаил доказал мне, что никто не владеет мной.

— Никто? — Он нежно прикоснулся к красному пятну на щеке, которую раньше ударил. — Ты разве не чувству-

481

16-6330

ФРАНСИН PlIBEPC

ешь себя здесь, как дома, Ангелочек? Не скучала ли ты по хорошей пище, дорогой красивой одежде, роскошной обстановке, вниманию?

Она ощутила беспокойство и увидела, что он улыбается.

— Я же знаю тебя, — продолжал он. — Несмотря на
все твои бунты, тебе нравится, когда шелк струится по
коже, нравится, когда тебе прислуживает твоя собственная
горничная. — Он поднял со стола пустой молочник. — Ты
любишь молоко. — Он рассмеялся ей в лицо.

Лицо Ангелочка горело. Он получал злобное удоволь­ствие, унижая ее. — Я наблюдал за тем, как ты играла мужчинами, которые приходили к тебе. Они были словно глина в твоих руках. Они были одурманены тобой.

—И это наделяло тебя властью над ними.

—Да, — с готовностью признался он. — Большой силой и могуществом. — Он протянул руку и вздернул ее голову. -Мне недоставало тебя. Мне недоставало той власти, которую ты давала мне, потому что мужчины, которые приходили к тебе, склонялись перед твоим очарованием, а тогда они полностью принадлежали мне, и я мог из них веревки вить.

—Ты слишком многого от меня хотел.

 

—Никто не имел права прикоснуться к тебе без моего разрешения.

—Михаил нарушил твой запрет. — Она увидела вспышку гнева в его темных глазах. Странно, но она не боялась. Внутри нее разливался покой. Мысли о Михаиле напол­нили ее смелостью, но она понимала, что этой смелости хватит ненадолго. Скоро Хозяин приступит к делу. И он не похож на Магована. Он не потеряет контроль над собой и никогда не убьет ее.

Хозяин поднялся. — Я оставлю тебя одну, моя дорогая. Отдыхай. Я вернусь, и мы продолжим разговор. Нам нужно обсудить ряд деловых вопросов. Ведь тебе надо отрабаты­вать свое пребывание здесь.

482

Когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, она отвер­нулась. Его жесткие пальцы сжали ее щеки, словно тиски, поднимая ее голову. Он крепко ее поцеловал. Она не ощутила в нем ни капли страсти — он ничуть не изменился. Она надоела ему уже давно, когда была чуть старше Шерри.

Выходя, Хозяин задержался у двери. — Кстати, Ангелочек. Если этот твой Михаил явится за тобой, я убью его так же, как убил Джонни. — Он слегка улыбнулся. — А ты будешь стоять и смотреть. — Ее решимость момен­тально истощилась. Он увидел испуг на ее лице и снова улыбнулся.

Ангелочек услышала скрежет ключа, повернувшегося в замке, и упала на кровать.

Хозяин не вернулся ни на следующий день, ни днем позже. Шерри приносила еду, а охранник после ухода девочки проверял, заперта ли дверь.

Ангелочек понимала, что задумал Хозяин, но это пони­мание не помогало ей.

Возвратились ночные кошмары.

Вот она бежит, а ночь преследует ее. Звук тяжелых шагов гулким эхом разносится по аллее за спиной. Перед ее глазами простирается порт, мачты кораблей упираются в небо. Она бежит от одного корабля к другому, умоляя взять ее на борт. «Извините, мадам, но у нас нет мест», — отве­чают ей моряки один за другим.

Она подбегает к последнему причалу и видит внизу шаланду с мусором. Якорь уже поднят. Оглянувшись, она видит Хозяина. Он зовет ее, и его зловещий голос звучит во мраке.

Внизу горы отбросов — там ползают крысы и грызут гнилое мясо и овощи. В нос бьет резкий запах, но она, превозмогая отвращение, прыгает, больно ударяясь о палубу. Ее руки погружаются по локти в липкую массу, а крысы, пронзительно пища, бросаются врассыпную. Она почти теряет сознание от вони, но шаланда отплывает, и она крепче вжимается в палубу. Шаланда отчаливает в тот

483

16-

ФРАНСИН РИВЕРС

момент, когда Хозяин подбегает к краю причала. «Ты не сможешь сбежать от меня. Ты не сможешь, Ангелочек!»

Потом он исчезает, и она оказывается одна посреди бушующего моря. Волны бьются о борт шаланды, обдавая ее горой брызг. Она пытается отыскать место, где сможет укрыться от них, но ничего не получается. Она забралась повыше, чтобы брызги не заливали ее. Сидя на вершине мусорных гор, она видит Роба, лежащего на спине. Черный шнур все еще туго затягивает его шею, а крысы разры­вают на куски его мертвое тело. Плача от ужаса, она снова скатывается вниз и прячется в дальнем углу шаланды.

Ее трясет от страха, и она закрывает голову руками. «Лучше бы я умерла, лучше бы я умерла...»

«Дорогая, где они?»

Ангелочек поднимает глаза и видит маму, стоящую перед ней в мерцающем белом свете. «Где они, дорогая? Где мои четки?»

Ангелочек ползает по горам мусора, лихорадочно стараясь отыскать их. «Я найду их, мама! Обязательно найду!» Она видит, как в мусоре что*-то ярко блеснуло, и протягивает руку. «Вот они! Я нашла их, мама!» Шаланда сильно кренится, поднимаясь на волне, и горы мусора летят в море. Ангелочек кричит, пытаясь поймать четки и падая. Вот ей удается пальцами ухватиться за горошины, но они выскальзывают из ее рук и летят в штормящее море. Ангелочек чувствует, что падает все ниже и в конце концов вылетает за борт. Она пытается за что-то ухватиться, но все вокруг вязкое, и ничто не может ее спасти. Все, за что она хватается, ускользает из рук. Она надает в холодную воду, хватаясь за обломки дерева. Она барахтается, стре­мясь доплыть до берега, и когда, наконец, добирается до цели, море утихает. Она видит берег и плывет к нему. Выбравшись на песок, она едва может стоять на ногах под тяжестью отбросов, прилипших к ней. Шатаясь, она идет по берегу и скоро падает в изнеможении. Ее кожа изъедена страшными язвами и гниющими наростами, как у ребенка той молоденькой проститутки.

484

^Жюбовь искупительная

Поднимая глаза, она видит Михаила, стоящего в поле. Легки и ветерок шевелит пшеницу, словно золотое море вокруг него. Воздух чистый и сладковатый. К нему подхо дит Мириам с ребенком на руках, но он не смотрит на нее. «Амэнда!» — кричит он и бежит к ней. — «Нет, Михаил, уйди! Не подходи ко мне!» Она знает, что как только он к ней прикоснется, язвы, которые изъедают ее тело, покроют его с головы до ног.

Но он не слушает ее. Он приближается.

Она слишком слаба, что убежать. Она смотрит на свое тело и видит, как от него отваливаются куски плоти. Михаил без колебаний подходит к ней. Он так близко, что она видит его глаза. «О, Боже, позволь мне умереть. Умереть за него».

«НЕТ», — вдруг слышит она тихий голос в ответ.

Она видит Михаила, стоящего перед. ней. Там, где находится его сердце, горит маленький огонек. «НЕТ, ВОЗЛЮБЛЕННАЯ». Губы Михаила сомкнуты, это не его голос. Огонек становится больше и ярче, разрастаясь, пока уже все его тело не излучает свет. Потом свет отделяется от Михаила и подступает к ней. И она видит человека, вели­чественного и полного славы, и свет от него растекается во всех направлениях.

— Кто ты? — испуганно шепчет она. — Кто ты?

- ЯХВЕ, ЭЛЬ ШАДДАЙ, ЯХВЕ МАКЕДЕШ, ЭЛЬ
ЭЛИОН, ЭЛЬ ОЛАМ, ЭЛОХИМ... *

Имена текут, словно музыка, наполняя ее кровь, пере­полняя все ее существо. Она дрожит от страха и не может сдвинуться с места. Он протягивает руку, прикасается к ней, и она чувствует, как тепло переполняет ее, а страх уходит. Она смотрит на свое тело и видит, что она очищена и одета в белые одежды.

* Различные имена Бога, встречающиеся в Старом Завете (древнееврейс­кий язык): Я Есмь, Бог Всемогущий, Господь Освящающий, Всевышний, Бог Вечный. Господь Бог.

485

ФРАПСИН РИВЕРС

- Значит, я умерла.

- ЧТОБЫ ТЫ МОГЛА ЖИТЬ.

Она поднимает глаза и видит, что этот сияющий человек покрыт ее язвами. — Нет! — рыдает она. — О, Боже, прости меня! Я виновата. Я заберу это назад. Я сделаю все... — Но когда она протягивает руку, язвы исчезают, и Он вновь стоит перед ней, совершенный, как прежде.

- Я ЕСТЬ ПУТЬ, САРА. СЛЕДУЙ ЗА МНОЙ.

Она делает шаг ему навстречу, внезапно раздается раскат грома, и Ангелочек просыпается в темноте.

Она лежит, не шевелясь, глядя в потолок, сердце гулко стучит. Она крепко закрывает глаза, желая опять уснуть и увидеть окончание сна, но не может. Она с трудом помнит, о чем был этот сон. Он словно ускользает от нее.

Вдруг она опять услышала звук, который прервал ее сон, такой знакомый, раздирающий сердце.

В соседней комнате раздавался тихий, мурлычущий голос Хозяина.

И плач ребенка.

486

J/

«Ныне же так говорит Господь,

сотворивший тебя, Иаков,

и устроивший тебя, Израиль:

не бойся, ибо Я искупил тебя,

назвал тебя по имени твоему; ты — Мой».

Библия. Книга пророка Исайи 43:1

Павел решил, что ему лучше вернуться в горы. Он не может оставаться здесь. Он не может находиться рядом с Мириам и не сойти с ума. Уж лучше разочарования и все тяжести золотодобычи, чем постоянно видеть, как она идет к дому Михаила.

Но ему нужны были деньги, чтобы купить все необходимое.

Проглотив свою гордость, он отправился к Михаилу, намереваясь продать ему свою землю.

— Я не прошу за нее слишком много. Лишь бы мне хватило для начала. Это хорошая земля. И она, так или иначе, должна принадлежать тебе, Михаил. Ты ведь ухажи­вал за ней, когда я в прошлый раз уехал.

— Мои дела идут не очень хорошо, — ответил Михаил, отказавшись от предложения. — Дождись весенней жатвы. А потом забирай, что заработаешь, и уезжай, если сочтешь нужным. Земля будет ждать твоего возвращения.

— Михаил, я не планирую возвращаться. На этот
раз, — нет.

Михаил положил руку ему на плечо.

48?

ФРАНСИН РИВЕРС

— Зачем ты мучаешь себя? Зачем бросаешься то туда,
то сюда?

Павел раздраженно стряхнул его руку.

— Для чего ты ждешь шлюху, которая никогда не
вернется? — задал он ответный вопрос, поспешив уйти
прежде, чем они успеют наговорить друг другу такого, о
чем потом придется пожалеть.

Теперь ему не оставалось ничего иного, как только пойти к Джону Элтману.

Джон пригласил его в дом. Элизабет укачивала ребенка, а Мириам, склонившись над огнем, помешивала кипящий бульон. При взгляде на нее его сердце взволнованно заби­лось. Выпрямившись, она улыбнулась ему, и он ощутил слабость в коленях.

— Присаживайся, Павел, — предложил Джон, похлопы­
вая его по спине. — Мы давно с тобой не виделись.

Павел снова обратил свой взор на Мириам. Наблюдая, как она раскатывает тесто, режет на куски и выкладывает на чугунный противень, он задумался. Молчание Джона вновь привлекло его внимание. Элизабет улыбалась. Джон тоже. Он почувствовал, как жар приливает к лицу.

— Джон, я пришел, чтобы предложить тебе мои земли. —
Краешком глаза он видел, как Мириам смотрит на него.
У него на лице напряглась каждая мышца. — Я решил
вернуться в горы, — сообщил он.

Джон вздернул брови.

Элизабет нахмурилась. — Это довольно неожиданное решение, Павел.

—Нет. — Он затылком ощущал на себе взгляд Мириам, которая стояла, уперев кулаки в бока.

—Ты хорошо обдумал это? — поинтересовался Джон. — Ты вложил в эти земли столько труда.

—Я все обдумал. Я считаю, что просто не рожден быть фермером. — Мириам повернулась к ним спиной и с грохо­том швырнула крышку на кастрюлю. Элизабет и Джон, едва не подскочив от неожиданности, удивленно уставились на нее. — Я прошу совсем не много за нее, — продолжал

488

<9%ю()овъ искупительная

Павел, стараясь не замечать Мириам. Он назвал свою цену, еще больше их шокируя.

—Но эта земля стоит гораздо дороже, — возразил Джон. Он потирал щеку, озадаченный предложением.

—Почему ты это делаешь?

Мириам резко повернулась к ним. — Да потому, что он глупец!

— Мириам] — ошарашено воскликнула Элизабет.

—Прошу прошения, мама. Он идиот, болван, дурак и тупица!

—Ну все, хватит! — прервал ее Джон. Он поднялся из кресла, темнея от ярости. — Павел наш гость!

Мириам взглянула на Павла, ее глаза блестели от слез, стекавших по бледным щекам.

— Прости, папа. Я и вправду забыла свое место. Извините
меня, пожалуйста. — Она спешно пересекла комнату, наки­
нула на плечи шаль и распахнула дверь. Оглянулась на
Павла. — Давай, действуй. Беги к своим горам и золоту. —
Выскочив на улицу, она громко хлопнула дверью.

Павел сидел неподвижно, расстроенный. Ему хотелось пойти за ней и все объяснить, но что он ей скажет? Что он любит ее и из-за этого сходит с ума? Что Михаил скоро забудет Ангелочка, и она обязательно его дождется?

Джон опять опустился в кресло. — Я прошу проще­ния, — сказал он. — Я не знаю, что на нее нашло.

— Я уверена, что она не имела в виду сказанного, — доба­
вила Элизабет.

Лучше бы это было иначе.

— Так что скажешь, Джон? Хочешь купить эти земли,
или мне стоит поехать в город и попытаться найти покупа­
теля там? — Чем раньше он отсюда уберется, тем лучше.

Нахмурившись, Джон взглянул на жену. — Позволь мне обдумать твое предложение. К концу недели я дам тебе знать о моем решении.

Целых три дня. Сможет ли он выдержать еще три дня?

— Спасибо, — ответил Павел поднимаясь.

489

ФРАНСПН PllBEPC

— Приходи к нам почаще, — проговорил Джон, положив
руку на плечо Павлу и провожая его до двери. — И, что бы
ни случилось, знай, что ты здесь всегда желанный гость. —
Они вышли во двор. — А если Мириам что-то беспокоит,
она с этим скоро справится.

Павел увидел, что она идет через поле, направляясь к дому Михаила.

—Наверно, да, — ответил он, грустно улыбнувшись. — Продолжим разговор через несколько дней, Джон. — Надев шляпу, он пошел домой.

—Что ты обо всем этом думаешь? — спросил Джон у Элизабет, вернувшись в дом.

—Ты знаешь, Джон, с тех пор как Амэнда уехала, я перестала замечать в поступках окружающих хоть сколько-нибудь здравого смысла.

Они с нетерпением ждали возвращения Мириам, наде­ясь, что она доверится им, как обычно. Уже стемнело, и вот, наконец, она вернулась.

—Мы беспокоились, — сделала замечание дочери Элизабет. Они никак не ожидали, что ее не будет так долго.

—Где ты была? — потребовал отчета Джон.

 

— Я была у Михаила. Потом гуляла. Потом сидела. И потом я молилась. — Прижав руки к лицу, Мириам разры­далась. Джои и Элизабет лишь удивленно переглянулись. Да, их дочь была нежной и впечатлительной, но так она вела себя впервые.

— Что с тобой, дорогая? — спросила Элизабет, обнимая дочь. — Что-то случилось?

— О, мама. Я люблю его так сильно, и это так больно!
Элизабет взглянула на мужа. — Но ведь он женат. Ты

же знаешь.

Мириам подняла на мать красные от слез глаза. — Павла, мама! Не Михаила.

— Павла! — произнесла Элизабет с нескрываемым облег­
чением. — Но мы думали...

490

искупительном

—Я всегда любила его, и я знаю, что он меня тоже любит. Он просто слишком упрям, чтобы признаться в этом даже самому себе. — Она посмотрела на отца. — Я не могу позволить ему уйти, папа! Если ты купишь у него землю, я тебе этого никогда не прощу!

—Если не я, то кто-нибудь другой купит. — Он пытался увидеть в происходящем хоть толику здравого смысла. — Если он тебя любит, то почему тогда продает своп земли и собирается уехать?

—Я думаю, по той же причине, по которой Амэнда оста­вила Михаила.

—Ты, кстати, так никогда нам и не сказала, что она тебе говорила, — напомнила дочери Элизабет.

Мириам покраснела. — Я не могу. — Она села в кресло и закрыла лицо руками. — Я просто не могу.

Элизабет присела с ней рядом и попыталась ее утешить.

— Как ты собираешься предотвратить отъезд Павла? —
спросил ее отец. - Он уже принял решение, Мириам, и,
похоже, это случится.

Мириам посмотрела на отца. — Я смогу заставить его передумать.

Вглядываясь в полное решимости лицо дочери, Джон нахмурился. — Что ты задумала?

Мириам закусила губу. — Кое-что из Библии. — Вытерев слезы, она выпрямилась в кресле.

— Из какой части? — строго спросил отец.

—Я знаю, что для этого потребуется, папа, но тебе придется доверять мне.

—Сколько ей лет, Хозяин?

Его губы язвительно скривились.

— Ревнуешь, Ангелочек?

Ей хотелось убить его. — Восемь? Девять? Она не может быть старше, иначе она бы не вызвала у тебя интереса. В его глазах затаилась угроза.

491

ФРАНСИН РИВЕРС

— Я бы посоветовал тебе прикусить твой маленький гряз­
ный язычок, моя дорогая. — Он подвинул ей стул. — Сядь.
Нам нужно кое-что обсудить.

Ангелочек была одета в розовый атлас и кружева. Хотя одежда выгодно подчеркивала все изгибы ее стройного тела, она ненавидела ее. Ей было крайне неприятно, что Хозяин рассматривает ее с головы до ног. Он словно оценивал товар, решая, как лучше использовать его для получения максимальной прибыли.

— Розовый цвет тебе больше не идет, — произнес он, пугая
ее тем, насколько похожи их мысли. — Я думаю, лучше
красный. Или голубой, с оттенком сапфира... Возможно,
даже, изумрудно-зеленый. В этих цветах ты будешь смот­
реться, как богиня. — Прежде чем сесть, он прикоснулся к
ее обнаженному плечу.

Она села напротив него за маленький столик, стараясь придать лицу равнодушное выражение. Он смотрел на нее, натянуто улыбаясь.

—Ты изменилась, Ангелочек. Да, ты всегда была такой упрямой и надменной. Это было частью твоего очарования. Но теперь ты ведешь себя так, словно тебе все безразлично. Это не разумно в твоем положении.

—Допусти, что мне на самом деле безразлично, что со мной будет.

—Ты хочешь, чтобы я доказал тебе, что ты заблужда­ешься? Я могу, ты же знаешь. Очень просто. — Он сложил вместе ладони, постукивая кончиками пальцев друг о друга. Она рассматривала его руки аристократа — без мозолей, белые и ухоженные. Красивые, холеные руки, способные творить невероятную жестокость.

Она вспомнила руки Михаила, большие и сильные, привыкшие к тяжелому труду. Его руки были жесткими и мозолистыми. Они казались такими грубыми, но на самом деле оказались такими нежными. Его прикосновения исце­лили ее тело и открыли сердце.

Глаза Хозяина смотрели жестко и холодно. — Чему ты улыбаешься?

4.92

^Сюбовь искупительная

—Тому, что это по-настоящему не имеет значения, то, что ты со мной сделаешь.

—Твой Михаил убедил тебя в этом? Ты слишком долго была далеко от меня.

Все эти ужасные ночные кошмары, чувство вины, тайны ее прошлого, которые она всю жизнь волокла за собой... Михаил сказал однажды, что ей нужно выбросить все это, как старый ненужный хлам. Хозяин был этим старым, ненужным хламом.

— О нет, Хозяин. Я никогда не расставалась с тобой, ты
был со мной везде, где бы я ни была. — Она увидела его
самодовольную усмешку и добавила: — Какая напрасная
трата драгоценного времени!

Его губы сжались в жесткую линию. — Я предлагаю тебе выбор, моя дорогая. Ты можешь присматривать за девоч­ками или стать одной из них.

—Ты имеешь в виду занять место Салли? Что с ней случилось, Хозяин? Я не видела ее с тех пор, как ты пере­селил меня в другое место.

—Она все еще в Нью-Йорке, неплохо зарабатывает в борделе. Все еще достаточно привлекательна. Слишком пышные формы, впрочем, совершенно не в моем вкусе.

—Бедная Салли. Она любила тебя долгие годы. А ты, может, и не догадывался? Хотя, я думаю, ты знал. Тебе просто было наплевать. Она ведь всегда была слишком стара для тебя, верно, Хозяин? Да и слишком уж она похожа на настоящую женщину.

Хозяин резко поднялся. Схватив ее за волосы, он рывком вздернул ей голову, заставив смотреть прямо ему в глаза.

— Что случилось с тобой, моя дорогая? — спросил он
мягким, обманчивым голосом. — Что мне такое сделать,
чтобы вернуть ту маленькую девочку, того Ангелочка?

Ее кожа горела, и сердце беспокойно трепетало. Он может сломать ей шею в одно короткое мгновение, если пожелает. Ей вдруг захотелось, чтобы он так и сделал, положив конец происходящему. Но внезапно, когда он вгляделся в ее глаза, выражение его лица изменилось.

493

ФРАНСИН РИВЕРС

Слегка нахмурившись, он ослабил хватку. — От тебя мертвой будет не слишком много пользы. — Неужели он с такой легкостью может читать ее мысли? Он резко оттолк­нул ее. Пройдя на другой конец комнаты и настороженно обернувшись, он снова взглянул на нее. — Не вынуждай меня, Ангелочек. Я уверяю тебя, что, несмотря на всю мою любовь к тебе, ты вполне заменима.

Ангелочек подумала о несчастном ребенке. — Кто сейчас следит за ключами? — Она поправила юбку, чтобы он не понял, насколько она напугана, и не догадался о том, для чего она об этом спрашивает. Ей показалось, что он в заме­шательстве. Это все же было лучше, чем садизм.

— Я, — ответил он. Сунув руки в карманы, он достал связку ключей.

— Я думаю, что предпочту положение Салли. — Если бы она могла подобрать ключ к комнате девочки, она, по крайней мере, постаралась бы вытащить ее из этого ада.

Хозяин улыбался, глядя на нее смеющимися глазами. Потом бросил связку ключей на стол.

— Винный погреб, кладовая, бельевая, гардероб. —
Расстегнув ворот рубашки, он достал золотую цепочку. На
ней висел ключик. — Это тот, который ты хочешь.

Все еще улыбаясь, он подошел к ней и положил свои тяжелые руки ей на плечи.

— Я думаю, после всего, что произошло, тебе нужен
урок, — проговорил он вкрадчиво. — Я представлю тебя
сегодня вечером. Ты наденешь голубое платье и распустишь
свои великолепные волосы. Ты произведешь сенсацию.
Каждая моя девочка привлекательна, но ты исключительна
и особенна. Каждый мужчина в этом доме возжелает тебя.

Ангелочек холодела от каждого его слова. Ей хотелось сбежать, но она знала, что ничего этим не добьется. Было куда мудрее просто сидеть и ждать.

— Ты будешь отвечать за ключи со следующей недели,
моя дорогая. А на этой неделе я хочу, чтобы ты обслужи­
вала моих компаньонов. У меня есть несколько человек,
которые были бы мне полезны. — Он улыбнулся. — Кроме

494

&юЬо6ъ искупительная

того, я сделал тебя здесь слишком исключительной. Тебе нужно немножко встряхнуться, как раньше.

Он вышел за дверь. По выражению его лица она поняла, что он был намерен осуществить каждое сказанное им слово.

Павел проснулся и увидел Мириам, которая поправляла угли и подкладывала дрова в огонь. Он быстро сел на кровати и уставился на нее, одеяло сползло вниз, укрывая его только по пояс. Ему это снится. Это очевидно. Почесав щеку, он огляделся и увидел ее шаль на спинке стула и сумку на столе.

Она повернулась к нему и улыбнулась. — Доброе утро. Уже почти рассвело.

Она, очевидно, была настоящая. Его охватила паника.

—Что ты здесь делаешь?

—Я переезжаю к тебе.

— Что?!

—Я сказала, что переезжаю к тебе. — Он взглянул на нее так, словно увидел сумасшедшую. Она подошла и присела на кран его кровати. Он натянул одеяло, чтобы прикрыть свою голую грудь.

Взглянув на Павла, Мириам не смогла удержаться от смеха, видя всю комичность ситуации. Что ж, это его вина. Если бы он не был таким упрямым...

—Это совсем не смешно, — сказал он сквозь зубы.

—Да, отнюдь, — согласилась она серьезно. — Я люблю тебя и не могу позволить тебе уйти в горы, чтобы ты оконча­тельно испортил свою жизнь. — Он выглядел так смущенно и трогательно. Его волосы топорщились в разные стороны, как у мальчишки. Она протянула руку, чтобы пригладить их, но он отстранился, и в его глазах отразилась тревога.

—Иди домой, Мириам, — проговорил он в полном отчая­нии. Ему нужно выставить ее! Неужели она не понимает, что делает с ним, когда говорит, что любит его? Если она сейчас же не уйдет, он, вероятно, не сможет противостоять ей. Но она не двигалась. Она продолжала сидеть, глядя

4.95

ФРАНСИН PlIBEPC

на него с терпеливой улыбкой. Он услышал шум в ушах и наклонил голову. — Я сказал тебе, иди домой!

— Нет, — просто ответила она, — и одежду твою, кстати,
я тебе тоже не отдам.

Он открыл рот от удивления.

Она скромно сложила руки на коленях и снова улыб­нулась ему. Выражение ее глаз заставило его покрыться потом с ног до головы. Ему стало жарко. Он с трудом мог дышать. Это какое-то безумие!

—Что это за шутки, Мириам Элтман? Что по этому поводу скажет твой отец?

—А он уже все знает.

—О, Боже, — громко взмолился Павел, ожидая, что с минуты на минуту в дом ворвется Джон с ружьем в руках.

 

—Папа всю прошлую ночь пытался отговорить меня от этой затеи и, в конце концов, сдался. Вообще-то я планировала появиться здесь еще раньше. — Она озорно улыбнулась. — Ты помнишь книгу «Руфь», Павел? Ту, которая в Библии. Помнишь, что она сделала? Что ж, Вооз, вот я здесь, у твоих ног. Что же ты предпримешь теперь? — Она положила руку на одеяло, и он отпрыгнул.

—Не прикасайся ко мне, — выпалил он, на лбу высту­пили крупные капли пота. — Я говорю тебе, я хочу, чтобы ты ушла отсюда прямо сейчас.

—Нет, ты не этого хочешь.

—Откуда ты знаешь, чего я хочу? — спросил он, пыта­ясь придать своему голосу сердитое звучание.

—Я вижу это всякий раз, когда ты смотришь на меня. Ты хочешь меня.

—Перестань! — произнес он умоляюще.

— Павел, — заговорила она очень мягко, — я очень
сильно люблю Михаила, он мне как старший брат, но я не
влюблена в него, как в мужчину, и этого никогда не будет.
Я влюблена в тебя.

— Ты создана не для меня, — выдавил он, раздираемый
сомнениями.

4,96

&ю6о(>ъ искупительная

—Не говори глупостей, — ответила она таким тоном, словно перед ней был упрямый ребенок. — Ты же знаешь, что это не так.

—Мириам...

Она положила руку на его голое плечо, и он задохнулся от ее прикосновения.

— Я всегда так хотела прикоснуться к тебе, — продол­
жала она тихим, слегка охрипшим голосом. — В тот день на
поле, когда ты пахал...

Он глубоко вздохнул и взял ее за руку. Она посмотрела в его глаза.

—И я так давно мечтала о том, чтобы ты, наконец, прикоснулся ко мне...

—Мириам, — промычал он хрипло. — Я не святой.

—Я знаю это. А ты думаешь, я святая? — Ее глаза блес­тели от слез. — Мне не легко об этом говорить, Павел, но я уже давно не ребенок, я взрослая женщина, и я знаю, чего хочу. Я хочу тебя. Чтобы ты был моим мужем. Чтобы жить с тобой до конца своих дней.

Он дрожал. — Не делай этого со мной. — Он заметил, как слеза медленно стекает по ее щеке, и не смог ничего с собой поделать: протянув руку, он вытер ее. Она поймала его руку, словно в ловушку, но лишь на короткий миг. Ее кожа была такой нежной, ее волосы, словно шелк. Он опус­тил руку ниже, чувствуя, как бешено пульсирует жилка на ее шее. — Мириам, что ты делаешь со мной?

— Ничего такого, чего ты не хочешь. Признай это. —
Обвив его шею руками, она поцеловала его. Когда, наконец,
она отстранилась от его губ, уже ничто в мире не могло
его остановить. Обхватив ее лицо руками, он поцеловал
ее, сначала нежно, потом со всей своей любовью, которую
приходилось сдерживать долгие месяцы.

Он целовал ее с изголодавшейся страстью. Ее уступчи­вость заставила его чувства бурлить, затягивая, словно в воронку. Она была такая крепкая и мягкая, и теплая, от нее словно пахло небесами.

4,97

ФРАНСИН РИВЕРС

—Я люблю тебя, — прошептал он, боясь произнести эти слова во всеуслышание. — Я просто с ума от этого сходил. Я не мог этого пересилить. Мне нужно было сбежать от тебя.

—Я знаю, — ответила она дрожа, пальцами перебирая его волосы. И вдруг расплакалась. — Я люблю тебя так сильно. О, Павел, я правда люблю тебя.

Он отодвинулся, посмотрел ей в глаза, любуясь тем, как горят ее щеки, как в ее глазах светится любовь к нему, и ему показалось, что его сердце сейчас выскочит из груди. Она была рядом. Она создана для него. Он с трудом мог поверить в это.

Она увидела этот взгляд и, протянув руку, прикоснулась к его щеке. Ее лицо светилось нежностью.

— Я хочу, чтобы мы все сделали правильно. Сначала
женись на мне, Павел. Будь моим мужем. Я хочу все
разделить с тобой — так, чтобы между нами не было теней.
Чтобы не было ничего такого, о чем мы потом будем жалеть.
Если мы сблизимся сейчас, то завтра тебе будет стыдно. Ты
же знаешь, что будет именно так. Ты не сможешь смот­
реть в глаза моим родителям. Тебе будет казаться, что ты
воспользовался моей беззащитностью. — Она робко улыб­
нулась. — Даже, если, на самом деле, все наоборот...

— Я думал, что смогу оставить тебя, — признался он, зная, что она все равно осталась бы в его сердце до конца жизни. Это было бы мучение, от которого он никогда бы не смог убежать. — Я думаю, нам нужно съездить в Сакраменто и найти священника.

— Нет, не придется.

Он удивленно смотрел на нее.

Покраснев, она смущенно улыбнулась. Теперь это была та самая Мириам, которую он знал раньше. От смелой моло­дой женщины, которая вломилась в его дом на рассвете, не осталось и следа.

— Папа сказал, что он сам поженит нас. Когда я ушла к
тебе, он как раз копался в комоде в поисках «Книги молитв
для особых случаев». И, кажется, он очень спешил.

498

<9%юЬо&ъ искупительная

Он снова поцеловал ее, не в силах сдержаться. — У меня, похоже, не остается выбора, правда? — спросил он, мягко рассмеявшись.

— Нет, конечно, — ответила она, довольно улыба­ясь. — Михаил все повторял, что ты скоро сам проявишь инициативу. Но я просто устала ждать.

Стоя за плотным занавесом в глубине сцены, Ангелочек слышала гул мужских голосов и поняла, что казино уже переполнено. Место, где она находилась, чем-то напоминало цирк. Хозяин решил показать ее на центральной сцене.

Он уже достаточно подготовил публику, устроив шоу из танцовщиц, жонглеров и акробатов. Ангелочек пыталась вообразить себе, где он их отыскал, но у Хозяина были свои способы и средства. А может быть, он просто взмах­нул рукой и сотворил их из огня и серы.

Она вздрогнула, и рука, державшая ее повыше локтя, больно сжалась. Она не оставалась без присмотра с того самого дня, когда Хозяин привел ее в комнату на верхнем этаже. Сбежать было невозможно, и от постоянного страха, а теперь и ужаса, она боролась с тошнотой.

Прищурив глаза, Ангелочек преодолела очередной ком в горле. А может, и не стоит с этим бороться? Может, нужно выйти В центр круга, чтобы ее стошнило прямо там. Это точно охладит пыл, который Хозяин постарался возбудить в толпе. Она едва не рассмеялась, но сдержала себя, зная, что смех перейдет в истерику.

Она слышала, как он настраивал публику. У него был ораторский голос. Это играло ему на пользу в политике, а когда он решил сменить сферу деятельности и работать в тени, также помогало получать немалые доходы. Он разжи­гал огонь в собравшихся мужчинах, ожидавших зрелища, возбуждая их. Она почти физически ощущала их похоть. Через несколько минут она столкнется с ней лицом к лицу. Сотни пар глаз уставятся на нее, снимая с нее одежду и воображая все то, что они готовы сделать с ней. И Хозяин

499

ФРАПСИН РИВЕРС

позволит этим мечтам стать реальностью. За хорошие деньги. Все, что угодно, за очень большие деньги. «Всю неделю ты будешь обслуживать их».

Ангелочек на минуту закрыла глаза. «Боже, если Ты здесь, убей меня! Пожалуйста! Пошли громы и молнии и сотри меня с лица земли. Пошли меня куда-нибудь в небытие. Пошли огонь. Или пусть я стану соляным столбом. Как бы Ты ни сделал это, сделай это, пожалуй­ста, Боже! Помоги мне, помоги мне!»

— Полегче, малышка, — произнес охранник, холодно
улыбнувшись ей с высоты своего гигантского роста.

«О, Боже. О, Иисус, пожалуйста, помоги мне!»

— Они почти готовы для тебя.

Она подумала, что сейчас ее сердце остановится от ужаса. Тогда она услышала:

САРА, ВОЗЛЮБЛЕННАЯ».

Это был тот же мягкий голос, который она слышала в доме Михаила. Тот же голос, который она слышала во сне...

НЕ БОЙСЯ, Я С ТОБОЙ».

Она осмотрелась, но рядом был только охранник и участники труппы. Ее сердце бешено колотилось, кожа покрылась мурашками — так же, как той странной ночью.

— Где? Где Ты? — зашептала она лихорадочно.
Охранник вопросительно посмотрел на нее. — В чем

проблема?

—Ты слышал этот голос?

—Среди такого шума? — усмехнулся он. Она дрожала всем телом. — Ты уверен?

Его рука больно сжалась у нее на плече. — Тебе лучше успокоиться и собраться с мыслями. Если будешь изобра­жать из себя ненормальную, все равно ничего не добьешься. Хозяин вот-вот тебя вызовет. Послушай только, как они кричат. Очень похоже на голодных львов, правда?

Ангелочек с удовольствием провалилась бы сейчас под землю. Она крепко зажмурилась, стараясь изолировать себя от этой кричащей, будто разъяренной толпы, пытаясь

500

ч9%ю6о8ъ иступите, /ьнал

прислушаться к этому пугающему, тихому голосу в своей голове. Он называл ее тем именем, которое, с тех пор как умерла мама, она слышала только во сне.

«Что Ты хочешь, чтобы я исполнила? Скажи мне. О, Боже, скажи мне! >>

МОЮ ВОЛЮ».

Ее переполняло отчаяние. Она не понимала, что это значит.

— Пора идти, — сказал охранник. — Сама дойдешь?
Даже если бы она смогла вырваться, куда бежать? Она

открыла глаза, и внезапно внутренняя дрожь прекратилась. Она не могла этого объяснить, но она ощущала покой. Такой неестественный. Она посмотрела на охранника величественно.

— Если ты отпустишь мою руку, — сказала она. Он удив­
ленно моргнул и отпустил ее. Она сделала шаг вперед, и он
отодвинул занавес, пропуская ее на сцену.

Как только она показалась, публика словно сошла с ума. Мужчины кричали, свистели и мяукали. Она, высоко подняв голову и глядя прямо перед собой, вышла на середину, где стоял Хозяин, улыбаясь ей со зловещим наслаждением. Ему пришлось наклониться к ее уху, чтобы она смогла услышать его сквозь невероятный шум.

— Чувствуешь свою власть, Ангелочек? Ты можешь
разделить ее со мной. Мы сможем поставить их на колени!

Потом он ушел, а она осталась стоять одна посреди сцены.

Шум был оглушительным. Они что, все взбесились? Ей хотелось убежать и спрятаться от этой толпы. Ей хотелось умереть.

ПОСМОТРИ НА НИХ».

Она постаралась придать своему лицу прежнее высо комерное и презрительное выражение и окинула взглядом переполненный зал.