Беги от него, Ангелочек. Беги сейчас».

ОСТАНЬСЯ, ВОЗЛЮБЛЕННАЯ».

Голоса боролись в ее голове, сражаясь между собой и мучая ее душу.

Михаил зашел в дом и сел на пол рядом с ней. Он молча смотрел, как она сидит, прижав колени к груди. Он понял, что она вновь пытается закрыться от него. Он не будет помогать ей в этом.

— Отдай мне свою боль, — проговорил он.
Удивленная, Ангелочек посмотрела на него. Она жила

здесь в уединении с этим человеком. Она стремилась найти в этом окружении хоть что-то знакомое, какую-то дорогу, чтобы выбраться из этой неизвестности. Она не могла вспомнить, когда в последний раз слезы подступали к ее глазам. У нее давно не осталось слез. Осия совсем сбил ее с толку.

— Я много всего сделала для тебя, кроме того, что знаю
лучше всего. — Она заглянула в его глаза. Выражение его

184

<Sffio()offb искупительная,

лица изменилось, а она почувствовала, как изменилось ее отношение к нему. Он был уязвим, и, как ни странно, она почувствовала, что не хочет атаковать его беззащит­ность. — Ты боишься? Это удерживает тебя? Ты думаешь, я выставлю тебя посмешищем, потому что ты никогда не был с женщиной?

Михаил взял в руки локон ее волос и обвил вокруг пальцев. Куда подевались все его логичные, обдуманные ответы?

—Хм, я думаю, кое-что из этого есть в моей голове. Но еще больше я хотел бы понять зачем?

—Что зачем? — переспросила она, не понимая.

—Зачем ты хочешь переспать со мной?

—Зачем? — Ей никогда не понять этого человека. Все мужчины, которых она знала раньше, ожидали, что она будет «благодарить» их даже за коробку конфет или букет цветов. Этот мужчина спас ей жизнь и ухаживал за ней, пока она не поправилась. Он научил ее всему, что ей пригодится в жизни. И теперь он спрашивает, почему она предлагает ему свое тело. — Благодарность будет достаточно веской причиной?

—Нет. Не от меня зависело, умрешь ты или выживешь. Все зависело от Господа.

Ангелочек отвернулась.

— Не говори мне о твоем Боге. Он не вернулся за мной.
Ты вернулся. — Она опустила голову на колени, не говоря
больше ни слова.

Михаил хотел было возразить, но тихий голос остановил его.

МИХАИЛ, ВСЕМУ СВОЕ ВРЕМЯ».

Он прислушался к этому голосу. Она была не готова слушать то, что он хотел бы сказать. Если он скажет это сейчас, это будет для нее едкой кислотой, а не целебной мазью. Поэтому он промолчал.

«Господь, пожалуйста, веди меня».

В камине потрескивал огонь, и Ангелочек начала успо­каиваться, вслушиваясь в эти тихие звуки.

185

ФРАНСИП РИВЕРС

—Я хотела умереть, — произнесла она. — Я ждала этого. А когда я думала, что, наконец, умерла, появился ты.

—Ты все еще хочешь умереть?

— Нет, но я тем более не знаю, зачем мне жить. —
Эмоциональное напряжение спало. Она слегка повернула
голову и посмотрела на него. — Может это как-то связано с
тобой. Я больше ничего не понимаю.

Радость поднялась в сердце Михаила, но лишь на короткий миг. В ее глазах пылала боль, а вовсе не счастье; смущение, а не уверенность. Ему захотелось прикоснуться к ней, но он боялся, что она может неверно истолковать это прикосновение.

ДАЙ УТЕШЕНИЕ МОЕЙ ОВЕЧКЕ».

«Если я сейчас к ней прикоснусь, Господь...»

ДАЙ УТЕШЕНИЕ СВОЕЙ ЖЕНЕ».

Михаил взял ее руку. Она напряглась, но он не сдался. Он взял ее маленькую ладонь с почерневшими пальцами в свою, целиком накрыв ее.

—Мы пройдем через это вместе, Амэнда.

—Я не понимаю тебя, — сказала Ангелочек.

—Я знаю, но дай мне время, и ты поймешь.

—Я не думаю, что когда-нибудь смогу тебя понять. Я не знаю, чего ты хочешь от меня. Ты говоришь, что тебе нужно все, а не берешь ничего. Я вижу, как ты смотришь на меня, но ты еще ни разу не наслаждался мной как своей женой.

Михаил покрутил золотое кольцо на ее пальце. Она была его женой. Пришло время что-то предпринять по этому поводу. Если она не понимает разницы между сексом и любовью, ему придется показать ей. «О, Боже, мне страшно от того, как сильно меня влечет к ней». Больше всего он боялся, что не сможет сделать так, чтобы ей было хорошо.

«Господь, помоги!»

Ангелочек увидела, что он смотрит на кольцо на ее пальце.

— Ты хочешь забрать его?

186

<Зш6оаь искупительная

— Нет. — Он переплел свои пальцы с ее пальцами и
улыбнулся. — Просто для меня брак — это так же необычно,
как и для тебя. — Покой наполнил его душу, и в эту минуту
он понял, что все будет хорошо.

Ангелочек отвернулась. Женатые мужчины часто прихо­дили к ней, и она знала все, что они думают о браке. Их жены не понимают их. Они женились, чтобы получить выгоду или родить потомков. Им было скучно с одной и той же женщиной и хотелось сменить обстановку, словно речь шла об ужине, когда вместо оленины можно приго­товить бифштекс, или жареную рыбу вместо курицы. Большинство из них говорили, что их женам секс не нужен или не доставляет удовольствия. Они, наверное, думали, что ей доставляет...

— То, что я знаю о браке, совсем не радостно, мистер.

— Может быть, — Михаил поцеловал ее руку. — Но
я считаю, что брак — это соглашение между мужчиной и
женщиной, когда они решают строить свою жизнь вместе.
Это обещание любить друг друга, что бы ни случилось.

—Ты знаешь, кто я. Почему ты решил дать такое обеща­ние мне?

—Я знаю, кем ты была.

Она почувствовала боль внутри.

— Ты никогда не научишься, да?

Наклонившись, Михаил повернул ее лицо к себе и поцеловал. Она не отстранилась, но продолжала сидеть без движения. «Господь, а сейчас мне потребуется помощь». Запустив пальцы в ее волосы, он снова поцеловал ее.

Он словно испытывал ее. Что ж, она может это пере­нести. Может даже помочь ему.

Михаил отстранился. Он не собирался позволить своим желаниям неистовствовать. Он не собирался предпочесть секс любви, даже если она считает, что так проще и комфортнее.

—Так, как я хочу, а не ты. Помнишь? — Он встал. Ангелочек в смущении смотрела на него.

—Что ты об этом знаешь?

187

ФРАНСИЫ PllBEPC

—Подождем и посмотрим.

—Почему ты все для себя так усложняешь? Все сводится к одному. Не будет моего или твоего пути. Все будет так, как есть и как всегда было.

Она имела в виду сексуальный акт, а он не знал, как показать ей, что это лишь часть настоящего праздника любви.

Все, что она видела, это его решимость. Она медленно встала и приблизилась к нему.

— Если ты хочешь, чтобы все было по-твоему, хорошо.
Будет по-твоему. — Вначале.

Михаил заглянул в ее глаза и не увидел прежней жест­кости. Но не увидел и понимания. Он не был уверен, какую часть себя ему больше хочется слушать. Его сильно влекло к ней физически. Она была так прекрасна...

— Давай, я помогу тебе, — проговорила она и взяла его
за руку.

Михаил сидел в плетеном кресле, его сердце стремилось выскочить из груди, когда она встала на колени и стянула с него сапоги. Он быстро терял контроль над собой. Встав, он отошел в сторону. Расстегнул рубашку и быстро снял. Раздеваясь, он думал об Адаме в Эдемском саду. Что Адам чувствовал, когда Ева впервые пришла к нему? Он был, наверное, напуган до полусмерти, в то же время чувствуя, как жизнь вливается в него.

Повернувшись, Михаил увидел, что его жена стоит раздетая, у огня, дожидаясь его. У него перехватило дыха­ние, так же, как, наверное, и у Адама, когда он впервые увидел Еву. Михаил, потрясенный, подошел к ней.

«О, Господь, она так совершенна, как ни одно творе­ние в.чире. Моя часть». Он заключил ее в свои объятия и поцеловал.

Когда они опустились на кровать, он поразился тому, как она сочетается с ним, плоть к плоти, сотворенная точно под него.

— О, Господь, — прошептал он, охваченный благогове­
нием от божественного подарка.

188

<*~%ю()о@ъ ие/м/жтеаъная

Ангелочек почувствовала, как он дрожит, и знала, что причиной этому является его долгое добровольное воздер­жание. Странно, но ее это не отталкивало. Напротив, она испытала несвойственное ей сочувствие. Она отодвинула свои чувства, блокируя разум, — и каково же было ее удив­ление, когда он тут же отпрянул от нее, ища ее глаз. В его глазах отражалось такое многообразие чувств, что она, не выдержав, отвернулась.

Подумай о своих деньгах, Ангелочек. Подумай о том, как ты поедешь и возьмешь их у Хозяйки. Подумай о том, что у тебя, наконец-то, будет что-то свое. Подумай о том, что ты обретешь долгожданную свободу. Не думай о нем».В прошлом у нее это получалось. Почему-то не получается теперь. «Давай же Ангелочек. Вспомни, как ты умела отключать свой ум. У тебя получалось это раньше. Сделай это сейчас. Не думай. Не чувствуй. Просто играй свою роль. Он никогда не поймет».

Но Михаил не был как все, и он понимал. Ему не нужно было умирать, чтобы понять, что его вознесли до рая небес­ного, но захлопнули ворота перед самым носом.

— Любимая, — заговорил он, поворачивая ее лицо
к себе. — Почему ты не позволяешь мне приблизиться к
тебе?

Она попыталась рассмеяться.

— Насколько ближе ты хочешь быть? — Она ощущала
отличие этого мужчины от других каждой частичкой своего
тела и пыталась защититься.

Михаил увидел отстраненность в ее синих глазах, и это болью отдалось в его сердце.

— Фирца, ты продолжаешь отталкивать меня, останься
со мной.

—Так теперь я уже Фирца? «Господа! Помоги мне».

—Перестань убегать от меня!

Ангелочку хотелось крикнуть: «Не от тебя! От всего этого. От бессмысленной, эгоистичной жажды удовлетворе­ния, получения удовольствий. Их и твоей жажды, не моей.

189

ФРАНСИН РИВЕРС

До меня никому никогда нет дела!» — Но она промолчала. Вместо этого она бросила ему вызов, пытаясь разозлить.

— Почему тебе так хочется поговорить? — Она старалась
изо всех сил, но он был тверд. Почему он все время лезет в
ее мысли, пытаясь от нее чего-то добиться? Он продолжает
вызывать в ней смешанные чувства, смущая и заставляя их
бурлить. Обняв ее, он посмотрел ей в глаза и понял, о чем
она думает... и вдруг что-то словно надломилось глубоко
внутри нее.

Ее испуг нарастал, и она закрыла глаза.

—Посмотри на меня, любимая.

—Нет.

—Что, нет? Не любить тебя? Не быть частью тебя? Я уже часть тебя.

—Таким образом?

—Во всем.

—Нет, — сказала она, все еще пытаясь бороться.

—Да! — Он смягчился. — Это все может быть таким чудесным. Все совершенно иначе, не так, как тебя научили. Это благословение. О, возлюбленная моя, скажи мое имя...

Почему он решил, что это что-то замечательное, а не простой, низкий, физический акт? Она знала об этом все. Разве Хозяин не научил ее всему? И все остальные. Так этот фермер и правда хочет узнать, на что это похоже? Что ж, она покажет ему.

—Не надо. — Его резкий голос смутил ее.

—Ты не хочешь, чтобы я доставила тебе удовольствие?

—Ты хочешь доставить мне удовольствие? Тогда скажи мое имя. — Его дыхание смешалось с ее дыханием. — Ты сказала, что сделаешь все, о чем я тебя попрошу. Помнишь? Я хочу, чтобы ты сказала мое имя. Ты сказала, что сдела­ешь все. Ты можешь сдержать слово? — Его спокойствие испарилось. — Назови меня по имени!

 

—Михаил, — выдавила она. Он взял ее лицо в свои ладони.

—Посмотри на меня. Скажи еще раз.

190

3%ю6овъ ис&уштелънаа

—Михаил. — Ну, теперь-то он доволен? Она ожидала, что увидит победоносную ухмылку, но вместо этого увидела его глаза, в которых сияло обожание, и услышала его нежный голос.

—Продолжай...

Когда все кончилось, Михаил прижал ее к себе, говоря, как сильно он ее любит и какую огромную радость она ему доставляет. Он больше не казался сомневающимся, неуве­ренным. Его уверенность возрастала с каждой секундой, а ее... сомнения словно поглотили ее без остатка.

Какое-то неизвестное и нежелательное чувство вдруг родилось глубоко внутри, в сердце Ангелочка. Что-то жесткое и натянутое становилось все мягче, словно ослабли оковы. Но голос из тьмы требовал все настойчивее и громче: «Беги от этого человека, Ангелочек. Тебе нужно уходить! Спасайся, беги. Беги!»

191

/3

Но когда надеемся того, чего не видим, Тогда ожидаем в терпении. Библия. Послание к Римлянам 8:25

Как только Михаил отправился по своим обыч-

ным утренним делам, Ангелочек пошла к

дороге. Она шла, вглядываясь в едва заметный след, оставленный повозкой Михаила во время его поездок в палаточные лагеря, куда он отвозил товар. Вскоре она окончательно потеряла след и заблудилась. Все вокруг было таким незнакомым, что она испугалась. Идет ли она по нужному пути, или прошла но кругу, и сейчас опять выйдет к дому Осии?

Темнело, тяжелые серые облака нависли над землей. Ангелочек крепче завязала шаль, но тонкая ткань не помо­гала укрыться от холодного воздуха.

Она шла, ориентируясь на горы, полагая, что Парадиз где-то в той стороне: если она будет идти в этом направле­нии, то вскоре достигнет цели. Кроме того, чем дальше она уйдет на восток, тем дальше окажется от Михаила Осии. А чем дальше от него, тем лучше.

Что-то между ними изменилось. И не потому, что он, наконец, переспал с ней. Было что-то еще, более глубокое, что лежало в основании и было выше ее понимания. Но она знала, что если когда-то собирается жить для себя и быть себе хозяйкой, то ей необходимо уйти от него. Сейчас.

1.93

7-6330

 

ФРАНСИН РИВЕРС

Но где же дорога к свободе? Она продолжала искать нужное направление, но все было напрасно.

Увидев ручей, она поняла, что хочет пить. Опустившись на колени, стала зачерпывать воду ладонью и сделала несколько больших глотков. Осмотревшись, она подумала, что это, должно быть, тот же ручей, который протекает рядом с домом Михаила. Если так, то она точно выйдет на дорогу, если перейдет его и взберется на этот холм.

Ручей казался неглубоким и тихим. С ботинками пришлось долго повозиться, прежде чем удалось их стащить. Подняв юбку, она закрепила ее спереди и спрятала ботинки в складках — для большей сохранности — и стала переби­раться на другой берег.

Камни резали ее нежные ступни, а вода была до боли холодной. Несмотря на это, она двинулась вперед, осторожно выбирая дорогу. Поскользнувшись, уронила ботинок в воду. Ругаясь на чем свет стоит, она потянулась за ним и упала. Быстро поднявшись, она все же успела промокнуть. Что еще хуже, теперь оба ботинка уплывали вниз по течению. Сорвав с себя шаль, она отбросила ее на далекую отмель.

Один ботинок наполнился водой и утонул. Ангелочек без труда выловила его из воды и запихнула в блузку. Другой ботинок застрял в ветках упавшего дерева. По воде она направилась к нему.

Поток становился глубже, течение усиливалось, но она понимала, что не сможет босой пройти всю дорогу до Парадиза. Ей нужно достать этот ботинок. Задавшись целью во что бы то ни стало вернуть свой ботинок, Ангелочек подняла повыше юбку и, преодолевая течение, подбиралась к заветной цели.

Ноги скользили по илистой жиже дна. Она схватилась за ветку и потянулась к ботинку. Ей удалось дотянуться до него пальцами, и в этот момент ветка треснула. Вскрикнув, она поскользнулась и с головой погрузилась в холодную воду.

Чувство самосохранения немедленно проснулось в ней и, барахтаясь, она забралась под упавшее дерево. Ухватилась за ствол, подтянулась и глотнула воздух. Юбка зацепилась

194

за ветки. Изо всех сил она стала карабкаться на дерево и вырвала юбку из плена. Стала хвататься за ветки кустов. Колючки больно врезались в ладони, но она продолжала бороться и, наконец, оказалась на безопасной отмели, упав от усталости. Ее трясло от холода и страха.

Разозлившись, она стала бросать в ботинок камни, пока он не упал в заросли камыша, откуда Ангелочек без труда смогла его достать.

Замерзшая, уставшая и разочарованная, она натянула злосчастные ботинки на ноги и направилась вверх по холму, уверенная, что сможет найти дорогу.

Но не нашла.

Начинался дождь. Сначала несколько капель, потом еще и еще, пока она окончательно не промокла. Ей было холодно, она заблудилась, устала, все тело болело и ныло. Единственное, на что остались силы, это сесть и спрятать лицо в ладонях.

Что пользы, даже если бы она нашла эту несчастную дорогу? Она не смогла бы пройти столько миль пешком. У нее ничего не получится. Она уже измучена, изранена и голодна. И, несмотря на все усилия, так и не смогла найти дорогу.

Кто поможет ей добраться до Парадиза? Что, если это будет кто-нибудь вроде Магована?

Мысли о теплом камине, о тяжелом лоскутном покрывале и сытной еде стали мучить ее. Она не догадалась прихватить с собой что-нибудь съестное. Пустой желудок ныл.

Удрученная, но исполненная решимости, Ангелочек встала и продолжила свой путь.

Она прошла еще с милю, но так сильно растерла ноги, что пришлось снять ботинки и кое-как засунуть их в карманы юбки, — ей было безразлично, даже если она их потеряет.

Когда Михаил вернулся и обнаружил, что Ангелочек ушла, он запряг лошадь и отправился на ее поиски. Он проклинал себя за то, что потерял бдительность, перестав

1,95

Quot;

ФРАНСИН РИВЕРС

ожидать подобного поступка. Он же видел выражение ее глаз, когда заставил ее назвать его по имени. Лишь на короткий миг, но ему удалось прорваться сквозь все ее стены, и это ей не понравилось.

Он отправился в путь по той же дороге, по которой немного раньше пошла она, и вскоре подъехал к ручью. Нашел шаль Тесси. Увидел отпечаток ноги на песке и погнал лошадь вверх по склону холма.

Начинался дождь. Беспокойство Михаила нарастало. Она, должно быть, уже замерзла, промокла и устала. Было очевидно, что она не знает, где находится и куда ей нужно идти.

Он нашел ее ботинки.

—Господь, она уходит от дороги. — Выехав на вершину холма, он осмотрелся. И увидел ее, идущую по полю далеко впереди. Сложив ладони рупором, он позвал:

—Мара!

Она остановилась и оглянулась. В этот момент он понял — это нельзя было не понять, даже издалека — все ее тело кричало о том, что она приняла решение уйти. Он медленно поехал ей навстречу. Приблизившись, он спустился с лошади и пошел к ней. Ее лицо было в грязи, блузка изорвана в клочья. На юбке подсыхали пятна крови. А выражение глаз заставило его промолчать.

—Я ухожу, — заговорила она.

—Босая?

—Если нужно.

—Давай поговорим. — Когда он взял ее за локоть, она быстро отпрянула и дала ему пощечину.

Михаил в изумлении сделал шаг назад. Вытерев окро­вавленную губу, он посмотрел на нее: — Это за что?

— Я сказала, что ухожу. Ты можешь притащить меня
силой назад, и я опять уйду. Сколько нужно времени,
чтобы вбить это в твою тупую башку? •

Михаил стоял молча. Его гнев горел ярче, чем щека от удара, но он знал, что позже пожалеет обо всем, что сейчас скажет.

196

г^Ялобовъ искупительная

— Ты слышишь меня, Михаил? Мы живем в свободной
стране. Ты не можешь заставить меня остаться. — Он по-
прежнему стоял и смотрел на нее, не говоря ни слова. — Я тебе
не принадлежу, и не важно, сколько ты заплатил Хозяйке!

Бог учит нас терпению. Что ж, похоже, терпение — это именно то, на что он обречен. Михаил отер кровь с губы.

— Я довезу тебя до дороги, — с этими словами он пошел
к своей лошади.

Ангелочек продолжала стоять с открытым от удивления ртом. Он оглянулся. Она вздернула подбородок, но не двинулась с места.

—Ты едешь или нет? — спросил Михаил. Она пошла за ним.

—Наконец-то ты все понял.

Он подсадил ее в седло и запрыгнул сам. Подъехав к дороге, он аккуратно спустил ее на землю. Она стояла, ошеломленно глядя на него. Отвязав флягу с водой, он бросил ей. Она поймала и прижала к груди. Достав ее ботинки из кармана, он бросил их к ее ногам.

— Парадиз в той стороне, — сказал он. — Примерно в
тридцати милях, все время вверх по холму. Магован и
Хозяйка ждут тебя в конце пути. — Кивнув в противопо­
ложном направлении, он продолжил. — А в той стороне
дом. Вниз по холму всего одна миля. Там тепло, там тебя
ждет горячая еда и я. Но лучше будет, если ты кое-что
поймешь прямо сейчас. Если ты вернешься, мы продолжим
с того места, где остановились прошлым вечером, и будем
играть по моим правилам.

Он уехал, а она так и осталась стоять посреди дороги.

Уже стемнело, когда Мара открыла дверь. Михаил поднял голову от чтения, но ничего не сказал. Она постояла немного в дверях, бледная, уставшая и грязная от дорож­ной пыли. Вошла, крепко сжав губы.

— Я подожду до весны, — проронила она с горечью и
бросила пустую флягу на стол.

1,97

ФРАНСИН РИВЕРС

Она села на стул, все ее мышцы болели, ей было холодно, но она была слишком упряма, чтобы подойти к огню и погреться.

По ее лицу было легко понять, что она ждет, когда он начнет высмеивать ее.

Михаил поднялся и достал кусок оленины из горшка, вынул булку из-под полотенца. Поставил еду перед ней на стол, улыбнулся. Тень удивления пробежала по ее лицу, когда она, подняв глаза, взглянула на него.

Чувствуя дикий голод, она приступила к еде. Он налил ей кофе. Она, прихлебывая, наблюдала за тем, как он напол­няет таз горячей водой. Когда он, положив локти на стол, посмотрел на нее, она опустила голову и продолжала есть.

— Сядь сюда, — сказал он, когда она закончила с едой.
Усталость была такой сильной, что она с трудом могла
подняться со стула, но сделала, что он просил. Он встал на
колени, поставил таз у ее ног и снял с нее ботинки.

Весь обратный путь она представляла, как он будет торжествовать и насмехаться над ней, попирая ее и без того сломленную гордость. Вместо этого, он склонился перед ней и моет ее грязные уставшие ноги. Борясь с комом в горле и сдерживая слезы, она посмотрела на его темноволосую склоненную голову и испытала целую бурю чувств. Она надеялась, что чувства умолкнут, но они кричали все громче. С каждой минутой они причиняли ей все больше боли.

Его руки были так нежны. Он был так заботлив. Намылив ее ноги, он начал растирать их, массируя и облегчая боль. Вылил грязную воду за дверь и налил новую. Поставив таз ей на колени, он взял ее руки в свои и тоже намылил их. Он поцеловал ее грязные изодранные ладони и натер их мазью. Затем обернул чистыми бинтами.

«А я его ударила. У него текла кровь...»

Постыженная, Ангелочек сжалась. Когда он поднял голову, она всмотрелась в его глаза. Голубые, как чистое весеннее небо. Она никогда раньше не замечала этого.

— Почему ты делаешь это для меня? — тихо спросила
она. — Почему?

1.98

<.9%ю6овъ ucfa/жтелъная

— Потому что для некоторых одна миля может быть длин­
нее тридцати. Он расчесал ее волосы, распутывая и убирая с
них грязь, раздел ее и уложил в постель. Не раздеваясь, он
лег рядом. Не говоря ни слова, ничего не спрашивая.

Ей хотелось все объяснить. Ей хотелось извиниться. Но она не могла произнести ни слова. Слова застряли в груди, и, словно маленькие горячие камешки, они давили на нее все сильнее.

«Я не хочу это чувствовать. Не могу. Я этого не переживу».

Михаил приподнялся, опираясь на локоть. Стал гладить ее, убрал волосы со лба и висков. Она вернулась в его маленький домик и выглядит еще более несчастной и поте­рянной, чем раньше. Ее тело словно лед. Он прижал ее к себе, стараясь согреть.

Ангелочек не пошевелилась, когда он поцеловал ее. Если ему нужен секс, он его получит. Все, что желает. Что угодно. По крайне мере сегодня.

— Попытайся уснуть, — заговорил он. — Ты дома, в
безопасности.

Дома. Она глубоко вздохнула и закрыла глаза. У нее не было дома. Она опустила голову ему на грудь, ровное биение его сердца успокаивало. Она долго лежала так, но, несмотря на усталость, не могла уснуть. Отстранившись, улеглась на спину и уставилась в потолок.

—Поговорим об этом? — спросил Михаил.

—О чем?

—Почему ты ушла.

—Я не знаю.

Михаил внимательно посмотрел на нее, нежно провел пальцем по ее щеке.

— Я думаю, ты знаешь.

Она тяжело сглотнула. Сейчас она боролась с новыми чувствами, с которыми до сих пор не сталкивалась, поэтому не могла понять, что ее мучает.

— Я не могу это объяснить.

Он обвил ее локон вокруг пальца и нежно потянул.

199

 

ФРАНСИН РИВЕРС

—Когда я попросил тебя сказать мое имя, ты больше не могла делать вид, что между нами ничего не происходит, правда? Я хотел попасть внутрь твоего сердца, — сказал он тихим низким голосом. — У меня получилось?

—Немного.

—Хорошо. — Он снова провел пальцем по ее лицу. — Женщина — это либо стена, либо дверь, возлюбленная.

Она слабо усмехнулась и посмотрела на него.

—Ну, тогда я, наверно, дверь, через которую прошли тысячи мужчин.

—Нет. Ты стена, каменная стена, десяток футов толщиной и сотни футов высотой. Я не смогу проникнуть к тебе один, без помощи. Но, как видишь, продолжаю пытаться. — Он поцеловал ее. — Мне нужна помощь, Фирца. — Она ответила на поцелуй, прикоснувшись к его волосам. Начав возбуж­даться, он отодвинулся. Он знал, как сильно она утомлена.

—Повернись на бок, — сказал он нежно. Крепко прижав ее к себе, он обнял ее и провел губами по волосам. — Спи. — Она расслабилась. Через несколько минут сон овладел ею.

Она лежала под защитой объятий Михаила. Ей снилась толстая высокая стена. Он был рядом, сажая виноград­ные лозы. Как только они попадали в почву, то сразу же начинали расти, распространяя вокруг жизнь и пробиваясь сильными зелеными побегами сквозь стену. Стена поти­хоньку рушилась.

Михаил лежал в темноте, сна не было. Он устал наде­яться, что когда-нибудь сможет пробиться к ее сердцу. «Как мне достичь ее, Господь? Подскажи мне как! >>

Он закрыл глаза и уснул мирным, спокойным сном, забыв о враге, который все еще правил миром. Битва еще не была выиграна.

Павел возвращался домой.

200

//

Не судите, да не судимы будете; ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить. Иисус Христос. Евангелие от Матфея 7:1

Остановившись на холме, Павел бросил на землю свои немногочисленные вещи. Он увидел Михаила, работавшего в поле, и, сложив ладони руно-ром, позвал его. Михаил оставил плуг и побежал к нему навстречу. Они обнялись. От объятий этих силь­ных и надежных рук Павел готов был разрыдаться.

— Михаил, как же я рад тебя видеть, — сказал он с
дрожью в голосе от усталости и избытка чувств. Радость
и облегчение были так велики, что ему пришлось бороться
со слезами. Наконец, он справился с собой, придав лицу
уверенное выражение. Он не брился уже несколько недель,
его волосы отрасли. Месяцами ходил в одной и той же
одежде. — Видок у меня, должно быть, — он усмехнулся. —
Это было ужасно. — Тяжелая работа за гроши, а иногда
вообще ни за что, пьянки, чтобы забыться, женщины, о кото­
рых лучше не вспоминать, и вечная борьба за выживание.

Михаил положил руку ему на плечо.

— Ты будешь выглядеть гораздо лучше после того, как
помоешься и пообедаешь. — Павел слишком устал, чтобы
протестовать, когда Михаил поднялся на холм и взвалил
его скарб себе на плечо. — Как дела на Ююбе?

201

ФРАНСИН РИВЕРС

Лицо Павла скривилось в кислой гримасе.

—Уныло и холодно.

—Нашел то, что искал?

— Если там и есть золото, мне не удалось найти
слишком много. Того, что я добывал, с трудом хватало,
чтобы выжить. — Он посмотрел вдаль и подумал о Тесси.
Последние несколько дней он только и делал, что думал
о ней. Он вспоминал о том, как они мечтали переехать в
Калифорнию и построить себе дом. Когда он ее потерял,
его повлекло на добычу золота. Каждый раз, думая о ней,
он чувствовал, как боль поднимается снова.

«Тесси, дорогая... Зачем ты умерла?»

Против желания его глаза наполнились слезами. Он так нуждался в ней. Он не знал, что будет делать без нее. Жизнь после ее смерти потеряла смысл.

— Ты надолго домой? — спросил Михаил.
Павел кашлянул.

— Я еще не знаю, — честно признался он. — Я просто
устал. — Сегодня он был слишком измотан, чтобы найти в
себе силы думать о том, что будет завтра. — Я бы не пере­
жил зиму в горах. Я не знал, смогу ли вообще добраться до
дома. — Теперь, когда он был дома, он вновь ощутил боль
из прошлого. Слава Господу, что он может провести зиму с
Михаилом. Он мечтал о долгих умных беседах. Все, о чем
говорили мужчины у потока, было золото и женщины. С
Михаилом можно поговорить о многом, например, о боль­
ших проектах, которые вселялись бы в разум и пробуждали
надежду.

Он устремился за золотом, рассчитывая таким образом поймать удачу за хвост. Михаил было поехал с ним, но пробыл там всего несколько месяцев. «Это не то, что я хочу от жизни», — сказал он однажды и попытался уговорить Павла вернуться домой. Но гордость заставила Павла остаться. Однако было холодно, иллюзии рушились одна за другой, и, в конце концов, голод повлек его домой. Даже не недостаток еды или богатства, но глубокий духовный голод.

202

Любовь ис£/пите,льная

Михаил опустил руку ему на плечо.

— Я рад, что ты дома. — Он усмехнулся. — Поля поспели
для жатвы, брат, а делателей мало.

У Михаила всегда получалось все обернуть в шутку. Павел сухо улыбнулся:

—Спасибо. — Он последовал за братом. — Честно говоря, я не нашел там того, чего ждал.

—Не нашел сокровища Али-Бабы?

— Даже близко ничего такого. — Он уже чувствовал
себя лучше. Он останется. Лучше пахать, чем сломать себе
хребет. Лучше чистить хлев, чем стоять в ледяной воде,
пытаясь отыскать несколько крошек золота в ржавом
котелке. Тихая, размеренная жизнь фермера — вот, что ему
сейчас нужно. Постоянство и однообразие день за днем.
Наблюдать за тем, как что-то вырастает из земли, а не
пытаться самому что-то из нее выковыривать.

—Что нового произошло здесь, пока меня не было? — Он осмотрелся и увидел, что Михаил кое-что построил и очис­тил новый участок земли.

—Я женился.

Павел остановился, как вкопанный, и уставился на Михаила.

— О, нет. — Сказав это, он понял, как некстати это
прозвучало. — Извини, но с тех пор, как мы переехали, я
не видел здесь для тебя ни одной подходящей женщины. —
Он увидел взгляд Михаила и попытался смягчить его
реакцию. — Она, должно быть, прелесть, если ты выбрал
ее. — Михаил ведь всегда говорил, что будет ждать ту,
которая создана именно для него.

Павел попытался порадоваться за него, но у него никак не получалось. Он ревновал. Всю дорогу домой он мечтал о том, как они вместе будут сидеть у огня и разговаривать, и вот, пожалуйста. Михаил женился. Вот незадача.

Ему нужен был совет Михаила. Нужна была его дружба. Михаил умел слушать и понимать даже то, что не говорится вслух. В тяжелые времена он мог зажечь в сердце свет надежды, дать почувствовать, что все получится — так, как

203

ФРАПСИН РИВЕРС

должно, и что все будет хорошо. Михаил давал надежду, и знает Бог, как сильно ему сейчас нужна надежда. Он ожидал, что, когда вернется, все будет по-прежнему.

Женщины преследовали Михаила всегда. Как же этой удалось поймать его?

—Женат, — пробормотал Павел.

—Да, женат.

—Мои поздравления.

—Спасибо. Ты не выглядишь радостным. Павел поморщился.

 

—Михаил, ну ты же знаешь, что я эгоист. — Они двину­лись к дому. — Где ты ее нашел, кстати?

—Мне просто повезло.

 

—Расскажи мне о ней. Как она выглядит? Михаил кивнул в сторону дома.

—Заходи и познакомься с ней.

 

—О, нет. Не в таком виде, — ответил Павел. — Если она только меня увидих, то сразу же подумает, что я разбойник с большой дороги. Как ее зовут-то?

—Амэнда.

—Амэнда. Мило. — Он слегка ухмыльнулся. — Она красивая, Михаил?

—Она прекрасна.

С таким же успехом она может оказаться уродиной, ведь если Михаил полюбил ее, для него она будет красавицей. Павел решил, что пока сам не увидит ее, выводов делать не стоит.

— Давай-ка я сегодня заночую в сарае, — заговорил
он. — Я с ног валюсь, а с твоей женой я лучше познаком­
люсь потом, когда отмоюсь.

Михаил принес ему одеяло, мыло и смену одежды. Павел был настолько измотан, что даже не мог подняться на ноги. Все, на что у него еще хватало сил, это присло­ниться спиной к стене и вытянуть ноги. Михаил вернулся с горячей едой.

— Тебе нужно поесть, старик. От тебя остались кожа да
кости.

204

<9%ю6овъ искупительная

Павел слабо улыбнулся. — Ты сказал ей, что у вас в сарае заночует грязный попрошайка?

—Она не спросила. — Воткнув вилы в стог сена, Михаил предложил:

—Закутайся в одеяло, заройся в сено, тогда ночью тебе будет тепло.

—После того, как я много месяцев спал на твердой земле, это как небеса. — Наконец, спустя долгое время, у него над головой была крыша. Он попробовал оленину и удив­ленно поднял бровь. — Ты отхватил себе отличного повара. Поблагодари ее от меня, хорошо? Проглотив остатки еды, он улегся на сене. — Как я устал. Так сильно никогда еще не уставал. — Его глаза слипались. Последнее, что он увидел, был Михаил, склонившийся над ним и накрывающий его толстым одеялом. Напряжение последних месяцев наконец-то оставило его.

Павел проснулся от громкого лошадиного ржания. Поднявшись, он размял затекшие руки и ноги и выглянул из сарая. Михаил копал яму, чтобы установить столбы для забора. Прислонившись к стене, Павел долго наблюдал за ним. Потом вернулся к сеновалу и взял одежду.

Он вымылся в ручье, чтобы своим видом не напугать и не оскорбить жену Михаила. Побрился. Одевшись, пошел ему помогать.

Опираясь на лопату, Михаил отдыхал.

— Я все думал, когда же ты проснешься. Ты два дня
спал беспробудным сном.

Павел усмехнулся.

— Лишний раз доказывает, что охотиться за золотом
тяжелее, чем устанавливать заборы.

Михаил рассмеялся.

— Пойдем в дом. Амэнда уже приготовила завтрак.
Павел теперь с нетерпением ожидал, когда же, наконец,

увидит эту женщину. В глубине сердца он надеялся увидеть девушку, похожую на Тесси, такую же тихую и славную,

205

ФРАНСИН РИВЕРС

набожную и воспитанную. Он шел за Михаилом, горя жела­нием поскорее познакомиться с ней. У огня стояла стройная девушка, спиной к ним. На ней была такая же юбка, как на Тесси, когда они шли по орегонским долинам. Та же блузка. Странно. Он слегка нахмурился. Она наклонилась над горшком, и он убедился, что со спины она выглядит очень даже ничего. Когда она выпрямилась, он заметил тонкую талию и длинные золотистые волосы, спускавши мися в косе до пояса. Что ж, пока ему все нравилось.

— Амэнда, познакомься, это Павел.

Когда она повернулась, Павел почувствовал, как у него заныл желудок. Он еще раз присмотрелся с недоверием, боясь ошибиться, но это была она, дорогостоящая прости­тутка из Парадиза. Он уставился на Михаила, который улыбался ей так, словно она была солнцем, луной и всеми звездами небесными разом.

— Павел, я хотел бы представить тебе мою жену
Амэнду.

Павел смотрел на нее и не знал, что делать и что сказать. Михаил стоял рядом, ожидая его реакции, и было очевидно, что если он сейчас же не придумает вежливый ответ, ситу­ация усложнится. Павел натянуто улыбнулся.

— Простите, что глазею на вас, мадам. Михаил предуп­
реждал меня, что вы прекрасны. — Она была прекрасна.
Так же, как Саломея, Далила или Иезавель*.

О чем думал Михаил, когда женился на этой женщине? Он знал, что она проститутка? Наверное, нет. Этот чело­век и в борделе-то никогда не был. За всю свою жизнь он не переспал ни с одной женщиной. Не потому, что у него не было возможности. Но против всех земных законов, которыми руководствуется все творение, Михаил принял

"Сводный библейский образ отрицательной героини: воплощение соблазна и зла. Саломея — дочь Иродиады; в награду за танец потребовала голову Иоанна Крестителя (Евангелие от Марка). Далила (Далида) — языческая красотка, чье предательство погубило могучего Самсона (Книга судей). Иезавель — жестокая и порочная жена царя Ахава, по сути управлявшая страной (Книги царств).

206

кУшоовъ искупительная

решение дождаться женщины, приготовленной для него. И вот, посмотрите, что он получил за все свои старания и чистоту. Ангелочка!

Что за историю выдумала эта ведьма? И что ему теперь делать? Прямо сейчас рассказать все Михаилу?

Михаил удивленно смотрел на него.

Ангелочек улыбнулась. Это не было дружеской улыбкой. Ее ярко-синие глаза стали вдруг мертвенно холодными. Она знала, что он ее узнал, и давала ему понять, что ей это глубоко безразлично. А если ей безразлично, то очевидно, что она не вышла замуж за Михаила по любви.

Он улыбнулся в ответ. Улыбкой еще более холодной, которая недвусмысленно говорила: «Как ты смогла ухва­тить его своими клешнями?»

Ангелочек прочитала немой вопрос в глазах стоявшего перед ней мужчины. У нее сразу же возникло чувство, что ее как будто забрасывают камнями. Ее улыбка стала более язвительной. Этого мужчину она читает и видит насквозь. Ей было нетрудно понять, что он о ней думает.

— Могу я предложить вам кофе, сэр?

Михаил перевел взгляд с Павла на нее и нахмурился.

— Присаживайся, Павел.

Павел сел на предложенный стул, пытаясь не смотреть на нее. Молчание затягивалось, становилось напряженным. Что он мог сказать?

Михаил слегка отстранился и взглянул на него.

— Теперь, когда ты немного отдохнул, не расскажешь
нам о Ююбе?

Павел заговорил, что было делать? Ангелочек подала ему тарелку овсяной каши и чашку кофе. Он сухо поблагода­рил. Она была прекрасна, слишком прекрасна — холодное, развращенное, гипсовое божество.

Она не села с ними за стол, не присоединилась к разго­вору. Павел подумал, что она, наверное, знает о Ююбе больше, чем он. Только мужчины, добывшие лучшее золото, могли оплатить ее услуги. Что она здесь делает? Какую милую ложь она нашептала Михаилу в уши? Что будет,

20?

ФРАНСИН РИВЕРС

когда он узнает правду? Он, наверняка, выбросит ее прочь. Она этого заслуживает.

Павел спросил о ферме и выиграл немного времени, пока Михаил рассказывал, как обстоят дела. Ему нужно было все обдумать или, по меньшей мере, попытаться. Он посматривал на Ангелочка. Неужели Михаил не знает? Почему он не проверил? Чем еще может такая прелестная девочка зарабатывать на хлеб в этих местах? Для здраво­мыслящего человека ответ был очевиден.

Но с другой стороны, стоит только взглянуть в эти синие глаза, и все, ты попался. Михаил не был донжуаном. Он был честным и любящим парнем. Она могла наговорить ему с три короба, и он, конечно же, поверил. Такая девочка, как она, могла из него веревки вить. «Мне нужно рассказать ему правду о ней, но как? Когда?»

Михаил поднялся, чтобы налить себе еще кофе, а Павел посмотрел на Ангелочка. Она встретила его взгляд, приподняв подбородок, в глазах отразилась издевка. Она была настолько уверена в себе, что ему захотелось тут же выкрикнуть всю правду. Но как только он устремил глаза на Михаила, то не смог произнести ни слова.

Ангелочек сняла шаль с вешалки.

— Пойду, принесу воды, — сказала она, поднимая
ведро. — Вам, наверно, есть, о чем поговорить. — Выходя
за дверь, она посмотрела Павлу в глаза.

Это подстегнуло его, как плевок в лицо. «Ей, кажется, плевать, что я могу ему все рассказать». Михаил направил на него серьезный взгляд.

— О чем ты думаешь, Павел?

Ему никак не удавалось облечь мысли в слова. Он хрипло усмехнулся и попытался говорить в своей обычной манере, с легкой иронией, но ему это не удалось.

—Извини, но она лишила меня дара речи. Как ты с ней познакомился?

—Божественное вмешательство.

Божественное? Михаил угодил на самое дно ада, даже не подозревая об этом. Он потерял голову ради этих синих

208

<3йооо$ъ искупительная

глаз и золотистых волос, и тела, которое повлечет любого мужчину за собой ко греху и смерти. Михаил встал.

— Давай выйдем. Хочу показать тебе, что изменилось с
тех пор, как ты уехал на поиски удачи.

Выйдя во двор, Павел увидел, что Ангелочек стирает его одежду. Хороший ход. Уж не думает ли она, что таким образом сможет заставить его промолчать? Она не смот рела в их сторону. Возможно, ему не удастся докричаться до Михаила, но абсолютно точно, что ее он просто так не оставит в покое.

—Подожди минутку, мне нужно подойти к твоей жене. Я так разглядывал ее, что произвел не очень хорошее впечатление. Хочу поблагодарить ее за завтрак и за заботу о моей одежде.

—Хорошо. Встретимся у ручья. Я строю склад, и ты сможешь мне в этом помочь.

—Я буду через минуту. — Павел направился к Ангелочку. Внимательно посмотрел на нее и убедился, что не ошибся. Она носила одежду Тесси. Его кровь вскипела от бешеной злобы. Как мог Михаил дать ей эти вещи? Он очнулся от своих мыслей как раз тогда, когда она закончила выжи­мать его выстиранные старые джинсы. Он ожидал, что она обернется, но она оставалась стоять спиной к нему. Она знала, что он рядом; он был в этом уверен. Она просто игнорировала его.

 

— Привет, Ангелочек, — бросил он, подумав, что это быстро поможет ей вспомнить все. Она повернулась, на ее лице застыло холодное выражение человека, погружен­ного в себя. — Ангелочек, — повторил он. — Так ведь тебя зовут, не правда ли? Ты не Амэнда. Поправь меня, если я ошибаюсь.

— Я вижу, ты хорошо знаешь, кто я, верно? — Она бросила его джинсы на веревку, которую Михаил натянул для сушки белья. — Ты думаешь, я могу тебя вспомнить?

Бесстыдная шлюха.

209

ФРАНСИН РИВЕРС

—Я думаю, лица кажутся одинаковыми при твоем роде занятий.

—Так же, как и все остальное. — Она посмотрела на него и усмехнулась. — Тяжело найти удачу на золотых приисках, мистер?

Она была еще хуже, чем он ожидал.

—А он знает, кто ты и что ты из себя представляешь?

—Почему бы тебе не спросить его?

—И тебя нисколько не волнует, что он будет чувство­вать, когда я все расскажу ему?

—Ты думаешь, он не выдержит?

—Как тебе удалось зацепить его своими клешнями?

—Он связал меня, как гусыню, и привез к себе.

 

—Милая сказочка. — Ее скучающий взгляд разозлил его еще больше. — Как ты думаешь, что он сделает с тобой, когда узнает, что я видел тебя раньше, в борделе в Парадизе?

—Я не знаю. А ты как думаешь? Он побьет меня камнями?

—Больше чем уверен.

Она подняла пустой таз и прижала к бедру.

— Можете сказать ему все, что угодно, мистер. Мне все
равно. — Сказав это, она пошла прочь.

Догоняя Михаила, Павел твердо решил рассказать ему все, но потом не смог осуществить задуманного. Целый день они работали бок о бок, и он никак не мог набраться смелости. Когда они вернулись, Павел отказался от ужина, сославшись на усталость. Вместо этого пошел в сарай и доел остатки своих запасов. Ему не хотелось сидеть с ними за одним столом. Он не мог притворяться, будто счастлив, что его зять женился на лживой шлюхе. Собрав свои вещи, он направился к себе домой, на противоположную сторону долины.

Михаил стоял у открытой двери, видя, что он уходит. Почесав шею, он отвернулся.

Ангелочек взглянула на Михаила и почувствовала, как в ней опять нарастает напряжение. Она сидела на плетеном

210

<9%ю6о@\> искупительная

стуле, который он сделал для нее, и наблюдала за тем, как он закрывает дверь и садится у огня. Он снял свои ковбой ские сапоги и стал натирать их воском, чтобы придать им водонепроницаемость. Он не смотрел на нее. Ему не хоте­лось говорить, и он не читал свою Библию. Судя по всему, прошлая ночь была забыта.

—Ты ведь думаешь об этом, правда? — спросила она. — Почему бы тебе просто не спросить?

—Я ничего не хочу знать.

—Ну, конечно, — сухо продолжала она. В горле пере­сохло. — Я все равно хочу тебе кое-что сказать, чтобы внести ясность. Я лично его не помню, но в моем деле это не имело никакого значения. Тебя я тоже не помнила, даже после второго визита.

Михаил знал, что она говорит неправду, хотя услышан­ное причиняло боль.

— Не лги, Амэнда. Неужели ты до сих пор не можешь
понять, что я люблю тебя? Ты теперь моя жена. А все,
что происходило раньше, теперь в прошлом. Пусть там и
остается.

Затишье перед бурей кончилось. Шторм обрушился на них со всей своей силой.

—Две недели назад ты говорил, что хочешь знать обо мне все. Ты все еще хочешь знать все?

—Оставь это!

Она встала. Повернувшись к нему спиной, она дрожа­щими руками поправила шаль.

— Ты все еще не понял, наверно? Даже если я захочу что
то изменить, люди, которые меня знают, этого не допустят.
Как и твой честный братец. — Она холодно улыбнулась и
спросила, упершись взглядом в стену. — Ты видел его лицо,
когда он узнал меня?

— Мне жаль, что он сделал тебе больно.
Она повернулась к нему.

— Ты и правда так думаешь? — Коротко усмехнувшись,
она продолжала: — Он не сможет задеть меня. И ты тем

211

ФРАНСИН РИВЕРС

более не сможешь. — Она больше никогда не даст им такой возможности.

Павел провел целый день, приводя в порядок дом и размышляя об Ангелочке. Ему необходимо вернуться и поговорить о ней с Михаилом. Он не может молчать. Михаил должен узнать об ее обмане. Как только он узнает все, он поступит правильно и вышвырнет ее. Как парши­вого котенка.

Брак можно аннулировать. Скорее всего, он даже не был подтвержден и одобрен священником, поэтому от него не потребуется дополнительных расходов. Михаил сможет просто забыть этот печальный опыт. Каждый день в Калифорнию прибывают все новые фургоны, перепол­ненные женщинами, и он уж точно подберет себе другую, которая поможет ему забыть Ангелочка.

Пришел Михаил, и они вместе заготавливали дрова. Они разговаривали, но не так, как раньше. Павел был слишком озабочен, а Михаил чем-то опечален.

— Приходи к нам на ужин, — предложил Михаил,
направляясь к двери, но Павел не мог даже представить
себе, как он будет сидеть за одним столом с Ангелочком.

Михаил казался раздосадованным.

— Ты обидишь Амэнду.

Павел готов был расхохотаться. Обидит? Что может обидеть матерую шлюху? Теперь он точно знал, что она задумала. Она возводит стену между ним и Михаилом. Она хочет разрушить их дружбу. Хорошо, если она так этого жаждет, забудем о правилах и приличиях...

— Я приду завтра.

Когда он пришел, Ангелочек выколачивала одеяла, развесив их на веревке. Она остановилась на мгновение и взглянула в его лицо. Ей не потребовалось много времени, чтобы прочитать вызов в его глазах.

— Он строит склад у ручья. Почему бы тебе не сбросить
груз со своей души, пока он заживо тебя не съел?

212

t9%H)Go(ib искупительном.

—Ты так уверена, что я не сделаю этого?

—О, я уверена, что сделаешь. Ты не можешь дождаться этой минуты.

—Ты его любишь? — ухмыльнувшись, поинтересовался он. — Ты думаешь, что сможешь сделать его по-настоящему счастливым? Рано или поздно он очнется и увидит, кто ты есть на самом деле.

Ее рука, державшая колотушку, побелела. Пожав плечами, она отвернулась.

—Тебе ведь наплевать на всех, не так ли?

—А почему должно быть иначе? — спросила она и опять стала выколачивать одеяло.

Павлу захотелось схватить ее и кулаком пригладить ее высокомерное лицо.

— Ты напрашиваешься, — выдавил он и направился к
ручью.

. Ангелочек почувствовала слабость, которая внезапно навалилась на нее. Она тяжело опустилась на пень, пыта­ясь успокоиться и боясь признаться себе в тех чувствах, которые сейчас поднялись в ее душе.

— Ты вовремя пришел, — сказал Михаил, выпрямляясь
и вытирая ладонью пот со лба. — Помоги мне с этими брев­
нами, ладно?

Павел помог ему развернуть бревно.

— Михаил, мне нужно с тобой поговорить, — произнес
он напряженно, разворачивая бревно. Михаил бросил на
него мрачный взгляд, смысл которого он не понял. Внутри
него кипела злоба, которая заставила его продолжить. — Я
хочу поговорить не о том, что происходило на Ююбе, и
даже не о том, почему я никак не могу осесть на одном
месте. Все дело в твоей жене.

Михаил медленно выпрямился и посмотрел на него.

— Почему ты думаешь, что тебе надо что-то говорить?

213

ФРАПСИН РИВЕРС

—Потому что тебе нужно знать. — Ее надменное лицо все еще стояло у него перед глазами. — Михаил, она не та, за кого себя выдает.

—Я знаю, кто она, и прежде всего, она — моя жена. — Он попробовал снова сосредоточиться на работе.

Она, должно быть, успела его хорошо обработать. Не пытаясь скрыть раздражения, Павел приготовил следу­ющее бревно. Обернувшись, он бросил взгляд в сторону дома. Она стояла в дверях. В одежде Тесси. Ему захоте­лось подбежать и сорвать с нее все. Захотелось избить ее и прогнать из долины. Михаил попался. Михаил, со своим сильным характером и высокими идеалами. Михаил со своей чистотой. Это было необъяснимо и невероятно. Это было непристойно.

— Я не смогу все так оставить. Не смогу. — Однако
Михаил даже не смотрел на него. Павел схватил его за
руку. — Послушай меня. Задолго до того, как она стала
твоей женой, она стала проституткой. Ее настоящее
имя Ангелочек, а не Амэнда. Она работала в борделе в
Парадизе. Она была самой дорогостоящей «бабочкой» во
всем городе.

— Отпусти мою руку, Павел.
Павел отпустил.

— Ты скажешь хоть что-нибудь? — Он никогда еще не
видел Михаила таким рассерженным.

—Я все это знаю. Павел уставился на него.

—Ты знаешь?

— Да. — Михаил наклонился за новым бревном. — Возьми
другой конец, хорошо?

Павел машинально выполнил просьбу.

—Ты узнал об этом до или после того, как надел кольцо ей на палец? — поинтересовался он цинично.

—До того.

Павел опустил бревно на место.

— И ты все же решил жениться на ней?
Михаил выпрямился.

214

Любовь искупительном

— Я женился на ней и женюсь еще раз, если придется
все повторить. — Он сказал это тихим, спокойным голосом,
но его глаза пылали гневом.

Павел почувствовал себя так, словно его только что отправили в нокаут.

— Она одурманила тебя. Михаил, она тебя одура­
чила. — Нужно попытаться вразумить его. — Это бывает.
Ты месяцами не видел женщины, а у нее такие милые голу­
бые глазки и такое красивое тело, что ты просто потерял
голову. Ты можешь, конечно, провести с ней.несколько
приятных ночей, но не пытайся убедить себя в том, что она
будет приличной и скромной женой. Та, которая однажды
была проституткой, останется ею навсегда.

Михаил сжал зубы. Он говорит в точности то, что Ангелочек думает и говорит о себе.

—Перестань судить!

—Не будь глупцом!

—Заткнись, Павел. Ты не знаешь ее. Павел рассмеялся.

— Мне не нужно знать ее. Я знаю достаточно. Это ты
ничего не знаешь. Сколько раз ты встречался с подобными
женщинами? Ты всех и все видишь сквозь свои принципы,
но, поверь мне, мир устроен совсем иначе. Она не стоит
всех тех мучений, которые тебе придется перенести из-за
нее. Послушай меня, Михаил! Неужели ты хочешь, чтобы
женщина, которая обслужила своим телом сотни мужчин,
стала матерью твоих детей?

Михаил внимательно смотрел на него. Не с этим ли сталкивалась Ангелочек всю свою жизнь? Осуждение и слепая ненависть.

— Я думаю, что тебе лучше замолчать прямо сейчас, —
сквозь зубы сказал он.

Но Павел не собирался молчать.

— Что скажут твои знакомые, когда узнают о ней?
Думаешь, они одобрят? А как насчет соседей, ведь они
скоро появятся? Хорошие люди. Добропорядочные люди.
Как ты думаешь, что они будут говорить, когда узнают, что

215

ФРАНСИН РИВЕРС

твоя маленькая красавица-жена была высоко оплачиваемой проституткой?

Михаил взглянул на него потемневшими от злости глазами.

— Я знаю, что я об этом думаю и что Бог думает, и
это все, что меня волнует. Может, тебе стоит привести в
порядок свою жизнь, прежде чем осуждать мою жену?

Павел замолчал, ему стало больно. Михаил никогда не упрекал его, и эти слова прозвучали как удар. Неужели он не понимает, что ему хотят помочь? Он всего лишь хотел помочь Михаилу избежать того разрушения и позора, кото­рые ему принесет эта ничтожная женщина.

— Ты мне как брат, — сказал он тихо. — Ты видел
мои худшие времена. Я не хочу, чтобы твоя жизнь была
испорчена этой ведьмой. Ей удалось так ловко приручить
твое сердце, что ты не замечаешь, как идешь к собственной
гибели!

Желваки на скулах Михаила напряглись.

— Хватит, ты достаточно сказал!

Но Павел уже не мог остановиться. Все, что он видел, это паршивая проститутка в одежде его возлюбленной Тесси.

— Михаил, она же просто кусок дерьма. — Он не успел
заметить кулак. Не успел понять, что произошло. Внезапно
острая боль разлилась по скуле, и он обнаружил, что лежит
на спине. Михаил стоял над ним со сжатыми кулаками и
мертвенно-бледным лицом.

Михаил схватил его за рубашку, поднял на ноги и стал трясти, словно тряпичную куклу.

— Если ты любишь меня, как говоришь, тогда изволь также любить ее. Она моя часть. Ты понял? Она часть моей плоти и моей жизни. Когда ты что-то говоришь против нее, ты идешь против меня. Когда ты обижаешь ее, ты обижа­ешь меня. Тебе понятно?

— Михаил...

— Ты меня понял?

Впервые в жизни Павел испугался своего зятя.

— Я понял.

216

<9%ю6о(гъ ис/м/пителънам

— Хорошо, — произнес Михаил, отпуская его. Он повер­
нулся к Павлу спиной, пытаясь справиться с гневом.

Павел почесал ушибленный подбородок. Она стала причиной разногласий между ними. Она была виновата. «Я все правильно понял, Михаил. Гораздо лучше, чем ты сам».

Михаил почесал шею и посмотрел на него.

—Прости, что я тебя ударил. — Глубоко вздохнув, он подошел ближе. — Мне нужна помощь, а не препятствие. Она очень изранена, ты даже представить себе не можешь, как сильно. — Он сжал руки в кулаки, на лице отразилась глубокая печаль, глаза наполнились слезами. — И я люблю ее. Я люблю ее так сильно, что готов умереть за нее.

—Прости.

—Не извиняйся. Просто молчи!

Павел молчал все оставшееся время, пока они работали, но никто не мог заставить его не думать. Он думал о том, что поможет Михаилу самым лучшим способом, какой он только знает. Он просто вынудит ее уехать. Как-нибудь. И чем скорее, тем лучше. Он придумает способ.

Михаил прервал затянувшееся молчание.

—Тебе нужно съездить в город и купить запасы на зиму. У меня недостаточно, чтобы поделиться с тобой.

—У меня нет золотого песка.

—Я отложил немного. Он твой. Ты можешь воспользо­ваться моей повозкой и лошадьми.

Павел почувствовал легкий укор стыда. Но почему он должен стыдиться? Он пытался помочь Михаилу избежать страданий. Михаил всегда был думающим человеком. Он все поймет. Его самая большая проблема в том, что он старается не замечать недостатков других. Он увидел в шлюхе человека, достойного его любви.

Павел вскипел. Она встала между ними. Она явилась источником их разногласий. Ему нужно придумать способ, как вытащить Ангелочка из ее удобного гнездышка и вернуть назад, к тем, кому она принадлежит. И он должен

217

ФРАНСИН РИВЕРС

сделать это прежде, чем она разобьет сердце Михаила на маленькие кусочки.

Они установили последнее бревно на нужное место. Стены были готовы. Михаил сказал, что с крышей спра­вится сам. Он положил руку на плечо Павла и поблагодарил его за помощь, но напряжение между ними все еще висело тяжелым грузом.

—Тебе лучше завтра поехать в Парадиз. Скажи Иосифу, что я подъеду к нему через пару недель. Он поможет тебе найти все, что тебе нужно.

—Спасибо. — Парадиз. Может быть, ему удастся узнать чуть больше об Ангелочке и ее слабых местах, пока он будет в городе. Хозяйка, без сомнения, пожелает вернуть свою лучшую девочку и отправит за ней того неуклюжего гига­нта, который охранял ее, словно драгоценный бриллиант.

Когда, уже в темноте, Михаил вернулся домой, Ангелочек не спросила, что ему рассказал Павел. Она поставила ужин на стол и села рядом с ним, высоко подняв голову и выпря­мив спину. Он не произнес ни слова. Он, скорее всего, обдумывает все, взвешивает и принимает решение. Пусть будет так.

Тяжесть вновь заполнила все ее внутренности, и она опять пыталась убедить себя, что ей это безразлично. Когда Михаил взглянул на нее, она приподняла подбородок и выдержала его взгляд. «Ну, давай же, скажи все, о чем ты думаешь. Мне все равно».

Михаил положил руку на ее ладонь.

Боль пронзила ее сердце, и она отдернула руку. Она не могла смотреть на него. Взяв салфетку со стола, она аккуратно стряхнула ее и положила себе на колени. Подняв голову, она увидела, что он смотрит на нее. И его глаза... эти глаза...

— Не смотри на меня так. Я тебе раньше говорила,
что мне абсолютно все равно, что он думает обо мне. Он
может говорить, что угодно. Все, что он скажет, правда.
Ты знал это. И мне плевать на это. Он не первый, кто
смотрит на меня сверху вниз, и, наверно, не последний.

218

Любовь ucfu/пителънш

Мне все равно. — Она вспомнила, как мужчины, которые приходили в их лачугу к маме, переходили на другую сторону улицы, когда мама шла мимо, словно были с ней не знакомы.

— Я, может, и поверил бы тебе, если бы ты так не
злилась.

Ангелочек вздернула подбородок.

— Я не злюсь. С какой стати я должна злиться? — У нее пропал аппетит, но она заставила себя поесть, чтобы не дать ему возможность сделать выводы. Закончив, она собралась мыть посуду. Михаил подбросил дров в огонь.

— Павел уезжает на пару дней. Ему нужно закупить запасы на зиму. Он завтра утром придет за лошадьми и повозкой.

Ангелочек медленно подняла голову, она задумалась. Налив воды в таз, помыла тарелки. Михаил никогда не поможет ей уехать обратно, туда, где ее место, но Павел точно будет рад посодействовать. Чтобы спасти бедняжку Михаила от нее.

Что-то засосало внутри, как только она задумалась об отъезде. Тогда она постаралась представить себе, какое глубочайшее удовлетворение она испытает, когда встретится с Хозяйкой и заберет свои деньги. Она всегда сможет заручиться поддержкой хозяина бара, если ей потребуется помощь. Он был огромный, как Магован, а его кулаки помнили немало драк. Как только она получит назад свое золото, она обретет долгожданную свободу. Свободу!

У нее заболело в груди, и она прижала ладонь к сердцу.

Михаил этой ночью привлек ее к себе, и она не проти­вилась. Через несколько минут он отстранился, дрожа от возбуждения, покрывшись потом. Он с трудом перевел дыхание.

— Что ты делаешь?

219

ФРАПСИН РИВЕРС

— Я хочу доставить тебе удовольствие, — ответила она
и постаралась, чтобы он испытал наслаждение, которого он
заслуживал, как никто другой.

На рассвете Павел пришел за повозкой и лошадьми, которых Михаил помог ему запрячь. Он дал ему золото и письмо для Иосифа Хотшильда.

—Жду тебя обратно через четыре или пять дней.

—Я заметил оленя по дороге к тебе, он был огромный.

—Спасибо, — поблагодарил Михаил. — Как только Павел выехал, он вошел в дом и снял ружье с крюка. — Павел заметил оленя неподалеку. Пойду, может, еще мяса на зиму принесу.

Всю ночь напролет Ангелочек размышляла, как ей уехать из дома, ничего не говоря Михаилу. И вот он, случай. Она подождала, пока он скроется из виду, и быстро сняла кольцо, положив его на Библию. Она была уверена, что так он его быстро обнаружит. Схватив шаль и накинув на плечи, она поспешила вслед за Павлом.

Повозка не могла уехать слишком далеко. Подняв юбку, она бегом бросилась вдогонку.

Павел услышал ее крик. Он натянул поводья и подож­дал, размышляя, что ей может быть нужно. Она, наверное, попросит его привезти ей что-нибудь. Или, может быть, станет умолять, чтобы все оставалось, как прежде. Что ж, пусть. Не слишком это ей поможет.

Ангелочек раскраснелась и запыхалась, когда, наконец, смогла догнать повозку.

— Мне нужно ехать в Парадиз.

Он спрятал удивление иод язвительной улыбкой.

— Так что, ты от него уже убегаешь?

—А ты надеялся, что я останусь? — ответила она с иронией.

—Садись, — предложил он, не собираясь ей помогать.

—Спасибо, — сухо поблагодарила она, взбираясь на повозку и садясь рядом с ним.

220

З^юбо&ь ис/ы/пителънш

Павел почти всю ночь провел в размышлениях о том, что делать с запятнанной женой Михаила, и вот она сама помогает ему в решении проблемы. Он не надеялся, что она уедет так просто. Без подкупа. Без уговоров. Она уезжала добровольно. Он взял поводья в руки, и они двинулись в путь.

Павел смотрел, как она вытирает лицо кончиком шали Тесси. Он едва сдерживался, чтобы не сорвать с нее эти вещи.

— Как ты думаешь, что почувствует Михаил, когда
увидит, что ты уехала?

Она смотрела прямо перед собой.

—Он это переживет.

—Тебе ведь плевать на его чувства, правда? — Она не ответила. Он посмотрел вперед, потом снова на нее. — Ты знаешь, ты права. Он тебя забудет. Через несколько лет в Калифорнии будет предостаточно порядочных милых девушек, из которых он сможет выбрать одну для себя. Женщины всегда преследовали Михаила.

Она глядела на проплывавшие мимо деревья, всем видом показывая полное безразличие. Павлу хотелось побольнее ударить ее, резать без ножа, чтобы она почувствовала то же, что будет чувствовать Михаил, когда поймет, что она сбежала от него без оглядки. Разве он ему не говорил? Он должен сделать ей больно. Это правильно.

Посмотрев на нее, он спросил с нескрываемым любо­пытством: — Почему ты решила уехать?

—Не могу назвать конкретную причину.

—Я думаю, тебе просто стало скучно от тихой, разме­ренной жизни, которой живет Михаил. Или тебе захотелось сменить партнера? — Она не ответила. Теперь Михаил поймет, что Павел был прав. Через некоторое время он признает свою ошибку. Женщины всегда любили Михаила. Кроме привлекательной внешности он объединял в себе силу и нежность, на что они липнут, словно мухи. Он легко сможет снова жениться, если захочет, и ему не придется

221

ФРАНСИН РИВЕРС

долго искать себе пару. И новая девушка уж точно будет получше этой.

— Хозяйка будет рада твоему возвращению. Я слышал,
ты приносила огромные прибыли в ее казну. Она даже не