Трансцендентальная способность воображения и практический разум

Уже в Критике чистого разума Кант говорит: «Практическим является все, что возможно через свободу»²¹⁹. Но поскольку свобода принадлежит к возможности теоретического разума, он сам по себе, как теоретический, яв­ляется практическим. Если же конечный разум как спонтанность является рецептивным и потому возникает из трансцендентальной способности во­ображения, то и практический разум необходимо основан на ней. Но этот исток практического разума нельзя "открыть" с помощью аргументации, пусть даже последовательной: для этого необходимо его конкретное раскрытие через прояснение сущности "практической самости" ("praktischen Selbst").

В соответствии со сказанным о "я" чистой апперцепции, сущность са­мости заключается в "самосознании". Однако в качестве чего и каким обра­зом самость выступает в этом "сознании", определяется из бытия самости, которую характеризует ее открытость для себя. Эта открытость возможна лишь как конституирующая бытие самости. Если теперь практическая са­мость рассматривается в отношении основы своей возможности, то сначала следует определить границы того самосознания, которое делает эту самость возможной как самость. Имея в виду это практическое, т.е. моральное, самосознание, мы должны исследовать то, в какой мере его сущностная структура приводится к трансцендентальной способности воображения как к своему истоку.

Моральное Я, собственную самость и сущность человека, Кант также называет личностью (Person). В чем состоит существо личностности этой личности? «Сама личностность - это идея морального закона с неотдели­мым от него почитанием»²²⁰. Почитание - это "восприимчивость" к мораль­ному закону, т.е. разрешающее возможность принятия этого закона как мо­рального. Если же почитание конституирует сущность личности как мо­ральной самости, то, в соответствии со сказанным, оно должно быть формой самосознания. В какой мере оно является таковой?

Может ли оно функционировать как форма самосознания, если, по со­бственному обозначению Канта, оно является "чувством"? Чувства же, от­меченные удовольствием и неудовольствием состояния, принадлежат к чув­ственности. Однако таковая вовсе не определяется необходимым образом телесными состояниями, так что остается открытой возможность чистого, не определенного аффектацией, но "действительного через себя" ("selbstge­wirkten") чувства²²¹. Потому сначала следует задаться вопросом об общей сущности чувства вообще. Лишь прояснение этой сущности позволит разре­шить вопрос о том, насколько "чувство" вообще, а вместе с тем и почита­ние как чистое чувство, можно представить как форму самосознания.

Уже в "низших" чувствах удовольствия (Lust) проявляется своеобраз­ная основная структура. Удовольствие - это не только удовольствие от че­го-то, но всегда одновременно и удовлетворение (Belustigung), т.е. способ, которым человек испытывает себя удовлетворенным, которым он получает удовольствие. Так вообще в каждом "чувственном" (в узком смысле) и "не­чувственном" чувствовании имеется эта артикулированная структура: чу­вствование - это обладание чувством к... (Gefühlhaben für...), и как таковое одновременно - себя-чувствование чувствующего. Способ, каким себя-чувствование выявляет, так сказать, позволяет быть, самости, всегда сущност­ным образом соопределяется характером того, в отношении чего чувствую­щий в себя-чувствовании имеет чувство. Насколько почитание соответству­ет этой сущностной структуре чувства, и почему оно является чистым чувством?

Кант дает анализ почитания в Критике практического разума ²²². После­дующая интерпретация остановится лишь на существенном.

Почитание как таковое есть почитание морального закона. Оно не слу­жит оценке поступков и не устанавливается лишь по свершению нравственного деяния, как тот способ, которым мы занимаем позицию к свершенно­му поступку. Напротив, только почитание закона и конституирует возмож­ность поступка. Почитание по отношению к... (Achtung vor...) есть тот спо­соб, каким нам только и становится доступным закон. Одновременно это значит: это чувство почитания закона не служит, как говорит Кант, для "обоснования" закона. Закон не есть то, что он есть, лишь потому, что мы почитаем его; наоборот, это чувство почитания закона, а тем самым - опре­деленный вид (Art) выявления закона, есть тот способ, каким для нас вооб­ще может выступить закон как таковой.

Чувство - это имение-чувства к..., так что в нем чувствующее "я" од­новременно чувствует себя самого. Так что в почитании закона почитаю­щее "я" одновременно должно определенным способом открываться себе самому, причем не привходящим образом и случайно. Почитание закона - этот определенный путь выявления закона как основы определения посту­пка - сам по себе является выявлением меня самого как практически дейст­вующей самости. То, что почитает почитание, моральный закон, разум как свободный дает себе сам. Почитание закона - это почитание самого себя как той самости, которая не определяется самомнением и самолюбием. То есть, в своем специфическом раскрытии почитание относится к личности. «Почитание всегда направлено лишь на личности, а не на вещи»²²³.

В почитании я подчиняюсь, ставлю себя под закон. Специфическое име­ние-чувства к..., заключающееся в почитании, - это себя-подчинение. В по­читании закона я подчиняюсь себе самому. В этом себя-себе-подчинении я есмь как "я-сам" (ich selbst). Как что, вернее, как кто я открываюсь себе в чувстве почитания?

Подчиняясь закону, я подчиняю себя себе самому как чистому разуму. В этом себя-себе-самому-подчинении я возвышаюсь до себя самого как себя самого определяющего свободного существа. Это своеобразное подчиняю­щееся себя-возвышение до себя самого выявляет "я" в его "достоинстве". Негативно: в почитании закона, который я, как свободное существо, даю себе самому, я не могу пренебречь самим собой. Таким образом, почитание - это способ бытия "я" как самости, на основе чего оно "не отвергает героя в своей душе". Почитание - это форма ответственности (Verantwortlich-sein) самости перед собой же, подлинное "бытие самостью".

Подчиняющееся себя-набрасывание на полную основную возможность подлинного экзистирования, которая дает закон, является сущностью прак­тически действующего "бытия самости", т.е. практического разума.

Предлагаемая интерпретация чувства почитания не только показывает, насколько таковое конституирует практический разум, но одновременно де­лает очевидным, что понятие чувства, в смысле эмпирической способности души, исчезает, и его место занимает трансцендентальная основная струк­тура трансценденции моральной самости. Для того, чтобы постичь то, что же Кант имеет в виду, когда называет почитание "моральным чувством" и "чувством моей экзистенции", выражение "чувство" следует понимать в этом онтолого-метафизическом смысле. Изложенного выше уже является достаточным, чтобы увидеть, что эта сущностная структура почитания вы­казывает в себе изначальный состав трансцендентальной способности воображения.

Подчиняющаяся непосредственная преданность (Hingabe an) - это чис­тая рецептивность, а свободное полагание себе закона - чистая спонтан­ность; обе они в себе изначально едины. И лишь это происхождение практичес­кого разума из трансцендентальной способности воображения позволяет по­нять, каким образом как закон, так и практически действующая самость в почи­тании постигаются не предметно, но выявляются изначальным, непредметным и нетематическим способом - как долженствование (Sollen) и поступок (Handeln), и образуют неотрефлектированное, поступающее "бытие самости".