За десять лет преподавания в более чем двадцати странах мира я увидел много странных и прекрасных вещей и услышал множество странных и прекрасных историй от людей, выступавших на публичных лекциях или приходивших ко мне на личные встречи. Но больше всего меня удивило то, что люди, живущие в местах, где материальный комфорт легко доступен, похоже, испытывают такие же глубокие страдания, какие я наблюдал у людей, живущих в не столь материально развитых странах. Страдания, которые я наблюдал, выражались несколько иначе, чем те, что я привык видеть в Индии и Непале, но их интенсивность была вполне ощутимой.
Я начал ощущать этот уровень несчастья во время первых поездок на Запад, когда принимавшие меня люди устраивали для меня экскурсии по великим достопримечательностям своих городов. Впервые увидев Эйфелеву башню или Эмпайр Стейт Билдинг, я всякий раз был невольно поражён гениальностью архитекторов и степенью сотрудничества и решимости, которые требовались от людей, возводивших эти строения. Но когда мы поднимались на смотровые площадки, я обнаруживал, что обзору мешает надёжная изгородь из колючей проволоки и вся территория находится под непрерывным наблюдением охранников. Когда я спрашивал своих провожатых о заборах и охранниках, они объясняли, что меры предосторожности необходимы для того, чтобы не позволять людям кончать жизнь самоубийством, прыгая с высоты. Мне казалось безмерно печальным, что в обществах, способных создавать такие рукотворные чудеса, необходимы строгие меры для того, чтобы удерживать людей от использования этих прекрасных монументов в качестве трамплинов для самоубийства.
Меры безопасности вовсе не мешали мне по достоинству оценивать красоту этих мест и техническое мастерство, требовавшееся для их постройки. Но после того, как я посетил несколько подобных монументов, меры предосторожности начали «резонировать» кое с чем ещё, что я начинал замечать. Хотя люди, живущие в культуре материального комфорта, склонны легко и с готовностью улыбаться, их глаза почти всегда выдают чувство неудовлетворённости и даже отчаяния. Вопросы, которые люди задавали мне и на публичных лекциях, и на частных встречах, часто касались одной и той же темы — как им стать лучше или сильнее или как преодолеть «ненависть к себе».
Чем больше я путешествовал, тем очевиднее становилось, что люди, живущие в обществах, которые характеризуются высокими технологическими и материальными достижениями, точно также ощущают боль, тревогу, одиночество, изоляцию и отчаяние, как и люди, живущие в менее развитых странах. Несколько лет я задавал на публичных лекциях и во время личных бесед определённые вопросы «точечной направленности» и постепенно начал понимать, что, когда темп внешнего или материального прогресса превосходит развитие внутреннего знания, люди начинают страдать от глубоких эмоциональных конфликтов, не имея внутренних методов работы с ними. Изобилие материальных благ предоставляет такое разнообразие внешних отвлечений, что люди теряют связь с внутренней жизнью.
Просто подумайте, например, о том, сколько людей в отчаянных поисках удовольствий и возбуждения ходят в новые рестораны, начинают новые отношения или меняют работу. Кажется, что на какое-то время новизна действительно обеспечивает определённое чувство возбуждения и интереса. Но со временем возбуждение угасает, а новые ощущения, новые друзья и новые обязанности становятся обыденными. То удовольствие, которое они первоначально приносили, исчезает без следа.
Поэтому они придумывают новую стратегию, например отправляются на пляж. И в течение какого-то времени это тоже кажется удовлетворяющим времяпрепровождением.
Солнышко пригревает, вода замечательная, они встречают целую толпу новых знакомых и, возможно, пробуют новые увлекательные виды досуга, вроде кайт-сёрфинга. Но проходит немного времени, и пляж тоже начинает казаться скучным. Снова и снова повторяются одни и те же разговоры, песок раздражает кожу, солнце либо слишком сильное либо прячется за облаками, да и океан становится холодным. Так что пора идти дальше, пробовать другой пляж, может быть, в другой стране. Ум придумывает свою собственную мантру: «Хочу на Таити...
Таити... Таити...»
Главный недостаток всех этих решений состоит в том, что они по самой своей природе носят временный характер. Все явления возникают в результате соединения причин и условий и потому неизбежно подвержены изменению. Когда изменяются причины, которые порождали и поддерживали переживание счастья, большинство людей начинают обвинять либо внешние условия (других людей, место, погоду и прочее), либо самих себя («Мне нужно было сказать что-то получше или поумнее», «Мне нужно было поехать в другое место»). Однако поскольку это отражает потерю уверенности в себе или в вещах, которые, как нас учили, должны приносить счастье, обвинения только усложняют поиск счастья.
Ещё более серьёзная проблема связана с тем, что большинство людей имеют не очень ясное представление о том, что такое счастье, вследствие чего они создают условия, ведущие их обратно к неудовлетворённости, от которой они так отчаянно хотели избавиться. С учётом этого будет полезно более внимательно рассмотреть счастье, несчастье и причины, лежащие в их основе.
ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ТЕЛО
Не существует единственного эмоционального центра, так же как нет единого центра, управляющего игрой в теннис.
Ричард Дэвидсон. Цитата из книги Гоулмана «Разрушительные эмоции: как их преодолеть?»
Наше тело играет гораздо более значимую роль в порождении эмоций, чем думают многие из нас. Процесс начинается с восприятия, которое, как нам уже известно, включает в себя передачу информации от органов чувств к мозгу, где создаётся мысленная репрезентация объекта. Большинство из нас вполне естественно полагают, что, когда объект воспринимается и узнаётся, порождается эмоциональная реакция, которая, в свою очередь, вызывает некую физическую реакцию.
На самом деле происходит нечто противоположное. В то же самое время, когда таламус посылает сообщения «наверх», в аналитические зоны мозга, он также посылает «предупреждение» в другую зону мозга, которая называется миндалиной.
Миндалина — это забавная маленькая нейронная структура в форме грецкого ореха, находящаяся в лимбической области, которая, как объяснялось выше, управляет эмоциональными реакциями, в частности страхом и гневом. Поскольку таламус расположен очень близко к миндалине, этот предупредительный сигнал попадает в неё гораздо быстрее, чем сообщение, отправленное в кору головного мозга. Получив его, миндалина сразу же запускает ряд физических реакций, активизирующих сердце, лёгкие, основные группы мышц рук, груди, живота, ног, а также органы, отвечающие за выработку гормонов, например адреналина. Только после того, как тело среагировало, аналитическая часть мозга начинает интерпретировать физическую реакцию в контексте специфической эмоции. Другими словами, дело обстоит не так, что когда вы видите что-то страшное, то чувствуете страх и убегаете. Видя что-то пугающее, вы начинаете убегать (поскольку ваше сердце начинает биться и адреналин распространяется по телу), и лишь потом интерпретируете реакцию тела как страх. Однако в большинстве случаев, как только оставшаяся часть мозга «догоняет» тело, что занимает лишь несколько миллисекунд, вы можете оценить свои реакции и определить, насколько они уместны, а также скорректировать своё поведение в соответствии с конкретной ситуацией.
Результаты такой оценки можно практически измерить с помощью технологии, которая стала доступна учёным совсем недавно. Такие эмоции, как страх, отвращение и ненависть, отчасти проявляются в виде повышенной активности нейронов в правой лобной доле — области коры головного мозга, расположенной в переднем отделе правой части мозга. В то же время такие эмоции, как радость, любовь, сострадание и уверенность, можно измерить по относительно большей активности нейронов в левой лобной доле.
Как мне говорили, в некоторых случаях наша способность оценивать свои реакции затормаживается и мы реагируем на ситуации, не обдумывая их. В таких случаях реакция миндалины настолько сильна, что она «закорачивает» реакцию высших структур мозга. Такой мощный механизм «экстренной реакции» обладает важными преимуществами для выживания, позволяя нам мгновенно узнавать еду, которой мы когда-то отравились, или избегать агрессивных животных. Но поскольку нейронные шаблоны, хранящиеся в миндалине, могут быть легко активированы событиями, даже отдалённо напоминающими первичный инцидент, они могут искажать наше восприятие текущих событий.
