Доктор сказал, что он будет спать до девятых склянок. Пусть остается в кубрике.
Смотри, у него кольцо!
Тише! Я не слепой!
Значит, это тот, которого мы ждали, теперь, можно начинать?
Нужно сказать, Стриму. Может, это не тот.
Но ведь у него кольцо!
Кольцо, кольцо! Кольцо может быть у кого угодно!
Не выдержав, я открыл глаза и спросил:
Кто вы? Что это за чертово… – Я не договорил, по тому что теперь и сам увидел на своем безымянном пальце полоску красноватого металла.
Он пришел в себя!
Тише. Не двигайся, сделай вид, что ты еще без сознания. Я приведу Кэла Стрима. Когда здесь никого не будет, поговоришь с ним.
Лишь после того, как затих грохот сапог по трапу, я позволил себе осмотреть пустое помещение.
Здесь не было ничего, кроме жалкого скарба этих несчастных да груды старой рабочей одежды, беспорядочно сваленной на длинных скамьях. Я надеялся, что мне не придется ждать слишком долго их возвращения. Бездействие и ощущение опасности угнетали меня. Но и действовать в одиночку я был не в состоянии – надо хотя бы окрепнуть после ранения. Представится ли такая возможность?
Что-то у них здесь готовилось, и меня ждали… Впрочем, меня ли? Может, это ошибка? Меня приняли за кого-то другого из-за кольца! Все дело в нем… Но откуда оно, черт возьми, взялось?
Гладкий красноватый металл без единого украшения – скорее всего, медь.
Да, медь, врачи были правы. Вот и патину видно. Местами тронула кольцо зеленца – старая вещица… Я повернул на безымянном пальце тускло блеснувший кусочек металла. Он легко подался, заскользил по пальцу, но не снялся, упершись в фалангу.
Превозмогая боль, потянул изо всех сил, но и это не помогло. Кольцо сидело на пальце как влитое, словно я с ним родился.
Неудачник, да к тому же меченый», – подумал я про себя с непонятной горечью, припомнив сразу все странные события последних дней: сообщение капитана о моей более чем непонятной дате рождения, камеру, визит представителей Тетрасоюза, ворвавшихся ко мне вооруженных людей, выстрел в темноту… Похоже, кольцо надели мне на палец в бессознательном состоянии. Может быть, поработали люди Ловинского, передав таким образом знак своим сторонникам среди рабостов, что я именно тот самый, нужный им человек. Все казалось вполне логичным. По крайней мере, эта загадка должна была разрешиться в самое ближайшее время.
Рабосты вернулись, как обещали, минут через пятнадцать. Невысокого роста, сильно облысевший, но еще крепкий человек лет сорока был среди них, похоже, за главного. И чтобы избежать дальнейших недоразумений, я спросил его, пренебрегая всякой конспирацией:
Вы из организации Ловинского?
Кто такой Ловинский?
Совершенно неожиданный вопрос заставил меня надолго замолчать. Мои знакомые, соблюдая естественную в их положении осторожность, ждали продолжения, и мне не осталось ничего иного как пояснить:
Ловинский один из руководителей Тетрасоюза.
– Мы не относимся к Тетрасоюзу. Вообще ни к какому «союзу». На этом корабле мы просто смертники, вынужденные бороться за свою жизнь. Тем не менее у нас есть реальный шанс захватить корабль, и если вы тот человек, которого мы ждем…
Откуда, в таком случае, вы вообще могли узнать о моем появлении на борту? Кто мог предоставить вам подобную информацию?
Это не так просто объяснить… Иногда в горячей зоне реактора происходят странные вещи. Вам достаточно знать, что один из нас предвидит будущее. Он сказал, что когда среди рабостов появится человек с кольцом, можно начать восстание. Среди рабостов нет ни одного офицера, никого, кто бы смог увести захваченный корабль в безопасное место. А вы действительно… – вдруг засомневался он, – вы сможете это сделать?
– Смогу. Вот только не пойму, при чем здесь кольцо… У вас есть план захвата «Рендболла»?
– Нет. У нас нет плана. Но зато у нас есть четыреста человек, готовых на все. Им совершенно нечего терять.
