Историческое деление права

Характерное для нашего времени различие между публичным и частным правом есть историческая, но не логическая категория. Существующее в современном правопорядке противопоставление частного и публичного права не вытекает из существа права, а представляет лишь историческое явление.

Разделение права, единого по своей природе, предполагает наличность психических, экономических, политических и этических условий, которые создают противоположение сферы частных интересов сфере общественных интересов. Обращаясь к тем ступеням, по которым шло развитие современного гражданско-правового строя, мы действительно вначале не находим раздвоения. Правовой порядок представляет полное единство, при чем, однако, в нем обнаруживается господствующий оттенок, то публичный, то частный. При наличности одних условий, когда индивид захватывается общественной группой, когда индивидуализму нет простора, - все отношения носят публичный характер; при наличности иных условий, когда для индивида создается круг его интересов, отдельных от общества, когда индивид выбивается из-под групповых уз, - все отношения принимают частный характер. Если в настоящее время общество и личность стоят друг против друга, как две равные силы, налагая тем отпечаток на право, то мысленно мы в состоянии представить себе социалистический строй, где соотношение между правом публичным и частным может принять характер, далекий от того, с которым мы свыклись и который поэтому кажется нам естественным.

Если мы обратим внимание на психику первобытного человека и на склад первобытного общества, то ни в том, ни в другом мы не найдем необходимых условий для резкого различия интересов, которое способно было бы противопоставить личность обществу и повести к различию норм, определяющих поведение человека в обществе.

В противоположность современным французам, немцам, англичанам, отличающимся крайним разнообразием в характере, складе ума, нравственных понятиях, вкусе, образовании, на ранних ступенях иcтории человечества царит полное психическое однообразие и каждый индивид – точная копия другого. Это обстоятельство не дает места для развития индивидуальности. Отличительные черты характера первобытного человека – это импульсивность и непредусмотрительность. Первая черта мешает прочности общественных соединений, вторая устраняет потребность в собственности. Первобытный человек ценит блага только пo их способности удовлетворить его наличным желаниям. Женщина для него только предмет удовлетворения его физиологических потребностей. Поэтому ему чужды семейные привязанности, а также притягательная сила своего жилища и имущества, т.е. всего того, что в глазах современного человека имеет наибольшую ценность и что составляет основу гражданского права. С другой стороны, и общественные условия мало благоприятствуют развитию индивидуализма и установлению различия между отношениями частного и публичного характера. Возьмем ту первоначальную общественную группу, которая, повидимому, предшествует другим формам соединени. Сравнительно небольшая группа людей, с слабо развитой политической связью, живет на началах совместного удовлетворения основных потребностей. В группе господствует равенство. Все женщины, принадлежащие к данной группе, составляют достояние всех мужчин. Склад половых отношений не возбуждает чувства ревности и желаний исключительного обладания женщиной. Поэтому здесь нет супружеской власти, нет семейного жилища. Мужчины и женщны живут обыкновенно отдельно, в особых для каждого пола помещениях. Здесь нет отцовской власти, потому что ни один мужчина не в состоянии указать ребенка, который бы ему обязан был жизнью. Между отцом и детьми не может существовать никаких отношений, дети признаются принадлежащими всему племени, находятся под его попечением, a пo достижении возмужалости становятся совершенно самостоятельными. Не встречаем мы в таких соединениях и власти господина над рабами, потому что нет частного хозяйства, a оставляемые в живых пленные составляют достояние всей группы.

Несложные и однообразные потребности всех, входящих в состав группы, дают почву только для простой кооперации. Главные средства добывания необходимых благ – совместная охота и военный грабеж. Никакого разделения труда, никакого обмена еще нет. Власть, почти незаметная в мирное время, обнаруживается только в походе. Даже месть составляет обязанность не ближайшего родственника, как это становится позднее, а всей группы. Одним словом, на какую бы сторону мы ни взглянули, мы всюду встречаем только публичные отношения и нигде не находим отношений частного характера.

Поэтому-то оказываются тщетными все попытки европейцев воздействовать на подобные группы по принципу divideetimpera, так как этот принцип обязан своим происхождением современным общественным условиям. Так же мало оснований для противоположения частных и публичных интересов на той ступени общественного развития, типом которой является патриархальная семья. Жена или жены, сыновья и дочери, жены сыновей, а иногда и мужья дочерей, внуки и правнуки – все эти лица находятся под властью родоначальника, которая составляет наиболее характерный признак патриархальной семьи. Такая группа лиц, иногда весьма значительная по числу, вследствие долговечности главы, многоженства и ранних браков, составляет общественную единицу. Все племя, если это выражение применимо к лицам, имеющим общее лишь происхождение и язык, распадается на такие самостоятельные, семейные группы, взаимное отношение которых почти такое же, как и отдельных государств в современном международном общении. Индивидуализму и в патриархальной семье места нет, потому что каждый имеет значение не сам по себе, а как член группы. Интересы всей семьи – это и интересы каждого отдельного человека, индивидуальность которого совершенно поглощается семьей. Внутренний распорядок, необходимый в больших соединениях, основывается на абсолютной власти патриарха, в которой сливаются власти родительская, супружеская, хозяйская с политической.

Патриарх – законодатель, администратор и судья, а в то же время хозяин, распоряжающийся всем имуществом, принадлежащим семье, независимо от того, кем в частности приобретены те или другие его части. В таком виде семья представляет государство в миниатюре, положение члена семьи сливается с политическим состоянием. Интересы семьи и общества совпадают. Естественное размножение и увеличение подобных групп, посредством выделения и распадения, делает невозможным продолжение такого изолированного состояния. От охотничьего или пастушьего образа жизни приходится перейти к земледелию. Вместе с материальными затруднениями возрастает и внешняя опасность. Эти обстоятельства побуждают обособленные группы, имеющие общее происхождение, говорящие на том же языке и поклоняющиеся тому же божеству, соединиться на федеративных началах. Таким путем образуются большие общественные группы, называемые племенем. На этой ступени общественного развития застает история кельтов и германцев.

Понятно, что власть, соединяющая группы в одно целое, представляется вначале весьма слабой. Она проявляет себя главным образом с военной стороны. Она обнаруживается также в разрешении споров, возникающих между родами. Последние же и по соединении продолжают носить тот же замкнутый характер, каким отличались в изолированном состоянии. Общественной единицей является не отдельный человек, а только глава семьи или рода, как представитель с личной и имущественной стороны. Но новое соединение производит крупное изменение. Прежняя группа, составлявшая в изолированном быту все общество, стала теперь лишь частным миром по отношению к целой федерации. При замкнутости и самостоятельности каждой группы, при крайней незначительности общих интересов все отношения принимают частный характер. Общественная власть строится по частному началу. Носителем ее является глава какой-нибудь семьи, который продолжает в своей новой деятельности руководствоваться семейными принципами. Власть переходит по наследованию как и частное имущество в семейном кругу на тех же началах, напр., по салическому закону.

Общественное правление, при своем возникновении, берет образцом домашний быт, общественное хозяйство представляет собой лишь крупное частное хозяйство. О налогах, как взносах, основанных на сознании своих гражданских обязанностей, о пошлинах, как взносах за особые услуги государства, - не может быть и речи. Даже капитулярии Карла Великого рисуют полную картину частной точки зрения на финансовое хозяйство. Король выполняет свою судебную функцию, как отец судит поссорившихся сыновей, - так изображает предание Людовика Благочестивого под знаменитым деревом. А общественные должности, возлагаемые на агентов власти, сейчас же принимают частный характер, рассматриваются как источник дохода и передаются по наследованию, - такое превращение произошло с герцогами, графами и маграфами. Преступление, которое в патриархальной семье было всегда нарушением общих интересов, теперь стало частным делом.

Преступное действие касалось той семьи или того рода (той группы), член которой явился непосредственно потерпевшим. Преследовать ли виновника «обиды», наказывать ли его собственными средствами, или обратиться к власти с жалобой – это вопросы, подлежавшие усмотрению рода, как не выходящие за пределы круга частных интересов. В представлении того времени убийство, увечье, кража были вредны только для потерпевших, но общественный союз, ввиду тех целей, для которых он существовал, не считал свои интересы затронутыми от такого образа действий его членов. Только поведение, противное военным целям федерации, измена, трусость, бегство считались преступлениями против всего общества и вызывали публичную репрессию. Страшным для всего общества могло быть колдовство, которое поэтому немилосердно каралось. При таком характере уголовного права не может быть и речи о различии между гражданским и уголовным процессами. Во Франции, Австрии, Германии долгое время не существовало никакого различия между тем и другим.

Одним словом, на какие бы отношения мы ни обратили внимание, почти все они отмечены всецело частным характером, и право, нормирующее эти отношения, проникнуто тем же частным характером. Полное торжество частного права над публичным наступает в феодальную эпоху, когда происходит распадение общества на мелкие владения, в которых политическая власть смешивается с властью помещика. Политическая связь между такими группами, по выражению Гизофеодальными ячейками, очень слаба, отсутствие внешних опасностей подорвало и ту небольшую организацию, которая наблюдалась во времена Меровингов и Каролингов.

Натуральное хозяйство делало совершенно излишним всякие сношения с другими группами, не создавало экономической зависимости, обуславливаемой обменом. Феодальный барон является полновластным властелином в пределах своих владений и собственно только он мог считаться членом правового общения того времени. Для подвластного ему населения он был законодателем и судьей, который разбирал имущественные и семейные распри, а также и преследовал и наказывал преступные действия. Его частное хозяйство совпадало с финансовым, администрация сливалась с его частным управлением по имению. Личный интерес барона имел решающее значение для жизни феодальной группы.

Условия феодального быта благоприятствовали выработке такого психического склада, который менее всего соответствует публичному праву: необузданная свобода, нежелание подчиняться, неспособность оценить значение общественного соединения, надежда на свои только силы. Таким образом, феодальная эпоха, по своим политическим, экономическим и психическим условиям, представляет эпоху высшего расцвета частного права за счет публичного. Новое время характеризуется возрастающим усилением государственного начала, которое, разрушая феодальное, все более и более выдвигало публичную сторону в общественной жизни. Дело не только в образовании крупных государств, но также в развитии государственной деятельности. Круг задач, какие ставит себе государство, расширяется шаг за шагом.

Сначала государство занялось концентрацией в своих руках организованной силы при помощи постоянных армий. Это повлекло к уничтожению организованной силы, бывшей в частном распоряжении, и к подрыву идеи самозащиты интересов. Вслед затем государство озаботилось централизацией судебной власти. Всякий суд в стране является только отражением государственной власти. Правосудие перестало быть делом частным и стало, делом первостепенной общественной важности. В соответствии с новой задачей, государство отрицает за частными лицами право наказывать обидчиков и признает право наказания своим достоянием, - откуда и получилось исторически представление о субъективном карательном праве государства. Рост государственных потребностей должен был привести к отделению частных средств монарха от государственных средств, вследствие чего получилось финансовое хозяйство, построенное на идее налога, а не домен или регалий, как было раньше. Во взаимном соперничестве, в стремлении удержать политическое равновесие, государства должны были обратить внимание на свой внутренний строй, как на условие борьбы за существование.

Перед государством встали культурные задачи, открывшие широкую сферу внутреннего управления. Содействуя благосостоянию населения, поощряя экономическое, интеллектуальное, нравственное развитие своих граждан, государство связывало с покровительственной деятельностью рассчеты на усиление своей мощи. Публичные интересы приобрели огромное значение. Параллельно с ростом публичных интересов на почве развивающейся государственной деятельности идет рост частных интересов на почве развития индивидуализма. В средние века человек оказывается связанным целой массой уз ближайших групповых отношений, семьи, рода, общины, цеха, гильдии, корпорации и т.п. Разрушению этой зависимости способствовали экономические и политические условия. Замена натурального хозяйства денежным и кредитным открыла простор личной инициативе.

Экономический строй, побуждающий каждого самостоятельно заботиться о материальных средствах для себя и своей семьи, вызывающий на этой почве ожесточенную конкуренцию, побуждает к настойчивому отстаиванию своих интересов, а следовательно, противопоставлению их другим интересам. Политические условия нового времени подействовали двояким образом на индивидуалистические стремления. Утверждение государственного порядка, обеспечение безопасности ослабило связи незначительных групп, которых человек держался, видя в них единственную защиту. Если государство гарантирует человеку личную и имущественную неприкосновенность, зачем ему групповые союзы? Человек становится лицом к лицу с государством, а не через посредство рода или общины. Тут возникает представление о лице, как субъекте права, каковым является уже не глава семьи или рода, не феодальный барон, а каждый человек, как таковой. С другой стороны, огромный размер того общественного соединения, каким является государство нового типа, затрудняет человеку понимание значения общих интересов, напр., в отношении к казне, и отбрасывает его в черту своих личных интересов.

При сопоставлении с современным государством человек сильнее ощущает обособленность своих интересов, чем при сопоставлении с небольшим общественным союзом прежнего времени. Таковы условия, благоприятствования развитию одновременно государственности и индивидуализма, противопоставление которых, с юридической стороны, выражается в резком разделении права на публичное и частное право. Половину XIX века, когда с наибольшей яркостью раскрылся экономический либерализм и обострилась экономическая конкуренция, можно считать моментом высшего расцвета в раздвоении права. Однако, с этого времени стали обнаруживаться признаки сдвига правовой системы в сторону публичного права за счет частного. Причиной тому послужило появление частных хозяйств, которые хотя и преследовали частные интересы, но по своему размеру, организации и влиянию получили такое общественное значение, что государство вынуждено было подойти к их нормированию с точки зрения не частной, а публичной. Это акционерные предприятия в приложении к железнодорожному, пароходному, страховому, банковскому делу. В этой области нормы частного права проникнуты насквозь принципами публичного права. Закон строит отношения между этими предприятиями и публикой на принудительных началах, не допускающих отступлений по договорному соглашению. Эти частные хозяйства приобрели характер почти государственных учреждений. Помимо указанных акционерных предприятий, и другие частные хозяйства привлекают к себе внимание государства. Особенно это следует сказать относительно фабрик и заводов. Массы рабочих, скапливающихся в этих заведениях, возбуждают к себе интерес государства. Если фабрикант, как некогда феодальный барон в отношении сеньории, склонен признавать свою фабрику сферой своего частного господства, не допускающей вмешательства государства в его отношения к рабочим. То современное государство, наоборот, склонно рассматривать его предприятие как общественное дело, вводить внутрь хозяйства своих агентов, принудительно определять отношения по договору личного найма.

Таким образом подготавливается представление об общественном характере промышленных и торговых предприятий. Несомненно, что дальнейшее развитие права будет все более стирать резкие границы между публичным и частным правом и укреплять нормы публичного права в области, где до сих пор господствовал частный интерес.

 

Система права

Под системой права понимается определенная внутренняя его структура (строение, организация), которая складывается объективно как отражение реально существующих и развивающихся общественных отношений. Она не результат произвольного усмотрения законодателя, а своего рода слепок с действительности. Фактический социальный строй общества, государства определяет в конечном счете ту или иную систему права, его отрасли, институты, другие подразделения.

Система права показывает, из каких частей, элементов состоит право и как они соотносятся между собой. Системность – общее свойство всех типов права, в то время как систематика или систематизация правовых норм не является таковой. Каждому историческому типу права присуща своя система, отражающая особенности этого типа и всей общественной формации. Структура права – это юридическое выражение структуры данного общества. В этом заключается объективная социальная обусловленность системы права, ее детерминация экономическими, культурными, национальными и иными факторами. Например, рабовладельческое, феодальное и современное право отличаются друг от друга не только своими сущностями, но и внешними признаками, т.е. формальными атрибутами, в том числе системного характера, на которых лежит печать времени. При этом не следует смешивать понятия «система права» и «правовая система». В первом случае речь идет, как указано выше, о внутреннем строении права, взятом в качестве отдельного явления, а во втором – о правовой организации всего общества, совокупности всех юридических средств, институтов, учреждений, существующих и функционирующих в государстве.

Система права выступает лишь одной из слагаемых правовой системы, ее центральным элементом. Право есть совокупность создаваемых и охраняемых государством норм. Но это не случайное и не хаотичное их нагромождение, не механическая масса, а строго согласованная и взаимозависимая целостная система, в которой нормы выстраиваются, группируются в определенном порядке. Перед нами – сложное системное иерархическое образование, пронизываемое процессами интеграции и дифференциации. В любом типе права между конкретными его нормами всегда присутствуют элементы общего и единичного, сходства и отличия, самостоятельности и зависимости. Система права характеризуется такими чертами, как единство, различие, взаимодействие, способность к делению, объективность, согласованность, материальная обусловленность.

Систематизация – это всего лишь сознательно проводимое упорядочение действующих правовых норм в целях удобства пользования ими на практике. Но любое право имеет свою систему, даже если оно не систематизировано.

Система показывает, из каких частей, элементов состоит право и как они соотносятся между собой. Структурными элементами системы права являются:

а) норма права;

б) отрасль права;

в) подотрасль права;

г) институт права;

д) субинститут. Именно они образуют юридическую ткань рассматриваемого явления.

Система права представляет собой сложное, полиструктурное динамическое образование, в котором четко выделяются четыре ступени:

1) структура отдельного нормативного предписания;

2) структура правового института;

3) структура правовой отрасли;

4) структура права в целом.

Все эти уровни субординированы, логически и функционально предполагают друг друга.

В итоге систему права можно кратко определить как совокупность взаимосвязанных между собой юридических норм, институтов и отраслей, характеризующихся внутренним единством и различием в соответствии с особенностями регулируемых общественных отношений.