Новые видящие убеждены в том, что безупречный образ жизни сам по себе неизбежно порождает чувство уравновешенности, которое, в свою очередь, приводит к смещению точки сборки.

Я уже говорил: новые видящие верили в то, что точка сборки может быть сдвинута изнутри. Но на этом они не остановились. Они пришли к мнению, что безупречного человека вовсе не обязательно должен кто-либо вести. Только за счёт сохранения энергии он способен самостоятельно достичь всего, чего достигают видящие. Всё, что ему требуется – это минимальный шанс. Просто он должен откуда-нибудь узнать о возможностях человека, открытых видящими.

Я сказал, что мы опять вернулись к исходной точке, с которой начинали, когда я был в нормальном состоянии осознания. Я был по-прежнему убежден в том, что безупречность или сохранение энергии – расплывчатые понятия, интерпретировать которые каждый может так, как ему заблагорассудится.

Я собрался было сказать еще что-то в подтверждение своей точки зрения, но тут странное чувство охватило меня. Я физически ощутил, что как бы прорываюсь сквозь что-то. И затем я отбросил прочь все свои доводы. Без тени сомнения я знал – дон Хуан прав. Нужна только безупречность, энергия. А начинается всё с какого-нибудь одного действия, которое должно быть целенаправленным, точным и длительным [37]. Повторяя такое действие достаточно долго, человек обретает несгибаемое намерение. А несгибаемое намерение может быть приложено к чему угодно. И, как только оно достигнуто – путь свободен. Каждый шаг повлечёт за собой следующий, и так будет продолжаться до тех пор, пока весь потенциал воина не будет полностью реализован.

Когда я рассказал дону Хуану о том, что только что понял, тот удовлетворенно рассмеялся и сказал, что это – действительно Богом посланный пример той самой силы, о которой идет речь. И он объяснил, что моя точка сборки сдвинулась. И сдвинута она была силой уравновешенности в позицию, принесшую понимание. Точно также она могла быть сдвинута капризностью в позицию, которая лишь усиливает самозначительность, как это неоднократно случалось ранее.

– Теперь поговорим о теле сновидения, – продолжил дон Хуан. – На его изучении и использовании древние видящие сосредоточили все свои усилия. И научились применять его как тело более практичное. Иными словами, они воссоздавали себя во все более и более странных образах.

Всем видящим известно: множество древних магов так и не возвратились, однажды проснувшись в полюбившейся им позиции сновидения. Вполне вероятно, что они погибли в своих немыслимых мирах. А может, они живут по сей день в какой-то невероятной искаженной форме или каким-нибудь совершенно фантастическим образом.

Дон Хуан остановился, взглянул на меня и расхохотался:

– Ты умираешь от любопытства – хочешь узнать, что древние видящие делали с помощью тела сновидения. Ведь так?

И он кивнул, как бы подзадоривая меня задать вопрос.

– Хенаро – великий мастер осознания. Это – бесспорно. И он множество раз показывал тебе свое тело сновидения, когда ты был в состоянии нормального осознания. Этими демонстрациями он стремился сдвинуть твою точку сборки, причем не из состояния повышенного осознания, а из ее обычного положения.

Затем, словно раскрывая некий секрет, дон Хуан поведал мне, что Хенаро ждет нас на поле недалеко от дома, чтобы показать мне свое тело сновидения. Снова и снова дон Хуан твердил, что в настоящий момент я нахожусь в состоянии осознания, идеально подходящем для того, чтобы увидеть и понять, чем на самом деле является тело сновидения. Затем он заставил меня встать, и через большую комнату мы направились к входной двери. Я готов был уже отворить дверь, когда вдруг заметил, что на стопке циновок, которыми ученики пользовались вместо кроватей, кто-то лежит. Я решил, что, видимо, кто-то из учеников вернулся в дом, пока мы с доном Хуаном беседовали на кухне.

Я подошел к лежащему человеку и вдруг понял, что это – Хенаро. Он спокойно спал лежа на животе и мирно похрапывал.

– Разбуди его, – велел дон Хуан. – Нам пора идти. Должно быть, он устал чертовски.

Я слегка встряхнул Хенаро. Он медленно перевернулся, издав при этом звук, словно при пробуждении от очень глубокого сна. Он вытянул руки, а потом открыл глаза. Я невольно вскрикнул и отпрянул. Глаза Хенаро вовсе не были глазами человека. Это были две точки яркого янтарного света. Испуг мой был настолько силен, что закружилась голова. Похлопав по спине, дон Хуан привел меня в чувство.

Хенаро встал и улыбнулся. Черты лица его выглядели застывшими. Двигался он так, словно как следует выпил или нездоров. Пройдя мимо меня, он направился прямо к стене. Столкновение казалось неизбежным, я вздрогнул, но Хенаро прошел сквозь стену, словно ее вообще не существовало. Потом он снова появился в комнате, войдя сквозь кухонную дверь. A потом я с ужасом увидел, как он пошел по стенам, причем тело его при этом было параллельно полу, и по потолку – ногами вверх.

Пытаясь уследить за ним, я свалился на спину. Из этого положения я больше не видел Хенаро. Вместо него по потолку надо мной и по стенам двигалось световой сгусток. Он бродил по всей комнате, словно кто-то водил по потолку и стенам лучом гигантского фонарика. В конце концов, луч света выключился. Пятно исчезло из виду, пройдя в очередной раз сквозь стену.

Дон Хуан отметил, что мой животный страх, как обычно, перешел все границы. Следовало все-таки как-то постараться его контролировать. Но, в общем и целом я вел себя хорошо. Я увидел тело сновидения Хенаро таким, каково оно в действительности – как световой сгусток.

Я спросил, откуда он знает, что мне это удалось. Он ответил, что видел, как моя точка сборки сначала сдвинулась в направлении своего нормального положения – чтобы компенсировать испуг, а потом ушла влево, причем очень глубоко, в место, где нет сомнений.

В этом положении точки сборки человек может видеть только одно – сгустки энергии, – продолжал он. – Но от позиции повышенного осознания до этого места в глубине левой стороны – рукой подать. Вот сдвинуть точку сборки в место, где нет сомнений, из ее нормального положения – это действительно достижение.

Он добавил, что встреча с телом сновидения Хенаро в поле недалеко от дома не отменяется. Нам еще предстоит это сделать, когда я буду в нормальном состоянии осознания.

 

Когда мы вернулись в дом Сильвио Мануэля, дон Хуан сказал, что мастерство, с которым Хенаро владеет своим телом сновидения – ничто в сравнении с тем, на что были способны древние видящие.

– Скоро сам увидишь, – пообещал он тоном, не предвещавшим ничего хорошего, и рассмеялся.

С возрастающим чувством страха я принялся его расспрашивать, но это только вызвало новый приступ смеха. Наконец, он перестал смеяться и сообщил, что собирается рассказать мне о том, каким образом новые видящие добрались до тела сновидения, и как они его использовали.

Древние видящие стремились получить совершенно точную копию тела, – продолжил он. – И это им почти удалось. Единственным, что им так и не удалось воспроизвести, были глаза. Вместо глаз у тела сновидения было просто свечение осознания. Когда раньше Хенаро показывал тебе свое тело сновидения, ты никогда этого не сознавал.

Новых видящих воссоздание точной копии тела интересует мало. Фактически, копирование тела их не интересует вообще. Однако название «тело сновидения» они сохранили. Так они называют чувство, сгусток энергии, который сдвигом точки сборки может быть направлен в любое место этого мира или в любое место какого угодно из семи миров, доступных человеку.

Затем дон Хуан в общих чертах описал методику достижения тела сновидения. Всё начинается с исходного действия, которое, благодаря качеству непрерывности (длительности, поддерживаемости), рождает несгибаемое намерение. Несгибаемое намерение ведёт к внутреннему безмолвию, a оно к внутренней силе, нужной для сдвига точки сборки в подходящие позиции во снах.

Он назвал эту последовательность фундаментом. Когда работа над фундаментом завершена, наступает очередь контроля. Его развивают посредством систематического сохранения позиции сновидения. Для этого используется практика упорного удержания картины сна. Благодаря настойчивой практике, появляется способность свободно сохранять новые позиции сновидения в новых снах. И дело здесь не столько в том, что по мере практики более совершенным становится контроль, сколько в том, что каждая тренировка в контроле укрепляет внутреннюю силу. Укрепленная внутренняя сила, в свою очередь, приводит к сдвигу точки сборки в более подходящие для развития уравновешенности позиции сновидения. Другими словами, сны сами по себе становятся все более управляемыми и даже упорядоченными.

Развитие сновидящих – косвенное, – продолжал дон Хуан. – Именно поэтому видящие считают, что сновидение мы можем практиковать самостоятельно. В сновидении используется естественный, органичный сдвиг точки сборки, поэтому мы не нуждаемся ни в чьей помощи.

Однако мы нуждаемся в уравновешенности, причем очень сильно. Дать же ее нам либо помочь нам ее обрести не может никто, кроме нас самих. Без уравновешенности точка сборки перемещается хаотично, что соответствует хаосу, царящему в наших обычных снах.