Ну, хорошо, а что делать с естественной чувственностью человека? – поинтересовался я.

Ничего не делать, – ответил он. – С человеческой чувственностью все в порядке. Проблема не в ней, а в человеческом невежестве и нежелании людей считаться со своей магической природой. Попусту растрачивать животворную силу половой энергии – ошибка. Но ошибка также – не знать, что, имея детей, человек истощает свою светимость осознания.

Откуда видящие знают, что наличие детей истощает светимость осознания? – спросил я.

Они видят, что светимость родителей уменьшается, а детей растет. У некоторых сверхчувствительных, хрупких, хилых родителей свечение осознания почти совсем исчезает. На светящихся коконах родителей появляются большие темные пятна – как раз в тех местах, откуда была взята светимость. Где-то в среднем сечении кокона. Иногда эти пятна даже можно видеть как бы наложенными непосредственно на тело человека.

Я поинтересовался, можно ли сделать что-нибудь, чтобы дать людям более сбалансированное понимание свечения осознания.

– Нет, – ответил дон Хуан. – По крайней мере, видящие не могут сделать ничего. Цель видящих – свобода. Они стремятся стать ни к чему не привязанными свидетелями, неспособными выносить суждения. Иначе им пришлось бы взять на себя ответственность за приход нового, более гармоничного цикла. А этого не может сделать никто. Новый цикл, если ему суждено начаться, должен прийти сам по себе.

Первое внимание

 

 

На следующий день мы позавтракали на рассвете. Затем дон Хуан сдвинул мой уровень осознания.

– Давай сегодня отправимся в изначальное место, – сказал дон Хуан, обращаясь к Хенаро.

– Пожалуй... – несколько колеблясь, проговорил тот. А потом, взглянув на меня, добавил тихо, как бы не желая, чтобы я слышал: «Думаешь, он потянет? Что-то я сомневаюсь...»

Всего за несколько секунд мой страх и подозрительность выросли до неимоверных размеров. Сердце заколотилось, меня прошиб пот. Дон Хуан подошел ко мне и, почти не скрывая своего веселья, заверил, что Хенаро просто потешается надо мной.

– Мы только прогуляемся туда, где тысячелетия назад жили самые первые видящие, – сказал он.

Пока дон Хуан говорил, я мельком взглянул на Хенаро. Тот медленно качал головой из стороны в сторону. Движение было совсем незаметным. Хенаро словно давал мне понять, что дон Хуан говорит неправду. Я едва не обезумел, находясь на грани истерики, и очнулся только, когда Хенаро захохотал.

Я был ошеломлен тем, с какой легкостью менялись мои эмоциональные состояния – от практически неуправляемого взрыва до полного спада.

Втроем мы вышли из дома Хенаро. Было раннее утро. Вскоре мы углубились в выветренные холмы, расстилавшиеся вокруг дома. Там мы остановились и сели на огромном плоском камне посреди свежевспаханного и, судя по всему, засеянного склона.

– Вот оно – изначальное место, – сказал мне дон Хуан. – В процессе объяснения нам предстоит прийти сюда еще пару раз.

– Ночью здесь случаются очень странные вещи, – сообщил Хенаро. – Нагуаль Хулиан, по сути, поймал здесь союзника. Вернее, союзник...

Дон Хуан довольно явственно шевельнул бровями. Не договорив, Хенаро умолк и улыбнулся мне:

– Рановато для страшных историй. Подождем до темноты.

Он встал и принялся красться на носках вокруг камня, выгнув назад спину.

– Что он говорил о том, как ваш бенефактор поймал здесь союзника? – обратился я к дону Хуану.

Тот не ответил, глядя на ужимки Хенаро. Дон Хуан был от них в экстазе.

Через некоторое время он, наконец, проговорил, все еще не сводя глаз с Хенаро:

– Хенаро имел в виду довольно сложный метод использования осознания.

Хенаро тем временем полностью обошел вокруг камня и вернулся на свое место. Тяжело дыша, он сел на камень. Он почти задыхался.

Дон Хуан, похоже, был просто в восторге от того, что только что проделал Хенаро. У меня же в очередной раз возникло ощущение, что они надо мной потешаются, замышляя что-то, о чем я не имею ни малейшего понятия.

Вдруг дон Хуан вновь принялся рассказывать. Звук его голоса меня успокоил. Он сказал, что в результате огромнейших усилий видящие пришли к следующему заключению: полностью развитое процессом жизни сознание взрослого человеческого существа называть осознанием некорректно, поскольку оно превращается в нечто более сложное и интенсивное. Это нечто видящие назвали вниманием.