Конечная эволюция человека 2 страница

Но это не есть генетический Эдем; также и не каббалистический Сад Эдема. Ибо первый – Эдем-Илла-а – означает в одном смысле Мудрость, состояние вроде Нирваны, Рай Блаженства; тогда как в другом, это относится к разумному человеку как таковому, вмещающему Эдем, в котором растет Древо Познания Добра и Зла; причем человек является Познающим его.

Ренан и Варфоломей Сент-Илэр, базируясь на «самых бесспорных выводах», считают, что дольше невозможно сомневаться, и оба помещают колыбель человечества «в область Тимауса». Наконец, «Journal Asiatique»[460] заключает, что:

«Все традиции человеческой расы, собирая ее примитивные семейства в области их мест рождения, указывают на то, что они группировались вокруг стран, где еврейская традиция помещает Сад Эдема; где арийцы [последователи Зороастра] установили свою Айрьяна-Ваэджо или же Меру [?]. С Севера они граничат со странами, которые подходят к Аральскому Озеру, а на Юге с Балтистаном или Малым Тибетом. Все сходится к тому, чтобы доказать, что именно там была обитель того примитивного человечества, от которого происходим и мы».

Это «примитивное человечество» находилось в своей Пятой Расе, когда «Дракон о Четырех пастей», озеро, от которого сейчас остались весьма слабые следы, было обиталищем «Сынов Мудрости», первых Разумом-Рожденных Сынов Третьей Расы. Тем не менее, это не было ни единственной и не первоначальной колыбелью человечества, хотя она и была, поистине, копией колыбели первого мыслящего божественного Человека. Это была Парадеза, плоскогорье первого народа, говорившего на санскритском языке, Гедон, страна восхищений у греков, но она не была «Обителью Наслаждений» халдеев, ибо последняя была лишь воспоминанием ее; так же как и не здесь произошло «Падение Человека» после «разъединения». Эдем евреев был взят с халдейской копии.

Тот факт, что Падение Человека в зарождение случилось на протяжении первой части времени, называемого наукой Мезозойским периодом или же веком пресмыкающихся, устанавливается библейской аллегорией о змии, природа которого объяснена в Зохаре. Вопрос не в том, аллегоричен ли инцидент Евы со Змием Искусителем или же текстуален, ибо никто не может сомневаться, что он аллегоричен, но чтобы доказать древность его символизма и что это не было еврейским представлением, но именно универсальным.

Так мы находим в Зохаре весьма странное утверждение, которое рассчитано на то, чтобы вызвать веселый смех читателя в силу его очевидной нелепости. Оно сообщает нам, что змий, которым воспользовался Самаэль, предполагаемый Сатана, для обольщения Евы, был нечто вроде «Летающего Верблюда», χαμηλόμορφον.[461]

«Летающий Верблюд», действительно, это уже слишком даже для самого свободомыслящего члена Корол. Общества. Тем не менее Зохар, от которого вряд ли можно ожидать тех же словесных выражений, что и от Кювье, был прав в своем описании; ибо мы находим в древних Манускриптах зороастриан, что он назывался Ашмог, который в Авесте представлен, как утративший после Падения свою природу и имя, и описан, как огромная змея с шеей верблюда.

Сальверт утверждает, что:

«Нет ни крылатых змий, ни настоящих драконов… Кузнечики до сих пор у греков называются крылатыми змиями и эта метафора могла создать многие рассказы о существовании крылатых змий»[462].

Их нет сейчас; но нет причины, почему бы они не могли существовать во время Мезозойского периода; и Кювье, восстановивший их скелеты, является свидетелем «летающих верблюдов». Уже после нахождения простых окаменелостей некоторых завров, знаменитый натуралист записал, что:

«Если нечто может оправдать существование гидр и других чудовищ, образы которых так часто повторялись средневековыми историками, то это, без сомнения, плезиозавр»[463].

Мы не знаем, добавил ли что Кювье на пути к дальнейшей своей mea culpa, но мы легко можем представить его смущение перед всей его клеветой на архаическую достоверность, когда он оказался в присутствии летающего завра, птеродактиля, найденного в Германии, семидесяти восьми футов длиною и снабженного сильными крыльями, прикрепленными к его телу пресмыкающегося. Эта окаменелость описана, как пресмыкающееся, мизинцы рук которого удлинены настолько, чтобы поддерживать длинное мембранное крыло. Итак, «Летающий Верблюд» Зохара получил оправдание. Ибо, несомненно, между длинной шеей плезиозавра и мембранным крылом птеродактиля, или еще лучше мозазавра, достаточно научного вероятия, чтобы построить «летающего верблюда» или же длинношейного дракона. Проф. Коп из Филадельфии доказал, что мозазавр, окаменевший в меловых пластах, был крылатым змием этого вида. Имеются признаки в его позвонках, которые указывают, скорее, на его связь с змеевидными, нежели с ящерными.

Вернемся теперь к главному вопросу. Хорошо известно, что Древность никогда не претендовала на то, что палеонтография и палеонтология составляли часть ее искусств и наук, и она никогда не имела своих Кювье. Тем не менее, на вавилонских табличках, и, особенно, на древних китайских и японских рисунках в древнейших пагодах и памятниках, и в Императорской Библиотеке в Пекине, многие путешественники видели и узнали в многообразных китайских драконах[464] точные воспроизведения плезиозавров и птеродактилей. Больше того, в Библии пророки говорят о летающих огненных драконах[465], и Иов упоминает левиафана[466]. Теперь следующие вопросы поставлены весьма прямо:

I. Как могли древние народы знать что-либо о вымерших чудовищах Угольного и Мезозойского времени и даже описывать их устно и воспроизводить изображения их, если только сами они не видели этих чудовищ или же не обладали описаниями их в своих преданиях; описания, которые требовали живых и разумных очевидцев?

II. И раз только существование подобных очевидцев признано, то каким образом (если только не допустить ретроспективного ясновидения) утверждается, что человечество и первые люди Палеолита могли появиться не ранее, нежели около середины Третичного периода? Мы должны иметь в виду, что большинство ученых не допускает появления человека ранее Четвертичного Периода, совершенно исключая его, таким образом, из Кайнозойских времен. Здесь мы имеем виды животных, исчезнувших с лица земли миллионы лет назад, описанные и известные народам, цивилизация которых, как говорят, могла начаться едва лишь несколько тысяч лет назад. Возможно ли это? Очевидно нужно допустить, что Мезозойский период зашел на период Четвертичный или же, что человек должен быть признан современником птеродактиля и плезиозавра.

И потому только, что оккультисты верят и отстаивают Древнюю Мудрость и Науку, несмотря даже на то, что в переводе Зохара крылатые завры называются «летающими верблюдами», из этого еще не следует, что мы охотно верим во все россказни, явленные нам средневековьем о подобных драконах. Птеродактили и плезиозавры перестали существовать вместе с большинством человечества Третьей Расы. Потому, когда католические писатели серьезно убеждают нас поверить в сказки Христофора Шерера и Кирхера, воочию видевших живых, огненных и летающих драконов в 1619 и 1669 годах, может быть, нам будет разрешено рассматривать их утверждения, как сновидения или же выдумки[467]. Также мы не можем принять иначе, как «поэтическую вольность», легенду о Петрарке, который, сопровождая, однажды, в лесу свою Лауру и проходя мимо пещеры, увидел в ней дракона, он тут же вонзил в него кинжал и убил, воспрепятствовав, таким образом, чудовищу пожрать его даму сердца[468]. Мы охотно поверили бы этому рассказу, если бы Петрарка жил в дни Атлантиды, когда подобные допотопные чудовища еще могли существовать. Мы отрицаем существование их в нашу настоящую эпоху. Морской-змий одно, дракон же совершенно другое. Первый отрицается большинством, потому что он живет в самой глубине океана, очень пуглив и подымается на поверхность только когда он вынужден к тому, может быть, голодом. Таким образом, держась вне видимости, он может существовать и, все же, быть отрицаемым. Но если бы существовал вышеописанный дракон, то как мог бы он избежать быть замеченным? Эта тварь, современная самому началу Пятой Расы, больше не существует.

Читатель может спросить– почему мы вообще говорим о драконах? Мы отвечаем, во-первых, потому, что знание о существовании подобных животных есть доказательство огромной древности человеческой расы; и во-вторых, чтобы показать разницу между действительным зоологическим смыслом слов «Дракон», «Нага» и «Змий» и значением метафоры при их символическом пользовании. Непосвященный читатель, ничего не знающий о тайном языке, найдя одно из этих упомянутых слов, весьма вероятно, примет его дословно. Отсюда quidproquos и несправедливые обвинения. Два примера достаточны. «Sed et Serpens?» Да, но какова была природа змия? Мистики интуитивно видят в Змии Книги Бытия животную эмблему и высокую духовную сущность; космическую силу, сверхразумную, «Великий Упавший Свет», дух надзвездный и воздушный и теллурный одновременно, «влияние которого окутывает наш земной шар» (qui circumambulat terram), как излагает это де Мирвилль[469], христианин, фанатик мертвой буквы, и «который проявил себя лишь в физической эмблеме, лучше всего отвечающей его моральным и умственным извивам» – то есть, в змеевидном образе.

Но что же сделают христиане из Медного Змия, «Божественного Целителя», если мы будем рассматривать змия как эмблему хитрости, лукавства и зла; как самого Сатану? Возможно ли будет когда-либо установить линию разграничения, когда она произвольно проведена в сектантском теологическом духе? Ибо если последователям римско-католической церкви преподается, что Меркурий и Эскулап или Асклепий, в действительности представляющие из себя одно лицо, являются «дьяволами и сынами дьявола», и жезл и змий последних есть «Жезл Дьявола», то как быть с Медным Змием Моисея? Каждый ученый знает, что как языческий «жезл», так и еврейский «змий» есть одно и то же, именно Кадуцей Меркурия, сына Аполлона Пифона. Легко понять, почему евреи приняли змеевидный образ для их «обольстителя». У них он был чисто физиологичным и фалличным и никакое количество казуистических рассуждений со стороны римско-католической церкви не сможет придать этому иного смысла, когда тайный язык будет хорошо изучен и еврейские свитки прочитаны в их числовом значении. Оккультисты знают, что Змий, Нага и Дракон, каждый имеет семеричное значение; что Солнце, например, было астрономической и космической эмблемой двух противоположных Светочей и двух Змий гностиков, доброго и злого. Они также знают, что при обобщении заключения науки, так же как и теологии представляют две самые нелепые крайности. Ибо, когда первая говорит нам, что достаточно проследить легенды о змиях до их первоначального источника астрономической легенды и серьезно задуматься над Солнцем, победителем Пифона, и над Небесной Девой в Зодиаке, отбрасывающей назад пожирающего дракона, чтобы иметь ключ ко всем последующим религиозным догмам, – легко усмотреть, что, вместо обобщения, автор просто прислушивается к христианской религии и Откровению. Мы называем это одною крайностью. Мы видим другую, когда теология, повторяя знаменитое решение Трентского Собора, старается убедить народные массы, что

«От Грехопадения человека до часа его крещения, Дьявол имеет полную власть над ним и обладает им по праву – diabolum dominium et potestatem super homines habere et jure eos possidere»[470].

На это Оккультная Философия отвечает: докажите сначала существование Дьявола, как особи и затем мы сможем поверить в подобное прирожденное одержание. Весьма малая степень наблюдательности и знания человеческой природы будут достаточны, чтобы доказать ошибочность этой теологической догмы. Если бы Сатана имел реальность в объективном или даже субъективном мире (в церковном смысле), то именно жалкий дьявол увидел бы себя хронически одержимым и даже одержанным злобными – следовательно большинством человечества. Именно, само человечество и, в особенности, священство, возглавляемое надменной, беспринципной и нетерпимой римско-католической церковью, зачало, родило и любовно воспитало Духа Зла. Но это уже отступление.

«Церковь бросает обвинение всему мыслящему миру за его поклонение Змию. Все человечество воскуряло благовония ему или же побивало его камнями. В книгах Зенд упоминается о нем так же как и в Цзин и Ведах, как в Эдде … и в Библии … Везде священный змий [Нага] имеет свое святилище и своего священнослужителя. В Риме весталка, которая… приготовляет ему пищу с тою же заботливостью, какую она выказывает и священному огню. В Греции Эскулап не может исцелить без его помощи и посвящает ему свои силы. Каждый слышал о знаменитом римском посольстве, посланном Сенатом к богу целения, и о возвращении их с не менее знаменитым змием, который последовал за ними по собственному желанию и один без сопровожатых к своему главному храму на одном из островов Тибра. Не было ни одной вакханки, которая не обвивала бы его [змия] вокруг своих волос, ни одного авгура, который не вопрошал бы его старательно, ни одного некроманта, могилы которого были бы лишены его присутствия. Каиниты и офиты называют его Создателем, признавая в то же время, как это делал и Шеллинг, что змий «злобен в естестве и образе своем»[471].

Да, автор прав, и если бы кто захотел иметь полное представление того престижа, которым пользуется змий вплоть до наших дней, он должен был бы изучить этот вопрос в Индии и узнать все, во что еще верят в связи с Нагами (кобры) и, что приписывается им в этой стране. Также следовало бы посетить африканцев племени Whydah и Voodoo из Порт-о-Прэнс и Ямайки, нагалов в Мексике, и па или людей-змей Китая и т. д. Но почему изумляться, что змию «поклоняются» и, в то же время, проклинают его, раз мы знаем, что с самого начала он был лишь символом? В каждом древнем языке, слово дракон означало то, что оно означает и сейчас на китайском языке, именно длинный или же «существо, отличающееся разумом», а на греческом δράχων, или «тот, кто видит и стережет»[472]. Неужели же подобные эпитеты могли относиться к животному, носящему это наименование? Неужели не очевидно, что куда бы суеверие и забвение первоначального смысла ни привело ныне дикарей, но вышеуказанные определительные предназначались для человеческих прообразов, символами которых были Змии и Драконы. Эти прототипы – по сей день именуемые в Китае «Драконами Мудрости» – были первыми учениками Дхиани, которые были их Наставниками; короче говоря, они были первыми Адептами Третьей Расы и затем Четвертой и Пятой Расы. Имя это стало универсальным, и ни один здравомыслящий человек до начала христианской эры никогда не смешал бы человека с символом.

«Символ Кнуфа или Мировой Души», пишет Шамполлион –

«среди других символов изображается, как огромный Змий, стоящий на человеческих ногах; это пресмыкающееся, эмблема Доброго Гения, есть настоящий Агафодэмон. Он часто изображается с бородой… Это священное животное, тождественное с Змием офитов, встречается на многочисленных гностических и византийских камнях… Змий имеет разные головы, но всегда одну надпись, состоящую из следующих букв „ΧΝΟΥΒΙΣ“[473].

Агафодэмон был одарен «познанием добра и зла», то есть Божественной Мудростью, ибо без последнего и первое невозможно[474]. Приводя слова Ямвлиха, Шамполлион доказывает, что он был:

«Божеством, называемым Είχτω̃ν, [или же Огнем Небесных Богов – Великим Тот-Гермесом][475], которому Гермес Трисмегист приписывает изобретение Магии»[476].

Изобретение «Магии»! Странное выражение, точно бы раскрытие вечных и существующих тайн Природы могло быть изобретено! Все равно, что по истечении тысячелетий, в будущем приписать Круксу изобретение лучистой материи вместо открытия ее. Гермес не был изобретателем или даже открывшим, ибо, как сказано в последнем подстрочном примечании, имя Тот-Гермес есть имя нарицательное, так же как и Енох-Еноихион, «внутреннее духовное око» – Нэбо, пророк и ясновидец и т. д. Оно не есть личное имя какого-либо живущего человека, но общий титул многих Адептов. Связь их со змием в символических аллегориях произошла, благодаря их просвещению и озарению Солнечными и Планетарными Богами во время самой ранней, разумной Расы, именно Третьей. Все они являются представителями и покровителями Тайной Мудрости. Асклепий – сын Солнечного Бога Аполлона и он же Меркурий. Нэбо – сын Бэл-Меродах'а; Вайвасвата Ману, великий Риши, есть сын Вивасвата – Солнца или Сурья и т. д. И тогда как астрономически Наги вместе с Риши, Гандхарва, Апсарас, Грамани (или Якша меньшие Боги), Ятудхана и Дэвами представлены, как приближенные Солнца в течение двенадцати солнечных месяцев; в теогонии, так же как и в антропологической эволюции, они – Боги и Люди, когда они воплощаются в Низшем Мире. В связи с этим пусть читатель вспомнит тот факт, что Аполлоний встретил в Кашмире Нагов буддистов. Конечно, они не были змиями зоологически, ни Нагами этнологически, но просто «мудрыми людьми».

Библия, начиная с Книги Бытия и до Откровения, есть лишь ряд исторических рекордов великой борьбы между Белой и Черной Магией, между Адептами Правой Тропы, Пророками, и адептами Тропы Левой – левитами, священством грубых толп. Даже изучающие Оккультизм, несмотря на то, что некоторые из них имеют большое количество архаических Манускриптов и непосредственное обучение, на чем они могут основываться, все же, часто затрудняются провести линию разграничения между Последователями Правой и Левой Тропы. Великий раскол, начавшийся между сынами Четвертой Расы, как только первые Храмы и Святилища Посвящения были воздвигнуты под руководством «Сынов Божьих», передан в аллегории о Сынах Иакова. Доказательство того, что существовали две Школы Магии, и что ортодоксальные левиты не принадлежали к сокровенной из них, видно из слов, произнесенных умирающим Иаковом. Здесь будет уместно привести несколько выдержек из «Разоблаченной Изиды» [477].

«Умирающий Иаков так описал своих сыновей: «Дан», говорит он, «будет змием на дороге, аспидом на пути, уязвляющим пяту коня, так что всадник его упадет назад, [то есть он будет учить Черной Магии]. На помощь твою надеюсь, Господи!» О Симоне и Левии патриарх замечает, что они «братья; орудия жестокости мечи их. В совет их да не внидет душа моя и к собранию их да не приобщится слава моя»[478]. В оригинале слова «совет их» читаются – «их Сод»[479]. А Сод было наименованием великих Мистерий Ваала, Адониса и Вакха, которые все были Солнечными Богами и имели своим символом Змиев. Каббалисты объясняют аллегорию огненных змиев, говоря, что имя это было дано племени Левия, короче говоря, всем левитам, и что Моисей был Главою Содалов»[480].

Итак, первоначальное значение «Победитель Змия» должно быть отнесено к Мистериям. Вопрос этот вполне освещен в дальнейшем.

Пока что из всего этого следует, что если Моисей стоял во главе Мистерий, то он был Иерофантом; кроме того, если мы видим, что в то же время пророки громили «мерзости» народа израильского, то значит существовали две Школы. «Огненные Змии», таким образом, были эпитетом, данным левитам священнической касты после того как они отошли от Доброго Закона, традиционного Учения Моисея, и всем тем, кто предавались Черной Магии. Исайя, указывая на «восставших детей», которые должны будут нести богатства свои в земли, откуда… выходят «аспиды и огненные летучие змеи»[481], или в Халдею и Египет, Посвященные которых уже сильно выродились в его время (700 лет до Р. Хр.), имел в виду колдунов этих стран[482]. Но большая осторожность должна быть проявлена, чтобы не смешать их с «Огненными Драконами Мудрости» и «Сынами Огненного Тумана».

В Великой Книге Мистерий нам говорят, что

«Семь Владык создали семь Человек: Трое Владык (Дхиан-Коганы или Питри) были святыми и благими, четверо других менее божественными и полны страстей… Чхая (отображения) Отцов были им подобны».

Это поясняет различия, наблюдаемые в человеческой природе, которая подразделяется на семь степеней добра и зла. Семь вместилищ были готовы для обитания в них Монад при семи различных кармических условиях. На этом основании Комментарии объясняют легкое распространение зла, как только человеческие формы сделались настоящими людьми. Однако, некоторые древние философы в своих генетических писаниях не признавали этих семь и писали лишь о четырех. Таким образом, местный мексиканский Генезис имеет «четырех добрых людей», описанных, как четыре настоящих предка человеческой расы, «которые не были порождены ни Богами, ни зачаты женщиной»; но создание их было чудом, произведенным Творческими Силами, и которые были сделаны лишь после того как «три попытки создать людей не увенчались успехом». Также египтяне в своей теологии имели лишь – «Четырех Сыновей Бога» – тогда как в Пэмандре даны семь – избегая, таким образом, всякого упоминания о дурной природе человека. Однако, когда Сет из Бога опустился до Сет-Тифона, он стал именоваться «седьмым сыном»; откуда, по всей вероятности, возникло поверие, что «седьмой сын седьмого сына» всегда будет прирожденным магом – хотя вначале предполагался лишь колдун. Апап-змий, символизирующий Зло, сражен Акер'ом, змием Сета[483]; потому Сет-Тифон не мог быть этим злом. В Книге Мертвых указано, что глава CLXIII должна читаться «в присутствии змия на двух ногах», что означает высокого Посвященного, Иерофанта, ибо диск и рога овна[484], украшавшие его «змеиную» голову, означают именно это в иероглифах оглавления указанной главы. Над «змием» изображены два мистических глаза Амона[485], скрытого «Тайного Бога». Вышеуказанные места подтверждают наше утверждение о значении в древности слова «змий».

Что же касается до Нагал'ов и Наргал'ов, то откуда происходит тождественность имен индусских Нагов и американских Нагал'ов?

«Наргал был главою халдейских и ассирийских Магов (Раб-Маг), а Нагал был главным колдуном мексиканских индейцев. Оба эти наименования производятся от Нергал-Серезер ассирийского бога и индусских Нагов. Как тот, так и другие обладают тою же мощью иметь при себе приближенного пособника Демона, с которым они совершенно отождествляют себя. Халдейский и ассирийский Наргал сохранял своего Демона внутри храма в образе какого-либо животного, почитаемого священным. Нагал индейцев сохраняет своего, где ему удобнее, – в соседнем озере или лесу, или же в образе какого-либо домашнего животного»[486].

Подобное сходство не может быть приписано совпадению. Новый свет открыт и мы видим, что для наших предков Четвертой Расы он уже был старым; ибо Арджуна, спутник и ученик Кришны, по преданию, спускался в Патал'у – «Антипод» и там женился на Улупи[487], Нага или, вернее, Наги, дочери царя Нагов Кауравия»[488].

Итак, можно надеяться, что полное значение эмблемы Змия доказано. Именно, это не эмблема зла и, менее всего, символ дьявола; но, в действительности, это есть ΣΕΜΕΣ ΕΙΛΑΜ ΑΒΡΑΣΑΞ, «Вечное Солнце Абрасакс», Центральное Духовное Солнце всех каббалистов, изображенное на некоторых диаграммах кругом Тиферет.

Здесь мы снова можем привести выдержки из наших ранних трудов и приступить к дальнейшим объяснениям.

«Из этой области бездонной Глуби (Бифос, Адити, Шекина, Покров Непознаваемого) исходит Круг, составленный из спиралей. Это и есть Тиферет, что на языке символизма означает великий Круг, состоящий из меньших кругов. Свернутый внутри так, чтобы следовать по спиралям, лежит Змий – эмблема Мудрости и Вечности – Двуеродная Андрогина; Круг изображает Эннойа или же Божественный Разум (Мощь, не создающая, но которая должна воспринимать), а Змий есть Агафодэмон, Офис, Тень Света (не вечный, но, тем не менее, величайший Свет на нашем плане). Как тот, так и другой были Логосами у офитов; или же Единством, ибо Логос проявляет себя, как двуеродный Принцип Добра и Зла»[489].

Если бы это было только Светом, бездейственным и абсолютным, человеческий разум не мог бы не только оценить его, но даже понять его. Именно тень дает возможность свету проявить себя и дает ему объективную реальность. Потому Тень не есть Зло, но является нужным и необходимым соотношением, дополняющим Свет или Добро; Тень является создателем его на Земле.

По воззрению гностиков эти два принципа являются непреложными Светом и Тенью; Добро и Зло в сущности едины и существовали на протяжении всей Вечности, и будут существовать до тех пор, пока существуют проявленные миры.

«Этот символ объясняет почитание этою сектою Змия, как Спасителя, безразлично, будет ли он свернут вокруг жертвенного хлеба или же вокруг Тау (фаллическая эмблема). В своем единстве Эннойа и Офис представляют Логоса. Когда же они разъединены, один изображает Древо Духовной Жизни, другой Древо Познания Добра и Зла, потому мы видим, что Офис устремляет первую человеческую чету – являющуюся материальным произведением Ильда-Баофа, но обладающую духовным принципом от Софии-Ахамот – вкусить запрещенный плод, несмотря на то, что Офис представляет собою Божественную Мудрость.

Змий, древо Познания Добра и Зла, и Древо Жизни, все они символы, пересаженные из почвы Индии. Араса-марам [?] баньяновое дерево, столь священное среди индусов – ибо Вишну в одном из своих воплощений отдыхал под мощною сенью его и учил под ним человеческой философии и наукам – называется Древом Познания и Древом Жизни. Под охраняющей листвой этого царя лесов, Гуру преподают своим ученикам первые уроки о бессмертии и посвящают их в тайны жизни и смерти. Ява-Алейм Священнической Школы, по халдейским традициям, учили сыновей человеческих стать подобными им. До настоящего времени Фо-чжу[490], пребывающий в своем Фо-Мяо или же в храме Будды на вершине Гуинь-Лун-Сан[491], великой горы, совершает свои величайшие религиозные чудеса под деревом, называемым по-китайски Сун-Мин-Шу или же Древом Познания и Древом Жизни, ибо невежество есть смерть и лишь знание дает бессмертие. Это замечательное выявление происходит каждые три года, когда огромное сборище китайских буддийских пилигримов стекается к этому священному месту»[492].

Теперь становится понятным, почему самые первые Посвященные и Адепты, или «Мудрые Люди», которые, как утверждается, были посвящены в Тайны Природы самим Всемирным Разумом, представляемым высочайшими Ангелами, назывались «Змиями Мудрости» и «Драконами», и также почему первые, физиологически завершенные, четы (мужчины и женщины) – после того как они были посвящены Офисом, Проявленным и Андрогинным Логосом в Тайну Человеческого Создания чрез вкушение плода Познания – постепенно стали обвиняться материалистическим духом потомства в совершении греха и в ослушании «Господа Бога» по наущению Змия.

Первые христиане – захватившие у евреев их Библию – настолько мало поняли Эзотерический смысл первых четырех глав Книги Бытия, что они не смогли усмотреть, что ослушание не только не содержало в себе греха, но что «Змий» был, в действительности, Сам «Господь Бог», который так же как Офис, Логос или носитель божественной, творческой мудрости, учил человечество в свою очередь стать создателями[493]. Они никогда не отдавали себе отчета в том, что Крест был эволюцией Древа и Змия и, таким образом, стал спасением человечества. В силу этого он уже становился самым первым и основным символом Творческой Причины, приложимым к геометрии, к числам, к астрономии, к измерениям и к животному воспроизведению. Согласно Каббале проклятие постигло человека с созданием женщины [494]. Круг был отделен от своей линии диаметра.

«Исходя из двуеродного принципа в едином, то есть из андрогинного состояния, разъединение двуеродного принципа выявило два противоположения, назначением которых после этого стало навсегда заключаться в поисках воссоединения в первоначальное состояние единства. Проклятие заключалось в следующем, – именно Природа, толкая к поискам, в то же время уклонялась от желаемого следствия созданием нового существа, не отвечающего этому воссоединению или желаемому единению, благодаря чему естественное желание вернуть утерянное состояние постоянно подвергалось и подвергается и сейчас разочарованию. Именно, благодаря этому мучительному процессу постоянного проклятия и живет Природа»[495].

Аллегория Адама, изгнанного от Древа Жизни, Эзотерически означает, что вновь разъединенная Раса злоупотребила и унизила Тайну Жизни до пределов животности и звероподобия. Ибо, как указывает Зохар, Матронета-Шекина, символически супруга Метатрона, – есть путь к великому Древу Жизни, «Мощному Древу», и Шекина есть Божественная Благодать. Как объяснено, Древо это достигает небесной долины и сокрыто между тремя вершинами (верхняя Триада Принципов в человеке). От этих вершин Древо поднимается ввысь (знание Адепта устремлено ввысь) и затем спускается вниз (в Адепта на Земле). Это древо открывается днем и сокрыто во время ночи, то есть, оно открыто просвещенному уму и сокрыто от невежества, которое есть ночь[496]. Как говорят Комментарии:

«Древо Познания Добра и Зла растет от корней Древа Жизни».

Но так же, как пишет автор «The source of Measures»:

«В Каббале можно ясно видеть, что «Древо Жизни» было египетским крестом в его фаллическом аспекте и, что «Древо Знания» означало разъединение и новое воссоединение для выполнения рокового условия. Изображая это в числах, значения букв, составляющих слово etz (צע) Древо, будут 7 и 9; семь есть священное женственное число, а девять число фаллической или же мужской энергии. Этот египетский крест являет собою символ египетского муже-женственного (Изида-Озирис) зачаточного принципа во всех формах, основанного на первоначальном проявлении, приложимого во всех направлениях и во всех смыслах».