II. Теории о национальном доходе

Изложивши основные положения теории Маркса о реализации, мы должны еще указать вкратце на гро­мадное значение ее в теории “потребления”, “распреде­ления” и “дохода” нации. Все эти вопросы, особенно последний, были до сих пор настоящим камнем пре­ткновения для экономистов. Чем больше об этом гово­рили и писали, тем больше становилась путаница, проистекающая из основной ошибки А. Смита. Укажем здесь некоторые примеры этой путаницы.

Интересно отметить, например, что Прудон повторил, в сущности, ту же ошибку, придав только старой тео­рии несколько иную формулировку. Он говорил:

“А (под которым разумеются все собственники, предприниматели и капиталисты) начинает предприятие с 10 000 франков, вперед расплачивается ими с рабо­чими, которые за это должны произвести продукты; после того как А обратил таким образом свои деньги в товары, он должен по окончании производства, например, по истечении года, снова обратить товары в деньги. Кому продает он свой товар? Конечно, рабо­чим, так как в обществе только два класса: с одно” стороны — предприниматели, с другой — рабочие. Эти рабочие, получившие за продукты своего труда 10 000 фр. в качестве платы, которая удовлетворяет их необходимым жизненным потребностям, должны теперь, однако, заплатить более 10000 фр., а именно еще за прибавку, получаемую А в форме процентов и других прибылей, на которые он рассчитывал в начало года: эти 10 000 фр. рабочий может покрыть только займом, а вследствие этого он впадает все в большие долги и нищету. Обязательно должно произойти одно из двух: или рабочий может потребить 9 в то время, как он произвел 10, или же он уплачивает предприни­мателю только свою заработную плату, но тогда сам предприниматель впадает в банкротство и бедственное положение, так как не получает процентов на капитал, которые он все-таки с своей стороны принужден уплачивать” (Dichl. “Proudhon”. II, 200[28], цитировано по сборнику “Промышленность”. Статьи из “Handworterbuch der Staatswissenschaften”[29]. M. 1896, стр. 101).

Как видит читатель, это все то же затруднение — как реализовать сверхстоимость, — с которым возятся и гг. В. В. и Н. —он. Прудон выразил его только в несколько особой форме. И эта особенность его форму­лировки еще более сближает с ним наших народников: и они точно так же, как Прудон, усматривают “затруд­нение” в реализации именно сверхстоимости (процента или прибыли, по терминологии Прудона), не понимая того, что путаница, заимствованная ими у старых эко­номистов, мешает объяснить реализацию не одной сверх­стоимости, а также и постоянного капитала, т. е. что “затруднение” их сводится к непониманию всего процесса реализации продукта в капиталистическом общество.

Об этой “теории” Прудона Маркс замечает саркасти­чески:

“Прудон выражает свою неспособность попять это” (именно, реализацию продукта в капиталистическом обществе) “следующей нелепой формулой: 1'ouvrier ne peut pas racheter son propre produit (рабочий не может вновь купить свой собственный продукт), потому что в него входит процент, присоединяющийся к издержкам производства (prix-de-revient)” (“Das Kapital”, III, 2, 379. Русск. пер., 698, с ошибками)[xxxiv].

И Маркс приводит замечание, направленное против Прудона одним вульгарным экономистом, неким Форкадом (Forcade), который “совершенно правильно обоб­щает то затруднение, которое Прудон выставил в такой узкой форме”, именно Форкад говорил, что цена товаров содержит не только избыток над заработной платой, прибыль, но и часть, возмещающую постоянный ка­питал. Значит, — заключал Форкад против Прудона, — и капиталист не может на свою прибыль вновь купить товары (сам Форкад не только не решил этой проблемы, но и не понял ее).

Точно так же ничего не дал по этому вопросу и Родбертус. Выставляя с особенным ударением то положение что “поземельная рента, прибыль на капитал и заработная плата суть доход”[30], Родбертус, однако, совершенно не выяснил себе понятия “дохода”. Изла­гая, каковы были бы задачи политической экономии, если бы она следовала “правильному методу” (1. с., S. 26), он говорит и о распределении национального продукта: “Она” (т. е. истинная “наука о народном хозяйстве” — курсив Родбертуса) “должна бы была показать, каким образом из всего национального про­дукта одна часть предназначается всегда на возмещение употребленного на производство или сношенного ка­питала, а другая в качестве национального дохода — на удовлетворение непосредственных потребностей об­щества и его членов” (ibid., S. 27). Но хотя настоящая наука и должна бы была показать это, — однако “наука” Родбертуса ничего этого не показала. Читатель видит, что Родбертус повторил только слово в слово Ад. Смита, даже и не замечая, по-видимому, что ведь вопрос-то только тут и начинается. Какие же рабочие “возмещают” национальный капитал? как реализуется их продукт? — об этом он не сказал ни слова. Резю­мируя свою теорию (diese neue Theorie, die ich der bisherigen gegenuberstelle, S. 32[31]) в виде отдельных тезисов, Родбертус говорит сначала о распределении национального продукта таким образом: “Рента” (из­вестно, что под этим термином Родбертус разумел то, что принято называть сверхстоимостью) “и заработная плата суть, следовательно, доли, на которые распа­дается продукт, поскольку он является доходом” (S. 33). Эта весьма важная оговорка должна бы была натолк­нуть его на самый существенный вопрос: он сейчас только сказал, что под доходом разумеются предметы, служащие для “удовлетворения непосредственных по­требностей”. Значит, есть продукты, не служащие для личного потребления. Как же они реализуются? — Но Родбертус не замечает тут неясности и вскоре забы­вает об этой оговорке, говоря прямо о “делении про­дукта на три доли” (заработная плата, прибыль и рента) (S. 49—50 и др.). Таким образом, Родбертус, в сущности, повторил учение Ад. Смита вместе с его основной ошибкой и ровно ничего не объяснил в вопросе о доходе. Обещание новой полной и лучшей теории распределения национального продукта [32] — оказалось пустым словом. На самом деле Родбертус ни на шаг не подвинул вперед теории по этому вопросу; до какой степени сбивчивы были его понятия о “доходе” — показывают длиннейшие рассуждения его в 4-м со­циальном письме к фон-Кирхману (“Das Kapital”, Berlin, 1884) о том, следует ли относить деньги к на­циональному доходу, берется ли заработная плата из капитала или из дохода, — рассуждения, о которых Энгельс выразился, что они “относятся к области схола­стики” (Vorwort[33] ко II тому “Капитала”, S. XXI[xxxv])[34].

Полная спутанность представлений о национальном доходе господствует вполне у экономистов и до сих пор. Так, например, Геркнер в своей статье о “Кризисах” в “Handworterbuch der Slaatswissenschaflen” (названный сборник, с. 81), говоря о реализации продукта в капи­талистическом обществе (в § 5 — “распределение”), находит “удачным” рассуждение К. Г. Pay, который, однако, только повторяет ошибку А. Смита, деля весь продукт общества на доходы. Р. Мейер в своей статье о “доходе” (там же, с. 283 и ел.) приводит сбив­чивые определения А. Вагнера (тоже повторяющего ошибку А. Смита) и откровенно сознается, что “трудно отличать доход от капитала”, а “самое трудное есть различие между выручкой (Ertrag) и доходом (Einkommen)”. Мы видим, таким образом, что экономисты, много толковавшие и толкующие о недостаточном внимании классиков (и Маркса) к “распределению” и “потребле­нию” не смогли разъяснить ни на йоту самых основных вопросов “распределения” и “потребления”. Это и по­нятно, так как нельзя и толковать о “потреблении”, не поняв процесса воспроизводства всего общественного капитала и возмещения отдельных составных частей общественного продукта. На этом примере подтвер­дилось еще раз, как нелепо выделять “распределение” и “потребление”, как какие-то самостоятельные отделы науки, соответствующие каким-то самостоятельным про­цессам и явлениям хозяйственной жизни. Политическая экономия занимается вовсе не “производством”, а обще­ственными отношениями людей по производству, об­щественным строем производства. Раз эти общественные отношения выяснены и проанализированы до конца, — тем самым определено и место в производстве каждого класса, а, следовательно, и получаемая ими доля национального потребления. И разрешение той про­блемы, пред которой остановилась классическая поли­тическая экономия и которую ни на волос но двинули всяческие специалисты по вопросам “распределения” и “потребления”, — дано теорией, непосредственно при­мыкающей именно к классикам и доводящей до конца анализ производства капитала, индивидуального и общественного.

Вопрос о “национальном доходе” и о “национальном потреблении”, абсолютно неразрешимый при самостоя­тельной постановке этого вопроса и плодивший только схоластические рассуждения, дефиниции и классифика­ции, —оказывается вполне разрешенным, когда проана­лизирован процесс производства всего общественного капитала. Мало того: этот вопрос перестает сущест­вовать отдельно, когда выяснено отношение националь­ного потребления к национальному продукту и реализа­ция каждой отдельной части этого продукта. Остается только дать название этим отдельным частям.

“Чтобы не запутывать дела, создавая бесполезные затруднения, необходимо отличать валовую выручку (Rohertrag) и чистую выручку от валового дохода и чистого дохода.

Валовая выручка или валовой продукт есть весь воспроизведенный продукт...

Валовой доход есть та часть стоимости (и измеряемая ею часть валового продукта — Brufctoprodukts oder Rohprodukts), которая остается за вычетом части стои­мости во всем производстве (и измеряемой ею част” продукта), возмещающей вложенный на производство и потребленный в нем постоянный капитал. Валовой доход равен, следовательно, заработной плате (или той части продукта, которая предназначена обратиться снова в доход рабочего) + прибыль + рента. Чистый же доход есть сверхстоимость, следовательно — приба­вочный продукт, остающийся за вычетом заработной платы и представляющий собой реализованную капи­талом и подлежащую разделу с землевладельцем при­бавочную стоимость (и измеряемый ею прибавочный продукт).

...Если же рассматривать доход всего общества, то национальный доход состоит из заработной платы плюс прибыль, плюс рента, т. е. из валового дохода. Впрочем, и это является одной абстракцией, так как все общество, при капиталистическом производстве, становится на капиталистическую точку зрения и считает чистым доходом только доход, распадающийся на прибыль и ренту” (III, 2, 375—376. Русск. пер., с. 695-696)[xxxvi].

Таким образом, разъяснение процесса реализации внесло ясность и в вопрос о доходе, разрешив основное затруднение, препятствовавшее разобраться в этом вопросе, именно: каким образом “доход для одного становится капиталом для другого”[xxxvii]? каким образом продукт, состоящий из предметов личного потребления и распадающийся вполне на заработную плату, при­быль и ренту, может заключать еще в себе постоянную часть капитала, которая никогда не может быть до­ходом? Анализ реализации в III отделе второго тома “Капитала” вполне разрешил эти вопросы, и Марксу в заключительном отделе III тома “Капитала”, посвя­щенном вопросу о “доходах”, пришлось лишь дать названия отдельным частям общественного продукта и сослаться на этот анализ второго тома[35].