Префиксально‑суффиксальные прилагательные

В составе смешанных формантов употребляются суффиксы ‑Н‑, ‑ОВ‑/‑ЕВ‑, а также нулевой и некоторые другие в сочетании с разнообразными приставками. В ряде случаев используются комбинации префиксов и суффиксов, не используемые в нормативном языке. В таких случаях можно фиксировать наличие некой окказиональной модели, возможность которой также заложена в системном механизме языка, как и возможность окказиональных дериватов, см. [Улуханов 1984, 1988б, 2008].

БЕЗ‑ в сочетании с ‑Н‑, ‑ОВ‑/‑ЕВ‑ и другими суффиксами. По данным моделям образуются дериваты, объединенные значением 'характеризующийся отсутствием того, что названо производящим словом'. Особенно активно используется модель с формантом БЕЗ– + ‑Н‑: безгирные сапоги, бестетрадная ученица, безапельсинный день, безребятные люди, беспамятный человек, бесщенячная собака. Мальчик, не имеющий школьной формы, получил наименование бесформенный. Данная модель активна и в нормативном языке, проявляет значительную продуктивность в разговорной и художественной речи.

Распространены дериваты с нулевым суффиксом. Число их невелико, так как круг производящих слов ограничен названиями частей тела и почти полностью исчерпан нормативными дериватами. Однако в детской речи находим: Мишка не безногий, а безлапый.

В состав форманта в сочетании с БЕЗ– могут входить и другие суффиксы (нормативному языку такие смешанные форманты неизвестны): Где моя беспальцевая перчатка?; Ты у нас совсем безжалостливая; Как же я в школу пойду, если я такой бесталантливый? Во многих случаях (в том числе и в приведенных выше) просматривается формальная (а в большинстве случаев также и семантическая, основанная на антонимических отношениях) связь с имеющимися в языке суффиксальными прилагательными: безнюхательная собака (лишенная нюха; ср. «нюхательный»), бессоленый суп (ср. «соленый»), беспородистый пес (ср. «породистый»), бездушевный человек (ср. «душевный»).

Заслуживает особого внимания используемая в детской речевой деятельности модель префиксально‑суффиксального типа, содержащая префикс С‑ и имеющая значение 'характеризующийся наличием того, что названо производящим существительным'. В нормативном языке такая модель отсутствует, так как в аналогичной деривационной функции используется суффиксальная модель; например, лодка, имеющая весла, именуется не свесловой, а весельной. Однако префиксально‑суффиксальная модель более четко подчеркивает наличие предмета как характерный признак другого предмета, чем модель суффиксальная. Кроме того, не вызывает сомнения воздействие антонимичной модели с приставкой БЕЗ‑.

В модели, использующей в качестве форманта С– + ‑Ø‑, как и в имеющейся в нормативном языке антонимичной модели, использующей формант БЕЗ– + ‑Ø‑, производящее существительное обозначает неотъемлемую часть чего‑нибудь – ср. «безрукий», «безногий», «безглазый». В детской речи: Видишь, сухая девочка (рисует девочку с большим ухом); Сглазая лошадь, а эта вот – безглазая. Часто в контексте имеется нормативное антонимичное прилагательное, стимулирующее образование окказионального: Вон человек, он безрукий, но сногий.

Ряд префиксально‑суффиксальных моделей служит для выражения пространственного расположения предмета.

НА– + ‑Н‑ (ЫЙ). Эта модель представлена и в нормативном языке: наручный, настульный и т. п. Словообразовательное значение – 'находящийся на том, поверх того, что названо производящим существительным': Это игра не настольная, а настульная. Я в нее на стуле играю; Купи чехол намашинный.

НАД– + ‑Н‑ (ЫЙ). По этой модели в нормативном языке образованы такие прилагательные, как «надбровный», «надземный» и т. п. Значение – 'находящийся выше того, что обозначено производящим существительным': Папа обещал сделать скворечник надбалконный.

ПОД– + ‑Н‑ (ЫЙ). Ср. в нормативном языке «подкожный», «подземный». В речи детей, например: Я у дедушки в гостях был. У него дом большой и гараж поддомный.

С– + ‑Н‑ (ЫЙ). Окказиональная модель, образующая дериваты со значением 'имеющий в качестве исходного пункта движения то, что названо производящим существительным': Эти снежинки снебные?; Реки ледяные, потому что сгорные [177].

Такие случаи демонстрируют словообразовательную функцию предлогов и психологическую реальность трансформаций: снежинки с неба → снебные снежинки; реки с гор → сгорные реки.

ИЗ– + ‑Н‑, ‑ОВ‑/‑ЕВ‑ (ЫЙ). Встречаются две семантические разновидности дериватов:

1) со значением 'имеющий своим источником то, что названо производящим словом': Ты мне не искнижную историю, а свою сказку расскажи; Это тапочки издомные;

2) со значением 'состоящий из того, что названо производящим существительным': испалочный забор, испуховая шапка, издыневый сок.

ОТ‑+‑Н‑, ‑ОВ‑ (ЫЙ). Эта окказиональная модель также представлена двумя подтипами:

1) 'предохраняющий от того, что названо производящим существительным': Нам прививки сделали оттуберкулезные; У вас есть жидкость откомарная?;

2) 'имеющий отношение к тому, являющийся частью того, что названо производящим существительным': Это тачка отмашинная; Пуговица валяется отшубная.

ПРО– + ‑ИН‑ (ЫЙ): Прочитай мне прозвериную книгу. В нормативном языке отсутствует префикс ПРО‑, имеющий 'изъяснительное' значение, аналогичное значению предлога. Однако это не препятствует возникновению дериватов такого типа, поскольку потенциально каждый предлог может быть использован в роли префикса. Практически весь приведенный в данном разделе материал это подтверждает. Можно говорить, что речь идет о большом ресурсе создания новых слов, который на уровне языковой нормы используется очень ограниченно, но обнаруживает свою продуктивность в детской речи.