Короленко выражал неудовольствие беллетристикой, высказывал претензии к критике и библиографии, сетовал на «Хронику», которая «стремится слишком заполонить журнал», находил, что мало выдающихся сторонних работ по литературным и другим вопросам. Ежегодно Короленко прочитывал по 400 — 500 рукописей, но беллетристка все равно оставалась на низком уровне. Писатель В.Г. Короленко, естественно, хотел печатать в журнале больше художественной литературы, но тип журнала и насыщенное политическими событиями время не позволяли реформировать издание. Из писем Короленко становится ясно, что он пытался реорганизовать «Русское богатство», но задуманная реформа осуществлена не была. Короленко начал отходить от редакционной работы, много сотрудничал в «Русских ведомостях». Боялись даже, что он совсем уйдет. А.В. Пешехонов высказывал опасения, как бы Короленко совсем «не отбился от журнала». Связующим звеном в журнале был Н.Ф. Анненский; экономист и статистик, он сам писал в журнал мало, но его роль организатора была чрезвычайно велика. После смерти Н.Ф. Анненского в 1912 г. А.Б. Петрищев писал: «Пока в корню стоял Н.Ф., наши внутренние противоречия и разногласия примирялись в его авторитете... Когда Н.Ф. выбыл, внутренние трения получили гораздо большую остроту»4.
Одним из лучших считался отдел критики и библиографии, который возглавлял А.Г. Горнфельд — по образованию юрист, по в то же время довольно известный критик. По количеству рецензий, написанных для журнала, он был первым среди сотрудников.
«Хронику внутренней жизни» с 1905 по 1907 г., т.е. в период революции, вел А.В. Пешехонов, после 1908 г. отдел перешел к А.Б. Петрищеву и имел более информационный характер. А.В. Пешехонов в XX в. был одним из основных сотрудников «Русского богатства», определял его позицию. Земский статистик, экономист, он пришел в журнал в середине 90-х годов, член редколлегии с 1901-го. В годы первой русской революции стал одним из создателей партии народных социалистов — энесов, — близкой к эсерам, но более умеренной, менее нацеленной на тактику индивидуального террора. С мая 1917 г. работал министром продовольствия во Временном правительстве. После Октября остался в России, но был выслан за границу в 1922 г. Через три года заявил о своем выходе из ЦК партии энесов и желании вернуться в Россию. С 1927 г. сотрудничал в советском торгпредстве в Риге, в 1933 г. умер.
С 1905 г. постоянным членом Товарищества «Русского богатства» стал A.M. Редько, известный своей революционной деятельностью, в 1886 г. он был сослан на пять лет в Сибирь. В начале века окрепла связь журнала с партией эсеров, там публиковались лидер партии В. Чернов, Н. Русанов (псевдоним П. Кудрин), П.Ф. Якубович (псевдоним Л. Мельшин).
Перед 1905 г., по мнению Витте, «Русское богатство» являлось самым левым, «анархическим» изданием России.
В марте 1906 г. «Русское богатство» опубликовало основные положения партии народных социалистов. В отличие от партии демократических реформ, которую попытался создать «Вестник Европы», энесы долго выступали на общественной арене и в России, и в эмиграции. Народные социалисты объявили себя независимой от эсеров отдельной партией. Программа энесов была более умеренной, чем эсеровская. В пей излагались демократические идеалы, делался акцепт на нравственном факторе жизни общества и человека. Основной движущей силой энесы считали интеллигенцию и предпочитали мирную тактику революционной. В первом номере журнала за 1906 г. В.Я. Яковлев-Богучарский писал: «Центральное место в нашем миропонимании занимает человек. Идея самоценности и верховенства человеческой личности всегда была одной из самых характерных для нашего направления»5. Журнал шел в русле этических поисков своего времени. Кстати, в это время он назывался «Современность». Сменив название, «Русское богатство» стремилось уйти от цензурных преследований, по очень быстро старое название было возвращено.
Цензура постоянно следила за журналом. В одном из отчетов Главного управления по делам печати содержится интересная характеристика издания. «Будучи... едва ли не единственным в современной периодической печати органом, оставшимся верным «старому знамени» когда-то чрезвычайно популярного народничества, «Русское богатство» питает надежды вновь собрать и объединить под этим знаменем все более или менее радикально-настроенные элементы русского общества и постоянно призывает своих читателей на путь служения интересам трудового парода, усматривая в этом служении одну из самых славных традиций и лучших особенностей русской интеллигенции». Говоря об основном направлении журнала, цензор отмечал и главную особенность его типа: «Указанное направление «Русского богатства» с особенной ясностью сказывается в его публицистическом отделе»6.
Но после событий первой русской революции такая пропаганда уже не находила многочисленных сторонников, и читателей у журнала не прибавлялось. Тиражи были небольшими: в 1904 г. — 8019 подписчиков, в 1908-м — 10833, в 1909-м — 10771.
Естественно, редакция «Русского богатства» старалась работать для широких кругов читателей, но предназначение и реальный результат не всегда одно и то же. В 1900—1910-х годах народническая пропаганда уже не привлекала «широких кругов интеллигенции», да и политические ссыльные дифференцировались по партийной принадлежности и читали «свои» издания. Тираж 10 тыс. даже для толстого издания небольшой и говорить о «Русском богатстве» как о массовом журнале не позволяет. Наоборот, журнал потерял популярность у той аудитории, которой гордился в XIX в.
Основным достоинством «Русского богатства» явилась верность один раз выбранному пути и направлению, постоянная защита интересов крестьян и близость к политической деятельности почти всех сотрудников, активно участвовавших в разворачивающихся событиях.
После Февральской революции 1917 г. политическая программа журнала была изложена А.В. Пешехоновым. «Русское богатство» требовало всей власти Учредительному собранию. Главная идея, которая, по мысли редакции, могла бы сплотить все передовые силы страны, выражалась лозунгом «Земля и воля». После победы большевиков народнический журнал прекратил свое существование.
«Мир божий»
· Создатели журнала и их планы.
· А.И. Богданович и «Мир божий».
· Ориентация на «среднего» читателя.
· Требования к журнальным публикациям.
· Структура номера.
· Легальные марксисты в «Мире божьем».
· «Мир божий» под красным знаменем.
Некоторые новые толстые русские журналы появлялись рядом со своими старшими собратьями, их редакции находились в близких отношениях. Так возник «МИР БОЖИЙ», издательница которого Александра Аркадьевна Давыдова — вдова директора Петербургской консерватории К.Ю. Давыдова, начинала свою деятельность под влиянием Н.К. Михайловского, с которым ее связывала многолетняя дружба.
Многих членов редакции связывали родственные отношения, благотворно отразившиеся на деятельности журнала. Активное участие принимали в журнале дочери Давыдовой — Лидия Карловна Туган-Барановская по мужу и приемная дочь Мария Карловна, известная в русской журналистике под двойной фамилией Куприна-Иорданская. Женой А.И. Куприна она стала в 1903 г., в это же время после смерти матери и старшей сестры она стала издательницей «Мира божьего». За редактора «Современного мира», сменившего «Мир божий», Н.И. Иорданского она вышла замуж в 1910 г. М.К. Куприна-Иорданская работала в журналистике и после октября 1917 г. Она оставила интересные воспоминания «Годы молодости», где рассказала и о А.И, Куприне, и о журнале «Мир божий».
М.И. Туган-Барановский — экономист, историк, один из представителей «легального марксизма» сотрудничал в журнале сам и привел своих единомышленников — П.Б. Струве, Н.А. Бердяева и С.А. Булгакова. Много работал в журнале А.И. Куприн, активно публиковался Д.Н. Мамин-Сибиряк, маленькую дочь которого после смерти его жены взяла в свой дом А.А. Давыдова.
Первый помер журнала за 1892 г. вышел с опережением — 13 декабря 1891-го. Редактором вначале был В.П. Острогорский — профессор, известный литературовед и педагог. Давыдова и Острогорский планировали создать журнал для подростков, по планы постепенно менялись. В подзаголовке «Мира божьего» в год выхода значилось: «Литературный и научно-популярный журнал для юношества». В объявлении об издании подчеркивалось, что журнал хочет давать своим читателям «общедоступное образовательное чтение». В качестве основного читателя предполагалась и образованная семья, и читатели из различных слоев общества. Но журнал стал расширять предполагаемую аудиторию, выводить ее за пределы собственно подростковой. От первоначальных планов осталось только название: «Мир божий» — мир вокруг человека, со всеми его проявлениями, тайнами и загадками1. В 1893 г. редакция получила разрешение добавить к подзаголовку слова «и для самообразования». Значит, аудитория расширилась еще больше, так как самообразованием могут заниматься люди любого возраста.
«Мир божий» формировался как образовательный научно-популярный журнал для юношества и «средней по образованию публики». Этим объяснялось обилие научных и научно-популярных публикаций, которыми журнал славился все время своего существования.
Общественный подъем 90-х годов XIX в., яростные споры между марксистами и народниками, приход в журнал талантливых публицистов и общественных деятелей — все это способствовало изменению типа журнала. Постепенно «Мир божий» превратился в журнал «обычного русского типа», сохранив черты научно-популярного издания.
Это произошло по инициативе и при активном участии появившегося в журнале в 1894 г. А.И. Богдановича, который взял на себя обязанности неофициального редактора «Мира божьего». А.А. Давыдова, хотя и прочитывала все рукописи, предложенные редакцией к публикации, редакторских функций на себя не брала. В.П. Острогорский постепенно отходил от журнала и в последние годы, как вспоминали сотрудники, подписывал журнал не читая. Редакторские обязанности легли на А.И. Богдановича, который из-за своего прошлого не мог быть утвержден в качестве редактора официального. Он не мог даже подписывать свои публикации, и в течение 10 лет его знали под литерами «А.Б.». Только четыре материала, напечатанные после октября 1905 г., он смог подписать полным именем — Ангел Богданович.
А.И. Богданович родился в 1860 г. в польско-литовской семье. (Свое имя Анжело он перевел на русский язык, отсюда непривычное Ангел.) Он начал учиться на медицинском факультете Киевского университета, но с 3-го курса был исключен за участие в кружке отставного военного Л свинского, который хотел открыть типографию. Дальше планов дело не пошло. После ареста у членов кружка нашли, по словам А.И. Куприна, «81 точку из шрифта». И хотя обвинение строилось на этих «точках», Богданович был «привлечен к военному суду по политическому процессу, просидел год в тюрьме, произнес на суде блестящую речь, по которой был совершенно оправдан, но исключен из университета и выслан в Нижний Новгород»2.
Десять лет провел Богданович в провинции, сначала в Нижнем Новгороде, где сошелся с кружком общественных деятелей, группировавшихся вокруг В.Г. Короленко и Н.Ф. Анненского, затем пять лет в Казани. Там он сотрудничал в газете «Волжский вестник» и был воскресным фельетонистом «Казанских вестей», где писал под псевдонимом «Зритель». В Нижнем Новгороде под псевдонимом «Сын своей матери» в той же роли выступал В.М. Дорошевич. «Полемика этих двух бойких соперников вызывала звон в ушах», — вспоминал известный в свое время казанский журналист, впоследствии издатель «Нового пути» П.П. Перцов3.
Вернувшись в Петербург, Богданович некоторое время сотрудничал в «Русском богатстве», откуда и пришел в «Мир божий». 8 февраля 1895 г. он впервые опубликовал в этом журнале свои «Текущие заметки», которые уже с 9-го номера за этот же год превратились в «Критические» и в таком виде существовали до начала 1906 г. Только два обзора, появившиеся до лета 1906 г., когда журнал был закрыт, Богданович снова назвал «Текущие заметки». Кроме двух статей («Новый шаг к просвещению» — 1895, № 11 и «Адам Мицкевич» — 1899, № 7), все остальные его публикации шли под рубрикой «Критические заметки». У всех, кто знал Богдановича, возникали ассоциации с личностью и творчеством Н.А. Добролюбова. В своих заметках на основе разбора двух-трех литературных произведений Богданович умел делать общественно-политические выводы4. Много шума, например, наделала его статья в апрельском номере за 1904 г., где на основе анализа мало известных романов на «женскую» тему, автор высказал свой взгляд на положение и роль женщины в современном мире. По поводу статьи в газетах появилось множество откликов, Богданович получил много писем читательниц, согласных или не согласных с его позицией.
Умер А.И. Богданович в 1907 г. на операционном столе. Журнал «Современный мир», продолжение закрытого «Мира божьего», посвятил его памяти 4-й номер за 1907 г., в котором хорошо знавшие этого замечательного журналиста люди рассказали о его деятельности.
«Богданович был редактором по призванию, редактором идейным, беззаветно и самоотверженно преданным своему делу, но редактором особого типа... Он читал в рукописи все статьи, правил корректуру, вел громадную деловую переписку, принимал авторов, писал рецензии, критические статьи и т.д.». Об этом писал Ф.Д. Батюшков — внучатый племянник поэта К.Н. Батюшкова, критик, театральный рецензент, сменивший Острогорского на посту официального редактора «Мира божьего» и затем «Современного мира». Казалось бы, Богданович делал рутинную работу, знакомую всякому редактору. Но Батюшков добавлял подробность удивительную: «Обладая превосходной памятью, Ангел Иванович отлично помнил не только более или менее выдающиеся статьи, но даже небольшие очерки и обозрения, даже библиографические заметки, печатавшиеся в журнале за все 15 лет».
У А.И. Богдановича было два предмета его постоянного внимания, постоянных забот: «наш журнал» и «наш читатель». Русский толстый журнал классического типа рассчитывал на образованное дворянство и интеллигенцию. Но и А.А. Давыдова, и В.П. Острогорский ориентировали свой журнал на «средне образованного читателя». Богданович пошел дальше: он делал журнал для «среднего» человека. У пего неоднократно спрашивали, кто такой этот «средний» человек? Он отвечал: «Я сам средний читатель. Я долго жил в провинции, оторванный от всех центров просвещения, не имея возможности ни выписывать много книг, ни пользоваться богатыми библиотеками. Я не кончил курса в университете. Я знаю, что значит жить в глуши и чего ожидает от ежемесячного журнала наш средний обыватель»5.
«Мир божий» стал первым толстым изданием, ориентировавшимся на более широкие, чем прежде, менее образованные слои населения, по преимуществу провинциального. Журнал B.C. Миролюбова с красноречивым названием «Журнал для всех» стал вторым, хотя и очень значительным, шагом на этом пути. «Мир божий» начал эту работу раньше, кроме того, роль миролюбовского журнала хорошо известна, изучена и высоко оценена в исследовательской литературе, а усилия Богдановича и «Мира божьего» по расширению читательской аудитории историками журналистики не отмечены. Это тем более несправедливо, что редактор «Мира божьего» не только декларировал стремление работать для среднего читателя, он разработал целую программу воспитания, подготовки «среднего» человека к восприятию публикаций серьезного толстого ежемесячника. Богданович создал свой подтип толстого журнала, в котором сочетались качества классического печатного органа «экономики, политики и литературы» и журналов научно-популярных и для самообразования, расцвет которых начался в XX в. Редакция гордилась этим специфическим типом своего издания. Батюшков утверждал, что это своеобразный «исключительно русский тип», который возник «из особых условий русской жизни, в эпоху реакции, когда заботливое правительство всячески ограничивало доступ к образованию... Школа в руках правительства была орудием политической борьбы и в противовес ей общество стало искать внешкольного образования». Таким образом, научная энциклопедия, характерная для толстого журнала, заменялась в «Мире божьем» предметным образованием6.
Редактируя журнал, Богданович руководствовался целой системой правил и принципов. При отборе материала для публикации он выдвигал на первое место «читабельность», на второе — актуальность тем и связь содержания с современностью. В первую очередь редактор определял политику журнала по отношению к читателю. «Ни ходить в народ, ни учиться у парода не представлялось ему занятием целесообразным. Другое дело — воспитывать себя, знать, чего хочешь и настойчиво добиваться своих прав». Материал, опубликованный в журнале, должен читателя привлекать, заинтересовывать и незаметно воспитывать. Для этого и нужно, чтобы все статьи были «читабельны», по шутливому определению Богдановича. Огромная роль отводилась редактору. Он должен уметь почувствовать грань, отделяющую материал научно-популярный от специфически научного, определить, является ли статья интересной и доступной для читателя, препятствовать появлению на журнальных страницах элементарных и общеизвестных истин. Богданович знал характерное для русского человека свойство «набрасываться на верхи» и настаивал на изложении основ рассматриваемого вопроса. «Требование ясности, вразумительности и определенности выводов» он предъявлял ко всем материалам журнала, в том числе и к произведениям литературным. Мысль писателя и публициста, считал А.И. Богданович, «сосредотачивается, как свет в фокусе, и выигрывает в силе, яркости и убедительности»7.
«Читабельность», по Богдановичу, обеспечивается яркостью, ясностью, иенавязчивостыо изложения нового, а не общеизвестного, умением незаметно вести читателя в нужном автору направлении, давая возможность не повторять прочитанное, а самому как бы заново открывать неизвестное.
Второй критерий — требование актуальности тем и связи с современностью — распространялся даже на исторические исследования «близких и далеких эпох». Эти требования Богданович выдвигал не только перед авторами журнала, он учитывал их и в собственной деятельности. «Он принял на себя роль учителя, — вспоминал Ф.Д. Батюшков, — учителя, который сам учился вместе с теми, которых он думал воспитывать, ставя себя в положение учеников, близкий им по воспоминаниям проведенной в провинции молодости. Это создавало в статьях Богдановича особый эффект сопричастности, личностную окрашенность изложения».
Но главное — общий демократический топ его статей и жизненных позиций. В январе 1906 г. он писал: «Роль печати ясна и определенна: быть на гребне революционной волны, зорко смотреть вперед, вовремя предупреждать об опасности. Ее значение, весь смысл ее — жить для парода и вместе с ним победить или умереть. Но последнее не страшно. Где народ, там и победа»8.
Задача журнала — быть воспитателем читателя — диктовала и распределение материала по отделам. Объем журнала составлял около 30 печатных листов, из которых 12-13 листов приходилось на беллетристику, на остальные отделы — «Внутреннее обозрение», «Родные картинки», «Иностранное обозрение», «Критические заметки», общественно-политические и научные статьи — 17 — 18 листов.
Проза не играла значительной роли в журнале, сам Богданович считал ее «супом», без которого не обходится ни один обед. Это мнение редактора очень сердило А.И. Куприна, который занимался отделом беллетристики в 1902 — 1905 гг. Но несмотря на некое пренебрежительное отношение редакции к литературному материалу, «Мир божий» завоевал симпатии читателей именно благодаря хорошей литературе, особенно переводной. Отдел переводной литературы вела Л.К. Туган-Барановская. Лидия Карловна сама отбирала материал, переводила с французского, английского и польского. После ее смерти в 1902 г. отдел стала вести М.К. Куприна-Иорданская. Активно участвовала в работе этого отдела 3. Венгерова и как переводчик, и как литературный критик. В ее переводе был впервые опубликован в «Мире божьем» ставший впоследствии очень знаменитым в России роман «Овод» Этель Лилиан Войнич, английской писательницы, вышедшей замуж за русского народовольца О. Войнича. Прототипами романа послужили русские революционеры-народники.
Статьи научно-популярного характера занимали в журнале иногда до половины объема. Много внимания уделялось естественнонаучной проблематике, интерес к которой постоянно возрастал. Отделом занимался В.И. Агафонов — постоянный сотрудник редакции, в качестве авторов выступали крупные ученые, философы, врачи.
«Мир божий» в 90-е годы XIX в. как бы возродил тип энциклопедического толстого журнала. Но научные материалы в журнале имели свою особенность: большое место отводилось естественным наукам, что было не характерно для изданий начала XIX в. В 5-м номере за 1892 г. В.И. Агафонов, который отвечал за публикации на естественнонаучные темы, писал: «Природа — все. Природа — везде». Журнал писал и о других пауках. В той же статье отмечалось: «Нет такой науки, практическое знакомство с которой не было бы практически полезно и в жизни»9.
Во многих публикациях рассказывалось о жизни и творчестве ученых, философов, общественных деятелей. В январе 1906 г. «Мир божий» опубликовал статью известного журналиста и историка журналистики М.К. Лемке «Очерки жизни и деятельности Герцена, Огарева и их друзей». Это было одно из первых упоминаний имен, о которых ранее нельзя было говорить. «Теперь все эти условия в значительной степени изменились, — писал Лемке, — русское общество во главе с русским рабочим завоевало своей литературе большую долю свободы. Теперь оно может пользоваться и плодами своего завоевания. И с течением времени наша историческая литература обогатится трудами, совершенно немыслимыми при старом режиме насильственного затыкания ртов»10.
Лемке связывал появление статьи о Герцене с завоеваниями революции, а тон его статьи говорит о достаточно радикальных, социал-демократических симпатиях журнала.
Начало нового века ознаменовалось для журнала потерями: сначала умерла Лидия Карловна, затем в 1902 г., потрясенная смертью дочери ушла из жизни А.А. Давыдова — первая издательница. В журнале появились новые сотрудники — Ф.Д. Батюшков и А.И. Куприн. «Внутреннее обозрение» начал вести И. Ларский, имя которого в 1912 г. значилось среди сотрудников большевистской газеты «Правда», и Н. Иорданский — социал-демократ, меньшевик, друг Г.В. Плеханова. В то же время составлявшие ядро идеологической программы журнала в предыдущее десятилетие «легальные марксисты» ушли из «Мира божьего» в заграничный журнал «Освобождение».
«Мир божий» под влиянием новых членов редакции приобретает ярко оппозиционный характер. Достаточно резкий обличительный топ задавали общественно-политические отделы — «На Родине», «Внутреннее обозрение», «Разные разности», «Из русских журналов». Растут тиражи журнала: в конце 90-х годов он имел около 8 тыс. подписчиков, в 1903-м — уже 16 тыс. По свидетельству члена редколлегии журнала М. Неведомского, в 1904 г. тираж достиг 18 тыс. «Мир божий» вышел на первое место по числу читателей. С.П. Дягилев, не относившийся к числу друзей журнала, вынужден был написать в «Мире искусства» «о бушующей волне, которая разносит по всей России зелененькие книжки «Знания» и голубые обложки «Мира божьего»11.
Перед революцией 1905 г., как вспоминала М.К. Куприна-Иорданская, вокруг толстых журналов группировались кружки сочувствующих. «Редакция «Русского богатства» во главе с В.Г. Короленко собирала вокруг себя остатки старых народнических сил. Около «Мира божьего» группировались социал-демократы... Еженедельные вечерние собрания сотрудников в «Мире божьем» были очень многолюдны, и случалось, что ни редактор журнала А.И. Богданович, ни члены редакции — В.Я. Богучарский, В.П. Кранихфельд, М.И. Неведомский, В.И. Агафонов, И.Э. Любарский не знали всех присутствующих, а может быть, и просто не всегда желали называть некоторые имена»12. М.К. Куприна-Иорданская рассказала о том, как она, сама того не зная, прятала у себя и поила чаем скрывавшегося от полиции священника Григория Гапона, организатора шествия рабочих к Зимнему дворцу 9 января 1905 г., закончившегося расстрелом.
После Кровавого воскресенья «Мир божий» заявил, что он будет выступать под красным знаменем. В объявлении о подписке на 1906 г., без оглядок на цензуру журнал сообщал: «Политическое и экономическое освобождение человека, идея рабочего класса как идеал всего человечества — таковы основные стремления журнала. Журнал в социалистическом строе видит путь, ведущий к осуществлению этого принципа. Ближайшей своей задачей журнал ставит пропаганду идей полного духовного и политического освобождения личности и свободной борьбы за интересы трудящегося класса, то есть перехода власти в руки народа». Конечно, в этих словах много риторики, но в то же время революционные устремления легального издания несомненны. Подобный пример был единственным среди солидных ежемесячников.
«Мир божий» не считал Манифест 17 октября 1905 г. окончанием революции, он приветствовал начало Декабрьского вооруженного восстания в Москве. Статья И. Ларского о восстании и причинах его поражения — одна из лучших из всего, что было написано на эту тему в начале 1906 г. В августе 1906 г., когда накал событий пошел на убыль, за статью Н.И. Иорданского, опубликованную в разделе «Политическое обозрение» и проповедовавшую идею продолжения революции, «Мир божий» был закрыт.
Через два месяца, в октябре 1906 г., та же редакция выпустила новый журнал под названием «Современный мир». И сама редакция, и читатели, и цензура хорошо понимали, что под новым названием скрывается старый «Мир божий». Но несмотря на преемственность, которую постоянно подчеркивала редакция, выходивший до 1918 г. «Современный мир» — другой журнал. Шло время, приходили новые сотрудники, в 1907 г. умер А.И. Богданович и его место заняли другие люди — все это изменило издание.
Оставшийся в истории «Мир божий» — первый толстый журнал, пытавшийся обращаться к более широкой, по сравнению с XIX в., читательской аудитории. Его редакция создала первый научно-популярный образовательный подтип толстого журнала. И это был первый популярный ежемесячник, в котором активную роль играли меньшевики, менее радикальная, более понятная интеллигенции фракция партии социал-демократов.
«Журнал для всех»
· Журнал «для большой провинциальной публики».
· Программа журнала.
· «Журнал для всех» в 1904 г.
· Попытки воскресить тип «Журнала для всех».
Необходимость расширения читательской аудитории толстого журнала все острее ощущалась на рубеже веков. Одной из самых удачных попыток на этом пути стал «ЖУРНАЛ ДЛЯ ВСЕХ». Свой тип он обрел не сразу. Сначала вышедшее в Петербурге издание под таким названием представляло собой иллюстрированный журнал для народного чтения с религиозно-нравственным уклоном. Успеха он не имел, пока не перешел в руки B.C. Миролюбова.
B.C. Миролюбов, в свое время известный певец — бас Мариинской оперы (он пел под псевдонимом Миров) из-за болезни потерял голос и вынужден был искать новое поприще. Между семьей профессора консерватории К.Ю. Давыдова и певцом Миролюбовым существовали дружеские отношения. А.А. Давыдова посоветовала певцу заняться издательской деятельностью и, по свидетельству М.К. Куприной-Иорданской, помогла достать деньги на покупку журнала. Сначала речь шла о журнале «Детское чтение», но потом решили приобрести у издателя Д.А. Геника «Журнал для всех». Если «Миру божьему» помог в начале пути журнал «Русское богатство», то сам «Мир божий» поддержал «Журнал для всех», окончательно перешедший в руки Миролюбова в феврале 1899 г., но работать там будущий издатель начал раньше — в 1897 г.
В молодости B.C. Миролюбов увлекался народническими идеями, и это отразилось на его издательских планах. В сентябре 1898 г. он писал А.П. Чехову: «...Я теперь вожусь над изданием дешевого и содержательного журнальчика для большой провинциальной публики... Цена в год рубль. Всем сотрудникам платим, как в толстых журналах... Подписчиков у пас около 15 тысяч, когда мы его купили, было около 5000. Следующий год буду печатать 25 000 экземпляров»1. К 1903 г. тираж достиг 80 тыс., что для России было абсолютно невиданным делом. Точный расчет издателя на провинциального читателя, городскую и сельскую интеллигенцию, грамотных крестьян, дешевизна журнала — 1 рубль в год — и правильный подбор материалов для публикации создали огромный успех «Журналу для всех».
B.C. Миролюбов
Сначала Миролюбов пытался привлечь к своему изданию писателей-народников, но они активного участия не приняли, и тогда в «Журнал для всех» пришли участники кружка демократически настроенных писателей, который собирался по средам в доме писателя Н.Д. Телешова. Это объединение, получившее название «Среда», стало ядром издательства «Знание», где публиковались произведения последователей реалистического направления в литературе. Активную роль в привлечении «знаньевцев» к журналу Миролюбова сыграл A.M. Горький, он давно хотел найти центр, вокруг которого могли бы объединиться писатели-демократы, чтобы противостоять лагерю русских модернистов, группировавшихся вокруг создаваемых ими издательств. Сначала Горький использовал для этих целей журнал.«легальных марксистов» «Жизнь», создав там прекрасный литературный отдел, но «Жизнь» быстро закрыли, и тогда Горький решил обратиться к «Журналу для всех», который по своим целям и читательской аудитории лучше всего подходил для выполнения его плана. Вокруг миролюбовского журнала можно было не только собрать лучшие силы реалистического лагеря русской литературы, по и познакомить с их творчеством очень широкую демократическую аудиторию.
«Журнал для всех» выполнял сложную двойную задачу: «с одной стороны, «усложнял» содержание популярной литературы для народа; с другой стороны, демократизировал «интеллигентскую» литературу, добиваясь простоты, ясности, доступности изложения применительно к широкому читателю»2.
A.M. Горький пригласил в журнал А.П. Чехова, Л.Н. Андреева, А.И. Куприна, В.В. Вересаева и др. Высокохудожественная беллетристика вышла на первый план на рубеже веков, оттеснив политические и энциклопедические материалы.
В программу журнала входили не только «лучшие рассказы русских и иностранных писателей, по и очерки «из мира наук», рассказы о путешествиях и жизни разных пародов и стран, краткие жизнеописания замечательных людей прошлого и современности.
Поэтому «Журнал для всех» печатал довольно много научно-популярных статей и по гуманитарным, и по естественным наукам.
Утверждая программу журнала для народа, Главное управление по делам печати не предполагало наличия в журнале публицистики, но «Журнал для всех» имел все традиционные публицистические отделы: «Политическое обозрение» помещало зарубежную информацию, «Внутренняя хроника» составлялась в обычном для толстого издания стиле, хроникальные материалы помещались в отделе «Из жизни народов в России и заграницей».
Миролюбов стремился так скомпоновать номер, чтобы разные его материалы идейно и тематически объединялись. Редакция журнала, как и другие толстые издания со строго выдержанным направлением, следила за тем, чтобы и отдельная книжка, и годовой комплект проводили единую линию через все разнохарактерные публикации.
Сохранив традиционные для толстого журнала отделы, строго выдерживая единое направление, B.C. Миролюбов внес изменения в форму издания: журнал стал тоньше, всего 800 страниц в годовом комплекте (нумерация в течение года была сплошная), т.е. чуть более 70 страниц в номере против 300 — 500 традиционных. Но формат журнала был значительно увеличен, текст, особенно в научных и хроникальных отделах, печатался мелким шрифтом, поэтому потери текста в количественном отношении были относительно невелики.
А.П. Чехов мечтал о создании «народной газеты». «Что такое народная? — спрашивал писатель. — Мы все парод. Не народная, а доступная для кого угодно. Вот образец: «Журнал для всех». Прекрасно ведется. Все его читают. Вот это в самом деле народный журнал. А специфически народного журнала не должно быть. Я тоже из народа, если хотите, мой дед ведь — простой крестьянин. А между тем специфического «народного» журнала читать не стану»3. Таким образом А.П. Чехов очень точно определил новые черты толстого издания, которые воплотил в своем журнале B.C. Миролюбов.
Личная драма — потеря прекрасного оперного голоса — и близость к группе русской интеллигенции, увлеченной религиозными поисками, привели B.C. Миролюбова к утверждению связи гражданского служения с религиозно-нравственной идеей. Внимание к христианству, попытка деятелей русского религиозного ренессанса найти в нем ответы на трудные вопросы эпохи оказались созвучными мироощущению издателя «Журнала для всех». Миролюбов был в числе инициаторов создания религиозно-философских собраний в Петербурге, с интересом занимался религиозными проблемами, которые там обсуждались. Естественно, это не могло не отразиться на издаваемом им журнале, тем более что религиозно-философский отдел был предусмотрен программой издания.
Изменения начались после того, как в журнал пришел в конце 1903 г. критик Волжский (А.С. Глинка) — сторонник религиозного идеализма. В регулярно появлявшихся в каждом номере за 1904 г. статьях критик писал о творчестве Чехова, Горького, Андреева — постоянных авторов журнала, — и его оценки не могли удовлетворить этих писателей, так как шли вразрез с их основными идейными принципами. Вот, например, начало статьи о A.M. Горьком в февральском номере: «Художественная философия Горького... есть прежде всего философия самодовольного, любующегося собой аморалиста, и своеобразного, радостно упоенного, самодовольно улыбающегося атеиста»4.
Разрыв с писателями горьковского лагеря был неизбежен. В начале 1904 г. Миролюбов получил коллективный протест, подписанный несколькими писателями, среди которых были Л.Н. Андреев, В.В. Вересаев, А.С. Серафимович. Они требовали удаления Волжского. Переговоры ничего не дали, и писатели горьковского круга из журнала ушли. На их место пришли символисты. Активно включились в работу журнала Д.С. Мережковский, З.Н. Гиппиус, С.К. Маковский. Выходивший в это время журнал-манифест петербургских символистов «Новый путь» имел 2500 подписчиков, поэтому возможность пропагандировать свое творчество и свои идеи в 80-тысячном журнале была очень важна для религиозных философов и писателей-модернистов.
В 1904 г. изменилось и оформление журнала, и соотношение материалов в номере. Почти половину журнальной книжки занимали поэзия и проза. Для современного читателя созвездие имен поэтов, публиковавших свои стихи на страницах журнала, — А.А. Блок, К.Д. Бальмонт, В.Я. Брюсов, А. Белый, К.М. Фофанов, И.А. Бунин — кажется ослепительным, но в 1904 г. они не были так известны, многие только начинали свой творческий путь, их стихи были трудны для понимания даже интеллигентному читателю, не говоря о тех, на кого «Журнал для всех» был рассчитан. Очень пестрый состав был и в отделе прозы. Здесь еще можно было встретить реалистов А.С. Серафимовича, Е.Н. Чирикова, И.Д. Юшкевича, Д.Н. Мамина-Сибиряка, но рядом появлялись имена модернистов — М. Метерлинка, Аллегро и т.д. Практически исчезли научно-популярные материалы, но почти в каждом номере появлялись статьи С.К. Маковского, посвященные различным выставкам и творчеству художников и скульпторов, которые сопровождались иллюстрациями. Среди них работы, посвященные братьям Васнецовым, Н. Рериху (до его отъезда в Гималаи).
Даже по оформлению журнал превратился в некое подобие «Мира искусства»: украшенная орнаментом обложка, вынесенные на нее репродукции (в февральском номере картина В. Васнецова «Три царевны подземного царства»), игра сложных шрифтов в заголовках статей, которые с трудом читались. А рядом, в хроникальных отделах, поднимались очень важные вопросы: проблема земства и его роль в России, крестьянская жизнь в стране; в течение всего года, из номера в помер, публиковался труд А. Кизеветтера «Очерки по истории местного управления в России». В освещении событий русско-японской войны сказались старые традиции журнала. Очень подробно с демократических позиций оценивался ход военных действий, для своего не слишком подготовленного читателя журнал публиковал карты Дальнего Востока и Японии, различные диаграммы, давал характеристику экономики воюющих стран, анализировал состояние армии и флота. Помещались даже рисунки русских и японских кораблей, участвовавших в морских сражениях.
В 1904 г. в «Журнале для всех» разошлись по характеру и направлению литературная н хроникальная части издания, что для классического толстого журнала было совершенно невозможно. Тот факт, что в толстых журналах конца XIX — начала XX в. нарушалась идеологическая целостность издания, заметили многие исследователи. Но речь шла в основном об «ослаблении связей между общей идеологической платформой издания и литературно-критическим отделом». Когда такое «несовпадение» происходит внутри издания публицистического типа, оно не нарушает общей цельности издания, так как литературный материал занимает подчиненное место, а главные для журнала идеи содержатся в публицистических статьях.
«Журнал для всех» начал свою деятельность, может быть, не по воле издателя, как издание в первую очередь литературное. Литературный отдел завоевал внимание и любовь читателей за первые шесть лет издания. И переориентация этого отдела, несомненно, была воспринята и писателями, и собратьями журналистами, и читателями очень болезненно.
В июле 1904 г. Л.Н. Андреев писал B.C. Миролюбову: «В настоящее время «Журнал для всех» занимает среднее положение между «Новым путем» и ортодоксально-прогрессивными органами печати, и невыгоды такого положения сказываются вдвойне: с одной стороны, его справедливо упрекают в уступках декадентству и теологическому идеализму, с другой — так же справедливо — в позитивизме и реализме... И это естественно: в такие боевые времена, как наше, только крайние мнения имеют шансы на успех, и все среднее, колеблющееся, примирительное осуждено на полное невнимание и бессилие»5. Андреев очень точно определил главную особенность предреволюционного времени, когда накануне революционного взрыва складывались противоборствующие лагери, по-своему видевшие пути развития России. B.C. Миролюбов имел право на собственные размышления о смысле человеческой жизни, нравственности и красоте, но его предназначенный «для всех» журнал должен был отражать интересы своей аудитории, чаще всего настроенной оппозиционно к самодержавию, чтобы сохранить ее внимание и соответственно тираж. B.C. Миролюбов это понял. В начале 1905 г. его подстегнули начавшиеся революционные события. В первый революционный год «Журнал для всех» стал одним из самых оппозиционных органов периодики.
В январе 1906 г. Миролюбов получил письмо из села Лукино: «Не нарадуемся и не надивимся бодрости и смелости вашей борьбы с отжившим порядком. Работайте по созданию нового, мы на вашей стороне. Подписчик и читатели»6.
Осенью 1906 г. журнал был закрыт. В 1908 г. Миролюбов уехал за границу, где принимал участие в издании эсеровского журнала «Заветы». В 1913 г., вернувшись в Россию, организовал «Ежемесячный журнал», в котором продолжал традиции своего первого издания.
Тип «Журнала для всех» в последующие годы пытались воскресить другие издатели. В архиве Главного управления по делам печати сохранились заявки на издание новых журналов и газет, в названиях которых повторялись слова «для всех»: «Иллюстрированный новый журнал для всех», «Старый журнал для всех», «Прежний журнал для всех», «Ежемесячный журнал для всех» и др.7
В 1908 г. в Петербурге начал выходить «Новый журнал для всех» с подзаголовком «Самый дешевый, ежемесячный, доступный широкой массе читателей». Он стоил 2 р. 20 коп. В объявлении была обещана льготная подписка сельским учителям, сельским священникам, рабочим и крестьянам. Состав участников, судя по объявлению, включал в себя почти всех известных писателей-реалистов и критиков марксистского толка. «Новый журнал для всех» выходил книжками большого формата по 60 — 70 страниц и издавался «по общему типу ежемесячников». Этот журнал совсем не исследован и судить о нем можно только по объявлениям, которые публиковались в других толстых изданиях.
Главное, что B.C. Миролюбову удалось создать новый подтип толстого журнала в системе русских журналов, и его издание оставило по себе добрую память и полезный опыт.
«Современный мир»
· «Современный мир» после смерти А.И. Богдановича.
· Изменения программы и структуры журнала.
· «Современный мир» и социал-демократы.
После закрытия в августе 1906 г. «Мира божьего» в октябре та же редакция и тот же состав сотрудников выпустили журнал «Современный мир». В опубликованном «Извещении» говорилось, что «по состоявшемуся соглашению между издателями журналов «Современный мир» и «Мир божий» всем подписчикам журнала «Мир божий» будут высылаться книги «Современного мира» до конца года или на все время приостановки журнала «Мир божий». Связь и преемственность этих изданий сомнений у читателей не вызывала.
М.К. Куприна-Иорданская рассказывала о спорах, которые вызвали в редакции поиски нового названия. Наконец решили воспользоваться опытом «Русского богатства», которое, в революционный период скрываясь от цензуры, стало называться «Современные записки». И «Мир божий» превратился в «Современный мир».
В первые годы журналу пришлось пережить трудные времена. А.И. Богданович умер в 1907 г., а Ф.Д. Батюшков не мог редактировать журнал, так как до 1908 г. находился под следствием по делу «Мира божьего». Суд состоялся в марте 1908 г., Батюшков был оправдан. Сложнее оказались трудности материального характера. А.А. Давыдова по завещанию оставила крупную сумму литературному фонду на благотворительные цели и на учреждение стипендии ее имени. Несмотря на расстроенные материальные дела, наследники решили завещание исполнить. Это ставило «Современный мир» в очень тяжелое положение, возникали даже планы продажи журнала.
Весной 1907 г. в редакцию пришел Е.А. Ляцкий, критик, писавший до этого в «Вестнике Европы». Его идея самоценного искусства, безразличного к приносимой им пользе или вреду, шла вразрез со взглядами А.И. Богдановича в «Мире божьем». Ляцкий предлагал пересмотреть и тип журнала. Об этом писала М.К. Куприна-Иорданская в одном из писем: «Ляцкий... и остальная редакция непременно настаивают на историческом и историческо-литературном характере журнала, тщательно огораживаясь от статей общественно-политических»1. Но эти планы не были осуществлены, им воспротивилась издательница и ведущие публицисты. Правда, изменения в структуре журнала все же последовали.
В новом журнале редакция изменила подзаголовок, он стал более традиционным: «Ежемесячный литературный, научный и политический журнал». Исчезли слова «для чтения» и «для самообразования», был почти упразднен отдел научных публикаций (единственным, кто не перешел в новый журнал, был В. Агафонов, руководивший научным отделом), литература, оставшаяся на высоком уровне, все же уступала публицистике и политике. В редакционном обращении «Современный мир» писал, что «журнал ставит своей задачей распространение среди своих читателей идей последовательного политического и социального демократизма и освобождения личности». «Современный мир» стал классическим типом толстого журнала с единым направлением. Еще в «Мире божьем» в ноябре 1905 г. В. Кранихфельд подчеркивал «идейную и моральную связь с русской социал-демократией, не предрешая вопроса об организационном слиянии с ней как с партией». «Современный мир» шел по пути других толстых изданий, которые либо пытались создать свои партии, либо поддерживали существующие. Не сразу, после двухлетнего переходного периода, «Современный мир» стал журналом открытой социал-демократической ориентации.
К 1908 г. сложилось ядро редакции. В него вошли М. Неведомский, В. Кранихфельд, В. Львов-Рогачевский. С мая 1909 г. был утвержден и новый редактор, работавший до того неофициально, — Н.И. Иорданский.
Н.И. Иорданский с 1899 г. стал социал-демократом, активным членом меньшевистской фракции, соратником Г.В. Плеханова. С 1903 г. начал сотрудничать в «Мире божьем». В апреле 1907 г. Н. Иорданский писал Г.В. Плеханову: «Теперь ваше участие тем более было бы важно, что со смертью старого редактора (Богдановича) с журналом необходимо провести некоторые реформы, ваше согласие сотрудничать облегчило бы проведение этих реформ в социал-демократическом направлении. Журнал, конечно, не станет официально партийным»2.
Как и другие журналы «обычного русского типа», «Современный мир» не стал связывать свою программу узкими рамками партийных требований, да и сами социал-демократы, получив в распоряжение единственный толстый ежемесячник, пытались его сберечь, не подвергать опасности закрытия. Такая опасность была вполне реальной. «У нас в «Современном мире» очень напуганы цензурными и другими гонениями на «Звезду» (массовая большевистская газета, в издании которой активное участие принимал Н.И. Иорданский. — С.М.). Придется поэтому опять взять в журнале объективный тон надпартийного наблюдателя», — сообщал Н.И. Иорданский Плеханову в 1911 г.3
Цензурные тучи нависали над журналом постоянно. В 1907 г. цензор отмечал, что «Современный мир» — «орган ортодоксальных марксистов, что выражается в политических статьях журнала»4. Чтобы не подвергать журнал преследованиям, даже Г.В. Плеханов, который стал одним из основных авторов журнала, участия в редакционных делах, не принимал и не давал в легальное издание ни одной статьи, трактующей партийные проблемы. В «Современном мире» он печатал свои философские и культурно-исторические работы.
После 1905 г. вокруг Плеханова группировались так называемые меньшевики-«партийцы», которые отстаивали идею сохранения нелегальной партии, в то время когда часть социал-демократов, получивших название «ликвидаторы», считала, что надо сосредоточить все усилия на работе в Думе и ликвидировать нелегальные партийные структуры.
Против «ликвидаторов» выступали большевики во главе с В.И. Лениным. Это сблизило на время последователей Ленина и Плеханова, и в «Современный мир» пришли большевики. Начинают печататься В.В. Боровский и М.С. Ольминский, В.Д. Бонч-Бруевич и A.M. Коллонтай. Одну из своих работ отдал в журнал В.И. Ленин.
В 1910-х годах «Современный мир» оказался на время журналом, в котором печатались «все социал-демократы» без деления на группы и фракции. В это время в списке повременных изданий, распределенных Главным управлением по делам печати по направлениям, «Современный мир» отнесен к большевистским изданиям. В цензорском отчете за 1914 г. журналу дана следующая характеристика: «Современный мир» существует двадцать пятый год, рассматривал все вопросы с точки зрения интересов широких масс трудящихся. Журнал этот носит ярко демократический характер и должен быть причислен к числу оппозиционных»5. Из этой оценки следует, что для Главного управления не было секретом, что «Мир божий» и «Современный мир» тесно связаны между собой, поэтому речь идет о 25-летней деятельности издания.
Если соратником «Мира божьего» в первые годы было «Русское богатство», то «Современный мир» был идейно близок к большевистским массовым газетам «Звезде» и «Правде», вышедшим в свет в 1910 и 1912 гг. Н.И. Иорданский не только участвовал в организации «Звезды», по и входил от группы Плеханова в ее первую редакцию. Постоянный обозреватель «Современного мира» И. Ларский, который сотрудничал и в «Мире божьем», указан в списке сотрудников «Правды», опубликованном в первом номере газеты. По свидетельству М.К. Куприной-Иорданской, редакция «Современного мира» оказывала этим газетам услуги материального характера, помогала с типографией и бумагой.
Единое выдержанное направление было характерно для публицистических и политических отделов. Беллетристика не всегда согласовывалась с общественно-политической программой. В 1907 г. «Современный мир» опубликовал нашумевший роман М. Арцыбашева «Санин», крайне недоброжелательно встреченный передовой русской интеллигенцией. Эта публикация была расценена как измена прежним идеалам еще и потому, что роман, предложенный автором «Миру божьему», не был принят Богдановичем. Правда, «Санин» увидел свет в трудные переходные годы истории журнала, когда, видимо, в свет выпускалось все, что было в редакционном портфеле. В 1910-х годах отдел беллетристики украшали имена лучших русских писателей. Здесь печатается A.M. Горький и писатели-«знаньевцы». И. А. Бунин опубликовал в журнале одно из лучших своих произведений, которое и сам высоко ценил, повесть «Деревня». «Современному миру» давали свои произведения Л.Н. Андреев, В. В. Вересаев, С.Н. Сергеев-Ценский, И. С. Шмелев, А. С. Серафимович, Е.Н. Чириков и др.
В начале Первой мировой войны мир между большевиками и меньшевиками, до той поры существовавший в журнале, был нарушен. «Современный мир» поддержал точку зрения Г. В. Плеханова, который считал, что поражение России в войне окажет негативное влияние на освободительное движение. Журнал занял «оборонческую» позицию в противовес призыву большевиков способствовать поражению собственного правительства в империалистической войне. «Современный мир» подвергся резкой критике В. И. Ленина. По этой причине журнал долгое время не изучался, так как считался меньшевистским, т.е. враждебным политике большевиков.
После февраля 1917 г. «Современный мир» стал выразителем идей группы Плеханова «Единство», в январе 1918 г. был закрыт.
«Русская мысль»
· «Русская мысль» гольцевского периода.
· «Русская мысль» под руководством П. Б. Струве.
· В. Я. Брюсов в «Русской мысли».
«Русская мысль» 38 лет без перерыва издавалась в России, затем переместилась в Прагу, а позже в Париж, где просуществовала до 1924 г., в 1927 г. возобновилась, но не надолго. Под одним названием в России издавались фактически два разных журнала, настолько резко отличалась «Русская мысль» так называемого гольцевского периода (1880- 1906) от издания, во главе которого после смерти В.А. Гольцева стали П.Б. Струве, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, А.А. Кизеветтер и др.
В.А. Гольцев — профессор Московского университета, отстраненный от преподавания, в 1893 г. был арестован, находился под постоянным полицейским надзором. С 1881 г. стал ответственным секретарем «Русской мысли», с 1885-го — ее редактором.
На судьбу издания повлияло закрытие в 1884 г. «Отечественных записок» — передового русского журнала. Подписчиков «Отечественных записок» М.Е. Салтыков-Щедрин передал «Русской мысли», то же самое сделал закрывшийся в 1895 г. журнал «Артист». В «Русскую мысль» перешли и оставшиеся без трибуны сотрудники «Отечественных записок» — Г. Успенский, Н. Михайловский. И хотя до конца своим этот журнал они не считали (Н. Михайловский и С. Южаков ушли в 1892 г. в «Русское богатство»), их сотрудничество превратило «Русскую мысль» в один из самых известных журналов 80-х годов. Тираж его составлял около 15 тыс., что для конца века было достаточно много.
По структуре и составу номера «Русская мысль» была типичным журналом «обычного русского типа». Публицистические и научные материалы занимали иногда до половины журнальной площади. Статьи по истории, естествознанию, политическим и экономическим проблемам были написаны на высоком научном уровне. Основной фигурой в отделе популяризации науки был К.А. Тимирязев.
Литературный отдел вобрал в себя весь цвет отечественной беллетристики. Журнал отдал дань и полемике с марксизмом, что было характерно для изданий народнической ориентации. Все годы своего существования журнал пропагандировал конституционные идеи, доказывал необходимость коренных реформ. После образования партий В.А. Гольцев примкнул к кадетам.
После смерти В.А. Гольцева в 1907 г. «Русская мысль» перешла в руки П.Б. Струве, соиздателем стал А.А. Кизеветтер. Кардинально изменился состав редакции. В публицистические отделы пришли А.С. Изгоев, Н.А. Бердяев, В.Д. Набоков, в литературном начинают активно работать Д.С. Мережковский, З.Н. Гиппиус, Ф.К. Сологуб, позже В.Я. Брюсов.
История обновленной «Русской мысли» начинается с первого номера за 1908 г. В редакционном заявлении говорилось о том, что журнал не предполагает иметь строго выдержанное единое направление, «отстаивая со всей силой убеждения начала конституции и демократии... в то же время в вопросах общекультурного характера охотно представляет страницы журнала таким статьям, в которых читатель найдет хотя бы и не совпадающую со взглядами редакторов, по серьезную, оригинальную и свежую постановку выдвигаемых жизнью проблем». Журнал сознательно и достаточно демонстративно отказался от главной гордости толстых изданий XIX в. — единого выдержанного направления, объявляя критерием выбора материала для публикации — «оригинальную и свежую постановку проблем».
Это объяснялось, возможно, желанием П.Б. Струве отмежеваться от кадетов как политической организации. Журнал не должен быть органом ни одной партии — это поняли все сотрудники толстых изданий. Тем более что среди рядовых членов партии кадетов нарастало недовольство деятельностью ее лидера — П.Н. Милюкова. Один из кадетов в письме к Струве от 7 июня 1907 г. назвал Милюкова «полновластным, гипнотизирующим лидером». С большим преимуществом победившая на выборах в I Государственную думу партия начала сдавать свои позиции, и некоторые считали, что причиной этого являлись строгая дисциплина и единоначалие, царившие в партийных рядах. Именно эта дисциплина и непререкаемость мнений Милюкова не дают пробиться свежим силам и идеям, заставляют рядовых членов выполнять не всегда верные решения центра1.
Один из основателей партии — II.Б. Струве — в это время начинает расходиться с кадетами, что возможно и заставило опытного публициста начать издавать собственный журнал, а не ограничиваться сотрудничеством в многочисленных кадетских изданиях. П.Б. Струве постоянно подчеркивал, что «Русская мысль» «не есть журнал какой-нибудь партии или даже направления. Наоборот, насколько это зависит от меня, я стремлюсь освободить журнал от всякого «направленства» и сделать его органом свободной мысли. Делаю это замечание ввиду того, что часто — на основании имен редакторов журнала — его называют «кадетским»2.
В январском номере за 1908 г. (первом под новой редакцией) была опубликована статья Струве «Великая Россия». В ней автор предложил «национальную идею» современной России, которая приведет страну к расцвету. Он призвал к «примирению» власть, интеллигенцию и парод. В еще не остывшей от бурь и крови революционных дней стране, в период реакции призыв этот вызвал возмущение и неприятие. Тем более что Струве активно поддержали крупные промышленники, которые начали использовать предложенные издателем «Русской мысли» планы создания Великой России.
Группа активных авторов журнала, проанализировав только что закончившиеся события первой русской революции, пересмотрела свои прежние взгляды и на страницах «Русской мысли» высказала идеи, получившие дальнейшее развитие в 1909 г. в нашумевшем сборнике «Вехи».
В предисловии к этому сборнику историк литературы М.О. Гершензон отметил, что статьи, вошедшие в пего, написаны «с болью за это прошлое и в жгучей тревоге за будущее родной страны. Революция 1905 —1906-го гг. и последовавшие за ней события явились как бы всенародным испытанием тех ценностей, которые более полувека как высшую святыню блюла наша общественная мысль»3.
М.О. Гершензон также отметил, что авторы, соединившиеся в книге «для общего дела», иногда расходятся между собой в основных вопросах, но их свела вместе невозможность «молчать о том, что стало для них осязательной истиной», в надежде на то, что их идеи найдут отклик у читателей.
Но, как сказано выше, этого не случилось. «Вехи» вызвали бурю, немногие одобрительные отзывы затерялись в общем хоре осуждения. Наиболее резкие отповеди звучали со страниц социал-демократических изданий, и в первую очередь со стороны «Современного мира», который не скупился на самые нелицеприятные оценки и Струве, и его журнала, и авторов сборника. В.И. Ленин под псевдонимом В. Ильин в газете «Новый день» опубликовал статью «О Вехах» (которую изучали впоследствии десятки лет, не читая сам сборник), где назвал книгу «энциклопедией либерального ренегатства». Резко осудили «Вехи» А.В. Пешехонов в «Русском богатстве». В защиту сборника выступил А.А. Столыпин, брат П.А. Столыпина — министра внутренних дел, опубликовавший свой отзыв в «Новом времени», и архиепископ Антоний в газете «Слово», что добавило масла в огонь критики.
Вероятно прав был А. Белый, откликнувшийся на появление сборника статей в «Весах», где писал: «Отношение русской прессы к «Вехам» унизительно для самой прессы; как будто отрицается основное право писателя: правдиво мыслить; с мыслями авторов «Вех» не считаются; мысли эти не подвергаются критике: их объявляют попросту ретроградными... тут применима система застращивания и клевета... «Вехи» подверглись жестокой расправе со стороны русской критики; этой расправе подвергалось все выдающееся, что появлялось в России. Шум, возбужденный «Вехами»,.не скоро утихнет; это показатель того, что книга попала в цель»4.
Пророчество А. Белого сбылось: в 1991 г. «Вехи» несколько раз были перепечатаны, снова стали предметом обсуждения, и, к счастью, серьезный анализ идей авторов сборника заглушил голоса идейных недоброжелателей.
Свободу мнений, отказ от единого направления П.Б. Струве демонстрировал в своей редакторской практике. Главным в журнале он считал публицистику, признавая необходимость литературного отдела как уступку нетребовательному читателю, именно в его работе стремился проявить широту взглядов, пригласив в качестве заведующих отделом беллетристики сначала Д.С. Мережковского и З.Н. Гиппиус, а потом В.Я. Брюсова. Символисты в это время превратились в заметное явление русской культуры, самые талантливые его представители создавали значительные, принимаемые публикой произведения, поэтому журнал открыл для них двери, что тоже было нетрадиционно для толстого издания.
Первый номер начинался драмой Д. Мережковского «Павел I», а в критическом отделе публиковались едкие и острые заметки Антона Крайнего - З.Н. Гиппиус. Но с Мережковскими Струве не сработался, и в 1910 г., когда он стал единоличным владельцем журнала, в «Русскую мысль» в качестве руководителя отдела беллетристики и критики пришел В.Я. Брюсов.
Журнал издавался в Москве, где жил Брюсов, а Струве находился в Петербурге. Поэтому вся черновая редакционная работа легла на поэта: ему приходилось заниматься составлением планов номеров, вести переписку с авторами, размещать объявления о подписке и т.д. Правда, Брюсов уже имел большой опыт организационной журналистской работы, он был вдохновителем и основным сотрудником символистского журнала «Весы» и пытался вести его в соответствии со своими понятиями о типе журнала-манифеста, но это ему не удалось. Придя в «Русскую мысль», Брюсов хотел в этом толстом издании воплотить свое представление о русском журнале, каким он хотел его видеть.
Естественно, что поэт и писатель свое видение журнала связывал с деятельностью литературного отдела. Но основой издания Брюсов считал не беллетристику, а критику. Он писал Струве в сентябре 1910 г.: «Критике (и неразрывно связанной с пей библиографии) я придаю в журнале очень большое значение. В отделе так называемой беллетристики порой приходится... уступать желаниям читателей, ищущих прежде всего «чтения». В критике журнал может быть гораздо более самостоятельным, не идти за читателями, а вести их»5.
Уделяя первостепенное внимание критике, Брюсов много работал и над беллетристикой, публикуемой журналом. Он пытался определить, чем отличается произведение, публикуемое на журнальных страницах, от напечатанного в книге или сборнике. «Журнал не книга, он не может ждать своих читателей и должен давать то, к чему в данную минуту подготовлена его аудитория». Брюсов учитывал психологическое состояние читателей, предлагал соединить серьезное и легкое чтение, без которого «мы запугаем читателя, особенно провинциального»6.
Переписка Струве и Брюсова, весьма интенсивная, сохранила интересные оценки разных авторов и их произведений, даваемые Брюсовым как редактором отдела беллетристики. Но Струве не всегда поддерживал своего заведующего литературной частью журнала. Разрыв был неизбежен, и произошел он из-за романа Андрея Белого «Петербург». В.Я. Брюсов практически заказал Белому роман именно для «Русской мысли», но, прочитав его, Струве, литературные вкусы которого были достаточно традиционны, печатать «Петербург» отказался. Брюсов из журнала ушел, его место заняла Л.Я. Гуревич — литературный и театральный критик, в прошлом издательница уже закрывшегося журнала «Северный вестник», который первым среди толстых изданий начал публиковать символистов. Кроме того, Струве перевел «Русскую мысль» в Петербург, и москвичу Брюсову стало трудно заниматься редакторской работой.
Таким образом, В.Я. Брюсов пытался реформировать структуру традиционного публицистического толстого журнала, вывести на первые позиции литературно-критические отделы. Но поскольку основной задачей «Русской мысли» под редакторством Струве оставалось переосмысление идей, которыми на протяжении века жила русская интеллигенция, попытка Брюсова оказалась преждевременной. Литература и критика вышли на первое место в толстом журнале в советское время, когда публицистические отделы практически исчезли из журнальных книжек.
«Русская мысль» периода П.Б. Струве изучена недостаточно. Несмотря на множество оценок, чаще всего негативных, разбросанных по разным работам, комплект полностью внимательно не прочитан; мало известен журнал парижского периода7.
«Современник» и «Летопись»
· Попытка воссоздания «Современника» Н.А. Некрасова.
· План A.M. Горького по преобразованию журнала.
· Первая мировая война и журнал «Летопись».
В 1911 г. в Петербурге вышел ежемесячный литературно-политический журнал «Современник» с сатирическим отделом «Свисток». Эти два соединенных вместе названия должны были воскресить в памяти читателей знаменитый журнал Н.А. Некрасова. Чтобы подчеркнуть преемственность изданий, журнал открывался статьей М.А. Антоновича, известного обозревателя «Современника» 60-х годов. Идея создания журнала принадлежала А.В. Амфитеатрову, который после первой русской революции жил за границей, писал романы и занимался издательской деятельностью как за рубежом, так и в России.
Выход журнала очень обеспокоил Главное управление по делам печати. «Возрожденный в 1911 г. после полувекового перерыва «Современник» является одним из радикальнейших органов русской повременной печати, — отмечал цензор. — Он пытается возродить идеалы Герцена, Чернышевского, Добролюбова и Лаврова, объединить писателей русской левой, независимо от их партийных и фракционных различий»1.
Амфитеатров хотел воссоздать дух классического оппозиционного издания. Но уже в программе, опубликованной в первом номере, задачи журнала формулировались противоречиво. «Из всех девизов старого «Современника», воскрешаемых нашей программой, самое дорогое для нас — многогранное слово Реализм. В художественной литературе, в критике, в науке, в общественности, в политике мы будем строго держаться того реалистического мировоззрения, которым неизменно дышали все славные эпохи русского прогресса, и тех реалистических методов, которыми двигался прогресс»2. Программа предусматривала достижение цельного идеологического направления нового журнала, но что такое реализм в философии, политике, общественности оставалось неясным.
Замечание цензуры о том, что журнал ставил целью объединение русской левой оппозиции, соответствовало действительности. Но в обстановке острейших дискуссий, разгоревшихся среди левой интеллигенции в 1910-е годы, попытка объединить всех вокруг одного журнала была обречена на провал. Левых, как и правых, разрывали острейшие противоречия: «ликвидаторы» и «отзовисты» спорили с «партийцами»; «махисты», провозгласившие принципы коллективистской философии взамен авторитарности, и «богостроители» враждовали с ортодоксальными марксистами, наследники народников — эсеры, трудовики, энесы полемизировали с социал-демократами, писатели-реалисты с модернистами и т.д. Постепенное нарастание революционных настроений в обществе после тяжелейшей реакции заставляло группы и партии самоопределяться, в новых условиях вырабатывать новую тактику, и этот процесс сопровождался расколами и расхождениями. Время для объединения всех оппозиционных сил было выбрано явно неудачно.
