У нас есть жизнь, но, кроме нее, есть приоритеты. Некоторые люди не способны уловить разницу.

Зуфа Ценва. Лекция для колдуний

 

Посадочные корабли кимеков с грохотом врезались в серебристо-пурпурную глушь, распугивая животных и превращая в обугленные головешки грибные заросли. Стволы огнеметов изрыгали пылающую лаву, которая мгновенно подожгла сочную листву. По джунглям начал молниеносно распространяться пожар.

Со скрежетом и громом, который эхом отдавался под затянутыми тучами небесами, суда кимеков раскрылись, и оттуда начали выскакивать боевые формы. Из трех кораблей показались обтекаемые силуэты, а из остальных высыпали ужасные, похожие на крабов, механические существа, бряцающие оружием.

Одетый в угловатое обтекаемое тело, Ксеркс полетел над джунглями к анклаву телепатических колдуний. Тихо кружа в воздухе, он расправил крылья и начал парить в восходящих воздушных потоках.

— Продвигаюсь вперед, — сообщил он.

— Убей ведьм за нас, Ксеркс, — сказала Юнона, пока они с Агамемноном готовились сами взлететь в воздух.

Агамемнон добавил сердитым тоном:

— Убей их за Барбароссу.

Ксеркс начал планировать по направлению к испещренным отверстиями пещер скалам. Внизу, тупо наступавшие боевые машины, ведомые мозгами энтузиастов-неокимеков, ломились сквозь джунгли, сжигая все препятствия и уничтожая все, что попадалось им на глаза.

Высоко взлетев и получив широкий обзор, Ксеркс осмотрел ущелья, увидел посадочную площадку хретгиров на полимерном покрове джунглей и выпустил по ней пятнадцать зарядов. Половина из них ударила по отвесным скалам, взметнув в воздух раскаленные добела обломки камня, а остальные прошли в туннели, где люди жили, как жучки, поразившие дерево.

Быстро отступив, Ксеркс пролетел над верхушками деревьев и стремительно набрал высоту. Когда ему навстречу вылетели Агамемнон и Юнона, Ксеркс восторженно их приветствовал, ликуя от своего торжества.

— Счет открыт! Пусть неокимеки продолжают свое наступление.

Гладкие волокнистые подвесные структуры и выставленные ноги несли неокимеков-пехотинцев по подлеску джунглей. Обнаружив входы в подземные горда, они разрядили в них свои плазменные гранатометы, предав огню туннели. Вокруг них вспыхивала пурпурная листва, грибовидные деревья превращались в столбы пламени, несчастные животные метались в огне, пытаясь найти спасение. Величественные птицы взмывали в небеса, но кимеки находили их там и залпами из орудий превращали в облака пылающих перьев.

Хотя Агамемнон был доволен тем, что первые залпы войны прошли гладко, он не спешил принимать поздравления. Они с Юноной полетели вперед, чтобы осуществить еще одну воздушную атаку с другой позиции. Внизу пехотинцы-неокимеки дошли до скал и вошли в туннели, чтобы довершить всеобщее разрушение и опустошение.

 

Ценва и ее коммандос готовились к бою во внутренней комнате, где Венпорт в более благополучные времена проводил свои деловые встречи. Никто из колдуний не испытывал и тени страха, они были преисполнены лишь гневом и решимостью. За последний год эти женщины приняли свою главную жизненную цель, даже если ее достижение будет грозить им неминуемой смертью.

— Именно к этому мы готовимся всю жизнь, — сказала Зуфа. — Но я не хочу вводить вас в заблуждение относительно наших шансов.

Она была не уверена в том, что говорила, но старалась сохранить твердость.

— Готовы, госпожа Ценва, — в один голос ответили женщины.

Она глубоко вздохнула, успокаивая себя, используя методы ментального контроля, которому она с таким трудом научила своих студенток.

Каменные стены содрогнулись, когда первые бомбы и ракеты нашли свои цели. По коридорам подземного города начали расползаться клубы ядовитого газа. Предусмотрев такую возможность, Венпорт снабдил всех женщин противогазами, эвакуировав остальных в безопасные места. Зуфа удивлялась, что не смогла сама подумать о возможности газовой атаки и не приняла мер предосторожности. Она надеялась, что он успел добраться до убежища и не стал попусту тратить время на спасение своего склада с ценными лекарствами.

Сейчас она внимательно смотрела на преданных делу женщин, пришедших сюда с ней. Она знала их имена и все личностные особенности.

Тирбес — она могла быть лучшей из всех, если бы научилась обуздывать свои возможности; импульсивная Силин; творческая и непредсказуемая Камио; Руция, которая никогда не отступает от своего кодекса чести, и многие другие.

— Камио, — произнесла наконец Зуфа, — я выбираю тебя для нанесения нашего следующего удара.

Стройная молодая женщина с длинными соломенного цвета волосами встала, улыбнулась бескровной улыбкой.

— Это большая честь для меня, госпожа Ценва.

Оставив сестер в комнате, Камио поправила противогаз и вышла из потайного помещения. Она шла по коридору и готовилась к высвобождению мощного заряда ментальной энергии. Для этого надо было выполнить медитацию, несмотря ни на что. К своему приятному удивлению, она не увидела в коридоре ни одного мертвого тела, что говорило о том, что население было благополучно эвакуировано. Теперь ничто не помешает колдунье выполнить ее долг.

Весь пол был усеян каменными обломками, разлетевшимися в результате взрывов. В пещеры вползали клубы ядовитого зеленоватого дыма. Камио не боялась за свою жизнь, но ей надо было поспешить.

Она услышала свист приближающегося снаряда и прижалась к стене туннеля. Раздался мощный взрыв, сотрясший скалу, ударная волна прокатилась по коридору и жилым помещениям. Камио сумела сохранить равновесие и снова ринулась вперед. В ее мозгу пела накопленная энергия. Она не стала смотреть на ковры и убранство помещений, мимо которых пробегала и среди которых прошла вся ее жизнь. Россак был ее родным домом. Машины — смертельными врагами, а сама она превратилась в живое оружие.

Когда она наконец выбралась наружу, то увидела пылающие джунгли и трех похожих на крабов кимеков, бронированные емкости с мозгами которых, как мошонки, висели на уровне ног. Каждый из них был когда-то человеком, продавшим душу и поклявшимся в верности мыслящим машинам.

Далеко в джунглях были слышны разрывы плазменных огнеметов, поджигавших пурпурную листву. В небе были видны летающие боевые формы кимеков, бросавших бомбы, распылявших ядовитые газы и изрыгавших пламя. Десятки пеших неокимеков двигались к защищенным скалам, уничтожая все на своем пути.

Надо набраться терпения и дождаться подходящего момента, чтобы истребить как можно больше врагов одновременно.

Снизу до слуха Камио донесся ровный гул. Три самых проворных кимека взбирались по отвесной скале, используя реактивные якори и оснащенные алмазными когтями лапы, чтобы цепляться за гладкие камни.

Она приветливо улыбнулась этому веселому трио крабоподобных неокимеков. Гибкие бронированные ноги вынесли ощетинившиеся стволами орудий корпуса к входу в главные пещеры. Камио в полном одиночестве стояла в проеме, в упор рассматривая своих смертельных врагов-киборгов. Она понимала, что их надо подпустить поближе.

Первый из неокимеков приподнялся над землей, и она увидела сверкавшие объективы оптических сенсоров, расположенных вокруг орудийных башен. Заметив женщину, неокимек развернул в направлении новой цели жерла своих огнеметов. Ярко вспыхнули фонари поисковых волоконных оптических световодов.

В то мгновение, когда кимек был готов выпустить огонь, Камио высвободила накопленную в мозгу энергию. Она сама почти испарилась в потоке этой исполинской энергии, которая буквально сварила мозги трех неокимеков и повредила мозги еще двух, которые только начали взбираться на скалу. Пять кимеков были выведены из строя.

Последней мыслью Камио было, что она дорого продала свою жизнь.

 

После Камио на битву с кимеками вышли, одна за другой, еще четыре колдуньи. Посылая в бой очередную женщину, Зуфа испытывала опустошающее чувство острой потери. Эти студентки были ее истинными дочерьми, и терять их каждый раз было, как пить горькую чашу. Но добровольцы смело шли сами навстречу гибели, готовые пожертвовать жизнью ради того, чтобы остановить кимеков.

— Мыслящие машины никогда не должны победить людей!

Наконец шестая колдунья, Силин, вернулась живая, но совершенно дезориентированная. Ее обычно бледные щеки пылали неестественным румянцем. Мысленно она приготовилась к смерти, но когда вышла в джунгли, то обнаружила, что убивать стало некого.

— Они панически, в беспорядке отступают, госпожа Ценва, — доложила она, придя в себя. — Кимеки грузятся на свои корабли. Пехотинцы и летающие кимеки вернулись на взлетные площадки.

Преодолевая завалы, Зуфа поспешила к скалам. Она увидела обугленные останки своих пяти колдуний. Каждая женщина была сожжена своим собственным ментальным огнем. В сердце ее вспыхнуло негасимое пламя ярости и печали. Она увидела также, что ужасные машины с человеческим разумом грузятся на борт своих кораблей, которые начали один за другим взлетать в космос.

Пройдет немного времени, и рассеянные по убежищам мирные жители вернутся в свои дома. Из убежищ их выведет Аврелий Венпорт. Под его руководством Россак скоро отстроится заново и залечит раны, нанесенные подлым вторжением. Люди преисполнятся гордости и уверенности в себе, так как оказались способными выстоять в борьбе против мыслящих машин.

Зуфе Ценва придется примириться с этим.

— Мы определяем победы нашим особым способом, — произнесла она вслух.

 

Когда корабли трех титанов присоединились к флоту роботов, Агамемнон вкратце доложил роботам результаты экспедиции, до того, как Юнона и этот дурак Ксеркс успели раскрыть рты и поделиться с роботами информацией, которую Агамемнон хотел скрыть. Он намеревался приукрасить правду, чтобы достичь своих целей.

— Мы нанесли им весьма чувствительный удар, — заявил генерал всевидящему оку всемирного разума. — Хотя мы потеряли нескольких неокимеков во время непосредственной атаки на Россак, мы все же уничтожили, самое малое, пять самых могущественных колдуний.

По личному каналу связи Юнона передала свое восхищение генералу по поводу его умного рапорта Омниусу. Ксеркс мудро воздержался от комментариев.

— Мы причинили существенный урон телепатическому оружию хретгиров, — продолжал Агамемнон, сохраняя хорошую мину при вчистую проигранной игре. — Это отбросит их на много лет назад.

Точно так же он приукрашивал события в своих военных мемуарах, описывая пристрастно картину исторических событий. Омниус же никогда не поставит под сомнение доклад, так как технически доклад полностью соответствует фактам.

— Самое главное, — сказала Юнона, — что мы не потеряли ни одного титана, а неокимеки — это заменяемый материал.

Две орбитальные платформы Россака были сильно повреждены кораблями роботов, которые теперь улетали от обломков. На платформах погибли тысячи людей. Внизу, на планете, продолжали гореть джунгли, окаймлявшие обитаемые каньоны.

— По моему мнению, Омниус может считать удар по Россаку своей неоспоримой победой, — объявил Агамемнон.

— Согласны, — единодушно поддержали своего генерала Юнона и Ксеркс.

 

***

 

Создается впечатление, что какой-то извращенный волшебник, как только мог, испортил планету, а потом, словно в награду, одарил ее меланжей.

Тук Кеедайр. Из переписки с Аврелием Венпортом

 

Нищие бродяги с мрачными глазами занимали все главные стратегические позиции вдоль знойных, пыльных улиц Арракис-Сити. Сквозь узкие прорехи в грязном тряпье, которым были покрыты их тела, они протягивали руки или играли на бубенчиках, привлекая внимание прохожих и прося у них воду. В своей жизни Кеедайр никогда не видел ничего подобного.

Он был вынужден остаться здесь на целый месяц в ожидании, пока кочевники наиба Дхартхи соберут достаточное количество меланжи, чтобы заполнить грузовой корабль торговца. Кеедайр оплатил пребывание в гостинице Арракис-Сити, но через неделю решил, что гораздо комфортнее ночевать в его собственном челноке. Он с удовольствием избегал любопытных взглядов других постояльцев, драк в коридорах, спекулянтов и нищих. Когда человек один, ему не надо заботиться о доверительных отношениях с компаньонами.

На Арракисе была масса проблем даже в самых простых делах. Он чувствовал себя как пловец, которому приходится изо всех сил бороться с приливной волной. Правда, он понимал, что для аборигенов такое сравнение лишено всякого содержательного смысла. В находившемся на орбите грузовом корабле начинали проявлять беспокойство несостоявшиеся работорговцы, и Кеедайру приходилось часто летать на корабль, чтобы улаживать споры и предотвращать драки. Тлулакс знал, как сокращать потери. Сейчас, сытый по горло идиотами, которые от скуки не знали, чем себя занять, он бы без колебаний продал их контракт какой-нибудь геологической экспедиции, которой предстояло отправиться в отдаленные районы пустыни. Если случится так, что эти мерзавцы прибудут оттуда раньше, чем он улетит, то они приползут на коленях, умоляя его взять их с собой в созвездие Талим.

Была и еще одна проблема. Хотя наиб Дхартха был явным деловым партнером Кеедайра в начатом ими предприятии, вождь дзенсунни не доверял своему компаньону. Для того чтобы ускорить дело и повысить его эффективность, Тук предложил отправить челнок непосредственно к тому месту, где бродяги Дхартхи будут добывать меланжу, но наиб и слышать об этом не желал. Тогда Кеедайр предложил переправить Дхартху и его шайку из Арракис-Сити в поселение, чтобы избежать длительного путешествия через пустыню. Но и эта идея была встречена отказом.

Итак, Кеедайру пришлось остаться в космопорту и ждать неделю за неделей, пока эти прокопченные солнцем пустынные крысы не приползут в Арракис-Сити, сгибаясь под тяжестью мешков, наполненных меланжей. Он оплачивал им каждую доставку и придирчиво проверял, не смешивают ли они меланжу с песком для веса. Наиб клялся в своей честности, заявляя протесты, но Кеедайр уловил в его голосе некоторое уважение к чужестранцу, который не хочет, чтобы его держали за дурака. Грузовые отсеки корабля заполнялись так медленно, что временами торговцу казалось, что он сойдет с ума.

Несмотря на все трудности, Кеедайр выходил из положения, все больше и больше привыкая к регулярному употреблению меланжи. Он пристрастился к меланжевому пиву, пряному кофе и ко всему на свете, что содержало эту замечательную составную часть.

В моменты просветления Кеедайр задавал себе вопрос: правильно ли он поступил, оставшись здесь? Возможно, было бы более мудро списать все убытки на свой счет и просто вернуться в цивилизованный мир Лиги Благородных. Там он сможет начать все заново, купить новый грузовой корабль, набрать рабов, выгодно продать их на Поритрине или Занбаре или отвезти свежие органы на таинственные фермы Тлулакса. Сидя в своей личной каюте, Кеедайр задумчиво поглаживал косичку и в который раз клялся себе не отступать, коли он ввязался в эту игру. Если он вернется, то ему придется примириться с огромными потерями за один год, признать их и остричь почетную косичку, а ему очень не хотелось расставаться со своими волосами. Уязвленная гордость заставила его остаться на Арракисе на столько времени, сколько потребуется.

Ему страшно не нравился жуткий климат здешних мест, запах обожженных солнцем скал и камней, завывание песчаных бурь, которые сотрясали здание космопорта и добела выскабливали горные кряжи. Но как же он полюбил меланжу! День за днем Кеедайр просиживал в одиночестве в своей каюте и потреблял большие дозы пряности, добавляя ее даже к консервированным продуктам. С пряностью любая дрянь начинала по вкусу напоминать амброзию.

В своих наведенных пряностью грезах он продавал пряность богатым аристократам, известным гедонистам с Салусы Секундус, Кираны III и Пинкнона. Может быть, удастся даже всучить пряность фанатикам-биологам на Тлулаксе. Он чувствовал биение жизни и необычную бодрость с тех пор, как добавил меланжу к своему рациону. Ему казалось, что лицо его с каждым днем становится все более беззаботным и юным. Он теперь часто смотрел на себя в зеркало, внимательно вглядываясь в черты своего узкого лица. У белков его глаз появился неестественный оттенок синего индиго. Было такое впечатление, что на его склеры капнули немного разбавленных фиолетовых чернил.

У наиба Дхартхи и его соплеменников тоже были такие «синие на синем» глаза. Действие какого-то элемента, загрязняющего окружающую среду? Может быть, это последствия неумеренного потребления меланжи? Он слишком хорошо себя чувствовал от пряности, чтобы заподозрить ее в побочном действии. Может быть, это просто временное нарушение пигментации?

Он приготовил себе чашку свежего кофе с пряностью.

 

На следующее утро, когда на усеянном звездами небе появились первые признаки восходящего солнца, в космопорт явилась группа кочевников, возглавляемая наибом Дхартхой. На спинах пустынных бродяг виднелись большие мешки с пряностью.

Кеедайр поспешил к ним навстречу, щурясь от яркого утреннего солнца. Дхартха, одетый в запыленные белые одежды, имел весьма самодовольный вид.

— Это последняя партия меланжи, которую ты заказывал, торговец Кеедайр.

Чтобы соблюсти необходимую формальность, купец проверил содержимое мешков и убедился, что в них свежая меланжа без примеси песка, который тщательно отфильтровали от ценного продукта.

— Как и всегда, ваш товар приемлем. Это все, что мне было нужно. Мой корабль загружен полностью, и теперь я возвращаюсь в цивилизованный мир.

Но Кеедайру не понравилось выражение лица Дхартхи. Он даже подумал, не стоит ли теперь ему и его людям совершить рейд в пустынный поселок и захватить в рабство несколько экземпляров этих пустынных крыс. Возможно, это будет довольно прибыльно.

— Ты вернешься к нам, торговец Кеедайр?

В окрашенных в цвет индиго глазах наиба появился алчный блеск.

— Если тебе понадобится еще меланжа, то я и мои люди обеспечим тебя нужным ее количеством. Мы можем даже заключить соглашение.

В ответ Кеедайр уклончиво хмыкнул. Он не хотел обнадеживать этого человека возможными деловыми отношениями.

— Все зависит от того, смогу ли я с прибылью продать эту партию. Меланжа — не проверенный товар, в Лиге она никому не известна, и я беру на себя значительный риск, доставляя туда пряность. — Он выпрямился. — Но мы заключали сделку на эту партию, и я оплатил ее, так как всегда верен своему слову.

Он заплатил Дхартхе остаток суммы.

— Если я вернусь, то это будет через несколько месяцев, а скорее всего не раньше, чем через год. Если же я потеряю свои деньги, то совсем не вернусь.

Презрительным взглядом он обвел обшарпанное здание космопорта, пустыню и зубчатые горы.

— Кроме пряности, ничто больше не заставит меня вернуться на Арракис.

Дхартха смело посмотрел торговцу прямо в глаза.

— Никто не знает своего будущего, торговец Кеедайр.

Дело было окончено, вождь людей пустыни поклонился чужеземцу и отошел. Одетые в белое кочевники смотрели на торговца, как стервятники смотрят на погибающее животное, готовые в любой момент броситься на него и разорвать на части свежий труп.

Не сказав больше ни слова, Кеедайр вернулся на челнок, размышляя: как сделать прибыльным намечающееся предприятие? Надо было понять и увидеть, как превратить торговлю пряностью в постоянный, хорошо налаженный и выгодный бизнес, не связанный с такими тяготами и трудностями в подготовке и проведении, как торговля рабами, доставляющими одни только хлопоты и неприятности.

К сожалению, операции, которые он задумывал, требовали больших капиталовложений, а у него не было таких больших денег. Но он знал одного вероятного инвестора. Для такого дела требовался человек, обладавший некоторым набором необходимых качеств. Знаток лекарственных препаратов, стимуляторов и наркотиков, человек, обладающий большими деньгами и видением проблемы, и, наконец, это должен быть предприниматель, способный здраво судить о возможностях подобных операций.

Такой человек есть. Он живет на Россаке, и зовут его Аврелий Венпорт.

 

***