Верхотуров Дмитрий Николаевич 7 страница

Глиняная орнаментированная ваза. Найдена в 1910 г. около деревни Биря

Внутреннее убранство хакасской юрты. Начало 20 в.

Карта Сибири. 1600 г.

Украшения скифо-сибирской (тагарской) эпохи, найденные в курганах 6-1 вв. до р.х.

Девушки-долганки у своих чумов. 1948 г.

Тунгусы

Сибирь. Фрагмент карты. 1670-е гг.

Голод

Пока Ермак-хан возвращался из кровавого похода по покорению вогулов, а Карача заманил отряд Ивана Кольцо в ловушку, в Искер прибыл стрелецкий отряд из 500 стрельцов во главе с князем Семеном Волховским, головами Иваном Киреевым и Иваном Глуховым. Население ханской столицы единым разом увеличилось более чем вдвое. И тут же дала о себе знать основная особенность Искера — неудобство в осаде, да и вообще в жизни. Город предназначался только для хана и его приближенных, а также охраны, часть которой жила за пределами стен города. Трудно себе представить, как почти тысяча человек смогла разместиться на небольшой площади Искера, где еще находились: ханский дворец, сокровищница, мечеть, оружейная мастерская и несколько домов для охраны Кучума.

Даже тогда, когда Искер никто не осаждал, в гарнизоне начался голод. По всей видимости, казаки не держали или не могли держать в городе больших запасов продовольствия, и кормились, почти в буквальном смысле, подножным кормом и продовольственной повинностью, возложенной на окрестное население. Этого вполне хватало для казачьего отряда, но оказалось крайне недостаточно для всего гарнизона. Кроме того, стрелецкий отряд, видимо, пришел в Искер налегке, растратив в пути все свои запасы.

Г.Ф. Миллер замечает, что зимой 1583/84 года в столице начался такой лютый голод, что стрельцы и казаки стали умирать, а остальное войско дошло до трупоедства и переболело цингой [33, с. 254]. Эта деталь выпукло рисует положение русских в центре Сибирского ханства. Тут не хватит слов, чтобы его описать. Положение русского гарнизона было не то, чтобы бедственным или катастрофическим. Оно было гибельным. Эта же деталь лишний раз доказывает, что этот поход никто всерьез не готовил, не заботился о снабжении войск, посланных в Сибирь, и то, что «завоевания» Ермака были, по большому счету, никому не нужны.

Голод в Искере указывает еще на такой момент. Некому было снабжать русских. Скорее всего, местное население, жившее вокруг ханской столицы, разбежалось. А сами русские оказались не в состоянии наладить промыслы и создать запасы продовольствия.

Относительное спокойствие русских зимой, наверное, объясняется тем, что и Сейтек, и Карача прекрасно знали, что происходит в Искере, и просто ждали, когда русские совсем перемрут с голода. Однако, вопреки ожиданиям Карачи, казаки и стрельцы на человечине протянули до весны, когда уже можно было выйти из города и начать какой-то промысел. 12 марта 1584 года Карача со своим отрядом подошел к стенам Искера и поставил осаду. Татары не могли войти в город, а русские — прорвать осаду. Караче же ничего не угрожало, он спокойно встал ставкой недалеко от Искера и стал дожидаться, пока защитники или сдадутся, или вымрут до последнего человека.

В таком положении русские провели до начала мая 1584 года. За самые тяжелые весенние месяцы русский отряд резко сократился. Особенно много умерло стрельцов; казаков, привыкших к тяготам, меньше.

Умер от голода князь Волховский и его помощники — стрелецкие головы. Собственно, со смертью воеводы царская власть в Искере кончилась, и реальная власть снова перешла в руки Ермака. Сколько у него осталось людей, трудно сказать. В конце концов, в августе 1584 года, после гибели Ермака, из Искера ушел отряд всего в 150 человек. Скорее всего, после смертельного голода в рядах защитников города осталось не более четырех-пяти сотен человек.

В ночь на 9 мая, накануне дня св. Николая, Ермак решился на вылазку. Сдаваться Караче ему, видно, не хотелось, и умирать тоже. Поэтому Ермак отобрал самых крепких из оставшихся, и казацкий голова Матвей Мещеряк повел отряд на вылазку. Казакам ночью удалось бесшумно выбраться из города и подойти к лагерю Карачи, который был настолько уверен в своей безопасности, что даже не выставил никакого охранения вокруг своей ставки. Внезапное нападение вызвало огромную панику в татарском войске. В ночном бою погибли два сына Карачи, а сам он в испуге бросил войско и бежал из своей ставки. Татарское войско попыталось было повернуть к ставке, но тут Ермак во главе оставшихся ударил по ним с тыла. Осада Искера была прорвана.

В патриотической мифологии глухо указывается, что Ермак выдержал в Искере осаду против Карачи. Мол, пришел, осадил, но потом был разбит и отброшен от города. Беглость, с которой сторонники патриотического мифа говорят об этом, объясняется тем фактом, что, если привести сведения о голоде среди гарнизона Искера, то встанет множество вопросов, и миф будет, в конечном итоге, опровергнут.

Не вяжется сильный голод в Искере с тезисом о том, что поход был, якобы, подготовлен чуть ли не самим царем. Когда походы в Сибирь действительно стали готовиться по царскому указу, то должное внимание обращалось на снабжение войск продовольствием, да и во всех сибирских городах воеводам предписывалось заводить пашню. А здесь полная неготовность и Ермака, и стрельцов к переходу в Сибирь, и к пребыванию в Искере. Очевидно, насколько это можно предполагать, стрелецкий отряд был собран в Строгановской вотчине из служилых вотчинного разряда и снабжен продовольствием только-только в обрез, чтобы хватило на переход до столицы Сибирского ханства. Не в последнюю очередь, по той же самой причине, что и отряд Ермака — малоизвестность дороги и отсутствие подходящих средств передвижения, отсутствие лошадей и вьюков.

Голод в Искере совсем не вяжется с тезисом о том, что «Ермака сибирские народы любили». Интересно, как они могли его любить, если он сам и его головы прошли таким огненным палом по Иртышу, Оби, Тавде, Тоболу. Вся центральная часть ханства в результате похода Ермака оказалась разоренной, разграбленной и, в конечном итоге, обезлюдела.

Последний поход

Все лето 1584 года Ермак не предпринимал никаких действий. Это и понятно, потому что войску, сколь мало бы его не осталось, надо было восстановить силы после губительного голода. Что в это время делали Кучум и Сейтек, сведений не осталось. Скорее всего, также собирали силы для решительного наступления. Надо сказать, что у Кучума были большие проблемы с набором нового войска, и он сумел собрать только несколько сот человек, чего было недостаточно для возврата власти.

Более или менее оправившись от голода, Ермак-хан стал думать о дальнейшем расширении своего влияния. Теперь его внимание сосредоточилось на восточном направлении, по Иртышу к верховьям, по которому шла дорога к Бухаре. Поводом для нового похода стало известие, полученное Ермаком 1 августа 1584 года, о том, что бухарские купцы желают открыть торговлю с русскими и отправили караван, который якобы был задержан Кучумом.

Ермак разделил свой отряд на две части: большую, из 300 казаков, взял с собой, а меньшую, примерно в 150 человек, оставил для обороны Искера. Отряд пошел на стругах вверх по Иртышу навстречу предполагаемому бухарскому каравану [33, с. 256]. По контексту событий, эти сведения распространялись Сейтеком и Карачой и были ловушкой для Ермака, которого Сейтек выманил из Искера в степь.

В этом походе Ермак-хан применил свою прежнюю тактику. Он поднимался по реке, нападая на встречные города и войска, собираемые местными мурзами для обороны своих владений. Только это уже были татарские области Сибирского ханства, где военное дело было намного более развито, чем в северных, пелымских и остяцких областях. Ермак здесь встретился с сильным сопротивлением. Иртышские татары заранее приготовились к нападению русских. Ермаку пришлось разделить свой отряд на несколько небольших, которые штурмовали и брали укрепленные городки татарских мурз, тайшей и князей. Основной отряд под командованием Ермака дошел до устья Ишима, впадающего в Иртыш, где атаман стал лагерем. И здесь не обошлось без просчетов. Ермак был настолько уверен в своей безопасности, что сам не поставил охранения вокруг своей ставки, и ночью был внезапно атакован татарским отрядом. В рукопашной схватке казакам удалось перебить нападавших. Это должно было подсказать Ермаку, что ему противостоит опасный и хитрый противник, но, как оказалось, урок не пошел атаману впрок.

За два-три дня казаки взяли, разграбили и сожгли почти все укрепленные городки области. Особенно ожесточенно оборонялся городок князя Бегиша, стоявший у Бегишевского озера, на Иртыше. Он был взят приступом, и в бою погибли все его защитники. Не была взята только крепость Куллара, у озера Аусанлу, на Иртыше, которая стояла на границе Сибирского ханства и казахских земель. Казаки безуспешно штурмовали ее пять дней и взять, в конечном счете, так и не смогли.

Пока его отряды штурмовали и жгли татарские укрепленные городки, Ермак с основным отрядом искал следы бухарского каравана. Он прошел по Иртышу и Ишиму до Шиш-Тамака, где надеялся встретить купцов. Не найдя там никого, Ермак повернул вниз по Иртышу в сторону Искера. Вскоре Ермаку сообщили, что караван идет вниз по Вагаю [33, с. 260]. Г. Ф. Миллер не приводит никаких сведений о том, откуда Ермак получил это известие. Надо полагать, наверное, что этими сведениями его снабжал Карача, старавшийся запутать его и подготовиться к внезапному нападению на казачий отряд.

Ермак прошел вверх по Вагаю до указанной ему местности Атбаш, но никакого каравана там не было. 5 августа 1584 года он повернул назад, к устью Вагая, и заночевал при впадении в Иртыш, в том месте, где Иртыш делает большую дугу. Русло описывает большую петлю и при впадении Вагая сходится так близко, что впоследствии там прокопали канал для облегчения прохождения этой луки. Место было очень удобным для внезапного нападения, ибо позволяло скрытно подвести и сосредоточить большой отряд.

Отряд Ермака встал на ночлег, снова не выставив охранения. Видимо, атаман полагал, что область завоевана, и ему больше опасаться нечего. Дальнейшие события красочно описаны в патриотическом мифе, как татары внезапно напали на спящих казаков, как завязался ночной бой, в котором Ермак держался до последнего и утонул в Иртыше при неудачной попытке запрыгнуть в струг.

Однако в этой версии есть небольшие нестыковки. Во-первых, судя по описанию трупа Ермака, выловленного из Иртыша, он был в доспехах и вооружении. Сомнительно, чтобы атаман стоящего на ночлеге отряда вдруг, к началу внезапного ночного боя, оказался в полном вооружении. Во-вторых, один казак все же спасся; ему удалось уплыть на струге. Это показывает, что бой был не такой уж и внезапный.

Скорее всего, вечером 5 августа 1584 года отряд Ермака, точнее его часть, которой командовал сам атаман, после высадки в излучине Иртыша сразу же была окружена и прижата к берегу. Большая часть отряда погибла в рукопашной схватке на берегу, а часть же, во главе с Ермаком, видно, попыталась снова сесть в струги и отойти от берега. В рассказах историков и краеведов приводятся самые разнообразные детали того, как именно погиб Ермак. Можно встретить сообщение о том, что атаман получил ранение в горло и утонул из-за раны [21, с. 172]. Почесть последнего поединка с Ермаком приписывается Кутугаю, который якобы и ранил его в горло. После ранения Ермак попытался сесть в струг, но оступился, упал в воду и захлебнулся.

Эта версия опровергается теми сведениями, которые Г. Ф. Миллер приводит о том, кому достались доспехи и оружие Ермака. Его труп был найден 13 августа 1584 года в 12 верстах выше Абалака. Правитель Епан-чинских юрт, мурза Бегиша Ямыш, узнал в утопленнике атамана и распорядился вытащить тело из воды. Тело было похоронено недалеко от Епанчинских юрт, а доспехи и одежда атамана, снятые с трупа, были разделены. Панцирь был преподнесен в подарок белогорским ходжи. Кольчугу с медной опушкой и золотыми царскими гербами получил в подарок мурза Кайдаул (по всей видимости, он был непосредственным участником схватки с Ермаком). Кафтан взял себе Сейтек, а Карача получил саблю с поясом [33, с. 264]. Нет среди получателей трофеев ни Кучума, ни Кутугая. Более того, если бы Кучум был организатором нападения на отряд Ермака, то уж его не смогли бы обойти при разделе столь ценных трофеев. Раз его в списке получателей нет, это значит, что к этому сражению он не имеет никакого отношения.

Хорошо известно о дальнейшей судьбе кольчуги Ермака. В 1658 году она находилась у наследника мурзы Кайдаула — Мамета. За нее давали 10 семей рабов, 50 верблюдов, 500 лошадей, 200 коров и 1000 овец. Впоследствии она была выкуплена у Мамета тобольским воеводой и отправлена в Москву.

Получается, что версия героического последнего боя атамана со всеми деталями, также как и большинство его похождений в Сибири, попросту придумана историками. Не было «последнего, героического боя». Скорее всего, струг, на котором был Ермак, перевернулся; атаман, как был в тяжелых доспехах, упал в воду и утонул. Если бы действительно был последний бой, то сабля осталась бы в реке, в месте боя, а не висела бы на поясе у Ермака, когда его прибило к берегу недалеко от Епанчинских юрт. Мурза Бегиша Ямыш узнал атамана в том числе и по дорогой сабле, взятой из арсенала хана Кучума в Искере.

Так что придется признать прискорбный для патриотической мифологии факт — Ермак погиб во время бегства от татарского отряда Карачи, так и не вытащив саблю из ножен.

 

ГЛАВА 6
Подвиг Ивана Чулкова

 

Авторы прославленного труда «История Сибири с древнейших времен до наших дней» утверждают, что: «Поход казачьей дружины Ермака сыграл большую роль в подготовке процесса присоединения территории Зауралья к Русскому государству. Он открыл возможность широкого хозяйственного освоения Сибири русскими» [17, с. 31].

В свете фактов похода Ермака это утверждение выглядит просто издевательским. Действительно, он провел широкую подготовительную работу, освободив всю западную, центральную и частично южную часть Сибирского ханства от «лишнего населения». Особенно большой вклад в освоение Сибири был сделан, когда были разграблены все поселки и городки по Туре, Тавде, Тоболу и Иртышу, а их население перебито. Искер из столицы ханства превратился в крепость, заваленную трупами умерших от голода стрельцов. Это достижение тоже стоит отнести в актив Ермака, подготовившего «широкое освоение Сибири». Что и говорить, надежный фундамент подвел легендарный атаман под освоение Сибири.

Вот в этом вся официальная наука и патриотическая мифология: не ведают, что говорят. Это же никакому врагу не придумать, что освоение Сибири началось с людоедства в оголодавшем гарнизоне Искера! Уверен, даже у самого закоренелого русофоба не хватит воспаленной фантазии для подобного обвинения. А вот представители официальной исторической науки в Сибири, нисколько не смущаясь, говорят об этом: было то началом освоения Сибири.

Первые подданные

Что поход Ермака не привел к присоединению Сибирского ханства к Московскому государству, говорит и тот факт, что сразу же после гибели атамана остатки его отряда сочли за лучшее бросить Искер и уйти обратно, в Московию. Стрелецкий голова Иван Глухов, оставшийся за главного, 15 августа 1584 года вывел из Искера отряд из 150 человек и пошел вниз по Иртышу, чтобы перевалить Урал северной дорогой. О его походе ничего не известно. Но, поскольку он пошел хоженой и неплохо известной дорогой, то, видно, к зиме уже был на Печоре, откуда шла дорога в Московию [33, с. 265]. Поскольку потом разыскались казаки из отряда Ермака, видно, что этот отряд под командованием Ивана Глухова дошел до цели.

Все завоевания Ермака сразу же после его смерти пошли прахом. После него русские смогли удержаться только всего десять дней. После них центральная часть Сибирского ханства была занята Сейтеком, который снова воцарился в городе, некогда принадлежавшем его отцу.

В 1584 году умер царь Иван Грозный, и престол перешел к Федору Ивановичу. Вот как раз с его именем связан первый русский отряд, отправленный в Сибирь непосредственно по царскому распоряжению. В 1585 году он отправил в Сибирь воеводу Ивана Мансурова с отрядом в 100 служилых и казаков, которым, видимо, было дано распоряжение разобраться в обстановке, сложившейся в Сибирском ханстве. Отряд был слишком мал для того, чтобы выполнять какие-то военные задачи [33, с. 266].

В патриотической мифологии этот небольшой отряд был увеличен в семь раз [21, с. 175]. Видимо, для солидности и для утверждения, что с момента похода Ермака русское присутствие не прекращалось. Ну, если про Ермака, пролившего реки крови в Сибири, сказали, что его сибирские народы очень любили, то завысить численность отряда в семь раз — совсем пустяки. Даже и внимания обращать не стоит, потому что даже имеющейся информации хватает для опровержения. Здесь есть какие-то нестыковки. Если Иван Мансуров и впрямь обладал таким крупным отрядом, то почему он не попытался вернуть завоевания Ермака, не попытался выбить Сейтека из Искера? Вместо этого отряд прошел вниз по Иртышу и построил укрепленный городок напротив впадения Иртыша в Обь.

Ермак громил достаточно сильное ханство гораздо меньшими силами, правда, при огромном риске. А здесь большой отряд, как пытаются уверить историки, спасовал перед гораздо меньшими силами Сейтека. Скорее всего, не было никакого второго похода в центр Сибирского ханства. Просто небольшой отряд Ивана Мансурова прошел северной дорогой, поднялся по Оби до впадения в Иртыш и зазимовал возле его устья. На следующий год, весной 1586 года, стрельцы оставили укрепленное зимовье и ушли обратно в Московию. По всей видимости, в задачу Мансурова входила только разведка.

Поход Ивана Мансурова, при его достаточно незаметной роли в истории Сибири, принес неожиданный результат. Остяки и вогулы, жившие по Северной Сосьве и Оби, отправили в Москву князя Лугуя с просьбой принять их в русское подданство. Просьба была удовлетворена. Князь Лугуй был принят в русское подданство с обязательством вносить ясак по 280 соболей в год, начиная с 26 октября 1587 года.

После большого разгрома, который учинил в Сибирском ханстве Ермак, у Сейтека не хватало сил, чтобы поддерживать свою власть на всей его бывшей территории. По всей видимости, его власть распространялась только на центральную часть ханства, а также по Иртышу, где он пользовался поддержкой. Все остальные части Сибирского ханства жили сами по себе. Остяки и ханты, жившие по Оби, стали активно воевать между собой. Степной частью ханства владел Кучум, который развернул борьбу с казахами и ногайцами. А западные части ханства, сильнее всего подвергшиеся разгрому и разорению, оставались без правителя. Именно в этих пустых землях и стали появляться первые русские остроги.

В начале 1586 года в Сибирь был отправлен отряд из 300 служилых во главе с воеводами Василием Борисовичем Сукиным и Иваном Мясным. В их задачу входило создание опорного пункта на территории Сибирского ханства, который можно было бы использовать как опору для дальнейшего продвижения. 29 июля 1586 года отряд пришел в пустой Чингидин. Обратите внимание, что царский отряд дошел до Чингидина не за два года, как Ермак, а всего за полгода, что являлось тогда нормальной скоростью передвижения. Отряд пришел по удобной дороге, пролегающей по Каме и Вишере, а далее, через переволоку, по Лозьве и Тавде. Город, когда-то построенный в честь Чингис хана, был переименован в Тюмень. Отряд воеводы Сукина стал восстанавливать, усиливать укрепления и строить избы для поселения.

Выбор города был не случаен. Он был достаточно большой и хорошо укрепленный, чтобы там можно было разместить большой отряд и выдержать осаду, если потребуется. Собственно, это первый город в Сибири, который с 29 июля 1586 года и до настоящих дней находился под властью России и был населен русскими. Вот эту дату и нужно считать началом присоединения Сибири к России[12]. Ибо то, что захватил и отнял у местного населения Ермак, так потом и пропало, а его «подданные» отложились. Поход же царских стрельцов привел к тому, что у московского царя появились за Уралом первые постоянные подданные и возможность расширения своего влияния.

Пленение Сейтека

При всех первых успехах в закреплении территории Сибирского ханства надо было что-то делать с Сейтеком. Его столица и войско находились в сотне верст к северо-востоку от Чингидина, переименованного в Тюмень, но он ничего не предпринимал.

В 1587 году в Тюмень пришел отряд письменного головы Ивана Чулкова из 500 служилых. У них была задача создать укрепленное поселение в устье Тобола, чтобы весь Тобол с притоками, в том числе и дорога по Тавде, был уже под контролем русских. Это была нелегкая задача, поскольку хан Сейтек сам обладал достаточно большим войском и мог оказать сильное сопротивление. Русские не решались выступить открыто, и отряд Чулкова провел год в Тюмени. Сейтек тоже ничего не предпринимал, потому что в Тюмени сидел большой отряд в 800 человек. Штурмовать хорошо укрепленный город с таким гарнизоном хан не мог по причине недостатка сил и отсутствия осадных орудий.

Очевидно, первую попытку поставить укрепленный пункт в устье Тобола Иван Чулков предпринял еще летом 1587 года. Но Сейтек вывел свое войско и дал понять русскому воеводе, что не потерпит появления форпоста возле своей столицы. Так можно понять по последующим событиям уже 1588 года. Как указывает Г. Ф. Миллер, летом этого года Сейтек вместе с Карачей занимался соколиной охотой на Иртыше, вблизи Тобола, с отрядом из 500 человек. Трудно себе представить охоту с таким количеством людей. Скорее, это похоже на демонстрацию силы отряду Чулкова, который в этом году снова подошел к устью Тобола.

Увидев, что одолеть эту армию в открытом бою он не сможет, Чулков пошел на хитрость. Он пригласил хана Сейтека на переговоры. Стороны встретились на лугу перед Чувашским мысом, где Ермак вел свою решающую битву за обладание Искером. По стечению обстоятельств это место снова стало местом решающих исторических событий. Русский и татарский отряды встали лагерем на лугу друг напротив друга. Стрельцы Чулкова построили специальную избу для приема гостей, в которой заранее подпилили доски потолка, чтобы можно было их быстро поднять.

В назначенный день хан Сейтек с телохранителями пришел на пир и переговоры. Чулков заранее приготовился к приему высокого гостя. На чердак избы были посажены лучники, которые должны были по условному сигналу поднять доски потолка и перебить телохранителей хана. Остальное войско тайно стало готовиться к нападению на татар. Оцените тонкость замысла, в котором сказалась образованность письменного головы.

На пиру Иван Чулков обвинил хана во враждебном отношении к русским. Разгорелся спор, в разгар которого стрелки по условному знаку подняли доски потолка и расстреляли телохранителей хана. Тем временем стрельцы внезапно напали на татарский лагерь и уничтожили почти всех, до последнего человека. Г. Ф. Миллер указывает, что было перебито более 400 человек [33, с. 276]. Сам хан во время этой резни был взят в плен.

Жаль, что такой вероломно-героический поступок письменного головы Ивана Чулкова не нашел никакого отражения в патриотической мифологии. А ведь именно этим вероломным нападением Чулков обеспечил закрепление центральной части Сибирского ханства за Московией. Надо было бы пропагандировать этот героический поступок письменного головы; проповедовать, что если не получается силой, то надо брать супостата обманом и вероломством.

Понятно, почему составители патриотического мифа о присоединении Сибири постарались обойти вниманием Ивана Чулкова и его свершения на ниве присоединения новых земель к Московии. Только-только разобрались с кровавыми похождениями Ермака, пролившего в Сибирском ханстве реки крови. А тут еще и вероломство Чулкова. Нет, лучше тактично обойти этот щекотливый вопрос.

Татары уже знали, с кем имеют дело. После пленения хана Сейтека из центральной части Сибирского ханства начался массовый исход жителей. Искер был брошен, и на этот раз окончательно. Письменный же голова принялся строить укрепленный город на месте современного Тобольска. После завершения строительства, 10 сентября 1588 года Чулков отправил своего пленника в Москву. Там Сейтек был принят и пожалован землей во владение.

На этом и завершилась история Сибирского ханства, просуществовавшего с 1217 года, когда казахский царевич Тайбуга был пожалован Чингис ханом землями по Иртышу, и до 1588 года, когда русский письменный голова Иван Чулков вероломно захватил в плен последнего тайбугида Сейтека. Между этими событиями прошел 371 год.

Немного о Сибирском ханстве

Вместе с историей похода Ермака сильной мифологизации подверглась и история Сибирского ханства. Практически, можно сказать, что мы ничего не знаем об истории этого ханства, да и знать не хотим. Оно в прославленном труде «История Сибири с древнейших времен до наших дней» охарактеризовано как «примитивная государственность». Раз было примитивным, то и нечего изучать. В.Н. Шунков, ответственный редактор второго тома «Истории Сибири с древнейших времен», защищал всеми силами тезис: «едва ли подлежит сомнению, что до конца XVI века у большинства народов Сибири первобытнообщинный строй был еще господствующим» [цит. по: 24, с. 5].

Но, как мы видим, это не так. Государство, сумевшее просуществовать 371 год, нельзя назвать примитивным. У него было такое устройство, которое обеспечивало ему стабильность и устойчивость, несмотря на бурные события. Это было достаточно хорошо развитое государство. Л.Р. Кызласов писал: «Открытия последних лет показали, что в Сибири почти повсеместно, за исключением может быть узкой полосы зоны тундры, в древности или с эпохи раннего средневековья существовали самостоятельные городские центры» [25, с. 3]. Эти открытия, добавлю к высказыванию Леонида Романовича, требуют еще и глубокого изучения истории Сибирского ханства до прихода русских.

Однако проделать сейчас работу по изучению истории Сибирского ханства очень сложно, ибо сведения о нем рассеяны в труднодоступной литературе, по многочисленным, редким и часто непереведенным на русский язык источникам. Археологи же практически ничего не сделали для изучения городов этого ханства, несмотря на то, что их местонахождение хорошо известно, а некоторые города остались на карте и до наших дней. Например, в 35 километрах к юго-востоку от Тобольска и сейчас на берегу Иртыша стоит поселок Аба-лак, известный еще во времена Сибирского ханства.

Сложность и труднодоступность источников сильно затрудняет работу. С таким положением дел столкнулся уже Г.Ф. Миллер. Он провел очень большую работу, копируя документы в приказных избах сибирских городов, опрашивая местное население, посещая места исторических событий и осматривая древние находки. Историю Сибирского ханства он сумел довести только до времени Чингис хана. Ему удалось сделать черновой набросок его древней истории, причем он опирался на крайне противоречивые и ненадежные сведения, требующие дополнений и уточнений.

Но по сравнению с советской версией дорусской истории Сибирского ханства, по-настоящему легендарной, работа Миллера выглядит выдающимся достижением исторической мысли.

Вот версия, изложенная в книге иркутского краеведа Дмитрия Копылова «Ермак». Указав, что Сибирь была малозаселенной и неосвоенной территорией, он сообщает, что в конце XV века на месте Сибирского ханства было два княжества: Ишимское, расположенное в нижнем течении Ишима со столицей в Кызыл-Туре, и Тюменское, в междуречье Туры и Тавды, со столицей в Чимги-Туре [21, с. 66]. «Тура» — это город. Значит, обе столицы княжеств были городами. Копылов не указывает местоположения этих городов. «Кызыл» — это прилагательное красный. Значит, столицей Ишимского княжества был «Красный город». А что такое «Чим-ги», непонятно, и в книге иркутского краеведа не объясняется.

Ишимским княжеством правил Саргачик. Если государство названо княжеством, значит Саргачик был князем. Тюменским княжеством правил Ибак-хан. Раз так, то его государство должно назваться ханством. Но в книге Копылова Ибак-хан правит княжеством. Ладно, пройдем.

Про Ибак-хана сообщается, что он присоединил земли по Туре, Тавде, Тоболу, Иртышу и Ишиму [21, с. 66]. Это огромная территория, на завоевание которой надо много сил. Надо полагать, что он завоевал Ишимское княжество, расположенное в низовьях Ишима. Кончил свою жизнь Ибак-хан плохо. В 1493 году его убил некий Махмет. Кто такой этот Махмет, так и остается не до конца ясным. Судя по изложению Копылова, это сын Саргачика. Судя по имени, он, возможно, был мусульманином. Махмет убил Ибак-хана и основал новое государство — Сибирское ханство. Столицей он сделал городок Кашлык, или Искер.

В 1558 году Кучум, средний сын Муртазы и прямой потомок Ибака, возвел своего отца на престол Сибирского ханства. Что он сделал с Махметом, история умалчивает. Может быть убил, а может быть тот и сам умер. Мне больше вторая версия нравится. Умер старый-старый Махмет, хан Сибирского ханства. Узнал Кучум, что престол ханства опустел, и, как примерный сын, предложил своему отцу — папа, пойди, посиди на нем немного.