Когда, подробно рассмотрев устройство Верховного суда, переходишь к изучению всей совокупности прерогатив, которыми он располагает, то без труда обнаруживаешь, что никогда еще ни у одного народа не было столь могущественной судебной власти.
Верховный суд как по природе своих прав, так и в соответствии с категорией подсудных ему дел занимает более важное место, нежели любой другой известный суд.
У всех цивилизованных народов Европы правительство всегда проявляло большое нежелание передавать на решение органов правосудия дела, которые касались его самого. Это нежелание, естественно, становится тем сильнее, чем более абсолютной властью обладает правительство. И напротив, по мере расширения свободы неизменно ширится и сфера компетенции судов; вместе с тем ни одна из европейских стран и не помышляла о том, что всякое судебное дело, независимо от его природы, может передаваться на рассмотрение судьям, чьи действия основаны на нормах общего права.
В Америке эту теорию применили на практике. Верховный суд Соединенных Штатов является единственным в своем роде общенациональным судебным учреждением.
Его обязанности включают толкование законов и текстов договоров; в сферу его исключительной компетенции входит рассмотрение вопросов, связанных с морской торговлей, и в целом всех тех проблем, которые относятся к области международного права. Можно даже утверждать, что, хотя по своей организации Верховный суд Соединенных Штатов — это сугубо судебное учреждение, почти все его полномочия носят политический характер. Его единственная задача состоит в том, чтобы принуждать к исполнению законов Союза, тогда как Союз регулирует лишь взаимоотношения правительства с гражданами, а также всей страны — с иностранцами; взаимоотношения граждан между собой почти всегда относятся к компетенции верховной власти штатов.
К данной причине, в силу которой Верховный суд в жизни американского общества имеет чрезвычайно важное значение, следует добавить еще одну, значительно более существенную. Судам европейских стран подсудны дела лишь частных лиц; что же касается Верховного суда Соединенных Штатов, то можно сказать, что в его власти призвать к ответу даже независимые государства Когда судебный исполнитель, поднимаясь по ступенькам кафедры, произносит всего несколько слов: «Штат Нью-Йорк против штата Огайо», то всякий присутствующий осознает, что находится в помещении далеко не обыкновенного суда. А когда задумываешься над тем, что одна из тяжущихся сторон представляет интересы миллиона человек, а другая — двух миллионов, то поражаешься той ответственности, которая возложена на плечи семи судей, чей приговор способен обрадовать или опечалить такое большое число их сограждан.
От семи федеральных судей постоянно зависят спокойствие, процветание и само существование Союза. Без них конституция превратилась бы в мертвую букву; именно к ним обращается исполнительная власть в надежде найти защиту от вмешательства законодательных органов; к ним же обращается и законодательная власть, когда пытается оградить себя от тех или иных действий власти исполнительной; обращается к ним и Союз — чтобы заставить отдельные штаты повиноваться ему; и отдельные штаты—чтобы отклонить излишние притязания Союза; и общество, вступающее в борьбу с частными интересами; и консервативные силы, борющиеся против демократической дестабилизации. Власть этих семи судей огромна, однако она находится в постоянной зависимости от общественного мнения. Судьи всемогущи до тех пор, пока народ готов повиноваться законам, но они становятся бессильными, как только это повиновение прекращается. Между тем, воздействие общественного мнения настолько велико, что его чрезвычайно сложно учитывать на практике, ибо невозможно с точностью указать его пределы. Нередко бывает столь же опасно держать себя в определенных рамках, сколь и выходить за них.
Таким образом, федеральные судьи должны быть не только добропорядочными гражданами, людьми просвещенными и честными — эти качества необходимы любому должностному лицу, — они должны быть также и государственными деятелями, обязанными понимать дух своего времени; бороться с препятствиями, которые можно преодолеть, и уклоняться от стремительного течения в тех случаях, когда поток грозит как снести верховную власть Союза, так и нарушить должное повиновение его законам.
Президент может ошибиться, и при этом государство нисколько не пострадает, потому что президент обладает лишь ограниченной властью. Конгресс в состоянии совершить ошибку, но Союз от этого не погибнет, потому что над конгрессом существует избирательный корпус, который может изменить атмосферу в конгрессе, поменяв его членов.
Если же Верховный суд когда-нибудь окажется сформированным из людей неосторожных либо продажных, то федерации следует опасаться либо анархии, либо гражданской войны.
Однако не следует заблуждаться: реальная опасность кроется отнюдь не в организации суда, а в самой природе федеративных государств. Мы видели, что нигде не возникает большей необходимости устанавливать могущественную судебную власть, как в странах с федеративным устройством, ибо нигде отдельные личности, готовые вступить в борьбу с обществом, не бывают столь сильны и не располагают столь значительными средствами для сопротивления материальной силе правительства.
Между тем с увеличением потребности в сильной власти ей следует предоставлять все больше простора и независимости. А чем более могущественна и независима власть, тем опаснее злоупотребление ею. Таким образом, зло заложено вовсе не в организации государственной власти, а в устройстве самого государства, обусловливающем функционирование этой власти.
