Смысл жизни как философская проблема

Вопрос о смысле жизни относится к разряду не только "вечных", но и "предельных" - он аналогичен вопросу, что есть мир, каково его происхождение, почему он именно таков, а не другой и т.п. Следо­вательно, смысл жизни не может рассматриваться как отдельная самостоятельная проблема, поскольку ее решение исходит из су­щества той или иной философской концепции человека и мира в целом. Традиционно считалось само собой разумеющимся, что от­вет на вопрос о смысле жизни должен вытекать из всей философской системы (онтологии, космологии, антропологии и т.д.), как из своего основания. Мыслители, включавшие данный вопрос в этику, считали ее заключительной частью философии, венцом и целью всех теоретических построений. Действительно, философия есть миро- и жизнепонимание; Поэтому всякое философствование, в ко­нечном счете, есть философствование о смысле жизни. Мудрость, знание в подлинном своем значении нужны как знание жизни и зна­ние для жизни. "Смысл жизни" - эта проблема была для философии и начальной и итоговой. Как известно, греческая философия начи­налась с натурфилософии и космологии, причем нельзя не видеть, что натурфилософия и космология первых греческих школ были на­сквозь пропитаны этическим смыслом, являлись поиском и выраже­нием определенного жизнепонимания. В индийской же и китайской философии проблема смысла жизни явственно выступает как изна­чальная и главная.

В современную эпоху актуальность смысложизненной проблема­тики определяется рядом причин.

Глобальные проблемы современности - кризисные процессы во взаимоотношениях человека и природы, загрязнение окружающей среды. Опасность термоядерной войны - создали такую историче­скую ситуацию, когда борьба за жизнь, наполненную гуманистиче­ским смыслом, оказывается в то же время борьбой за сохранение жизни. Действительно, вопрос о жизненных ценностях и о самом смысле жизни никогда не стоял перед человечеством в целом, пе­ред каждым мыслящим индивидом так остро, как сегодня.

Обычно поиски индивидом смыспожизненной нормы имеют ме­сто, когда он потерял или еще не обрел определенную ценностную» Ориентацию. Это бывает как в начале жизненного пути человека, так и при крутых, драматичных поворотах в его жизни. В общественном сознании проблема смысла жизни становится предметом повышен­ного теоретического интереса в период социальных потрясений, ломки старого и возникновения нового, то есть событий, которыми особенно оказался насыщенным XX в.

Ряд философских направлений и психологических школ, а также публицистика и журналистика фиксируют тот факт, что в XX в. чело­веческая жизнь катастрофически обессмысливается. Так, например, постмодернизм зафиксировал это в особого рода концепции, кото­рая провозглашает смерть субъекта, распад рационального созна­ния, смыслоутрату как норму современного мира, как закономерный этап жизни человечества, когда на смену разного рода ценностным и интеллектуальным конструкциям, наполняющим культурную дей­ствительность, приходит деконструкция - разрушение всего и вся.

Называя эту утрату смысла жизни "экзистенциальным вакуумом", австрийский специалист по проблемам психологии личности Виктор Франкл пишет: "Когда меня спрашивают, как я объясняю причины, порождающие этот экзистенциальный вакуум, я обычно использую следующую краткую формулу: и в отличие от животных инстинкты не диктуют человеку, что ему нужно, и в отличие от человека вче­рашнего дня традиции не диктуют сегодняшнему человеку, что ему Должно. Не зная ни того, что ему нужно, ни того, что он должен, че­ловек, похоже, утратил ясное представление о том, чего же он хо­чет. В итоге он либо хочет того же, чего и другие (конформизм), ли­бо делает то, что другие хотят от него (тоталитаризм)".

Проходя через всю историю религии, философии, психологии вопрос о смысле жизни имел множество решений, предлагавшихся самыми великими представителями людского рода: "жить, чтобы служить Богу", "жить, чтобы оставить после себя добрую память", "жить, чтобы принести как можно больше пользы обществу", "жить, чтобы способствовать прогрессу человечества", "жить для детей" и т.д. Все эти "смыслы жизни" выражены в языке как смысложизнен-ные нормы. Особое положение смысложизненной нормы состоит в том, что она реализует не отдельные акты или аспекты человече­ской жизни, а берет ее в целом. Эта норма определяет способ "вхо­ждения" индивида в общество, определяет смысл жизни как общую задачу, цель жизни. Наличие общей цели придает существованию индивида психическую устойчивость, дает ощущение полноты жиз­ни, ее ценности, полезности, а следовательно, выступает необхо­димым условием счастья людей. Тем самым вопрос о смысле жизни касается каждого человека, является одним из самых главных для каждого из нас.

В самом широком плане возможны три варианта ответа на этот вопрос. Жизнь не имеет смысла, как не имеет его и природа. Нет единственно истинного пути для всех людей, возвышенный образ жизни или низменный в итоге равнозначны, Отрицающие высший смысл жизни не всегда приходили к отрицательной, пессимистиче­ской оценке ценности жизни. Здесь возможен и такой вывод - можно и нужно жить на радость себе, все остальное не имеет значения.

Другой вариант ответа: смысл жизни заранее объективно предо­пределен Богом, мироустройством, эволюцией. Нужно лишь постичь этот заданный человеку смысл и следовать истинному пути.

Существует, наконец, третья позиция, основывающаяся на прин­ципе свободы. Отрицая какую-либо высшую санкцию, представители этой точки зрения видят смысл жизни именно в утверждении че­ловеком своей безграничной свободы. "Если Бога нет, то я сам Бог", -говорит Кириллов из романа Ф.М.Достоевского "Бесы". "Человеко-бог" волен по своему усмотрению выбирать цели и, следовательно, определять смысл своего существования. Он не признает иных обя­занностей. Они представляются ему путами, связующими большин­ство людей и превращающими их в рабов Бога или мирских стра­стей.

Уязвимость подобной позиции (Штирнера, Ницше, некоторых представителей экзистенциализма) в том, что свобода сама по себе не может быть самоцелью, высшей ценностью. Человек, имеющий великую цель и призвание, не может быть свободным от своего де­ла. Любящий человек не тяготится узами любви - они желанны. Са­моутверждение путем отказа от всех привязанностей к миру неиз­бежно приносит с собой холод и пустоту, ведет к утрате "живой жиз­ни", к внутреннему краху.

Проблема смысла жизни не является исключительной прерога­тивой теории. Она возникает в обыденном сознании, здесь место ее рождения и основная среда обитания. Каждый из нас решает так или иначе эту проблему своей жизнью, иногда независимо от фило­софских размышлений и даже вопреки им. Л. Н. Толстой заметил, что люди труда, не рассуждающие о смысле жизни, имеют его, а люди образованного круга, ищущие смысл жизни, зачастую его не имеют.

Человек связан с миром множеством различных осознаваемых и неосознаваемых связей. То, к чему привязано его сердце, что со­ставляет главный интерес, наполняет его жизнь, и является реаль­ным смыслом его существования. Любовь матери к ребенку, напри­мер, может всецело быть смыслом ее жизни. В большинстве случа­ев индивид, скорее, "ощущает", чем знает смысл жизни. Смысло-жизненная норма есть в разной степени адекватности словесное выражение чего-то Ощущаемого индивидом как смысл жизни. Это "нечто" как онтологическую данность можно выразить различными понятиями: установка, общий личностный смысл, призвание, преоб­ладающая ценностная ориентация и т.д.

Вопрос о смысле жизни тесно связан с вопросом о конечности человеческого бытия, о смерти. Сознание своей смертности - одно из свойств человека, отличающих его от животного. В конечном сче­те каждый из нас рано или поздно начинает размышлять о смерти, чтобы решить для себя не что есть смерть вообще, которую мы так или иначе наблюдали, о которой читали и слышали, т. е. смерть других людей и животных, но что есть наша собственная смерть.

Восприятие неизбежности смерти неоднозначно. Оно может быть проникнуто животным страхом, может вести к выводу о бренности и ничтожности всех дел и забот, может стимулировать и активизиро­вать желание успеть урвать от жизни как можно больше. Но мысль о смерти может и заставить человека возвыситься духом, потребо­вать от него, чтобы он не откладывал более начало подлинной жиз­ни. Мысль о смерти может дать правильный масштаб для оценки совершающихся событий, дать истинные критерии тому, значение чего мы преувеличиваем или преуменьшаем, отделить существен­ное от несущественного.

О нравственно-позитивном содержании, которое следует извле­кать из сознания конечности своей жизни, прекрасно сказал Мике-ланджело: "Если вы хотите вновь обрести себя и собою насладить­ся, нет необходимости доставлять себе столько развлечений и столько радостей, но... надо подумать о смерти. Эта мысль - это единственное, что позволяет нам снова познать самих себя, что со­храняет наше единство, не давая себя похитить ни родственникам, ни друзьям, ни сильным мира сего, ни тщеславию, ни алчности, ни прочим порокам и грехам... Действие же этой мысли о смерти поис­тине удивительно, ибо смерть, по самой своей природе уничтожаю­щая все на свете, сохраняет и поддерживает всех, кто о ней дума­ет..."¹. Чтобы любить и ценить жизнь, чтобы уметь ее наполнить ис­тинным смыслом, нужно знать о смерти и помнить о ней.

В чем же заключается истинный смысл жизни? Ответ на этот во­прос прост - надо жить подлинной жизнью, надо быть человеком при всех обстоятельствах и вопреки им. Человек сам - своими делами и мыслями - сообщает жизни тот или иной смысл или не сообщает ни­какого и, соответственно, делает осмысленной или бессмысленной и свою смерть.

Такой ответ может разочаровать. Но напрасно думать, что вот-вот явится долгожданная формулировка, которая сможет примирить и свести к единому все мнения. Конкретные, содержательные опре­деления и мысли относительно смысла жизни (в труде, в самоут­верждении, в служении людям, в содействии прогрессу и т.д.) ока­зываются верными только применительно к конкретным обстоя­тельствам и обнаруживают свою недостаточность в иных обстоя­тельствах. Говоря точнее, каждое из них в отдельности не исчерпы­вает многогранности проблемы. Здесь дело обстоит так же, как и с определением добра и красоты. Они не могут быть определены раз и навсегда конкретно, ибо их содержание меняется от эпохи к эпохе.

Смысл жизни не может быть определен окончательно потому, что он. не задан наперед и полностью историей или высшей силой, че­ловечество создает его и будет создавать, продолжая ход развития. причем безотносительно к какой-либо заранее установленной цепи.

Контрольные вопросы

Чем объясняется обострение интереса к проблеме человека в XX столетии? ' В чем специфика философского подхода к человеку? Что означают античные понятия "макрокосмос" и "микрокос­мос"?

В чем суть средневековой христианской концепции человека? Каковы основные идеи антропологических учении И. Канта, Г.Ф. Геаеля, Л. Фейербаха?

Как"определяет сущность человека К. Маркс? В чем особенности понимания человека Ф.М. Достоевским? В чем сущность фрейдистской концепции человека? Как оценивает специфику человеческого существования фило­софия экзистенциализма?

Каковы основные идеи философской антрополоеии М. Шелера? Что такое антропосоциогенез? Каковы основные подходы к пониманию его сущности?

Как соотносятся биологическое и социальное начала в человеке? Что означает вопрос о смысле жизни? Каковы варианты от­ветов на этот вопрос, предлагаемые философией?

Темы рефератов

. Антропология как ведущее содержание культуры XX в.

Идея богочеловека в философии В. Соловьева и Н, Бердяева.

Проблема-.принципиальной обоснованности бытия человека в философской антропологии XX в. (М. Шепер, X. Плеснер).

Смысл жизни и ценности жизни.

Проблема бессмертия в религии, искусстве, философии.

 

Литература

Андреев И.Л. Происхождение человека и общества. М., 1988.

Барулин В.С. Современная философская антропология. М.. 1994.

Бердяев Н.А. О назначении человека. М., 1993.

Григорьян Б.Т. Философская антропология. М., 1982.

Гуревич П.С. Философская антропология: Учеб. пособие. М.,

1997,

Ефимов Ю.И. Философские проблемы теории антропосоциогене-

за.Л., 1981.

Маркс К. Экономическо-философские рукописи. 1844 // Маркс К.,

Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 42.

Образ человека XX в.: Реферат, сб.. М., 1988.

Проблема человека в западной философии. М., 1988.

Смысл жизни: Антология / Общ. ред. Н.К. Гаврюшкина. М. 1994.

Соловьев б.С. Чтение о богочеловеке // Соч.: В 2 Т. М., 1989. Т, 2.

Соотношение биологического и социального в человеке. М.,

1975.

Феномен человека: Антология. М., 1993.

Фромм Э. Душа человека. М., 1992.

Человек: Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти

и бессмертии. М., 1991.

Человек: Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти

и бессмертии. Х1Х век. М., 1995.

Человек в зеркале наук. СПб., 1993.

Энгельс Ф. Роль труда в процессе превращения обезьяны в че­ловека // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 20.