Взаимоотношений автохтонного индейского мира и формирующейся латиноамериканской цивилизационной общности с западной цивилизацией

Главный фактор, определявший и продолжающий определять по сей день характер цивилизационного процесса в Латинской Америке, — развертывавшееся на протяжении более пятисот лет взаимодействие качественно разнородных, первоначально чрезвычайно далеких друг от друга цивилизационных традиций. Поэтому основное содержание всех концепций латиноамериканского цивилизационного типа определяется тем, как трактуются характер и перспективы подобного взаимодействия. Центральное место в рамках данной проблематики занимали и занимают темы взаимоотношений автохтонного индейского мира и формирующейся латиноамериканской цивилизационной общности с западной цивилизацией.

 

Мировоззренческие основы

Одним из существенных компонентов духовной культуры региона является специфическая система философских взглядов. В доколумбовой период философские представления и понятия нашли отражение, главным образом, в мифологии.

Следовательно, культурная самобытность латиноамериканского региона не обусловлена каким-либо одним из участников взаимодействия культур - туземным, испанским, португальским или западноевропейским началом. Она заключается в особом характере взаимосвязи, переплетении разных этнокультурных элементов, образующих неповторимые, индивидуальные сообщения в каждой из латиноамериканских стран.

Латиноамериканская философская мысль возникла не в силу естественных процессов аккультурации в мировой истории, а стала следствием «внедрения идей вовсе чуждых ее историческому контексту и действительности.

Путь становления латиноамериканской философии. Философия пришла на континент вместе с Конкистой, «она была завезена на континент с Запада, … как приходят на корабле машины, одежда и парфюмерия»[4]. Таким образом, латиноамериканская философская традиция обязана своим появлением Европе.

В начале XVI века народ нагуа состоявший из таких племен, как ацтеки, текпанеки, чолултеки, тлакскалтеки и многие др., отличался многообразной культурной деятельностью. Несмотря на имеющиеся различия, племена были объединены узами языка нагуатл (мексиканского), поэтому получили название нагуа.

Обращаясь к различным исследованиям и хроникам можно найти упоминание о существовании мудрецов «тламатиниме» - «те, кто знают вещи», «те, кто знают нечто». Сохранилось немало документов, описывающих характер занятий тламатини. В работах Ф. Б. де Саагуна – монаха-хрониста, можно найти ссылки на то, что тламатиниме – это «философы», которые знают мир и читают книги, в которых хранится мудрость предков, они учат людей правде, просвещают и наставляют[10]. И поэтому неслучайно говорили, что тламатини есть свет, путь, верный путеводитель для других, учитель истины.

Исчезновение вещей и мимолетность жизни подводят тламатиниме к необходимости задаться вопросом:

Разве не так мы живем на земле?

Не вечны мы на земле, все не вечно!

Вот нефрит, но он разламывается,

И золото разрушается,

И перья кетцала рвутся!

Не вечны мы на земле и все не вечно…[11]

Что все-таки сохраняется?

Чем является то, что хорошо кончается?[12]

Тламатиниме убеждаются на опыте в преходящем характере всего земного. В поисках нечто сохраняющегося, неизменного, приходят к необходимости найти нечто, что было бы неподвластно разрушению, непреходящее, вневременное, или, как полагали сами тламатиниме «истинное». Этимологически «истина» означало свойство быть твердым, хорошо обоснованным и укорененным, иначе говоря, истина есть нечто имеющее основу, фундамент.

Основой мира и вещей, основой всего существующего, по мнению нагуаских мыслителей, выступала единая первопричина. Ее символически выражал «бог дуальности» - Ометеотл, обитавший в Омейокане[13]. Этот был космический или, вернее физический принцип, обладавший внутренним противоречием, состоявшим в том, что выражал два противоположных начала: день и ночь, мужское и женское и т. д. Именно благодаря своей двойственности, Ометеотл являлся причиной всего сущего, причиной всех изменений. Тламатиниме называют его также и Дарителем жизни, Господином и Госпожой дуальности, матерью и отцом богов, зеркалом ночи и дня, целью всех вещей и людей. Это начало породило богов - своих сыновей, космические силы, четыре основные стихии – землю, воздух, огонь и воду, главные факторы, двигающие Вселенной. Четырех богов тламатиниме отождествляли не только с первоэлементами, но и со сторонами света и периодами времени и истории. Боги являлись динамическими факторами, и управляли космическим развитием, благодаря тому, что переплетались и смешивались друг с другом в борьбе. А потому, тламатиниме представляли себе мир как синтез четырех элементов.

Так, мы можем «вывести» следующие космологические «категории» нагуа:

1. логическая необходимость всеобщей основы – логос;

2. временное разделение мира на эпохи или циклы – время;

3. идея об основных элементах – субстанция;

4. направления или квадранты Вселенной – пространство;

5. понятие борьбы как формы изображения космического развития – развитие (или движение).

Стремление рационально постичь божество было присуще и нагуаским мыслителям. Вопрос об истинности того, что говорят люди на земле, где все преходящее мимолетно, выражает сомнение относительного всякого земного знания о потусторонности.

Неужели мы говорим здесь что-либо истинное, Даритель жизни?[14]

Тламатиниме ставят себе цель найти новую форму знания, способную подвести человека к достоверному познанию неизменной точки опоры, основы Высшего начала, Божества. Первый путь узнать истину – путь религиозных приношений. Но тламатиниме дают отрицательный ответ, поскольку дары, приносимые высшему началу, не открывают дорогу к истине. Объяснить такой вывод, сделанный нагуаскими мыслителями можно следующим образом: религиозные приношения имели массовый характер, и многие вопрошали к божеству, пытаясь найти ответ об «истинном», Даритель жизни все же оставался

неумолим и не давал ответа.