Американский закон о равных правах 3 страница

129

цировать себя с противоположным полом, что ощущать себя в «неправильном» теле.

Эллис своим теоретическим разделением сексуальной инверсии и эонизма предвосхитил появление двух основных областей сексологии двадцатого века (одна занимается гомосексуальностью в качестве сексуальной ориентации как таковой, а вторая изучает гендер, или маскулинность/фемининность психики индивидуума). Тем не менее, судя по его теоретическим публикациям, характер рассуждений Эллиса об инверсии не был полностью свободен от представлений о ее тотальности, характерных как раз для девятнадцатого века.

Эллис утверждал, что мужчинам с сексуальной инверсией явно присуща «общая, хотя и не универсальная тенденция»... «приближения к женственному типу, проявляющаяся либо в складе психики, либо в физической конституции, либо в том и другом одновременно». Фактически, «хотя сам гомосексуалист может настойчиво заявлять о своей маскулинности и хотя его фемининность может и не быть столь очевидной, существенное превалирование последней может быть доказано с достаточной долей уверенности, причем, разумеется, не только среди явного меньшинства гомосексуалистов, принимающих на себя исключительно пассивную роль, хотя у них фемининность обычно наиболее заметна» (Ellis, Symonds 1897, p. 119).

Это заявление, на первый взгляд, полностью противоречит утверждению Эллиса о возможности отделить гомосексуальность от других аспектов инверсии. Однако, если принять во внимание его настойчивость в отстаивании убеждения, что «типичный гомосексуалист» — это не «накрашенное переодетое создание из тех, что задерживает полиция», похоже, что специфическим аспектом инверсии, который Эллис весьма старался отделить от мужской гомосексуальности, было использование одежды противоположного пола. Подобное отмежевание представлялось существенным и Магнусу Хирш-фельду (Magnus Hisrshfeld), который в 1910 году выделил этот аспект в качестве самостоятельного феномена и назвал его трансвестизмом.

Неспособность Эллиса отказаться от традиции XIX века рассматривать сексуальность как всего лишь один из аспектов гендерной идентичности, проявляется еще более отчетливо в его подходе к сексуальной инверсии у женщин. По Эллису, основной характеристикой женщин с инверсией сексуального влечения является «определенная степень маскулинности». Имеется даже «весьма ярко выраженная среди сексуально-ин-

130

вертированных женщин склонность использовать мужскую одежду. При этом женщина отдает предпочтение мужскому гардеробу не в связи с внешними бытовыми обстоятельствами и даже не с целью произвести впечатление на других женщин, а потому что она чувствует себя комфортнее в этой одежде» (Ellis, Symonds 1897/1975, p. 94-95).

Почему же Эллис не смог (особенно в отношении женщин) развести эти два явления — использование одежды противоположного пола и гомосексуальность? Причина носит исторический характер. Поскольку в культуре, науке и медицине XIX века считалось, что у женщин сексуальная мотивации отсутствует до той поры, пока они не начнут получать стимуляцию со стороны мужчин, женскую сексуальность как самостоятельное явление просто невозможно было иначе представить, кроме как врожденно маскулинной⁶.

Эта точка зрения на автономную женскую сексуальность как маскулиннную по своей природе присутствует даже во фрейдовском анализе гомосексуальности, значительно более радикальном, чем у Эллиса. Хотя Фрейд продвинулся достаточно далеко за рамки явления, называемого им инверсией характера, чтобы утверждать в 1905 году, что «в мужчинах полная душевная маскулинность может сочетаться с инверсией» (Р. 8). Вместе с тем он доказывал, что среди женщин с инверсией «маскулинные характеристики, как физические, так и психические», проявляются «с необычайной частотой» наряду с желанием, чтобы «черты феминин-ности проявлялись в объектах их сексуального желания» (Р. 11). Таким образом, «только у женщин с сексуальной инверсией может наблюдаться инверсия характера как некая закономерность» (Р. 8).

Независимо от того, полностью ли Эллис и Фрейд разводили понятия «женская гомосексуальность» и «женская общая сексуальная инверсия», нет сомнений в том, что со временем как культура, так и научное и медицинское сообщество стали истолковывать сексуальную инверсию, скорее, как патологию сексуального влечения, чем как гендерную патологию. Этому концептуальному сдвигу от гендера к полу способствовали изменения в социальных реалиях, в том числе отказ от разделения жизнедеятельности на мужскую и женскую сферы, а также возрастание сексуализации западной культуры. Сексуализация имела множество причин и множество граней: возрастающая доступность средств контроля рождаемости; развитие потребительской экономики и рекламной индустрии, использующей секс и сексуальную

131

привлекательность в целях сбыта потребительских товаров; изобретение автомобиля, предоставившее молодым людям определенного социального класса настолько широкие новые возможности для секса, что один до крайности встревоженный этим консервативный комментатор назвал автомобиль «приютом проституции на колесах» (цит. по: D'Emilio, Freedman 1988, p. 257). Сюда же следует отнести и введенное Фрейдом расширение значимости секса как направляющего фактора даже в поведении и ощущениях младенцев.

В XX веке, в условиях сексуализации культуры, единая теоретическая и научно-исследовательская традиция XIX века, рассматривающая вопросы такой патологии, как инверсия, с неизбежностью разделилась на две отдельных теоретических и исследовательских традиции. Одна из них изучала гомосексуальность как сексуальную ориентацию, а другая — проблемы гендера (или маскулинности — фемининности) на уровне индивидуальности⁷. Хотя подобное концептуальное раздвоение в начале XX века помогло немногочисленным защитникам гомосексуальности (таким, как Магнус Хиршфельд) доказать, что однополая сексуальность не должна восприниматься как патология, оно ни в коей мере не смогло подвергнуть сомнению результаты длительного сотрудничества науки и культуры в области гендерной поляризации. Соответственно, обе вышеупомянутые научные традиции XX века, выросшие из концепции инверсии, продолжали признавать законным как преимущественное положение гетеросексуальное™, так и культурное требование, чтобы пол тела соответствовал гендеру психики.

Гомосексуальность

Фрейд

Как и многое другое в психологии и психиатрии, традиционный для XX века подход к исследованию гомосексуальности как сексуальной ориентации, восходит к теории психоанализа Зигмунда Фрейда. В рамках этого подхода мужчинам уделяется настолько больше внимания, по сравнению с женщинами, что даже и в моем собственном исследовании неизбежно отразится предвзятость, сопутствующая этому анд-роцентрическому подходу. Теория психоанализа позднее была преобразована последователями Фрейда в самый мощный научный инструмент XX века, благодаря которому гетеросексу-

132

альности отводилась привилегированная роль, а гомосексуальность расценивалась как патология. Однако по отношению к гомосексуальности Фрейд был настолько убежденным дарвинистом, что его позиция представляла собой серьезную угрозу научным обоснованиям гетеросексизма в западной культуре⁸. В основе теории эволюции лежит утверждение, что виды, населяющие планету в настоящее время, являются биоисторическими конструкциями, эволюционировавшими в результате взаимодействия биологии и окружающей среды. Закон, примененный Дарвином к филогенетическому развитию видов, был применен Фрейдом к онтогенезу психики человека, включая и процесс развития того, что Фрейд назвал «выбором сексуального объекта» (Freud 1905/1962, р. 11). Подобно тому, как Дарвин лишил гомо сапиенса главенствующей роли, сочтя его, наравне со всеми остальными видами, биоисторической конструкцией, развившейся из более ранних форм жизни, Фрейд лишил гетеросексуальность преимуществ, рассматривая ее, наравне с гомосексуальностью, как всего лишь один из возможных исходов психосексуального развития ребенка.

Основные положения теории Фрейда о гомосексуальности изложены в его «Трех очерках по психологии сексуальности», впервые опубликованных в 1905 году. Эти очерки представляют собой основной теоретический труд Фрейда по вопросам развития сексуальности у младенцев и детей⁹. В данной теории гетеросексуальность лишалась своего преимущественного значения, главным образом, благодаря двум моментам. Во-первых, «сексуальный инстинкт», с которым ребенок рождается, «вначале не имеет объекта». Другими словами, первоначально сексуальный инстинкт настолько «аутоэротичен» и «полиморфно искажен», что влечение может оказаться направленным на любой объект или вид деятельности, доставляющий младенцу физическое удовольствие (Р. 98—100). Во-вторых, сексуальный инстинкт «находит сексуальный объект» только в результате длительного процесса психосексуального развития (Р. 73). Более того, полиморфная искаженность первоначального инстинкта с неизбежностью приводит как к постепенному фокусированию индивидуума на одной подгруппе из множества сексуальных объектов, так и к постепенному исключению — или вытеснению в область бессознательного — всех остальных сексуальных объектов.

Эти рассуждения неразрывно связаны с исходным допущением о том, что в ходе психосексуального развития ребенка «сексуальный инстинкт и сексуальный объект теснейшим

133

образом взаимосвязаны» в ходе психосексуального развития ребенка, и это «факт, который мы могли упустить из виду вследствие наблюдаемого однообразия картины нормального развития, где объект выступает как неотъемлемая часть инстинкта». В понимании Фрейда, «сомневаться в наличии связи между инстинктом и объектом» (Р. 14) — значит в принципе исключить гетеросексуальность из ряда нормальных явлений, не нуждающихся в объяснениях; в таком случае гетеросексуальность предстает как феномен, в такой же степени требующий объяснений, как и гомосексуальность. В пространном примечании к переизданию «Трех очерков...» в 1915 году Фрейд утверждает, что как гетеросексуальность, так и гомосексуальность являются результатом одного и того же процесса психосексуального развития. В примечании, в частности, говорится следующее:

«Психоаналитическое исследование самым решительным образом противостоит попыткам отделить гомосексуалистов от всего человечества как особую группу. Сталкиваясь не только с видимыми, но и со скрытыми формами сексуального возбуждения, оно устанавливает, что все люди способны к гомосексуальному выбору объекта и фактически проделывают этот выбор в своем бессознательном... В психоаналитической трактовке выбор объекта независимо от его пола, то есть произвольный и равнозначный выбор объектов мужского и женского пола (как это наблюдается в детском возрасте, в примитивных обществах и на ранних стадиях исторического развития), представляет собой фундамент, на котором развиваются и нормальный, и гомосексуальный тип, в зависимости от ограничений в том или ином направлении. С позиции психоанализа, и сексуальный интерес мужчины исключительно к женщине также является вопросом, требующим пояснений, а отнюдь не самоочевидным фактом влечения, имеющим исключительно химическое происхождение» (1905/1962, р. 11-12).

Фрейд еще раз подчеркнул, что гомосексуальность и гетеросексуальность являются разными результатами одного и того же психосексуального процесса, когда в 1920 году пессимистично оценил прогноз лечения психоанализом женщины с гомосексуальной ориентацией. «Необходимо помнить, — писал он, — что нормальная сексуальность также зависит от ограничения в выборе объекта; вообще возможность превратить сложившегося гомосексуалиста в гетеро-сексуалиста не более перспективна, чем обратный процесс» (Р. 207). Причина такого пессимистического прогноза про-

134

ста: задача «состоит не в разрешении невротического конфликта, а в трансформации одной разновидности гениталь-ной организации сексуальности в другую», что «никак не является простым делом» (Р. 206).

Хотя рассуждения Фрейда об ослаблении связи между инстинктом и объектом, безусловно, представляли попытку изменить статус гетеросексуальное™ как привилегированной ориентации, в то же время он в значительной степени поддерживал этот статус, неизменно отдавая предпочтение репродуктивной сексуальности как «результирующей, нормальной форме» психосексуального развития. В то время как «сексуальный инстинкт до того был преимущественно ауто-эротичным», в зрелом возрасте «он подчинен репродуктивной функции; он становится, так сказать, альтруистическим» (1905/1962, р. 73).

Какое же место отводится гомосексуалистам и лесбиянкам в соответствии с определением зрелой сексуальности как репродуктивной и гетеросексуальной? Как неоднократно указывал сам Фрейд, представление о зрелой сексуальности как о репродуктивной предполагает, что гомосексуальность не болезнь, а «разновидность сексуальной функции, являющаяся результатом некоей задержки в сексуальном развитии» (Письмо американской матери. Цит. по: Bayer 1981, р. 27). В течение своей продолжительной научной карьеры Фрейд предложил множество вариантов жизненных сценариев периода детства, которые могут привести к задержке развития; каждый из этих сценариев так или иначе включает в себя бессознательную и непреодоленную фиксацию на матери (для мужчин) или комплекс маскулинности (для женщин)¹⁰.

Несмотря на то, что в более поздних психоаналитически ориентированных исследованиях гомосексуальности теория Фрейда о задержке развития в конце концов трансформировалась в изучение психопатологии гомосексуальности, сам Фрейд, по крайней мере, трижды разъяснял, что гомосексуальность не является болезнью, или патологией. В первый раз это утверждение прозвучало в его ответе на вопрос, заданный в 1903 году одной венской газетой. Ответ, опубликованный в той же газете, гласил:

«Я... придерживаюсь твердого убеждения, что к гомосексуалистам нельзя относиться как к больным людям, поскольку ориентация, отклоняющаяся от нормы, отнюдь не является болезнью. Если бы это было так, мы были бы вынуждены признать больными многих великих мыслителей и ученых различных эпох, о чьей гомосексуальной ориентации нам

135

достоверно известно и кем мы восхищаемся именно в связи с их психическим здоровьем. Гомосексуалисты не являются больными» (цит. по: Lewes 1988, Р. 32).

Позднее, в 1921 году, Фрейд фактически отменил решение британского психоаналитика Эрнеста Джонса об отказе принять в психоаналитическое общество кандидата, не скрывавшего своей гомосексуальности, именно по этой единственной причине. Джонс мотивировал свое решение следующим образом: если исключена возможность применить психоанализ, чтобы вылечить кандидата, то как же тот собирается лечить других? В ответе Фрейда Джонсу, под которым подписался и аналитик Отто Ранк, опровергается мнение, будто бы гомосексуальность обязательно связана с интеллектуальными или психологическими ограничениями:

«Дорогой Эрнест, мы рассмотрели Ваш запрос относительно возможного членства гомосексуалистов в психоаналитическом обществе. Мы не разделяем Вашего мнения по этому вопросу. Мы не можем отказывать таким людям, если для этого нет каких-либо иных веских причин, равно как мы не можем согласиться с преследованием таких лиц по закону. Нам представляется, что решение в подобных случаях должно приниматься по результатам тщательного изучения иных качеств кандидата» (Р. 33)

Наконец, в 1935 году Фрейд написал широко известное в наши дни письмо, адресованное американской матери. В нем Фрейд, по всей вероятности, отвечает женщине на ее вопрос о том, можно ли с помощью психоанализа вылечить сексуальную ориентацию ее сына. Ответ Фрейда, опубликованный в 1951 году, ясно дает понять, что гомосексуальность не является болезнью или патологией, как старались ее представить позднейшие психоаналитики:

«Из Вашего письма я понял, что Ваш сын — гомосексуалист. Меня поразило то, что, рассказывая о своем сыне, сами Вы не используете этот термин. Позвольте задать Вам вопрос: почему Вы избегаете его? Безусловно, гомосексуальность не является преимуществом, но она не является и чем-то, чего надо было бы стыдиться. Это не порок и не деградация; гомосексуальность также не может быть причислена к болезням. Мы рассматриваем ее как разновидность сексуальной функции, являющуюся результатом некоей задержки в сексуальном развитии. Многие выдающиеся личности древности и современности были гомосексуалистами, и в их числе несколько гениев (Платон, Микеланджело, Леонардо да Винчи и др.). Преследовать за гомосексуализм, как если бы он был

136

преступлением, в высшей степени несправедливо, и к тому же жестоко. Если Вы не верите мне, обратитесь к книгам Хэйвло-ка Эллиса.

Спрашивая меня, могу ли я помочь, Вы, вероятно, хотите узнать, могу ли я устранить гомосексуальность и заменить ее нормальной гетеросексуальностью. Обычно ответ на такой вопрос — нет. В некоторых случаях нам удается развить подавленные зачатки гетеросексуальных наклонностей, имеющиеся у любого гомосексуалиста. В большинстве же случаев это не представляется возможным. Все зависит от характерных особенностей и возраста человека. Результат лечения непредсказуем.

Психоанализ может оказать помощь Вашему сыну в другом. Если он несчастлив, невротичен, страдает от конфликтов, социально неприспособлен, анализ может помочь ему в достижении гармонии, душевного мира и полной дееспособности, вне зависимости от того, останется ли он гомосексуалистом или изменится (цит. по: Jones, p. 195—196).

Отрицание Фрейдом главенствующей роли гетеросексуальное™ связано с его теоретическим предположением, согласно которому выбор сексуального объекта совершается в детском возрасте и начинается со стадии первоначальной сексуальной индифферентности, а не является биологически обусловленным. Как уже упоминалось в главе 3, Фрейд также высказывал мнение, что маскулинность и феминин-ность — это приобретенные, а не врожденные качества. Однако и в этом контексте Фрейду не удалось окончательно избавиться от культурных линз, помешавших ему сделать радикальные выводы, которые являлись бы логическим следствием из вышеприведенного допущения. Андроцентризм, как часть культуры, унаследованной Фрейдом, не позволил ему опровергнуть утверждение о том, что женская психика по природе своей менее совершенна, чем мужская. Точно также его допущения, основывающиеся на позициях гендерной поляризации и биологического эссенциализма, а именно на том, что гетеросексуальность является единственным узаконенным контекстом сексуальных отношений взрослых, не позволили ему признать гомосексуальность такой же нормальной, как и гетеросексуальность.

Последователи Фрейда в области психоанализа

После 1930 года последователи Фрейда внесли в содержание теории психоанализа, по меньшей мере, три значитель-

137

ных коррективы". Хотя не все изменения имели непосредственное отношение к выбору сексуального объекта, их совокупный результат свел на нет не только радикализм, свойственный фрейдовскому анализу гомосексуальности, но и присущую ему социальную толерантность.

Во-первых, последователи Фрейда отвергли его предположение о том, что и гетеросексуальность, и гомосексуальность представляют собой индивидуализированные производные от более ранней бисексуальности. В частности, они подвергли сомнению утверждение Фрейда о спайке между сексуальным инстинктом и сексуальный объектом (даже в случае гетеросексуальное™), заявив, что гетеросексуально ориентированный выбор естественен для каждого человека, однако впоследствии он может быть заблокирован психологической травмой или невротическим конфликтом. Ключевой фигурой в пересмотре теории был Шандор Радо (Rado 1940), яростно утверждавший, что, хотя у каждого гомосексуалиста наличествует латентное гетеросексуальное влечение, у гетеросексуали-стов какое-либо гомосексуальное влечение отсутствует.

Во-вторых, было отвергнуто предположение Фрейда о том, что гомосексуально ориентированный выбор объекта представляет собой задержку в психосексуальном развитии на стадии эдипова комплекса. Вместо этого последователи Фрейда выдвинули утверждение, согласно которому гомосексуальный выбор является задержкой развития на преэдипо-вой (или оральной) стадии*. Они исходили из предположения, что, поскольку у ребенка основы самосознания формируются на преэдиповой стадии, то задержка в развитии именно на этом этапе объясняет, почему у гомосексуалистов настолько неразвито и нестабильно их «эго»; они (мужчины и женщины) имеют «пограничную личностную структуру с... примитивными объектными отношениями» (Lewes 1988, р. 76). По этой же причине выбор сексуального объекта у гомосексуалистов можно рассматривать как признак едва ли не психотической личности. Наибольший вклад в создание этой теории внесла Мелани Кляйн (Melanie Klein), чья книга 1932 года «Детский психоанализ» легла в основу школы «объектных отношений» в психоанализе. В теоретическом обосновании преэдиповой гомосексуальности было много сделано Эдмундом Берглером (Edmund Bergler) и Чарльзом Сокаридесом (Charles Socarides).

* То есть на более ранней стадии психосексуального развития. — Прим. пер.

138

Наконец, в-третьих, если Фрейд полагал, что первоосновой мотивации человека в целом и в случаях неврозов, в частности, является сексуальный инстинкт, то его последователи придавали решающее значение социальных факторам и межличностным отношениям, в особенности выделяя власть и зависимость. С точки зрения исследователей «межличностной» или «адаптационной» ориентации, гомосексуальность выступает не столько как специализация сексуального инстинкта, сколько как симптом, или сексуализация невротического конфликта несексуальной природы. Отсюда происходит термин «псевдогомосексуальность», использовавшийся в 1950-х годах. Ключевыми фигурами в движении «от сексуальности» были Карен Хорни (Karen Horney) и Гарри Стэк Салливан (Harry Stack Sullivan). А основными приверженцами ревизионистского подхода к гомосексуальности — Клара Томпсон (Clara Thompson), Эбрам Кардинер (Abram Cardiner) и Лайонел Овсей (Lionel Ovesey)¹².

Несмотря на то, что среди психоаналитиков не было единодушного принятия всех трех упомянутых корректив, в конечном итоге гомосексуальность стала расцениваться как психическая патология, теоретически поддающаяся психиатрическому лечению¹³. Подтверждением того, что практически все американские психиатры, по крайней мере, склонялись к мнению о том, что гомосексуальность носит патологический характер, является следующий факт: гомосексуализм был безоговорочно включен в первый официальный перечень психических заболеваний, опубликованный Американской Психиатрической Ассоциацией в 1952 году. Без обсуждений гомосексуализм был включен и в перечень «Диагностического и статистического руководства» (Diagnostic and Statistical Manual — DSM-I), а затем и в обновленную его редакцию 1968 года (DSM-II)¹⁴.

Единодушие американцев в признании гомосексуализма патологией также нашло отражение во введении к американскому изданию доклада Волфендена, написанному Карлом Меннингером (Karl Menninger) в 1963 году. Автор одобряет основное заключение, содержащееся в английском докладе, (согласно которому гомосексуальные половые акты между взрослыми, совершенные по взаимному согласию, не должны считаться преступлением). При этом Меннингер полностью игнорирует другой важный вывод, а именно, что гомосексуальность может рассматриваться как психическое заболевание или расстройство только в тех случаях, если критерии «выходят за границы того, что считается приемлемым» (цит. по:

139

Bayer 1981, p. 222). He комментируя прямо эту завуалированную критику в адрес американских психиатрических кругов, Меннингер отмечает, что, с точки зрения психиатра, гомосексуальность «является признаком незрелой сексуальности и либо задержки психологического развития, либо регрессии*. Какое бы название ни давала этому явлению общественность, у психиатров не возникает ни малейшего сомнения в ненормальности такого поведения» (Р. 39).

Американские психиатры официально признавали гомосексуальность патологией вплоть до 1973 года, когда она была, наконец-то, исключена из третьего издания «Диагностического и статистического руководства» (DSM-I1I) в результате длительной и ожесточенной политической борьбы¹⁵. Одним из факторов, позволивших этому искажению классических положений психоанализа так долго оставаться в силе, было исследование этиологии мужской гомосексуальности, проводившееся в течение десяти лет Ирвингом Бибером (Irving Bieber) и другими. Результаты позволили предположить, что гомосексуальные мужчины являются жертвами патогенного влияния семьи. (Bieber et al. 1962). В этих исследованиях были допущены многочисленные методологические упущения, наиболее серьезным из которых было отсутствие группы гомосексуалистов, не проходивших лечения (контрольной группы. — Прим. пер.). Несмотря на это, результаты оправдывали в глазах большинства не только психопатологию гомосексуальности, но и критику мнения Фрейда относительно того, что гомосексуальность и гетеросексуальность являются индивидуализированными производными от универсальной бисексуальности. По мнению самого Бибера, исследование мужской гомосексуальности «позволило получить документальные свидетельства абсолютно патологических отношений между родителями и ребенком» в родительских семьях, из которых выходят гомосексуалисты. Наиболее характерное сочетание материнской и отцовской фигур в семье, где с наибольшей вероятностью появляется сын-гомосексуалист — «это отчужденный, враждебный отец и чрезмерно привязывающая к себе сына соблазнительница-мать, находящаяся в тесном эмоциональном контакте с сыном, и в то же время являющаяся доминирующей и подавляющей женой по отношению к своему мужу». Эти и другие результаты исследования «противоречат

* Регрессия — защитный механизм, выражающийся в том, что индивидуум отступает на более раннюю стадию развития; использование менее зрелых ответов в попытке справиться со стрессом. — Прим. пер.

140

классической теории психоанализа», указывая на то, что «большинство мужчин не являются латентными гомосексуалистами; скорее, все гомосексуалисты являются латентными гетеросексуалистами». Бибер обобщил:

«Ни у одного другого вида, репродукция которого зависит от спаривания самцов и самок, не наблюдается отклонений в виде страха или отвращения перед гетеросексуальным спариванием, равно как отклонений в сторону исключительного и последовательного, высокоорганизованного гомосексуального поведения. Чувство страха и отвращения к женским гениталиям само по себе свидетельствует о патологии гомосексуальной адаптации и ошибочности заключения, что гомосексуальная девиация встречается в рамках биологической нормы (1965, р. 249-254).

Кеннет Льюис (Kenneth Lewes) в своем недавнем критическом обзоре, посвященном эволюции взглядов на гомосексуальность в теории психоанализа (1988), высказывает следующее мнение. После Фрейда психоаналитическая теория выбора сексуального объекта принимала все более негативный характер по отношению к гомосексуалистам, в то время как психоаналитическое представление о фемининности принимало более позитивный характер в отношении женщин. Причина отчасти состоит в том, что в пересмотре представлений о фемининности участвовало множество женщин-психоаналитиков, в то время как в пересмотре представлений о гомосексуальности не принимал участие ни один аналитик, о чьей гомосексуальности было бы официально известно. В примечании к данной теме Льюис также высказывает предположение, что резко отрицательное отношение к гомосексуализму со стороны пост-фрейдовского психоанализа отчасти объясняется тем, что негативные чувства по отношению к женщинам, которые теперь в психоаналитической трактовке фемининности не могли быть выраженными открыто, проникли в психоаналитическую трактовку гомосексуальности. По словам Льюиса, «ги-некофобия (патологическая неприязнь к женскому (женщинам. — Прим. пер), во многом присущая раннему психоанализу, будучи удаленной из теории фемининности, нашла прибежище в современной теории гомосексуальности, которая, в отличие от предшествующей, не позволила гомосексуалистам участвовать в ее (теории. — Прим. ред.) формулировании». (1988, р. 238) В сочетании с потребностью, испытываемой, хотя и не признаваемой, многими аналитиками, отречься от своих собственных «гомосексуальных порывов»,

141

гинекофобия послужила причиной «атаки на гомосексуалистов, осуществляемой с невоздержанностью, свирепостью и отсутствием сочувствия», что не только выглядит «отталкивающим в дисциплине, целиком посвященной пониманию и излечению» (Р. 239), но и является «темным пятном в истории психоанализа» (Р. 121).

Прав или не прав Льюис в своем понимании причин оскорбительного отношения к гомосексуализму со стороны психоаналитиков, сам факт враждебности неоспорим. По мнению Льюиса, наиболее ярым противником гомосексуализма был Эдмунд Берглер (Edmund Bergler), сторонник выбора преэдиповой стадии, чьи многочисленные публикации появлялись как в уважаемых психоаналитических журналах, так и в непрофессиональных изданиях в течение более чем тридцати лет, в особенности в период с конца Второй мировой войны до середины 1950-х годов. Берглер, заявлявший об отсутствии у него каких-либо «предубеждений по отношению к гомосексуалистам», высказывался о них следующим образом: гомосексуалисты — «по существу неприятные люди, независимо от того, симпатичны или несимпатичны их публичные манеры»; в их поведении проявляется «смесь высокомерия, фальшивой агрессии и хныканья». Гомосексуалисты «раболепны при столкновении с более сильной личностью, безжалостны, когда обладают властью, и безразличны к переживаниям более слабых людей, которых они попирают» (1955, р. 28—29). По-видимому, у них имеются криминальные наклонности; отсюда «большой процент гомосексуалистов среди мошенников, искусных обманщиков, фальсификаторов, всевозможных нарушителей закона, распространителей наркотиков, игроков, сутенеров, шпионов, владельцев борделей и т.д.». Что же касается бисексуалов, Берглер делает следующее заявление: «никто не может плясать на двух свадьбах одновременно, даже гомосексуалист-волшебник» (1947, р. 403, 405).