Юные на жизненном распутье. поженившимися юными. Жена во всем — в манере го­ворить, в поступках — была подобна мужу

поженившимися юными. Жена во всем — в манере го­ворить, в поступках — была подобна мужу. Поскольку они поженились молодыми, один из супругов перенял все привычки другого: и в речи, и в манере поведения. Но и притереться друг к другу им было легче [чем тем, кто женится поздно].

«Или в юности женись, или юным постригись» — гла­сит пословица. Девушке особенно важно принять реше­ние о выборе жизненного пути до того, как ей исполнит­ся двадцать пять лет. После двадцати пяти уже не так просто выйти замуж или уйти в монастырь, потому что девушка начинает думать о том, что будет подчиняться чужой воле. Чем старше становится девушка, тем больше у неё появляется прихотей и капризов. А кому она такая нужна? И если годы упущены, то она хочет выйти замуж уже не для того, чтобы создать семью, а, главным обра­зом, чтобы находиться под чьей-то зашитой, опекой.

Замечено, что если юноша или девушка постоянно откладывает свою женитьбу или замужество «на потом», то, после того как годы ушли, он или она ищут себе па­ру и не находят. В юности выбирали они сами, но вот го­ды ушли, и их теперь выбирают другие. Поэтому я и го­ворю, что в создании семьи иногда необходимо немнож­ко сумасбродства. На некоторые несущественные мелочи надо закрыть глаза, потому что не бывает такого, чтобы всё было так, как нам хочется. Как-то начался дождь, и по руслу горной реки побежала вода. На берегу стояли два человека, им надо было перейти на противополож­ную сторону. Один был очень умный, а другой дурачок. «Дождь кончится, — стал размышлять умный, — вода спа­дёт, и после этого я смогу перейти на другой берег». А дурачок ждать не стал — сиганул в воду и вброд перешёл через речку. Конечно, его одежда намочилась, но он смог

попасть туда, куда хотел. А дождь, вместо того чтобы пе­рестать, лил все сильнее и сильнее. Поток становился бурным и полноводным. И в конце концов умный так и остался стоять на своём берегу — потому что переходить через реку было уже опасно.

У некоторых людей есть большая гордость, эгоизм, и потому Бог им не помогает. Некоторые ребята из года в год приезжают на Афон, приходят ко мне в каливу и спрашивают: «Что же хочет от меня Бог, отче?» Можно подумать, что Бог испытывает в них нужду! Ни монахами они не стали, ни семью не создали. Можно подумать, что они золотые и боятся, что их — словно простую железку— используют в какой-нибудь железобетонной конструкции! А есть и такие, что спрашивают меня: «Геронда, что мне делать: стать монахом или жениться? Скажи мне, в чем моё призвание?» — «А чего хочется тебе самому?» — спра­шиваю я. «И жениться, — отвечают, -и в монахи уйти». То есть им хочется и того и другого! Но если я выскажу им свой помысл о том, что, к примеру, их призвание — семейная жизнь и они женятся, а семейная жизнь при­дётся им не по душе, то потом они будут приезжать ко мне и высказывать свои претензии: «Это ты сказал, чтобы я выбрал этот путь, а сейчас я мучаюсь!»

— Геронда, как такое может произойти?

— Ну вот предположим, что призвание молодого че­ловека — семейная жизнь, однако и о монашестве он тоже задумывается. Если, женившись, он будет невнима­телен и не создаст хорошей семьи и у него возникнут проблемы, разрешать которые он будет недуховно, то лу­кавый поднимет против него брань помыслов. «Твоё приз­вание было в монашестве, — станет говорить ему враг. — Но раз ты женился, то так тебе и надо». То есть враг ни днём ни ночью не оставит такого человека в покое.