а можно ли оценить упорядоченность структуры какого-нибудь предмета, отвлекаясь от того, какое содержание ее обусловливает?
Опыт подтверждает, что нельзя эстетически оценить форму, не соотнося ее интуитивно с ее содержанием.
Этот остроумный ответ точно показывает, что и здесь эстетическое качество формы зависит от того, какое содержание она выражает. Вне конкретного предметного содержания цвет и отношение цветов могут быть лишь физиологически приятными или неприятными, а прекрасными или же безобразными они становятся только тогда, когда мы ощущаем их содержательное значение.
Следует подчеркнуть, что в эстетическом восприятии действительности и искусства соотнесение формы с содержанием не является логической операцией, рассуждением, анализирующим действие мысли. Соотнесение это производится человеком интуитивно, в то самое мгновение, когда он сталкивается с предметом и созерцает его. В эстетическом восприятии мы бессознательно ощущаем содержательность формы, а не выявляем ее умственно.
Вот почему в истории эстетической мысли красота так часто связывалась с понятиями "мера" и "соразмерность" — ведь эти понятия и выражают связь формы с содержанием. К. Маркс называл "формообразованием по законам красоты" умение человека творить "по мере любого вида", прилагая к каждому предмету "соответствующую меру". Каждый хорошо знает по своему личному опыту, что чувство меры является залогом эстетически ценного поведения, а утрата этого чувства сразу же делает уродливым и комичным то, как человек одевается, танцует, ведет себя в обществе и т. д. Это значит, что эстетически развитый человек способен улавливать в предмете соответствующую ему меру — и в процессе созидания красоты, и в ходе ее восприятия.
Теперь становится понятным, почему носителем эстетической ценности может быть только единичный, индивидуальнонеповторимый предмет, — ведь содержательная форма во всей ее конкретности и есть форма бытия единичного.
Достаточно самого незначительного изменения облика предмета, изменения почти неуловимого, не поддающегося даже словесному определению, и он теряет свою красоту. Не случайно в истории эстетики далекое от строгой научной терминологии бытовое словечко "чуть-чуть" так часто использовалось для описания данного удивительного феномена — эстетического значения индивидуальной неповторимости формальной структуры конкретного предмета.
В свете сказанного выше мы можем объяснить это "чутьчуть" как конкретное соотношение в данном объекте информации и энтропии, т. е. его организованности, упорядоченности, законосообразности и случайности, неправильности, своевольности, которые обладают индивидуализирующей силой. В том, что абсолютно правильно, не может быть "чуть-чуть": "чутьчуть" есть отклонение от железного порядка, неповторимая примета живого, прорывающего узкие для него законы. При этом "чуть-чуть" обладает эстетической действенностью и в пространстве, и во времени: красота или уродство зависит и от неповторимого пластического и цветового облика, и от неповторимого состояния процесса движения — в этом смысл гётевского афоризма: "Остановись, мгновенье, ты прекрасно!".
Подчеркну, что содержательная форма конкретного предмета является носителем эстетической ценности, но не самой этой ценностью, ибо форма предмета имеет онтологический статус, она существует объективно, вне и независимо от субъекта, его потребностей, интересов, сознания, тогда как ценность есть категория аксиологическая, характеризующая значение объекта в жизнедеятельности субъекта. Именно по этой причине мы считаем понятие "носитель эстетической ценности" более удачным, более точным, чем ставите широко употребительными в нашей литературе понятия "эстетическое свойство", "эстетическое качество" или, тем более, "эстетический объект". Для того, чтобы содержательная форма получала эстетическое значение, должна возникнуть эстетическая ситуация, подобно тому, как стать знаком какой-либо предмет может лишь при условии существования, как говорит семиотика, "знаковой ситуации".
5. Эстетическая ситуация. Первое условие возникновения эстетической ситуации — это прямой чувственный контакт человека с предметом. Логическое Познание не нуждается в подобной непосредственной связи субъекта и объекта.
Второй существенный признак эстетической ситуации — соответствующая позиция (или установка) участвующего в ней субъекта: она состоит в том, что процесс восприятия объекта освобождается от всех внешних целей, поскольку наслаждение красотой предмета не вызывается желанием обладать им, присвоить его или как-то практически использовать; если же это чувство рождается в процессе практического оперирования машиной, или научного изучения цветка, или эротического общения людей, эстетическая эмоция может вспыхнуть лишь благодаря переключению внимания с результата действия на саму чувственно-духовную связь субъекта с объектом.
Таким образом, эстетическая ситуация оказывается поистине парадоксальной. Это увидел и осмыслил И. Кант, а его ученик Ф. Шиллер положил в основу теории эстетического воспитания. В самом деле, ведь, с одной стороны, эстетическая ситуация есть форма непосредственной связи человека с миром, со всей конкретностью его эмпирического существования: личность сталкивается здесь лицом к лицу с реальными вещами, предметами, явлениями, процессами, и они имеют для нее смысл сами по себе, а не как знаки чего-то иного — общих законов бытия, интересующих нас в ходе познания действительности, или каких-либо общих ценностных значений нравственного, религиозного, политического порядка; с другой же стороны, в живом чувственном соприкосновении с внешним миром человек не подчинен ему, не чувствует своей от него зависимости, а свободен — это и давало Ф. Шиллеру право называть красоту "образом свободы".
Важно, однако, понимать, что свобода эта не абсолютна, иначе она вырождается в произвол. Если мы различаем хороший вкус и плохой, развитый и неразвитый, грубый и утонченный, если мы признаем необходимость воспитания вкуса, значит, за разбросом индивидуальных вкусов стоят некие общие для -каждой эпохи и для каждого социального слоя людей принципы эстетического сознания.
Оно и понятно, ведь личность — это не абстрактная противоположность общества, а индивидуально-своеобразная носительница социального и культурного содержания.
Диалектика относительного и абсолютного выступает здесь как диалектика индивидуального и социального, врожденного и культурного. Эстетическая форма ценностного сознания становится способом самой тонкой социальной "настройки" человеческой психики, пускающим в ход все механизмы индивидуального сознания и заставляющим личность воспринимать свои эстетические оценки не как навязанные ей извне, а как свободно ею выработанные и потому неотделимые от нее, от ее индивидуального существования.
