Царь и Царица

410 На нашем первом рисунке не было показано таинство искусства или и conlunctio Soils et Lunae" как высшее единение враждующих противоположностей; но теперь оно, что и отвечает его важности, весьма подробно иллюстрируется целой серией рисунков. Царь и Царица - жених и невеста - приближаются друг к другу, чтобы быть помолвленными, либо вступить в брак. Элемент инцеста проявляет себя в отношении "брат-сестра" между Аполлоном и Дианой. Участники этой пары стоят, соответственно, на солнце и на луне, что указывает на их солнечную и лунную природы, в согласии с астрологическим предположением о значении местонахождения солнца для мужчины и луны - для женщины. Это - их первая встреча, еще с соблюдением дистанции, как можно заключить по придворным одеяниям. Оба протягивают друг другу левые руки, что вряд ли может быть непреднамеренным, ибо противоречит обычаям. Данный жест указывает на тщательно охраняемый секрет, "путь левой руки", как индийские тантристы называют свое поклонение Шиве и Шакти. Левая сторона - сторона тьмы и бессознательного; она неловка и не предвещает добра. К тому же, это – сторона сердца, из которого исходит не только любовь: с ним связаны все злые помыслы, все моральные противоречия человеческой природы, самым явственным образом выражающие себя в нашей эмоциональной жизни. Следовательно, соприкосновение левых рук можно считать показателем аффективной природы отношения, его сомнительного характера, поскольку оно представляет собой смесь небесной и земной любви, усложненную еще и_подразумеваемым намеком на инцест. В такой деликатной, но по-человечески вполне понятной ситуации поразительно выглядит компенсаторный жест правых рук. Руки эти держат нечто составленное из пяти (4+1)
Рис. 2
цветков. На каждой из ветвей, зажатых в руках, по два цветка; эта четверка, в свою очередь, соотносится с четырьмя элементами, два из которых - огонь и воздух - активны, а еще два - вода и земля - пассивны; первые приписываются мужчине, вторые - женщине. Пятый цветок спускается сверху и, предположительно, представляет qiunta essentia; его приносит голубь Святого Духа - аналог голубя Ноя, несущего в клюве оливковую ветвь примирения. Птица слетает вниз со звезды квинтэссенции (ср. рис.2). В соответствующем библейском контексте (Бытие, 8, 11) "свежий масличный лист во рту" у голубя означает для Ноя, что "вода сошла с земли"; оливковая ветвь является символом мира не в библейской, а в античной мифологии
411 Настоящий секрет заключен в соединении правых рук, ибо, как показывает рисунок, оно опосредовано дар святого духа, царственным искусством. "Зловещее" соприкосновение левых рук начинает здесь ассоциироваться с реализуемым свыше единством кватернионов (мужской и женской манифестаций четырех элементов) в форме огдоады - восьмерки, состоящей из пяти цветков и трех ветвей. Мужские числа, присутствующие здесь, указывают на действие, решительность, целенаправленность, движение. Пятый цветок отличается от четырех других тем, что его приносит голубь. Три ветви соответствуют излиянию Меркурия triplex nomine, или трем трубам фонтана. Таким образом здесь еще раз вкратце пересказывается opus - то есть его глубинное значение, показывавшееся на первом рисунке. Многозначительно, что текст, сопровождающий рис.2, начинается следующими словами:
"Запомни хорошо: ничто в искусстве нашего мастерства не скрыто Философами, за исключением таинства искусства, каковое надлежит не раскрывать никому; если же случится противное, то виновник будет проклят, и падет на него Божий гнев, и он умрет от апоплексического удара. А посему, все ошибки в искусстве происходят оттого, что не берется подобающее вещество1; по каковой причине всегда используйте достойную Природу, ибо от нее, через нее и в ней рождается наше искусство, и никак иначе; поэтому наше мастерство есть дело Природы, а не делателя" 2.
412 Если воспринимать всерьез угрозу божественной кары за разглашение тайны, то в основе этого может крыться в нечто, что считается опасным для спасения души, то есть составляет подлинный "душевный риск". Причинный союз "посему", с которого начинается следующее предложение, может относиться лишь к секрету, не подлежащему разглашению; но поскольку prima materia в результате остается неизвестной, все, кто не знает секрета, совершают ошибки, происходящие из-за того, что, как было сказано, они вместо чистой Природы выбирают нечто произвольное и искусственное. Подчеркивание venerabi-lis natura2 дает нам кое-какое представление о той страсти к исследованиям, которая в конце концов породила естественные науки, но часто оказывалась враждебной по отношению к вере. Унаследованное от прошлого поклонение природе стояло в более или менее тайной оппозиции к Церкви и уводило ум и сердце в направлении "пути левой руки". Что за ощущения вызвало у Петрарки восхождение на Мон Ванту! Св. Августин предупреждал в "Исповеди" (Х,8): "И люди идут дивиться горным высотам, морским волнам, речным просторам, океану, объемлющему землю, круговращению звезд, - а себя самих оставляют в стороне!"
413 Исключительный акцент на природе в качестве единственного основания искусства находится в вопиющем противоречии с регулярно повторяющимися утверждениями о том, что искусство есть donum Spiritus Sancti, таинство мудрости бога и так далее, откуда мы должны были бы заключить, что алхимики были непоколебимо ортодоксальными в своих верованиях. Как правило, я и не считаю нужным в этом сомневаться. Напротив, их вера в просветление посредством Святого Духа представляется психологической необходимостью ввиду зловещей тьмы секретов природы.
414 И если текст, где столь настойчиво отстаивается чистая природа, поясняется или иллюстрируется таким изображением, как рис.2, нам следует предположить, что отношения между царем и царицей расценивались как что-то вполне естественное. Размышления и спекуляции по поводу coniunctio были неизбежны и не могли не затрагивать эротические фантазии - хотя бы в силу того, что производимые символические рисунки вырастают из соответствующих бессознательных содержаний, наполовину духовных, наполовину сексуальных, и призваны напоминать нам о сумеречной религии, ибо лишь из тьмы, где все неразличимо, может родиться свет. Такой урок преподают нам природа и естественные науки; но дух верит в lumen de lumine - "свет, рожденный из света"4. Так или иначе, делатель оказался втянутым в игру бессознательных проекций, и вынужден теперь в страхе и содрогании пережить то таинственное, что с ним происходит. Даже насмешник и богохульник Агриппа Неттесгеймский проявляет примечательную сдержанность в своей критике "алкумистики"5. Довольно многое сказав по поводу этого сомнительного искусства, он затем добавляет6: "Permulta adhuc de hoc arte (mihi tamen non ad modum inimica) dicere possem, nisi iuratum esset (quod facere solent, qui myste-riis initiantur) de silentio" (Я мог бы сказать еще много об этом искусстве - которое мне не так уж неприятно - если бы не клятва молчания, по обыкновению даваемая посвященными в мистерии)7. Такое смягчение критики, очень нетипичное для Агриппы, заставляет думать, что он занял оборонительную позицию: каким-то образом царственное искусство произвело на него впечатление.
415 Нет необходимости считать секрет искусства чем-то чересчур одиозным. Природа ничего не знает о моральной нечистоплотности, а ее истины и в самом деле весьма небезобидны. Нам надо лишь не забывать о том факте, что желаемое coniunctio не представляло собой законный союз, но всегда (можно сказать, почти "в принципе") было инцестом. Сопутствующий этому комплексу страх - "боязнь инцеста" - достаточно типичен; он подчеркивался уже Фрейдом. Такая боязнь усугубляется страхом перед принуждающей силой, исходящей от большинства бессознательных содержаний.
416 Соприкосновение левых рук и скрещение правых рук – под розой создает удивительно конкретный, но при это тонкий намек на деликатность ситуации, в которую "достойная природа" ставит адепта. Хотя движение розенкрейцеров не прослеживается вглубь веков далее, чем Слово и исповедание братства. Андрее (начало XVII в.)8, тем не менее в этом странном букете из трех цветущих веток мы видим "розовый крест", очевидно, появившийся еще до 1550 г.; но не менее очевидно и то, что он не претендует на статус подлинного rosicrux9. Как уже говорилось, его трехчастная структура напоминает о Фонтане Меркурия, одновременно указывая и на тот важный факт, что "розу" создают три живых существа: царь, царица, а между ними - голубь Святого Духа. Меркурий triplex nomine таким образом превращается в три фигуры, и о нем теперь можно говорить не как о металле или минерале, но лишь как о "духе". Он и в этой форме имеет три природы - мужскую, женскую и божественную. Конечно, то, что он совпадает со Святым Духом как третьей ипостасью Троицы, не имеет никакого догматического основания, однако "достойная природа", очевидно, позволяла алхимику наделять Святого Духа самым что ни на есть неортодоксальным, определенно земным напарником, точнее -дополнять его тем божественным духом, который заключен во всех тварях с самого дня Творения. Этот "нижний" дух - Первоначальный Человек, иранский по происхождению, гермафродит по природе, заточенный в Физис10. Это сферический, то есть совершенный человек, появляющийся в начале и в конце времен, выступающий началом и концом человека как такового. Это - целостность человека, находящаяся по ту сторону разделения полов и достижимая лишь путем воссоединения мужского и женского. Открытие такого высшего значения разрешает проблемы, создаваемые " зловещим" соприкосновением, и рождает из хаотической тьмы свет превосходящий всякий иной свет
417 Если бы мне не было известно на основании обширнейшего опыта, что развитие в подобном направлении случается и у современных людей, которых трудно заподозрить в каком-либо знакомстве с гностической доктриной Антропоса, я склонился бы к мысли, что алхимики поддерживали некую тайную традицию, -хотя свидетельства в пользу этого (намеки, содержащиеся в сочинениях Зосимы из Панополиса) настолько скудны, что Уэйт, относительно хорошо знающий средневековую алхимию, сомневается, существовала ли вообще тайная традиция11. А потому, я придерживаюсь основанного на моих профессиональных наблюдениях мнения, что идея Антропоса в средневековой алхимии была в значительной степени "автохтонна", то есть являлась продуктом субъективно пережитого опыта. Она представляет собой "вечную" идею, архетип, способный возникать спонтанно в любое время и в любом месте. Антропос встречается даже в китайской алхимии, в сочинениях Вэй Пояня, написанных около 142 г. н.э. Там он именуется chen-jen ("подлинный человек")12.
418 Откровение Антропоса сопряжено с незаурядными религиозными чувствами; оно означает почти то же, что для верующего христианина - видение Христа. Тем не менее, оно приходит не по божьему деланию, но по деланию природы; не свыше, но на основе преобразования тени, выходящей из Аида, которая сродни самому злу и носит имя языческого бога откровений. Данная дилемма проливает дополнительный свет на тайну искусства: здесь кроется серьезная опасность впадения в ересь. Вследствие этого, алхимики оказывались между Сциллой и Харибдой: они подвергали себя осознанному риску, с одной стороны, быть неверно понятыми и заподозренными в изготовлении фальшивого золота, с другой - быть сожженными на костре как еретики. Что касается золота, в самом начале текста, сопровождающего рис.2, Rosarium цитирует слова Сениора: "Aurum nostrum non est aurum vulgi". (наше золото не есть золото черни) Однако история показала, что алхимик скорее соглашался быть заподозренным в изготовлении золота, нежели в ереси. Остается открытым вопрос, на который вероятно, так и не будет ответа: до какой степени алхимики осознавали подлинную природу своего искусства? Здесь нам не помогут даже столь откровенные тексты, как Rosarium и Aurora consurgens.
419 Рассматривая психологические аспекты нашего рисунка, мы прежде всего должны будем подчеркнуть, что на нем изображена встреча двух людей, в которой решающую роль играет любовь. Одеяния этой пары, соответствующие условностям, показывают, что и позиция обоих в данной ситуации также условна. Условности все еще разделяют их и скрывают природную реальность, но решающее по своей важности соприкосновение левых рук указывает на нечто "зловещее", недозволенное, морганатическое, эмоциональное и инстинктивное, то есть, на фатальное присутствие инцеста, с его "извращенным" очарованием. В то же время вмешательство Святого Духа приоткрывает скрытое значение инцеста - хоть между братом и сестрой, хоть между матерью и сыном - как отталкивающего символа мистического единения.Хотя брачный союз близких кровных родственников везде табуируется, он остается прерогативой царей (свидетельство тому - инцестуальные браки фараонов и т.п.). Инцест символизирует воссоединение со своей собственной сущностью, он означает индивидуацию или становление Самости, а поскольку последняя столь обладает жутковатой зачаровывающей силой - вероятно, не столько как грубая реальность, сколько как психический процесс, контролируемый бессознательным: факт, хорошо известный всякому, кто знаком с психопатологией. Именно по этой причине, а вовсе не из-за отдельных случаев человеческого инцеста считалось, что первые боги производили потомство в инцесте. Инцест - попросту соединение подобного с подобным с подобным, представляющие собой следующую ступень в развитии первобытной идеи самооплодотворения
420 Описанная психологическая ситуация в суммарном виде подает то, что мы можем увидеть и сами, если тщательно проанализируем феномен переноса. За встречей, ограниченной условностями, следует бессознательное "освоение" партнера, осуществляемое путем проецирования архаических, инфантильных фантазий, первоначально направлявшихся на членов собственной семьи пациента и, в силу своего позитивного или негативного очарования, привязывавших его к родителям, братьям и сестрам14. Перенос таких фантазий на врача втягивает его в атмосферу семейной интимности, и хотя он менее всего желал чего-то подобного, это дает ему в руки prima ma-teria, поддающуюся обработке. Раз уж перенос возник, врач вынужден принять его как составную часть лечения и попытаться понять его; в противном случае перенос будет лишь еще одной невротической глупостью. Сам по себе перенос - совершенно естественный феномен, случающийся отнюдь не только во врачебных кабинетах: его можно видеть повсюду, и он способен, как и все неосознаваемые проекции, вести ко всевозможным недоразумениям. Медицинское лечение переноса дает пациенту бесценный повод для устранения проекций, возмещения своих потерь и интеграции личности. Стоящие за всем этим импульсы, конечно, поначалу демонстрируют свои темные стороны, как бы мы ни старались обелить их; ибо неотъемлемой частью делания является тень свинца или черное солнце алхимиков, черная тень, которую каждый носит с собой, низший, а потому - скрываемый аспект личности, слабость, сопутствующий всякой силе нoчь следующая за всяким днем, зло присутствующее в добре 15. осознание этого факта естественно, сопряжено с опасностью стать жертвой тени но такая опасность также несет_с собой и возможность принять сознательное решение не становится ее жертвой. Видимый враг всегда лучше, чем невидимый. В данном случае, по-моему, нет никакого смысла уподобляться страусу и прятать голову в песок. Определенно не идеальный способ поведения для человека -всегда оставаться ребенком, жить в постоянном состоянии самообмана, сваливая все неприемлемое на своих ближних и отравляя им жизнь своими предрассудками и проекциями. Сколько браков было испорчено на долгие годы, если не навсегда, из-за того, что муж видел в жене собственную мать, а жена в муже - отца, и ни один из них не признавал реальность другого! В жизни и без того немало трудностей; по крайней мере, мы могли бы обойтись без наиболее глупых из их числа. Однако подобные инфантильные проекции зачастую просто невозможно устранить без фундаментального обсуждения ситуации. Поскольку реальное значение переноса и его основная цель именно таковы, он независимо от применяемых конкретных методов сближения неизбежно ведет к дискуссии, к пониманию и к повышению уровня сознания, служащему мерилом интеграции личности. В ходе дискуссии сбрасываются покровы условностей, и на свет выходит подлинный человек. Он и вправду заново рождается благодаря таким психологическим взаимоотношениям, а поле его сознания замыкается в виде круга. 121 Было бы весьма естественным предположить, что царем и царицей представлено отношение переноса, в котором царь соответствует партнеру - мужчине, а царица - женщине. Однако дело обстоит совсем не так, поскольку этими фигурами представлены содержания, спроецированные из бессознательного адепта (и его soror mystica). Но адепт осознает себя в качестве мужчины, а потому его мужские свойства не могут проецироваться - ибо последнее случается лишь с бессознательными содержаниями. Поскольку речь идет прежде всего о мужчине и женщине, спроецированный фрагмент личности может быть только женским компонентом в мужчине - то есть, его анимой16. Подобным образом, у женщины способен проецироваться только мужской компонент. Получается своеобразное перекрещивание полов: мужчина (в данном случае - адепт) представлен царицей, тогда как женщина (soror mystica) представлена царем. Мне кажется, что именно на такое перекрестное соотношение намекают цветы, образующие "символ". Поэтому, читателю следует помнить, что на рисунке показана встреча двух архетипических фигур, и что Луна состоит в тайном союзе с адептом, а Солнце - с женщиной, его помощницей. То, что фигуры наделены ца'рственным саном, выражает, подобно настоящей царственности, их архетипический характер; они суть коллективные фигуры, общие для большого числа людей. Если бы главным элементом данного таинства было возведение царя на трон или обожествление смертного, тогда фигура царя, вероятно, могла бы быть проекцией и в таком случае соответствовала бы адепту. Однако последующее развитие драмы обладает совсем иным значением, так что мы можем пренебречь указанном возможностью17.
Тот факт, что по причинам, могущим быть подтвержденными эмпирически, царь и царица играют "перекрестные" роли, представляя бессознательные стороны, противоположные действительному полу адепта и его "сестры", ведет к затруднениям, отнюдь не способствующим простому разрешению проблемы переноса. Однако научная добросовестность возбраняет всякое упрощение ситуаций, которые сами по себе не являются простыми, - а данный случай, очевидно, именно таков. Схема отношения достаточно проста, но когда дело доходит до подробного описания любого конкретного случая, крайне трудно бывает различить, под каким углом описывается данное отношение и какой его аспект мы, собственно, описываем. Схема выглядит так:
Адепт Сестра
Анима Анимус
Направление стрелок указывает притягивание мужского к женскому и наоборот, а также бессознательного одного из участников к бессознательному другого, обозначая тем самым положительное отношение переноса. Таким образом, необходимо различать следующие отношения (хотя в определенных случаях все они способны смешиваться друг с другом, что, естественно, влечет за собой величайшую путаницу):
(а) Неосложненное личное отношение.
(б) Отношение мужчины к своей аниме и женщины к своему анимусу.
(в) Отношение анимы к анимусу и наоборот.
(г) Отношение анимуса женщины к мужчине (случающееся, когда женщина отождествляет себя с анимусом) и анимы мужчины к женщине (случающееся, когда мужчина отождествляет себя с анимой).
424 Описывая проблему переноса с помощью нашей серии иллюстраций, я не всегда разводил в стороны все эти возможности; ибо в реальной жизни они неизбежно перемешаны между собой, и если бы я попытался придерживаться строго схематического изложения, описание не выдержало бы такого перенапряжения. Так, в фигурах царя и царицы проявляются все мыслимые оттенки значения, от сверхчеловеческого до не-дочеловеческого; иногда эти фигуры выглядят трансцендентальными, а иногда за ними проглядывает фигура адепта. Читатель должен помнить об этом, сталкиваясь с реальными либо мнимыми противоречиями в нижеследующих заметках.
425 Подобные отношения перекрестного переноса предвосхищаются в фольклоре: в сказках также можно найти тот архетип перекрестного брака, который я называю "брачным кватернионом"18. Одна из исландских сказок19 повествует о следующем:
426 Девушка по имени Финна обладала чудодейственными способностями. Однажды, когда ее отец отправлялся на Альтинг, она попросил его отказывать всякому, кто попросит ее руки. Там было много претендентов, но отец всем отказал. На обратном пути он встретил странного человека по имени Гейр, который с мечом в руках заставил его пообещать отдать ему дочь в жены. Так они поженились, и Финна взяла с собой в новый дом своего брата Сигурда. Под рождество, когда Финна была занята приготовлением к празднику, Гейр исчез. Финна вместе с братом отправилась на его поиски, и они нашли его на некоем острове, где он был вместе с прекрасной женщиной. После рождества Гейр неожиданно появился в спальне Финны. В кровати лежал младенец. Гейр спросил ее, чей это ребенок, и Финна ответила, что ребенок ее. Такое случалось три года подряд, и Финна каждый раз признавала ребенка. На третий раз, однако, Гейр оказался освобожден от своего заклятия. Прекрасная женщина на острове была его сестрой Ингеборг. Гейр ослушался приказаний своей мачехи-ведьмы, и та заколдовала его: он должен был прижить троих детей с собственной сестрой, и, если бы не нашел жену, которая, обо всем догадываясь, мирилась бы с этим, он превратился бы в змею, а его сестра -в кобылу. Гейра спасло поведение жены; впоследствии, он отдал свою сестру Ингеборг Сигурду в жены.
427 Еще одним примером может служить русская сказка "Князь Данила-Говорила"20. Юный князь получает от ведьмы кольцо, приносящее удачу. Но волшебство действует лишь при одном условии: он не должен жениться ни на ком, кроме девушки, на чей палец придется впору это кольцо. Князь вырастает и отправляется на поиски невесты; но все напрасно, так как кольцо никому не подходит. Он жалуется на судьбу своей сестре, и та просит дать ей примерить кольцо. Кольцо приходится ей в точности по размеру. На этом основании брат хочет жениться на ней, но она считает, что это был бы грех; плача, она сидит на крыльце. Проходящие мимо старики-нищие утешают ее и дают такой совет: "Сделай четыре куклы и расставь их по четырем углам комнаты. Если брат позовет тебя на свадьбу, иди, если же позовет в спальню, не спеши! Доверься Богу и следуй нашим советам".
428 После свадьбы, брат зовет ее в спальню. Тогда четыре куклы начинают петь:
"Ку-ку, князь Данила,
Ку-ку, Говорила,
Ку-ку, взял сестренку,
Ку-ку, себе в жены.
Земля растворилась,
Сестра провалилась".
429 Разверзается земля и поглощает ее. Брат зовет ее трижды, но к третьему разу она уже исчезла. Оказавшись под землей, она идет, покуда не приходит к избушке Бабы-Яги21, чья дочь добра к ней: приютив ее, она прячет ее от ведьмы. Однако вскоре ведьма ее обнаруживает, и принимается разогревать печь. Тогда девушки хватают старуху и бросают ее в эту печь, чтобы она их не преследовала. Когда они добираются до палат князя, сестру узнает слуга ее брата. Но брат не может отличить ее от второй девицы, так они похожи. Тогда слуга предлагает ему устроить испытание: налить в мехи крови и поместить себе под мышку. Слуга ударит его в бок ножом, а князь упадет, притворившись мертвым. Тогда сестра точно уж выдаст себя. Так и случилось: сестра бросилась к нему с плачем, он же вскочил и обнял ее. Но волшебное кольцо пришлось впору также и ведьминой дочери; князь женится на ней, а сестре находит подобающего мужа.
430 В только что приведенном рассказе инцест вот-вот должен совершиться, но предотвращается особым ритуалом с четырьмя куклами. Четыре куклы в четырех углах комнаты воспроизводят форму брачного кватерниона, с тем чтобы предотвратить инцест, заменив два на четыре. Магическая имитация в виде четырех кукол приостанавливает инцест, отправляя сестру в подземный мир, где та находит свое второе "я". Таким образом, мы можем сказать, что ведьма, которая дала князю роковое кольцо, была его будущей свекровью, ибо она, как ведьма, не могла не знать, что кольцо придется впору не только его сестре, но и ее собственной дочери.
431 В обеих сказках инцест представляет собой злой рок, коего нелегко избежать. Инцест в своем качестве эндогамного отношения служит выражением либидо, призванного удерживать вместе семью. Поэтому его можно определить как "либидо родства", своего рода инстинкт, подобно овчарке стерегущий нерушимость семейной группы. Данная форма либидо диаметрально противоположна экзогамной его форме. Обе формы сдерживают друг друга: эндогамная форма направлена на сестру, экзогамная - на кого-либо со стороны. Оптимальным компромиссом поэтому оказывается ближайшая кузина. В наших сказках на такое решение нет и намека, однако брачный кватернион проступает достаточно отчетливо. Для исландской истории имеем следующую схему:
Гейр −−−−−−−−−−−−− Финна (колдовство)
│ брак
│
инцест
│ брак
Ингеборг───────── Сигурд
Для русской сказки схема такова:
брак
Князь ─────────── дочь ведьмы (колдовство)
│
│инцест
│ брак
сестра ─────────── незнакомец
432 Сходство обеих схем весьма примечательно. В обоих случаях герой добывает себе невесту, наделенную некоей связью с магией или потусторонним миром. Если предполагать, что в основании этих фольклорных кватернионов лежит описанный выше архетип брачного кватерниона, окажется, что наши истории, очевидно, построены по следующей схеме:
брак
Адепт ────────────Анима
брак
Сестра────────────Анимус
433 Брак с анимой выступает психологическим эквивалентом абсолютного тождества сознания и бессознательного. Однако поскольку такое возможно лишь при условии полного отсутствия психологического самопознания, надо считать достаточно примитивным соответствующее состояние, то есть отношение мужчины к женщине как прежде всего к проекции анимы. Единственный признак бессознательного характера процесса в целом - тот примечательный факт, что весь путь образа анимы отмечен магическими характеристиками. В отношении "сестра-анимус" в нашей истории подобные характеристики отсутствуют; то есть бессознательное не ощущается в опыте как отдельно переживаемое. На этом основании мы должны заключить, что символика сказок опирается на гораздо более примитивные структуры, чем алхимический кватернион с его психологическим эквивалентом. Следовательно, мы должны ожидать, что на еще более примитивном уровне анима также утратит магические атрибуты, и в результате получится ничем не осложненный, чисто фактический брачный кватернион. Параллель к двум перекрещивающимся парам обнаруживается в так называемом "кросс-кузенном браке". Чтобы дать объяснение этой первобытной форме брака, я должен буду углубиться в кое-какие детали. Брак сестры мужа с братом его жены представляет собой реликт "брака - обмена сестрами", характерного для структуры многих первобытных племен. Но в то же время, этот двойной брак выступает примитивной параллелью к занимающей нас здесь проблеме: к двойственному сознательно-бессознательному отношению между, с одной стороны, адептом и "сестрой", а с другой - царем и царицей (или анимусом и анимой). Немаловажное исследование Джона Лейарда "Табуирование инцеста и архетип девственницы" привлекло мое внимание к социологическим аспектам нашей психологемы. Первобытное племя распадается на две половины, по поводу которых Хоуитт говорит: "Вся социальная структура строится на деление общества в целом на два экзогамных класса, заключающих браки между собой"22 Такие "половинки" проявляют себя и в планировке поселений23, и во многих странных обычаях. Во время церемоний, например, половинки строго разделены, и ни одна из них не может ступать на территорию другой. Даже отправляясь на охоту, такое сообщество сразу же делится пополам при разбиении лагеря располагаются так, чтобы между ними имелась естественная преграда - например, русло реки. С другой стороны, две половины связаны тем, что Хоукарт называет "ритуальной взаимозависимостью обеих сторон" или "взаимным услужением". На Новой Гвинее, одна из таких сторон разводит и откармливает свиней и собак не для себя, но для второй стороны, и наоборот. Или же, когда в деревне кто-нибудь умирает, и готовится погребальный пир, пирует на нем другая сторона, и т.д.24 [В других местах, еще одной формой такого разделения являетсяг5 широко распространенный институт "двух царей"26.
434 Особенно показательны наименования, даваемые двум сторонам: если упомянуть лишь немногие из них, это будут восток и запад, верх и низ, день и ночь, мужское и женское, вода и суша, левое и правое. На основании таких имен нетрудно заключить, что половины воспринимаются как антитетические, то есть как выражение внутренней психической антитетич-ности. Антитезу можно сформулировать как противопоставление мужского эго женскому "иному", то есть противостояние сознания бессознательному, персонифицированному в образе анимы. Причиной разделения внутри племени и внутри поселения представляется исходное деление психики на сознание и бессознательное; разделение основано на факте, не осознаваемом как таковой.
435 Исходно, членение общества представляет собой матрилинеарное деление на две части, однако в реальности им представлено разделение племени и поселения на четыре. Четырех-составность возникает из-за перекрещивания матрилинеарной разделительной черты с патрилинеарной, [так что сообщество в целом делится как на патрилинеарные, так и матрилинеарные половинки]27. Практическая цель указанного деления на четыре - вычленение и дифференциация брачных классов, [или "родственных сегментов", как они называются в настоящее время]. Лежащая в основе схема представляет собой квадрат или круг, разделенный на части крестом; эта схема образует основу планировки первобытного поселения и архаического города, а также монастырей и т.п., - что можно видеть и в Европе, и Азии, и в доисторической Америке28. Египетский иероглиф, обозначающий "город", представляет собой андреевский крест, заключенный в круг29.
436 Следует заметить, что при определении брачных классов каждый мужчина зачисляется в ту патрилинеарную половину, к которой принадлежал его отец, [а женщина, на которой он женится, не должна происходить из половины, в которую входила его мать. Иными словами, он может взять жену только из противоположной матрилинеарной и патрилинеарной половины]. Дабы избежать возможного инцеста, он женится на дочери брата своей матери и отдает свою сестру в жены брату своей жены (брак с обменом сестрами). В результате складывается кросс-кузенный брак30.
437 Эта форма единства, составленного из двух перекрещивающихся браков братьев и сестер, предоставляется исходной моделью особой психологемы, обнаруженной нами в алхимии:
Адепт Soror mystica
Rex (анимус) Regina31 (анима)
Когда я говорю "модель", то не подразумеваю, что система брачных классов является причиной, а наша психологема - следствием. Я просто хочу отметить более раннее, по сравнению с алхимическим кватернионом, происхождение этой системы. Не следует предполагать и того, что первобытный брачный кватернион представляет собой абсолютный исток данного архетипа, ибо последний вовсе не изобретен человеком, но фактически существовал задолго до появления сознания - что справедливо вообще в отношении всех ритуальных символов как у первобытных, так и у нынешних цивилизованных народов. Некоторые вещи мы делаем попросту не задумываясь, поскольку они всегда делались именно так. 438 Различие между первобытным и окультуренным брачными кватернионами состоит в том, что первый представляет собой социологический, а второй - мистический феномен. Брачные классы, почти исчезнувшие у цивилизованных людей, все же заново дают о себе знать, на более высоком уровне культуры, представая в виде духовных идей. В интересах благосостояния племени и его развития, экзогамное устройство общества оттеснило эндогамные тенденции на задний план, дабы предотвратить опасность регрессии к состоянию отсутствия групп как таковых. Указанный порядок настаивал на притоке "новой крови", как в физическом, так и в духовном смысле, - а потому оказался мощным инструментом развития культуры. По словам Спенсера и Гиллена, "эта система так называемых групповых браков, обслуживающая поддержание более или менее тесной связи между взаимно заинтересованными в благополучии друг друга группами индивидов, была одной из самых мощных движущих сил на ранних стадиях восходящего развития рода человеческого"33. Лейард подробно развил данную идею в упоминавшемся выше исследовании. Он рассматривает эндогамную тенденцию (инцест) как настоящий инстинкт, который, если ему отказано в реализации во плоти, должен реализовать себя в духе. Экзогамный порядок в первую очередь сделал возможной культуру; но при этом у него есть и скрытая духовная задача. Лейард говорит: "Его тайная, или духовная, задача -расширить духовный горизонт путем выработки представления о том, что, в конце концов, имеется некая сфера, где первозданное желание может быть удовлетворено, а именно - сфера богов и соответствующих им полубогов, культурных героев". Идея инцестуальной иерогамии фактически возникает в цивилизованных регионах и далее расцветает в высшей духовности христианской образности (Христос и Церковь, sponsus и sponsa, мистицизм Песни песней и т.д.). "Так табуирование инцеста, - утверждает Лейард, - ведет по кругу из биологической сферы в духовную"35. На примитивном, первобытном уровне, женский образ - анима - еще целиком бессознателен и, следовательно, остается в состоянии скрытой проекции. Дифференцирующее развитие "четырехклассной брачной системы" в систему восьми классов36 значительно уменьшает степень родства между партнерами по браку, [далее уменьшаемую] в системе двенадцати классов. Такие "дихотомии"37, очевидно, служат для того, чтобы расширить рамки брачных классов и тем самым вовлекать все большее число групп людей в систему родства. Естественно, такое разрастание возможно было лишь там, где происходила экспансия достаточно многочисленного сообщества38. Система восьми классов и, в особенности, система двенадцати классов означает существенное укрепление экзогамного порядка - но и столь же существенное подавление эндогамных тенденций, получающих от этого стимул к тому, чтобы, в свою очередь, проявить себя по-новому. Когда инстинктивная сила, то есть определенное количество психической энергии, загоняется вглубь односторонней (в данном случае экзогамной) установкой сознания, это обычно ведет к диссоциации личности. Сознательная часть личности, с ее однонаправленной (экзогамной) тенденцией, сталкивается с невидимым (эндогамным) оппонентом, который, будучи бессознательным, ощущается как нечто постороннее, а потому проявляется в спроецированной форме. Поначалу он выступает в облике человеческих фигур, наделенных властью делать то, чего другие делать не могут: это, например, цари и князья. Вероятно, именно таковы основания царской прерогативы инцеста, скажем, в древнем Египте. По мере того как магическая сила царей все больше начинала возводиться к богам, к последним переходила и прерогатива инцеста, в результате чего возник священный брак-инцест. Но когда боги принимают на себя нуминозную ауру, окружавшую личность царя, она, фактически, оказывается перенесенной на духовный авторитет, в результате чего возникает проекция автономного психического комплекса; иными словами, психическая сущность становится реальностью. Так, Лейард логически выводит аниму из нуминозности богини39. В форме богини анима спроецирована явно; однако в своей собственной (психологической) форме она интроецирована; как утверждает Лейард, это - "Анима внутри". Это - естественная sponsa, изначальная мать или сестра, или дочь, или жена мужчины, спутница, которую эндогамная тенденция тщетно стремится обрести в лице матери и сестры. Ею представлено влечение, которое всегда, с самого начала истории, должно было приноситься в жертву. Поэтому Лейард с полным правом говорит об "интериоризации посредством жертвоприношения"40.
439 Эндогамная тенденция находит для себя отдушину в горней сфере богов и в высшем мире духа. Здесь она проявляет себя как инстинктивная сила духовной природы; жизнь духа на высших уровнях, рассматриваемая в таком свете, предстает возвратом к истокам, так что развитие человека превращается в повторное прохождение стадий, в конце концов ведущее к совершенству жизни в духе.
440 Специфическая алхимическая проекция поначалу выглядит как регрессия: бог и богиня редуцируются до царя и царицы, которые, в свою очередь, выглядят как простые аллегории химических веществ, вступающих в соединение. Но регрессия здесь лишь видимая. На самом деле, здесь присутствует весьма заметный шаг в развитии: сознание средневекового исследователя пребывало под воздействием метафизических идей, однако поскольку он не мог выводить их из природы, он их на природу проецировал. Он искал их в материи, ибо предполагал, что скорее всего найдет их именно там. Фактически, это была проблема переноса нуминозности, обратном по отношению к переносу от царя к божеству. Казалось, нуминозность таинственным образом мигрировала из мира духа в мир материи. Но спускание проекции в материю привело кое-кого из старинных алхимиков (например Мориена Римлянина) к ясному осознанию того, что этой материей является не просто человеческое тело (или что-то внутри тела), а сама человеческая личность. В своем предвидении они уже успели превзойти стадию ограниченного материализма, который неизбежно должен был зародиться в утробе времени. Но лишь открытия современной психологии позволили распознать в человеческой "материи" алхимиков психе.
441 На психологическом уровне переплетение отношений в кросс-кузенном браке заново проступает в проблеме переноса. Дилемма здесь состоит в том, что анима и анимус проецируются на соответствующих им людей, и тем самым создается суггестивное отношение первобытного типа, очевидно восходящее еще ко временам групповых браков. Однако поскольку анима и анимус несомненно представляют присутствующий в личности компонент противоположного пола, их родственный характер указывает не "назад", на групповой брак, а "вперед", в направлении интеграции личности, то есть индивидуации.
442 Наша сегодняшняя цивилизация с ее культом сознания (если ее вообще можно назвать цивилизацией) несет на себе отпечаток христианства, а это значит, что ни анима, ни анимус не интегрированы, но все еще находятся в состоянии проекции - то есть они выражены в догме. На данном уровне обе фигуры как составные части личности являются бессознательными, хотя их действие все же заметно в той нуминозной ауре, которая окружает догматические представления о женихе и невесте. Наша "цивилизация", однако, оказалась весьма сомнительной затеей, явно отклонившейся от возвышенных идеалов христианства; вследствие этого, проекции в значительной мере отделились от божественных фигур и по необходимости разместились в сфере человеческого. Это и понятно; ибо "просвещенный" интеллект не в состоянии вообразить себе что-либо большее, чем человек, - кроме разве что фальшивых богов с тоталитарными претензиями, именующих себя "Государство" либо "Фюрер". Подобная регрессия со всей возможной полнотой проявила себя в Германии, да и в других странах. Даже там, где она была не столь уж заметна, ускользающие проекции нарушают взаимоотношения между людьми и приводят к краху по крайней мере четверти всех браков. Если мы не станем соизмерять превратности мировой истории со стандартами правильности или неправильности, истинности и ложности, добра и зла, но предпочтем увидеть шаг назад, содержащийся в каждом шаге вперед, зло, присутствующее в каждом добре, ошибку, сопутствующую каждой истине, мы сможем составить нынешнюю регрессию с очевидным отходом назад, каким был путь от схоластики к мистическому направлению натурфилософии и от него - к материализму. Как материализм вел к эмпирической науке и, тем самым, к новому пониманию психе, так и тоталитарный психоз с его устрашающими последствиями, невыносимо разрушающими отношения между людьми, заставляет нас обратить внимание на психе и на наше вопиющее отсутствие ее осознания. Никогда ранее человечество в целом не испытывало на себе настолько широкомасштабного воздействия нуминозности психологического фактора. В каком-то смысле это - катастрофическая, беспрецедентная регрессия; однако нет ничего невероятного и в том, что такого рода опыт имеет свои позитивные аспекты и способен стать семенем облагороженной культуры в обновленный век. Может быть, эндогамные стремления в конечном счете вообще не направлены на проекцию, а представляют собой попытку соединить различные компоненты личности в схеме кросс-кузенного брака, но сделать это на высшем уровне, где "духовный брак" становится внутренним опытом, не подвергающимся проецированию. Такой опыт издавна представал в сновидениях в образе манда-лы, разделенной на четыре части; он представляется целью процесса индивидуации, то есть обретения самости.
443 Вслед за ростом населения и множащимися дихотомиями брачных классов, которые вели к дальнейшему распространению экзогамного порядка, все барьеры были постепенно сняты, и от них не осталось ничего, кроме табу на инцест. Первоначальное устройство общества уступило место другим организационным факторам, кульминацией которых выступает современная идея Государства. Однако все, что остается в прошлом, погружается в бессознательное; это справедливо также и в отношении первоначальных общественных порядков. Исходным порядком был представлен архетип, удачнейшим образом сочетавший экзогамию и эндогамию - ибо он, предотвращая брак между братом и сестрой, посредством кросс-кузенного брака обеспечивал его замену. Отношения такого рода еще достаточно близки, чтобы более или менее удовлетворять экзогамным тенденциям, но и достаточно дистанцированны, чтобы вовлекать другие группы и раздвигать вширь порядок, связывающий племя. Однако по мере снятия экзогамных барьеров посредством умножения дихотомий эндогамная тенденция вынуждена была набирать силу, с тем чтобы придать весомость отношениям кровного родства и удержать их от распада. Такая реакция ощущалась прежде всего в религиозной и, затем, в политической сферах, в связи с ростом религиозных обществ и сект - с одной стороны (достаточно лишь вспомнить о братствах и о христианском идеале "братской любви"), национальных государств - с другой. Интернационализация жизни и ослабление религиозности существенно поспособствовали, а в будущем еще более поспособствуют устранению либо преодолению этих последних сохранившихся барьеров - и все это лишь для того, чтобы создать аморфную массу, первые симптомы появления которой уже заметны в нынешнем феномене массовой психе. Как следствие, исходный экзогамный порядок быстрыми темпами приближается к состоянию хаоса, с трудом поддающегося контролю. Против этого есть лишь одно средство: внутренняя консолидация индивида, которому в противном случае угрожает неизбежное оглупление и растворение в массовой психе. Ближайшее прошлое со всей возможной ясностью продемонстрировало нам, что это означало бы; причем ни одна из религий не смогла послужить защитой, а такой организующий фактор, как государство, оказался самым эффективным средством для выпуска людей массы. В подобных условиях единственное, что может помочь - иммунизация индивида против токсина массовой психологии. Как я уже говорил, вполне понятно, что эндогамная тенденция осуществляет свое компенсаторное вмешательство и возрождает кровнородственный брак, или объединение разделенных компонентов личности на психическом уровне - то есть внутри индивида. Данный процесс призван создать противовес прогрессирующей дихотомии и психической диссоциации коллективного человека.
444 Крайне важно, чтобы этот процесс проходил сознательно; в противном случае психические последствия массового настроя закрепятся и приобретут постоянный характер. Ибо, если внутренняя консолидация индивида не является сознательным достижением, она произойдет спонтанно и тогда примет форму того неимоверного жестокосердия, которое коллективный человек проявляет по отношению к своим ближним. Такой человек превращается в бездушное животное, движимое исключительно влечением либо паническим страхом; душу, способную жить лишь в человеческих взаимоотношениях и лишь благодаря им, он потерял безвозвратно. Осознанное же установление внутреннего единства держится за человеческие отношения как за свое непременное условие, ибо без сознательного признания и приятия нашей общности с окружающими не может быть никакого личностного синтеза. Таинственное нечто, в котором осуществляется внутреннее единство, не является чем-то личностным, не имеет отношения к эго, стоит фактически выше эго, ибо оно, будучи самостью, представляет собой синтез эго и сверхличностного бессознательного. Внутренняя консолидация индивида - не просто поднятая на более высокий уровень твердость коллективного человека, принявшая форму духовного высокомерия и недоступности; она подчеркнуто включает в себя ближнего.
445 В той мере, в какой перенос - всего лишь проекция, он в равной мере как разделяет, так и соединяет. Однако опыт учит, что в переносе есть один аспект, не исчезающий при устранении проекции. Это объясняется наличием за ним такого важного фактора, как либидо родства. Неограниченная экспансия экзогамной тенденции загнала его так глубоко внутрь, что оно может найти для себя лишь весьма скромную отдушину, да и то - только в непосредственных узких рамках семейного круга, и не всегда - даже и в этих рамках (из-за вполне оправданного противодействия инцесту). Покуда экзогамия ограничивалась эндогамией, складывалась естественная организация общества, сегодня совершенно исчезнувшая. Теперь каждый - чужой среди чужих. Либидо родства - все еще оказывавшееся в состоянии произвести приятное ощущение взаимной причастности, например, в раннехристианских сообществах - давно лишилось своего объекта. Но в качестве инстинкта, оно не может удовлетвориться какой-либо простой заменой, будь то в виде вероисповедания, партии, нации или государства. Ему необходима человеческая связь. Таково ядро каждого феномена переноса, и с этим невозможно спорить, ибо отношение к самости одновременно - и отношение к ближнему, а никто не способен вступить в отношения с ближним, не вступив сначала в отношения с самим собой.
446 Если перенос остается на уровне проекции, устанавливаемая им связь проявляет тенденцию к регрессивной конкретизации, то есть к атавистическому восстановлению первобытного социального порядка. Такая тенденция лишена всякой опоры в современном мире, а потому каждый шаг в данном направлении ведет лишь к углублению конфликта и, в конце концов, к настоящему неврозу переноса. Следовательно, анализ переноса абсолютно необходим, поскольку спроецированные содержания должны быть реинтегрированы, иначе пациент не приобретет широты видения, нужной для свободы принятия решений.
447 Однако если проекция устраняется, связь - будь то негативная (ненависть) или позитивная (любовь) - на время может разрушиться, и покажется, что не осталось ничего, кроме профессиональной вежливости при собеседованиях. И врача, и пациента трудно винить за вздох облегчения, вырывающийся у них в таких случаях - хотя известно, что проблема только откладывается для каждого из них. Раньше или позже, здесь же или в другом месте она проявит себя снова, ибо за ней стоит беспокойное стремление к индивидуации.
448 Индивидуация имеет два основных аспекта: во-первых, это -внутренний, субъективный процесс интеграции, а во-вторых -это процесс установления объективных взаимоотношений, без которых также нельзя обойтись. Ни один из аспектов не может существовать без другого, хотя иногда преобладает один, иногда - другой. Двум аспектам соответствуют и две опасности. Первая - опасность того, что пациент воспользуется возникающими на основе анализа бессознательного возможностями духовного развития как поводом уклониться от более глубоких форм человеческой ответственности, изображая своего рода "духовность", не выдерживающую моральной критики; вторая опасность состоит в том, что атавистические тенденции могут взять верх и опустить отношения на примитивный уровень. Проход между этими Сциллой и Харибдой весьма узок; в его открытие внесли существенный вклад и средневековый христианский мистицизм, и алхимия.
149 Если в таком свете рассматривать связь, создаваемую переносом, выясняется, что какой бы тягостной и непостижимой она ни казалась, эта связь обладает жизненной важностью не только для индивида, но и для общества и, в конце концов, для морального и духовного прогресса человечества, так что когда психотерапевту приходится бороться с трудными проблемами переноса, он по крайней мере может утешить себя подобными соображениями. Он трудится не только для своего конкретного пациента, могущего быть малозначительным, но и для себя, для своей души; вполне вероятно, что тем самым он кладет некое малое зерно на чашу весов души всего человечества. Как бы мал и невидим ни был этот вклад, он все же – великое делание ибо совершается он в сфере, которую лишь недавно посетило божество и в которую перенесена вся тяжесть человеческих проблем. Предельные вопросы психотерапии не являются частным делом; с ними связана наивысшая ответственность.