Крессида рассказала родителям, как они встретились с Рисом Гриффитом, который был так любезен, что решил сопровождать их до самого Ладлоу.
Все это время меня не покидало тревожное предчувствие, что… – Она на минуту замолчала. – Поскольку мы приехали сюда тайно, я боялась, что он может выдать нас властям, но оказалось, что он желанный гость в моем родном Греттоне.
Несмотря на то что он унаследовал земли твоего мужа, Крессида, сэр Рис доказал нам, что он наш верный и надежный друг, – сказала бабушка и с тревогой посмотрела на мужа. – Но, разговаривая с ним, мы всегда помним, что его отец был сторонником Тюдоров и подолгу жил в Лондоне, принятый при дворе с распростертыми объятиями. Но Рис в столице бывает крайне редко. – Она помолчала, нахмурившись. – Было бы лучше, если бы он не знал, кто бывает в нашем доме, – сказала бабушка, покачав головой. Вдруг дверь открылась, и в комнату вошли две служанки с подносами в руках, чтобы накрыть стол для ужина. Бабушка сразу же сменила тему разговора: – Я поговорила с одной молодой девушкой, Гвенни, и она согласилась быть служанкой у Филиппы. Она очень хорошая девушка, только неопытная. Я уверена, что Элис захочет прислуживать тебе, Крессида, как и прежде, до твоего замужества, – сказала бабушка и повернулась к одной из служанок, которая расставляла на обеденном столе блюда и раскладывала ножи. – Нэн, покажи леди Роксетер и леди Филиппе их комнаты, а потом позови Гвенни.
Обе леди поднялись за служанкой наверх, где та показала им комнату рядом с комнатой леди Греттон, бабушки Филиппы. Потом служанка показала рукой на другую дверь:
Комната очень маленькая, миледи, но госпожа считает, что леди Филиппе понравится иметь собственную комнату. Гвенни будет со своей госпожой постоянно, так как там есть для нее раскладная кровать. Миледи, мы с Гвенни сейчас вернемся и принесем кувшин теплой воды и чистые полотенца.
У Крессиды глаза заблестели от слез, и она быстро смахнула их рукой.
Не думай, дитя мое, что я все это время только и делаю, что плачу, чтобы излить свою печаль и тоску. Нет, это слезы радости, поверь мне. Когда‑то эта комната была моей. Из нее я отправилась ко двору, где встретилась с твоим отцом. – Крессида подошла к окну, у которого стояло старое удобное кресло. Раскрыв окно, она стала жадно вглядываться в знакомые кусты роз под окном и – чуть дальше – мамины цветочные клумбы. – О, Филиппа, здесь все осталось по‑прежнему. Я хотела бы, чтобы и ты полюбила этот сад так же, как люблю его я, и чтобы… – она замолчала, не в силах справиться с охватившим ее волнением, – чтобы в один прекрасный день у тебя появилась возможность без боязни гулять по имению и его окрестностям.
