Глава 16. В понедельник утром под бдительным взглядом Молли и с помощью ее служанки Изабелла готовилась предстоящей прогулке с маркизом Лонсдейлом

 

В понедельник утром под бдительным взглядом Молли и с помощью ее служанки Изабелла готовилась предстоящей прогулке с маркизом Лонсдейлом. Простое муслиновое платье с зелеными лентами и короткий шерстяной жакет для верховой езды цвета бутылочного стекла необыкновенно шли ей. Пока служанка ходила за перчатками, Изабелла водрузила на макушку маленькую, в полоску, шелковую шляпку.

— Ну как? По‑моему, она неплохо выглядит.

— Вы вообще неплохо выглядите. В парке на вас все обратят внимание.

— В этом все и дело — смотреть и быть замеченной, — сказала Изабелла. — В новом платье, под руку с новым кавалером.

Все эти дни ее осаждали многочисленные поклонники, гостиная была полна джентльменами, жаждущими ее внимания.

— Вам начинает все это надоедать? — почувствовав в ее голосе нотку раздражения, мягко спросила Молли. — Только скажите, и мы сразу же свернем вашу «палатку».

Посмотрев на свою подругу, Изабелла улыбнулась:

— С моей стороны было бы малодушием так скоро запросить пощады в этом сражении.

— Возможно, вам следует быть более разборчивой. Принимать не все приглашения.

Изабелла надула губки.

— Но мне так необходимо сейчас, — она натужно улыбнулась, — как следует развлечься.

— Но не обязательно с.маркизом. Он не очень порядочен, — предупредила Молли, — и по уши в долгах. Мне нужно было еще раньше вас о нем предупредить. Мне даже хочется, чтобы вы сегодня с ним не ехали.

— Я согласилась принять его предложение только ради того, чтобы подразнить Дермотта. — Несмотря на свои денежные затруднения, маркиз по‑прежнему оставался любимцем женщин. — Хотя Дермотт вряд ли обратит на это внимание. Он наверняка сейчас развлекается с какой‑нибудь леди.

— Но только не с миссис Комптон.

— Откуда вы знаете?

— Я поручила Мерсеру следить за Дермоттом.

— Тогда скажите мне, куда же он все‑таки исчез? — После ее первого бала Дермотт не появлялся в обществе, за исключением памятного музыкального представления у герцогини.

— Вы действительно хотите это знать?

— Еще одна женщина? — досадливо поморщилась Изабелла.

— Дермотт не любит оставаться один.

— Удобное оправдание. Ну и кто же на этот раз? — Изабелла сама не знала, хочет ли услышать ответ.

— Хелен Кристос, Актриса из «Ковент‑Гардена».

— И он был с ней все это время? — Как больно слышать, что он сейчас с другой женщиной.

— Так мне сообщили. Это все, Ханна, — сказала она служанке, передавшей Изабелле зеленые перчатки из свиной кожи. Подождав, пока служанка выйдет, Молли продолжила: — Они в некотором роде друзья. Дермотт помог Хелен, когда два года назад умер ее муж: Ее ребенку исполнился только месяцах тому же, говорят, она чуть не сошла с ума от горя.

— А откуда Дермотт, ее знает?

— Откуда молодые повесы знают актрис «Ковент‑Гардена»?

— Значит, их отношения чисто платонические?

Молли замялась.

— Прошу прощения. С моей стороны было чересчур наивно даже спрашивать об этом.

— Сначала так и было, но…

— Ну конечно. Как она могла устоять? И как он мог — с ним такого не случается.

— Своей жене Дермотт был верен. Это я точно знаю. Но до брака и после… — Она пожала плечами. — Женщины всегда его преследовали, а редкий мужчина станет отказывать всем подряд.

— К тому же их было так много!

— Мне жаль, что так получается, — спокойно сказала Молли. — Я знаю, как больно вам это слышать, но правда часто бывает… и потом — к чему самой себя обманывать?

— Я понимаю. — Изабелла натянула перчатки.

— Я не хочу приукрашивать факты. Но на вас он смотрел как будто совсем по‑другому, и должна признаться, я надеялась…

— Значит, вы тоже поддались несбыточным мечтаниям. Что ж, меня это немного утешает. — Изабелла печально улыбнулась.

В дверь спальни тихо постучали.

— Кажется, моя колесница готова, — с наигранной игривостью сказала Изабелла.

— Если не хотите ехать — не надо. Хоуми передаст ваши извинения.

— Чепуха, — все так же бодро заявила Изабелла. — Мне как раз нужен свежий воздух. Возможно, он напрочь сдует все мои пустые мечтания.

— Тогда будьте поосторожнее с Лонсдейлом. О нем рассказывают нехорошие вещи.

— Вы меня предостерегаете? Но ведь его принимают во всех приличных домах! ‑

— В конце концов, он маркиз, и каковы бы ни были его холостяцкие пороки, у него есть титул и приятная внешность. Но он слишком хочет жениться на деньгах.

— Как и множество других моих поклонников. Я не настолько наивна, чтобы считать, будто мое очарование заключено исключительно в стройности моих ног или в цвете глаз.

— У вас есть голова на плечах, — улыбнулась Молли.

— Я хорошо понимаю суть светского сезона. Мужчины стремятся достичь богатства через выгодную женитьбу, ну а если к нему прилагается еще и титул — что ж, тем лучше. Но я‑то не собираюсь выходить замуж — по крайней мере в обозримом будущем, а может быть, и никогда. Мне совсем не нравится, что на мне хотят жениться из‑за денег.

— В таком случае Лонсдейл будет разочарован.

— Пусть лучше он, чем я, — усмехнулась Изабелла. И, помахав на прощание рукой, вышла из комнаты и спустилась по лестнице, где уже стоял поджидавший ее шикарный фаэтон Лонсдейла.

 

Лонсдейл ждал ее в гостиной, стоя у окна. Когда Изабелла вошла в комнату, он тут же обернулся.

— Сегодня вы прекрасны — впрочем, как и всегда. — С заученно очаровательной улыбкой он двинулся ей навстречу.

— Благодарю вас. Кажется, погода благоприятствует нашей поездке.

— Я приказал солнцу светить исключительно для вас. — Он предложил ей руку.

— Как мило! — Взяв его под руку, Изабелла улыбнулась. — Какой вы властный человек!

— А вам нравятся властные люди? — с усмешкой спросил маркиз, когда они не спеша двинулись к парадному входу.

— Только когда они заказывают для меня погоду.

— А в других случаях? — многозначительно улыбнулся Лонсдейл.

Он очень красив, подумала Изабелла, но слишком традиционной красотой — юный Аполлон с великолепным, атлетическим телом и восхитительными голубыми глазами.

— В других случаях — нет, — задумчиво сказала она. — Наверное, я слишком часто потакаю своим желаниям.

Двери словно по волшебству открылись, и они пошли по дорожке.

— Наверное, мы все такие, — согласился он. — Так вот, я подумал, возможно, вам захочется сегодня взглянуть на деревенские пейзажи.

— Славная мысль! Хотя тетя будет ждать моего скорого возвращения. Я думаю успеть одеться к вечернему приему.

— Обещаю, что вы не лишитесь из‑за меня вечерних удовольствий, — заверил маркиз.

Он помог ей взобраться на высокое сиденье фаэтона, а сам одним прыжком преодолел разделявшее их пространство и уселся рядом с Изабеллой. Отпустив лошадей, грум вскочил на запятки; маркиз щелкнул кнутом, и экипаж тронулся с места.

Погода и в самом деле выдалась прекрасная — теплая и солнечная; легкий ветерок нежно ласкал их лица.

— Пока буду править я, а на обратном пути, если хотите, — вы, — предложил маркиз, уверенно пробиваясь сквозь поток экипажей.

— После всей этой суеты мне хочется спокойно посидеть, насладиться пейзажами, полюбоваться лошадьми, — сказала Изабелла.

Лошади были угольно‑черной масти, красивые и быстроногие. Двигаясь на юг по Кингс‑роуд, они довольно скоро очутились за городом. Сити уступил место полям и пастбищам, среди которых попадались невысокие строения, пока на горизонте не показался Челси. То, что еще недавно было настоящей деревней, теперь превратилось в прибежище любителей буколики.

Подъехав к постоялому двору под названием «Серый гусь», маркиз остановил лошадей и швырнул поводья груму.

— Я подумал, что здесь мы могли бы немного подкрепиться — скажем, выпить лимонаду или чаю. Как мне сказали, здесь довольно чисто, а хозяйка делает песочное печенье, ради которого стоит приехать из Сити.

— Лимонад — это прекрасно, песочное печенье — тоже. Разве я могу отказаться?

Маркиз помог Изабелле выйти из фаэтона и провел ее в гостиницу. Но вместо того чтобы направиться в общий зал, где уже сидели несколько посетителей, Лонсдейл повел ее по центральному коридору в конец Здания и остановился перед запертой дверью.

— Что это? — спросила Изабелла, окинув взглядом раскинувшийся за домом ухоженный сад и тихий коридор, по которому они только что прошли, — шум голосов сюда почти не долетал.

— Я заказал отдельный кабинет. — Достав ключ, Лонсдейл отпер дверь, но прежде чем он повернулся, Изабелла успела заметить, что перед ней находится вовсе не отдельный кабинет, а гостиничный номер. Хорошо обставленная комната, слишком шикарная для деревенской гостиницы. А на элегантном столе два цилиндра.

Этого уж здесь и вовсе быть не должно.

Она обернулась, но Лонсдейл уже протягивал к ней руку.

Изабелла вскрикнула, и тогда маркиз накинулся на нее. Она успела вывернуться и бросилась бежать, лихорадочно повторяя про себя слова Молли: «О нем рассказывают нехорошие вещи… нехорошие вещи…»

Охваченная страхом, Изабелла мчалась стрелой по узкому коридору, ее пронзительный крик, отражаясь от низкого потолка, казалось, заполнил собой все помещение.

Относительно людей, подобных Лонсдейлу, у нее не было никаких иллюзий — просто она не ожидала, что он станет действовать столь грубо. Какая наивность! И тут она услышала за спиной голос своего дяди, выкрикивавшего:

— Держите воровку! Она украла мой кошелек! Воровка украла мой кошелек!

До входной двери оставались считанные шаги, и если Изабелле еще требовались какие‑то дополнительные стимулы, то дядюшкин голос весьма помог ей.

Приподняв юбки, она стремительно выскочила, из здания, свернула направо и с криками «Помогите!» помчалась по улице.

«О хороших манерах забудь!» — приказала она себе, поглядывая на ошеломленные лица людей, мимо которых она бежала. Изабелла пыталась найти таких, кто бы мог прийти ей на помощь.

Впрочем, преследователи во всеуслышание обзывали ее воровкой, так что Изабелла сомневалась, что успеет что‑то объяснить толпе до того момента, когда Лонсдейл с дядей ее схватят.

А раз тут появился ее дядя — ясно, какую ловушку ей готовят.

Заметив в отдалении церковь, она свернула к ней и побежала по середине дороги. В церкви Изабелла надеялась найти убежище. Хотя ни Лонсдейла, ни ее дядюшку никакие нравственные соображения остановить не могли, но вдруг ей все же повезет, и священник окажется на месте.

А уж слуга Господа всегда найдет время, чтобы ее выслушать.

Она успела пробежать полдороги, надрываясь От крика и тяжело дыша, когда впереди вдруг показался желтый фаэтон.

Изабелла отчаянно замахала руками, но экипаж даже не приостановился. Охваченная смертельным ужасом, она молча наблюдала, как он неудержимо несется прямо на нее. Мысленно простившись с жизнью, Изабелла в последний момент все же успела отпрыгнуть в сторону, а мчавшиеся галопом лошади резко остановились. Все вокруг окутало облако пыли, из которого вырывались мужская брань, ржание лошадей, нежные голоса женщины и ребенка.

Через секунду перед трясущейся от страха Изабеллой возник неясный силуэт высокого мужчины.

— Какого черта вы… — Дермотт вдруг осекся.

— Там мой дядя! — испытывая громадное облегчение, выпалила Изабелла. — Они за мной гонятся.

— Садись в экипаж! — приказал Дермотт и тут же исчез куда‑то.

Пыль уже осела, и Изабелла могла различить очертания фаэтона. Подойдя вплотную, она увидела через распахнутые дверцы красивую молодую женщину и маленького мальчика.

— Я так рада, что вы не пострадали! — с чувством произнесла женщина.

— Дермотт… то есть он сказал, что я могу к вам присоединиться. — Донельзя смущенная, Изабелла тем не менее все же решила сесть в экипаж; она так нуждалась в его защите.

— Конечно. Томми, сядь ко мне на колени. — Подвинувшись, женщина помогла мальчику забраться к ней на колени. Как только Изабелла села в экипаж, она представилась: — Меня зовут Хелен Кристос, а это мой сын, Томми. Поздоровайся с леди, дорогой!

— Ой, мы вас чуть не пегеехали! — воскликнул мальчик, темные глаза которого блестели от возбуждения.

— Слава Богу, лошади остановились вовремя.

— Дегмотт гомко кичал, — усмехнулся подозрительно похожий на Дермотта темноволосый мальчик.

— Мне не следовало бежать по дороге, но… — Изабелла замолчала, не желая ничего придумывать. — Кстати, меня зовут Изабелла Лесли, — добавила она, улыбаясь матери и ребенку и думая о том, как красива любовница Дермотта — миниатюрная, с огромными темными глазами. Как у цыганки.

Изабеллу внезапно охватила тоска.

— Значит, вы та самая подруга Дермотта, — улыбнувшись ей в ответ, заметила Хелен. — Он мне о вас говорил.

— Да? — Хотя Изабелла прекрасно понимала, насколько нелепы ее ожидания, сердце ее вдруг загорелось надеждой.

— Скажи, Томми! О ком все время говорит Дермотт?

— О своих вошадях.

— А о какой леди?

— О пвохой веди.

Хелен засмеялась:

— Нет, нет, не о той! А у которой золотые волосы и улыбка как у…

— Пгинцессы?

— Об этой, дорогой;

— И‑за‑бевва, — запинаясь произнес мальчик.

— В самом деле? — Только что пережитые страхи и все здравомыслящие рассуждения внезапно показались Изабелле ничтожными.

— Они убрались. Фаэтона Лонсдейла нигде не видно, — отрывисто сказал подошедший к экипажу Дермотт. — Этих негодяев здесь больше нет. — Вскочив на сиденье кучера, он зло глянул на Изабеллу: — О чем ты, черт побери, думала, зайдя так далеко с этим ублюдком Лонсдейлом?

— Дермотт! — укоризненно сказала Хелен.

— Прости меня, Хелен, — с подчеркнутой вежливостью сказал Дермотт, — но это не твое дело. Отвечай же, черт возьми! — обращаясь к Изабелле, в бешенстве повторил он.

— Он предложил мне загородную прогулку. Я думала, что мы остановились выпить лимонаду. И хотя я премного благодарна тебе за спасение, это не дает тебе права становиться грубым тираном.

— Лонсдейл — настоящий негодяй.

— Но его везде принимают.

— С этим я не спорю. Но ты не должна была с ним ехать.

— Спасибо за совет! — заметила Изабелла.

— Лучше бы ты ему последовала!

Даже маленький Томми уловил в голосе Дермотта нотки гнева и смотрел на него широко раскрытыми от удивления глазами — он никогда не слышал, чтобы Дермотт говорил таким голосом.

— Я отвезу тебя назад в Сити, — тоном приказа заявил Дермотт.

— Большое спасибо! — с неким вызовом сказала Изабелла.

Выбора у нее не было, и они оба это знали.

Путь до коттеджа Хелен прошел в полном молчании. Даже болтушка Томми предпочитал помалкивать. Прибыв на место, Дермотт помог Хелен и Томми спуститься на землю, о чем‑то с ними пошептался, затем вернулся к экипажу, молча сел на место кучера и тронул поводья. Лошади сразу же пустились вскачь.

Так же молча они проехали несколько миль, наконец Изабелла сказала:

— Я хочу поблагодарить тебя, Дермотт. Ты спас меня. Я очень тебе благодарна.

— Когда я думаю о том; что мог сделать Лонсдейл… — стиснув зубы, пробормотал он.

— Хелен очень мила. И Томми такой славный! — У каждого был свой повод к ревности.

— Не надо уходить от темы.

— Как я понимаю, вы с ней старые друзья.

Он посмотрел на нее с изумлением:

— К чему ты клонишь?

— Я хочу сказать… мне понятен твой гнев на Лонсдейла.

— Да откуда ты можешь знать, что я испытываю к этому мерзавцу?

— Ты начал меня бранить сразу, как только увидел.

— Ты сделала глупость.

— Не понимаю, почему это тебя касается.

— Не понимаешь?

— Нет. Объясни мне.

Немного пожевав губу, он перевел взгляд на дорогу. Она хотела, чтобы он сказал, как испугался за нее; она хотела, чтобы он сознался в том, что ревнует. Но, как уже поняла Изабелла, она хотела невозможного — когда Дермотт вновь повернулся к ней, его взгляд не выражал ровным счетом ничего.

— Я думаю, — произнес он тоном школьного учителя, — тебе вообще не следует совершать длительные поездки с кем‑либо. Лонсдейл, конечно, не отличается особой порядочностью, но в принципе любой из твоих поклонников может постараться тебя дискредитировать. Ради денег. Я просто советую тебе быть осторожнее.

— Спасибо, я буду иметь это в виду. А теперь расскажи мне о Хелен.

— Здесь нечего рассказывать. Когда умер ее муж, она нуждалась в помощи, и я ей помог. Мне нравится Томми, так что иногда я провожу с ними какое‑то время.

— Вы с ней любовники?

— По‑моему, это не твое дело.

— Значит, любовники.

— Разве это имеет какое‑то значение?

— С практической точки зрения — нет.

— Ну вот и отлично.

Всю оставшуюся часть пути Он молчал, а Изабелле не хватило смелости заговорить. Было совершенно ясно, что он готов поддерживать с ней отношения только на своих условиях, то есть без каких‑либо обязательств.

А она умрет с горя, если станет делить его с целым сонмом женщин.

 

Проводив ее в дом, Дермотт разговаривал с Молли таким тоном, словно Изабелла при этом даже не присутствовала, словно она была маленьким ребенком, нуждающимся в твердой дисциплине. А уходя, лишь слабо кивнул ей на прощание.

— Мне очень жаль, что вам пришлось столько вытерпеть от Лонсдейла, — посочувствовала Молли, помогая Изабелле снять жакет. — Я ругаю себя за то, что отпустила вас с ним.

— Тут некого винить, кроме Лонсдейла и моих родственников, черт бы их всех побрал! — раздраженно сказала Изабелла, подходя к окну маленькой гостиной, где Молли только что отужинала. — Они никак не могут успокоиться.

— Их можно арестовать?

— Вряд ли, — ответила Изабелла, рассеянно глядя на яркую зелень маленькой лужайки. — Особых доказательств нет, только мое показание против их лживых слов, а у них вдобавок и численное превосходство.

— Тогда я настаиваю, чтобы вы завели охрану. Если бы сегодня вы были с телохранителем, ничего подобного не произошло бы.

— Не думала, что когда‑нибудь в этом с вами соглашусь, — повернувшись к Молли, сказала Изабелла, — но теперь должна признать, что вы правы. Хотя мне и не хочется, чтобы кто‑то вторгался в мою личную жизнь, сейчас я просто боюсь куда‑то выходить одна.

— Я знаю отличного парня, Джо Тарлоу. Он бывший боксер. В прошлом году во время одного из поединков погиб его лучший друг, и с тех пор Джо утратил интерес к спорту. Время от времени он на меня работает. Насколько я знаю, он сейчас свободен.

Подойдя к столу, Изабелла села рядом с Молли.

— Еще один вопрос. Вы не очень будете возражать, — медленно, понимая, что, возможно, причиняет ей боль, произнесла она, — если я перестану появляться в свете?

Молли пристально посмотрела на нее:

— Из‑за Лонсдейла?

— Нет. — Изабелла принялась пальцем обводить узоры на скатерти. — Чтобы не встречаться с Дермоттом. — Она подняла голову. — Это малодушно, я знаю, но видеть его сегодня с той красивой актрисой и ее ребенком было для меня просто мукой. — Она глубоко вздохнула, словно это могло приглушить ее боль. — А по пути он совершенно недвусмысленно сказал мне, что не желает менять свой образ жизни.

— Мне грустно это слышать, — пробормотала Молли. — Даже и не знаю, чем вас утешить. Скажу только, что смерть жены и сына была для него таким тяжелым ударом, от которого он никак не может оправиться. Он винит себя за то, что взял их с собой в поход. Я вам не рассказывала, но его семья погибла в тот момент, когда их лагерь оказался в руках неприятеля. Сам Дермотт с солдатами совершал тогда вылазку, а вернувшись, обнаружил жену и сына мертвыми; их тела были страшно обезображены.

Лицо Изабеллы стало пепельно‑серым.

— Какой ужас! — еле слышно прошептала она.

— Он говорит, что не должен был уступать просьбам жены взять ее с собой и не должен был их оставлять одних в лагере. В Индии он оставаться не смог — воспоминания были слишком мучительны, поэтому и уехал в Англию. Рассеянный образ жизни, который он ведет, помогает ему немного забыться. — Она тихонько вздохнула. — Хотя с вами он обращался не так, как с другими женщинами, и это вселило в меня надежды. Он ведь даже возил вас в Ричмонд. — Она пожала плечами. — Я даже решила, что он наконец сумеет избавиться от прошлого.

— Какое‑то время так и было.

— Он очень любил свою жену и сына.

— Кажется, да, — пробормотала Изабелла. — Я собираюсь уехать из Сити. — Голос ее оживился. — С телохранителем я в поместье буду чувствовать себя в полной безопасности. Мне тоже надо отвлечься от грустных воспоминаний.

— Мне жаль вас отпускать, но я все понимаю. Кстати, было бы разумно, если бы Джо взял с собой брата. Они будут сменять друг друга.

— В моем нынешнем состоянии, когда я только что вырвалась из лап своего дяди, вы можете нанять для меня хоть сотню телохранителей. Завтра я собираюсь поехать в банк, чтобы посмотреть, как там идут дела, а, возможно, послезавтра проверю доки и склады. После этого я скроюсь в Тейвор‑Хаусе и постараюсь забыть Дермотта.

— Какая странная штука — жизнь! — философски заметила Молли. — При обычных обстоятельствах мы бы никогда не встретились. И ваши пути с Дермоттом никогда бы не пересеклись. А теперь мы оказались в дьявольском хитросплетении несбыточных надежд и гнусных поступков. А свет вихрем кружится вокруг нас, не занятый ничем, кроме лихорадочного поиска удовольствий.

— Лично я собираюсь вырваться из этой западни, вернуться к нормальной жизни, к своему бизнесу, к простым житейским радостям, которые когда‑то сулили мне счастье.

— Я пошлю лорду Мойру записку с извинениями — на тот случай, если вы когда‑нибудь пожелаете вновь окунуться в вихрь светских развлечений, — улыбнулась Молли. — Он мой старый друг, он поймет.

— Как вы оптимистичны! — Изабелла улыбнулась ей в ответ, чувствуя, что с души свалился камень. — Кто знает, может, когда‑нибудь Дермотт покончит со своей распутной жизнью, превратится в белого рыцаря, прискачет ко мне в поместье и увезет с собой.

— Напишите мне сразу же, как только это случится, — засмеялась Молли. — Я очень хотела бы поверить в чудо.

— А до этого, — закончила свою мысль Изабелла, — я займусь более приземленными вещами. Например, своими деньгами.

— Раз теперь у вас есть защита от бесчестных родственников, занимайтесь чем душе угодно. Я приглашу сюда Джо, и вы с ним обо всем договоритесь.

 

А у Дермотта тем временем появились новые заботы.

Уехав от Молли, он постарался разыскать своего друга лорда Девона, который сразу согласился стать его секундантом.

Кодекс чести требовал, чтобы вызов на дуэль передавали именно секунданты, поэтому на поиски Лонсдейла они отправились уже вместе. Сначала они отправились к маркизу домой, хотя Дермотт сомневался, что они найдут его там. Лонсдейла скорее нужно искать либо в карточных клубах, либо в притонах. Поскольку Дермотт знал все подобные заведения, они методично объезжали гнезда разврата, наводя справки, задавая вопросы, а при необходимости даже подкупая обслугу.

В конце концов они отловили Лонсдейла в кофейне у «Ковент‑Гардена», служившей одновременно таверной и борделем.

Лонсдейл играл в карты с такими же, как и он сам, распутниками и негодяями. Причем вся компания уже была в изрядном подпитии.

— На ногах удержишься, Лонсдейл? — рыкнул Дермотт, словно ангел мщения появляясь в дверях.

Маркиз с трудом поднял голову и скользнул по Дермотту мутным взглядом.

— Не знаю, Батерст. — Он пожал, плечами. — Может, и нет — пока что об этом не думал.

— Завтра утром обязательно постарайся.

— Вы принимаете вызов лорда Батерста? — официальным тоном спросил Девон.

— Из‑за этой штучки, из‑за Лесли? — нахально протянул Лонсдейл.

— Если еще раз назовешь ее имя, я убью тебя на месте.

— А я ведь не вооружен, Батерст! Какая жалость!

— Меня это не волнует.

— Не может быть, Батерст! — подмигнул ему маркиз. — Подумай о своей незапятнанной репутации дуэлянта!

— Молчи, Лонсдейл!

— Ты, кажется, хочешь ее больше меня. — Маркиз самодовольно посмотрел на своих компаньонов. — Не могу представить себе, как можно умирать из‑за какой‑то шлюшки.

Скрипнув зубами, Дермотт с трудом подавил в себе желание сразу же пристрелить негодяя. Нет, на такое хладнокровное убийство он все же не способен.

— Приходи завтра в шесть утра на Морганс‑Филд, — мрачно сказал он, — там убедишься, за что можно умереть. — Он обвел взглядом собутыльников Лонсдейла: — Надеюсь, хоть кто‑то из вас не настолько пьян, чтобы об этом забыть. Так вот, напомните ему — завтра в шесть часов утра. И если он не появится на месте дуэли, я убью его в любом другом месте.

— Должно быть, она чертовски хороша в постели, — пробормотал Лонсдейл.

— Завтра я заткну твой поганый рот, — пробормотал Дермотт и, повернувшись, вышел вон из комнаты. Девон последовал за ним.

— Должно быть, это любовь, — издевательски заметил один из негодяев, — раз Батерст решился драться из‑за женщины.

— Я бы сказал так: эта Лесли — горячая штучка, которой он не хочет ни с кем делиться.

— Она горячая и богатая штучка, — пробормотал Лонсдейл. — Вот и повод, чтобы завтра убить этого ублюдка. Тогда я смогу пользоваться и ее деньгами, и всем остальным.