ОРАЛЬНАЯ» ПРОБЛЕМА

Распространенные в клинической практике проблемы, касающиеся вопросов потребностей, зависимости и зависимого преувеличения послужили основой для выделения таких категорий как «оральный» характер, нарушение личности зависимой и соза-висимой (табл. 4). Подобно всем другим выделенным здесь характерологическим стилям этот также имеет свое начало в клинической практике со взрослыми людьми. Теория развития подкрепилась комбинацией клинического опыта с такого типа личностями, представляет реконструкцию их личных историй с доступными данными о развитии (получаемыми естественным образом или же экспериментально). При ее формировании с самого начала было очевидно, что новорожденный требует пищу почти сразу же после рождения и что его отношение к «питанию» очень легко может стать обобщенным примером для других, удовлетворяющих потребности отношений. В новейших психоаналитических теориях акцент делается на интерперсональные потребности отношений и гармонии между матерью и младенцем. Все теории развития сходятся в подчеркивании значения тех проблем, которые определение «оральный» делает несколько устаревшим, из-за предполагаемого им специфического сужения взгляда. Если же мы воспримем его чисто метафорически, то это определение впоследствии будет весьма полезным.

В любом случае, когда клиницисты опять по-новому открывают у этих пациентов проблемы с «конфигурацией потребностей», появляется история то ли депривации, то ли неспособности родителей удовлетворить потребности ребенка. «Оральный» пациент производит впечатление, что никогда по-настоящему не был удовлетворен этой заботливой и эмоциональной поддержкой, которая является необходимой для каждого существа. Язык тела, подобно предъявляемым претензиям и историческим фактам, в целом, кажется, подтверждает это впечатление неудовлетворенности. Пытаясь реконструировать этиологическую картину такой личности, мы замечаем, что ее защита с психодинамической точки зрения, по своей природе скорее примитивна, а ее отношения, несмотря на изменчивость, имеют простой характер — вращаются вокруг удовлетворения потребностей. В поисках образцов таких примеров развития, мы издавна знали, что маленькие дети с самых ранних минут требуют солидной дозы внимания и эмпатического понимания. Современные исследования подтверждают этот факт (напр. Mahler, Pine, Bergman, 1975; Stern 1985). В клинической практике мы неоднократно убеждались, что люди с такого рода проблемами часто имели родителей, которые не смогли поддерживать с ними отношений даже в первые месяцы их жизни. Главные причины — это депрессия, алкоголизм или же крайне тяжелые условия, которые делали родительскую заботу трудной задачей (напр, одинокие родители, переживания войны или же плохое материальное положение). Такая блокировка со стороны среды или фрустрация естественной зависимости, почти без исключения, увеличивается личностью, которая начинает поддерживать неразрешенную проблему зависимости. Даже у такого типа личностей с самой высокой степенью зависимости, можно четко проследить отсутствие внимания к собственным потребностям, что отличает ее от более гармоничного, относительно self, типа зависимости, которая появляется в симбиотическом характере.

У тех, кто вышел на более высокий уровень адаптации, процесс самоотрицания обычно более заметен. Их потребности вытеснены и/или выражаются в минимальной степени. В действительности эти особы часто воспринимают свои потребности, как чуждые или плохие и требуется исключительная неудовлетворенность, прежде чем они начнут считать их правомочными. Процесс адаптации у таких функционирующих на высоком уровне личностей часто заключается в принятии на себя порядочной ответственности за заботу о других, что часто наблюдается у взрослых детей алкоголиков. Они часто проявляют тенденцию к возложению на себя обязанностей намного больше, чем реально в состоянии выполнять, окончательно попадая в кризис и не давая такой поддержки, которую обещали Именно в такие периоды отчаяния их потребности проявляются с такой интенсивностью, что требуют быть признанными и — по крайней мере в некоторой степени — удовлетворенными. Однако когда с таким трудом и так болезненно отвоеванное удовлетворение оказывается допущенным (часто с чувством вины), человек очень быстро возвращается к стереотипу отрицания своих потребностей и попыток поощрения потребностей других людей. Как мне кажется, в этом процессе адаптации, предпринимаются попытки 1) поддержания контакта с окружением, которое принципиально не приносит удовлетворения собственных потребностей; 2) переживания суррогатного удовлетворения своих потребностей; 3) «обслуживания» других, чтобы хотя бы они могли удовлетворить свое self.

Данные исследований развития, как наблюдения, так и эксперименты, а также психоаналитическая теория, подтверждают эту самоблокировку потребностей и попытки окружить заботой незадачливого опекуна, появляющиеся уже в самый ранний период жизни. Исследования развития показывают, что младенцы способны реагировать эмпатией на тревогу других людей (Sagi, Haffman 1976; Simner, 1971), что очень рано и быстро способны приспосабливаться к переживаниям фрустраций, касающихся проблем питания (Gunther, 1961), что после десяти месяцев они владеют разными реакциями на проявляемые матерью радость, злость и грусть (Haviland, Lelwica, 1987). Трехмесячный малыш реагирует иначе на чью-то депрессию, выражаемую экспрессией лица и тоном голоса (Tronick и др., 1982). К девяти месяцам ребенок способен заметить согласие между собственным состоянием чувств и эмоциональной экспрессией, появляющейся на чьем-то лице (МасKain и др., 1985) и демонстрировать свое эмпатическое приспособление путем копирования состояния чувств матери (Stern, 1985). По истечении десяти месяцев он уже проявляет способность гармонизации с реакциями радости и злости (Haviland, Lelwica, 1987). Более того, Stern (1985) приводит данные, которые подтверждают мнение, что качество привязанности, которого мы достигаем на первом году жизни, является совершенным фактором, определяющим состояние наших создаваемых другими способами отношений на последующие 5 лет».

Психоаналитическая теория предполагает существование многих инстинктивных переменных состояний и рано развивающихся стратегий защиты, предусматривающих этот род самоотрицания и направленности на поощрение потребностей других людей, которое мы можем наблюдать у оральной личности. Упомянутые стратегии это: идентификация, перенесение, инверсия и обращение против самого себя. Blank (1974), подводя итог психологической теории психоанализа эго, указывает, что все эти познавательные операции развиваются рано, сразу же после самых примитивных защит — вытеснения и проекции. Столь же рано дети проявляют примитивные формы заботы.

Согласно точке зрения характерологического развития, когда возникает блокировка «импульса» потребностей и, как следствие, появляются компромиссы и ингернализация, такие решения будут жестко закреплены и неподатливы изменениям вопреки переживаниям, которые потенциально могли бы их изменить В основе этого, наряду с другими факторами, лежит факт, что потребности личности в отношениях оказались неким образом удовлетворены в этих блокадах и приспособительных операциях и эти действия были выработаны под давлением исключительно болезненной депривации. Являющиеся их фундаментом «патогенные убеждения» (Weiss, Sampson, 1986) и «сценарные решения» (Berne, 1964) обычно предусматривают убежденность, что отключение блокады и допущение потребностей приведет к повторению опыта болезненного разочарования и депривации. Часто также сохраняется уверенность, пусть и неосознаваемая в том, что вследствие неудовлетворения потребностей других людей можно оказаться брошенным. Другие распространенные убеждения, это: «Мне ничего не надо. Всего этого я могу добиться сам. Я нашел себя в самоотдаче и любви. Мои потребности слишком велики и могли бы притеснить других».

Результатом такой неестественной, неудовлетворенной, нечеловеческой жизни, которую невозможно вести вечно, бывает исключительная подверженность оральной личности попадать в состояния серьезного срыва Часто это физическая болезнь и депрессия. Распространенность физических болезней объясняет факт хронической неудовлетворенности во многих сферах жизни и, тем самым, большую чувствительность к атакам разного рода болезней Более того, болезнь — это культурно санкционированный способ требования заботы, как со стороны других людей, так и от собственного self, поэтому она могла в прошлом предоставлять единственный случай для того, чтобы компенсаторная оральная личность могла почувствовать заботу своих родителей. В такой ситуации болезнь, особенно более серьезная, это своего рода способ почетного освобождения от часто подавляющих и неосознанно отвергаемых требований взрослой жизни.

«Эмоциональная болезнь», которой является депрессия, может появиться по тем же причинам и поддерживаться ради тех же вторичных выгод. Конечно, депрессия используется также и в функции защитного подавления агрессии, враждебности и значительно более интенсивного, но реального сожаления по поводу депривации и неизбежной утраты self, которую ощущает оральная личность. Во многих случаях оральных характеров с даже минимально эффективной компенсацией наряду с состояниями срыва появляются компенсаторные состояния, которые зачастую более позитивны, но легко переходят в род возвышенности, эйфории и, в чрезвычайных обстоятельствах, в эпизоды мании. В таких состояниях компенсаторный оральный характер имеет склонность к принятию большей ответственности и независимых действий, чем реально способен выполнить, и к созданию слишком оптимистических планов.

Типичный оральный характер часто в не прямо выражаемой убежденности в своей омнипотенции (всемогуществе), в том, что может удовлетворить потребности других людей, проявляет серьезное возвеличивание. Это возвеличивание выполняет защитные функции. Однако в периоды компенсации человек всерьез забывает о себе, что и является основой неизбежности следующего срыва. Во всех структурах характера могут иметь место сопутствующие состояния, которые я альтернативно называю симптоматическим или сломленным self или же компенсаторным или фальшивым self. Обе формы характерологической экспрессии представляют собой защиту от скрывающейся за ними структуры истинного self, которая включает в себя архаические, настоящие и чувственные желания ребенка. Такого типа образец альтернативных состояний более видим в случае многих оральных личностей, которые проявляют тенденцию к таким циклотимным изменениям.

Оральный характер принципиально лишен контакта со своей агрессией и враждебностью. Даже когда он способен идентифицировать свои потребности, он не в состоянии так мобилизовать агрессию, чтобы получить то, что желает или организовать свою жизнь так, чтобы она действительно складывалась благополучно. Его натура, целиком зависимая от степени характерологического развития, пассивна и, как правило, становится еще более пассивной под влиянием страха. Иначе говоря, страх служит не сигналом, мобилизующим агрессию, а носит характер травмы, еще более увеличивающей пассивность. Кроме того, ребенок с замедленным развитием верит, что забота о нем самом — это, на самом деле, дело кого-то другого. В то время, как он может в качестве защиты заниматься другими или переживать срыв, он не способен позаботиться о себе. Агрессия и враждебность часто напоминают о своем присутствии в виде хронического раздражения, которое принципиально расходится с self, но которую нельзя целиком контролировать. В раздражении отражается злость от постоянной неудовлетворенности и глубокая травма по причине необходимости достижения самодостаточности и заботы о других без достижения собственной зрелости.

Одновременно, репрезентация self есть следствие этого напряжения между компенсацией и срывом. Человек попеременно ощущает сам себя то как целиком отдающего, чрезвычайно заботливого, и даже всемогущего в своей способности исцелить мир в компенсаторном состоянии, то недоразвитым, бессильным, поврежденным и истощенным в состоянии срыва. Такая же поляризация помогает при наблюдении и выяснении отношений орального характера с другими людьми, которые чаще всего можно охарактеризовать используя понятие зависимости. Описания орального компенсаторного и созависимого характера в значительной степени неразличимы, хотя созависимое поведение может быть следствием других характерологических решений. В то же время во всех случаях оральной личности, может быть за исключением наиболее компенсированной, другие люди часто воспринимают информацию, что на самом деле личность ищет зависимого поощрения для себя самой. Этот посыл проявляется в тоскливом взгляде, эмоциональных манипуляциях периода срыва и в прозрачной цели заботливости такого человека, который взамен жаждет еще большей заботы.

Так или иначе, рано или поздно, имея дело с оральной личностью, мы почувствуем, что ей никогда и ничего не будет достаточно, что такой человек — как бездонный колодец. И в таком наблюдении много истины. Действительно, обоснованные потребности младенца, ребенка или подростка никогда не были удовлетворены. Что утрачено, то утрачено навсегда. Разрешение этого настолько излечит оральный характер, насколько будет осознано, что человеческие потребности — вещь нормальная и естественная и они могут быть удовлетворены в рамках реальных ограничений взрослых отношений. Теория характерологического развития утверждает, что ослабление блокады и отказ от приспособительных механизмов вызывает также высвобождение естественных органических реакций на людей. Это правда, что человек, находящийся в тисках подавляющих потребностей и злости, может в значительной степени выводить из себя других и обуславливать отвержение и реакции мщения.

Успешно проведенная терапия орального характера поднимает все эти проблемы и осуществляет восстановление отношений личности к собственным потребностям; провозглашает право требовать; учит распознавать свои потребности и выражать их; снижает чувствительность к страху разочарования быть брошенным и отвергнутым по причине такой экспрессии; подтверждает правомочность совершенно естественной злости по поводу переживания фрустрации потребности чувствовать себя нормальным, нуждающимся человеческим существом. Там, где потребности фактически инфантильны и в каком-то смысле серьезно заблокированы в развитии, в настоящий момент уже не может осуществиться их полное удовлетворение — осознание этого факта необходимо. Тем не менее, в то же время личность принципиально способна удовлетворить их в значительно большей степени, чем когда-либо ранее. Обычно я говорю клиентам такого типа: «Ты не можешь получить всего, что тебе нужно, но можешь получить намного больше, чем когда-либо получал». Даже те из нас, кто исключительно нуждаются, могут удовлетворить солидную часть своих потребностей, если только найдут к ним соответствующий подход. Вытеснение потребностей, нерегулярное их удовлетворение или же только в периоды срыва или, наоборот, выражение их в прямой форме — не самые лучшие стратегии в таких ситуациях. Оральный характер, будь он компенсированным или нет, должен научиться тому, что потребности — вещь естественная. Если его потребности будут интенсифицированы и он отнесется к ним искренне, он должен осознать, что они не могут быть удовлетворены замещением, что интимные отношения могут существовать вне их исторических стереотипов, что потребности могут быть взаимоудовлетворяемы и т.д. Более того, он должен уяснить, понять и проработать свои естественные реакции на депривацию и не справляющегося со своими задачами опекуна. Он должен противостоять «оральной ярости», так же, как и жалости, которая вытекает из чувства недостаточности и страха — естественных последствий зависимости от опекуна, на которого нельзя было рассчитывать в момент, когда вся его жизнь зависела от него. Широкомасштабное лечение шизоидного и орального характера было предметом моей первой книги из этой серии, «Характерологическое изменение. Чудо тяжелой работы» (Johnson, 1993 с).

ТАБЛИЦА 4. ОРАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР.

Этиология: Невнимательные или недостаточные для удовлетворения потребностей ребенка родители, часто сами чрезмерно требовательные. Ребенок оставляет свою зависимую позицию еще до того, как получит удовлетворение, оставаясь на самом деле хронически нуждающимся и зависимым. Он последовательно старается скрывать эту зависимость, которая может быть явной или же каким-то образом компенсированной, но всегда связана с чувством неудовлетворенности собственного self. Симптоматика: Личность не получает удовлетворения собственных потребностей, не способна их выражать, не воспринимает факта быть нуждающимся, не умеет сближаться с другими, просить о помощи и удовлетворять собственное self. Возможности заботы о себе и самоподдержки недоразвиты. Личность склоняется скорее к удовлетворению потребностей других людей в степени, превышающей ее возможности и к идентификации с нуждающимися людьми, одновременно скрывая свое сходство с ними. Часты болезни, депрессии или другие проявления срыва, которые вынуждают и оправдывают поддержку, допуская тем самым удовлетворение self. Повторяющиеся попытки компенсирования зависимости, независимо от того, какой они приносят результат.

Когнитивный стиль: Склонность к переходам от мышления гиперактивного, эйфоричного и иногда творческого к отупению, депрессии и оскудению познавательных процессов. В периодах взлета могут выступать ограниченные способности суждения и оценки действительности.

Формы защиты: Отрицание, проекция, идентификация, инверсия, перенесение и обращение против себя самого. Компенсаторная забота о других и состояния вдохновения наряду со срывами в болезни и депрессии, являются формой защиты и связаны с расщеплением self и репрезентации объекта. В чрезмерной ответственности за других и попытках удовлетворения их потребностей проявляется самовозвышение.

Сценарные решения и патогенные убеждения: «Мне ничего не надо; всего этого я достигну самостоятельно. Я нахожу себя в самоотдаче и любви. Мои потребности слишком велики и могли бы притеснить других. Если бы я выразил свои потребности, то испытал бы разочарование, покинутость или отвержение».

Репрезентация self: Расщепление, которое раскрывает дающее, любящее, лечащее, заботливое и сильное self в компенсаторных состояниях и травмированное, опустошенное, слабое, поврежденное и бессильное self в состояниях срыва.

Репрезентации объекта и отношения с объектом: Расщепление с другими, воспринимаемыми как люди, располагающие значительно большими ресурсами, которые могли бы предоставить необходимые ценности и блага или же как слабые, неспособные позаботиться о самих себе и требующие удовлетворения. Такие личности проявляют тенденции к созданию отношений на принципах зависимости или же созависимости В ситуациях, когда их зависимость очевидна, у других возникает чувство, что они никогда не будут способны сделать для них достаточно много — такой человек действительно не умеет быть удовлетворенным.

Эмоциональная характеристика: Такие личности подвержены влиянию циклотимных паттернов, эйфории и мании переплетающимися с физическими срывами и депрессией. Они лишены контакта с импульсами агрессии и враждебности, но легко впадают в раздражение. Часто проявляют страх одиночества, страх быть покинутым и ревность.