Прием руководителя проекта г-жи Пионерогероевой

См. выше – затруднение № 3, 4.

Резолюция Безбашнева: „ Это относится к проблемам, которые необходимо решать. Занести в реестр проблем. Пионерогероевой – разработать регламенты приема, прохождения испытательного срока и аттестации сотрудников проекта. Приложить ДИ сотрудника, положение о департаменте, обязательно – критерии оценки результата. Гадкоутенковой – организовать и провести аттестацию Правдолюбовой“.

 

Правдолюбова весело и лукаво сверкала глазами:

– Радуйся, звонила Беленькая – она подала заявление на увольнение. Самое интересное, что на передачу дел ей отвели только один день! Она приедет завтра для составления ТЗ.

Для Пионерогероевой это было очень приятное во всех отношениях сообщение. Запуск новой структуры бродаж, который, как и все процессы, теперь должен был происходить „в идеале“, тормозился из-за отсутствия директора департамента бродаж. Пройдя собеседование с боссом и попав случайно на одну из креативных сессий, госпожа Беленькая была совершенно очарована своими перспективами и даже на время оставила сомнения по поводу грядущих неопределенностей. Во всяком случае своему директору Краснобаеву в ответ на его недоуменное: „Куда же ты от меня уходишь?“, – она счастливо ответила: „Я не от вас ухожу, я – к нему ухожу. Видели бы вы, как горят глаза у этих девушек – участниц проекта!“

– Отлично! – резюмировала Пионерогероева. – А с тобой что? Ты исправила отчет?

– Ну что там исправлять? Они же не давали формы никакой, потом только прислали. Я считаю, что у меня зверски качественный отчет. Гадкоутенкова, правда, сказала, что он не тянет на отчет директора по профурсетингу, но это, знаешь ли, ее личное мнение.

– Нет, дружище, пойми, твой отчет действительно слабо структурирован. Это я видела, еще когда ты его отправляла, но ты не стала ждать, поторопилась и накропала какую-то длинную бумагу о своих бренчевых изысканиях. А теперь все-таки отчет надо исправить и привести его в достойный вид. Я предлагаю тебе сделать в формате „Реестра инициированных задач“. Я эту форму ввела, президенту она очень нравится, главное – удобно и наглядно. Ты перечисляешь все задачи по направлениям и проставляешь процент или ступень исполнения.

У тебя, посмотри, все перемешано:

 

„ликбез для менеджеров отдела бродаж и реализация в Президентском дворце, проведение исследований, мониторинг и проведение беседы с контрагентом Х“.

 

– А что, плохо, что ли, что мы вошли в Президентский и его свистульки будут там бродажить? – обиделась Правдолюбова.

– Да нет же, твоей энергией только восхищаться можно, – успо кои-ла Пионерогероева обидчивого директора по профурсетингу. – Но надо уметь еще и подавать свою работу. Тем более это пригодится на аттестации. Смотри, давай срисуем то, что уже у меня внесено по твоему департаменту в общий реестр. Зелененьким цветом обозначено то, что готово, голубеньким – то, что в разработке, а красным – то, что планируется. Все видно, все по направлениям. А то создается ощущение, что ты скакала с места на место, занималась переговорами с агентствами по выведению бренча, а о стратегических целях не думала. А тут будет все понятно.

– Но я же не могу за месяц все переделать! – продолжала возмущаться Правдолюбова. – Между прочим, ТЗ он так и не утвердил, в штат меня не оформили, я не знаю, работаю я или нет. Слушай, а давай я грамоты свои принесу на аттестацию!

– Правдолюбова, не фистули, зачем ему твои грамоты? – оборвала ее руководитель проекта любимым словечком Гадкоутенковой. – Пройдешь аттестацию – все у тебя будет.

– Чтобы он понимал, что я – достойный человек, а не проходимка какая-то!

– Ох, Правдолюбова, смотри лучше реестр.

– Это что же – у тебя все уже написано? – изумилась Правдолюбова.

– А ты как думаешь? Я ведь без всяких указаний отчитываюсь каждую неделю. Только реакций на мои отчеты как не было, так и нет. А у меня, между прочим, выплаты завязаны на результатах.

– Так тебе, что – не заплатили еще?

– Заплатили только часть. Когда сдам по срокам весь отчет, надеюсь, заплатят все.

– Вот оно что! – протянула изумленная Правдолюбова. – А мне Гадкоутенкова, когда я спросила ее про свою зарплату, ответила, что это твоя забота – раз, и пока я не оформлена, меня нет – два. А тебя привела в пример, что, мол, когда она занималась твоим входом, все соблюдалось, и сказала: „Ваш руководитель проекта свои деньги-то получил!“ Я же не знала – спорить не стала.

– Но стала меня подозревать в халатном отношении к подчиненным? – Пионерогероева с удовольствием засмеялась, глядя на подозрительную Правдолюбову.

– Ты зря смеешься, не думаешь, что она на тебя катит сейчас? Ты видела ее лицо, когда босс ее вызвал на креативную сессию? Она же умереть готова! Мне кажется, что она тебя сливает, потому что видит в тебе конкурентку.

– Конкурентку? – Пионерогероева расхохоталась в голос. – Ты уж извини, Правдолюбова, но я достойна лучших конкурентов.

– А почему она все время, как только босс с нами, начинает морду кривить и палки в колеса ставить? Потому что ее оторвали от любимого тела, ну, в переносном смысле. И то, что ты имеешь на босса сильное влияние, ее заводит – это понятно. Она будет всеми силами пытаться нам мешать, и тебе в первую очередь.

– Слушай, это все, возможно, имеет место, хотя и не в таких, конечно, страстях, как ты описываешь. Но мое поле – открытая битва, а Гадкоутенкова в этом не тянет. Она может только „оглаживать“ и шептать. Я в любом случае имею возможность донести то, что нужно, и у меня есть силы для противостояния. У нее этих ресурсов нет. Вот она и изображает умирающего лебедя.

– Может, ты недооцениваешь ее старания? Вода камень точит, а она со своими шептаниями отодвинет тебя от Безбашнева. Она ведь все время отирается – ловит его везде, да и Глаша так же себя ведет, и Вострикова.

– Знаешь, на этот счет у меня было одно условие – я его Без-башневу озвучила: валяться на пороге его кабинета не буду, виснуть у него на рукавах – тоже. Он хочет идеальную систему – значит, пусть меняет в первую очередь свои привычки. Если я уважаю чужое время и чужие достижения, значит, вправе ожидать того же от своих партнеров и коллег. Это в области фирменных стандартов находится, он ими очень загорелся, поставил даже приоритет „А“. А если он нарушает им же декларируемые условия, я не буду этому потакать – станем учиться постепенно поддерживать систему.

– Я бы валялась у него на пороге, – грустно сказала Правдолю-бова. – Но ты меня не пускаешь… Ты знаешь, у меня жизненный опыт, и он подсказывает, что Гадкоутенкова не упустит своего места. – А твой жизненный опыт валяния на порогах не подсказывает тебе, что это все скверно заканчивается?

Правдолюбова только махнула рукой, задумчиво уставилась в окно, потом долго вздыхала и наконец принялась переписывать из реестра свои задачи в новом формате.

Вострикова представила Пионерогероевой незайнеров, ожидающих аудиенции босса.

– Знакомьтесь, Чук, Гек – наши незайнеры, выполняли тот самый „пилот“, незайн-концепцию по рестайлингу наших изделий. А это наш руководитель проекта БМХ – госпожа Пионерогероева.

Обменявшись любезностями с незайнерами, Пионерогероева отозвала Вострикову в сторонку и спросила:

– А чего они тут ждут?

– Так ведь незайн-концепция сдана, они денег хотят и дальнейшего обсуждения – Безбашнев им обещал. Им контракт надо подписывать на ближайший год.

– Вот номер! Я же сейчас иду на встречу с боссом, у меня сводный отчет и еще миллион вопросов! Вострикова, давай ты как-нибудь будешь меня предупреждать, что у вас там встречи планируются на мое время.

– У меня эти встречи бесконечно переносятся, а они, знаешь, какие душные? Если сегодня не встретимся и не обсудим, могут психануть и уйти, а я с таким трудом их нашла! Да так еще, чтобы они понравились боссу. А то у него все, как у Уходченко: „не то, не то, не то“. Кстати, Безбашнев сказал, чтобы ты тоже присутствовала на этой встрече, мы же им дали разработать концепт выставки „Арабия“.

– Отлично! А с текущей что? Мне он сказал, что мы туда уже не едем. Глаша прокопалась с билетами и бронью гостиниц, в итоге он решил, что это – не наша выставка, а свою по всем правилам мы проведем через три месяца.

– С текущей – завал полный. Я почему еще хочу их сегодня свести – может, придется к ним обращаться в авральном режиме, чтобы они сделали незайн этой выставки. Бейбаклушкина все зарубила после того, как Безбашнев почирикал их модуль и сказал, что „Нирване“ отводится малюсенький закуток. А у нее столько продукции! Еще и там, у их немца в гараже стоит… В общем, она устроила полный саботаж и отказалась все это вывозить. Говорит, чтобы мы теперь сами занимались оформлением и таможней. А времени-то ноль! Более того, она категорически отказалась везти наших козлов, ну, тех, что лепульпторы мои дали нам бесплатно, заметь! Она сказала, что не повезет их, а оформлять сейчас вывоз отдельно – столько денег будет стоить! – Вострикова тяжело вздохнула и насупилась.

– Так их там нельзя продавать? – уточнила Пионерогероева, которая уже по заданию президента ввязалась в эти таможенно-оформительские работы.

– Ты что! Ни в коем случае! В этом и проблема. Мы их просто экспонируем и должны привезти обратно. Слушай, мне еще нужна была твоя помощь составить контракт с незайнерами на постоянную работу. Мне туда надо по максимуму впихнуть все, что они должны делать. С Уходченко вопрос не решается никак, его привлекать уже не будут. Будет продолжать оставаться картонным генеральным директором „Джонни“, как и раньше. Правда, Бейбаклушкина тут на волне ярости велела ему выметаться и освобождать помещение – вроде оно ей для чего-то нужно. А Уходченко игнорирует ее и ждет указаний президента. А президент, как водится, молчит. Он же сам его приволок когда-то и генеральным сделал.

– Да… – задумчиво произнесла Пионерогероева. – С лояльностью у нас полный порядок – она явно растет.

Перед встречей с незайнерами Пионерогероева выпросила все-таки пятнадцать минут для разговора с президентом.

– Мы попали в какую-то ловушку, – начала она, – важные вопросы бесконечно переносятся, а вместо этого мы занимаемся текущей деятельностью. Между тем, работа по оперативным вопросам тормозится из-за того, что вы не утверждаете ключевые документы.

Босс задумчиво и согласно кивал.

– У меня сегодня на повестке – сводный отчет мой о работе за период, утверждение оргструктуры проекта (не мешало бы и приказ уже подписать о запуске), вход Беленькой, передача дел с „Джонни“ в БМХ, разделение бюджета и финансовых потоков, выставка – эконом-вариант, видеоролики к текущей и к будущей „Ара-бии“ – исполнители ждут утверждения сценария… Продолжать?

– Нет, не продолжай, – президент помрачнел и насупился. – Чего ты хочешь?

– Я хочу, чтобы вы выбрали время для утверждения важных документов и решений. Мы закрутились, пошла реализация, к примеру, а мы даже не будем знать, где след этих денег.

– Ты по поводу денег не особо беспокойся, – довольно резко оборвал Безбашнев. – Я тебе уже сказал: сейчас надо качественно пройти этап разделения функций. Работайте, кто вам мешает? Беленькая пусть выходит, я же дал согласие и подтвердил, что еще?

– Да, после того, как я за два дня накропала тридцать два регламентирующих документа, у меня вопрос: это все, что необходимо для приема сотрудника? Или будут потом еще какие-то новости? У меня ситуация с Правдолюбовой не закрыта – ее не оформили, а она уже месяц отработала. Ссылаются на какое-то приглашение.

– Да, – спокойно ответил босс, – у нее нет приглашения на работу.

Пионерогероева открыла рот и чуть не задохнулась от возмущения:

– Чего нет?!

– Приглашения. У нас каждый сотрудник получает приглашение на работу – письменное. Это и является основанием для приема его в компанию.

– Так почему я об этом узнаю только сейчас?

– Потому что ты не интересовалась этим раньше. Видишь, я же тебя предупреждал – все записывай, лучше на диктофон.

– Но вы же сами дали „добро“ на выход Правдолюбовой! Мне что, вашим устным заявлениям не доверять?

– Записывай. И не горячись так, это был твой просчет, но ты его исправишь. Вот проведешь аттестацию своей любимой Правдолюбовой, там и посмотрим.

– Так, давайте тогда письменное приглашение для Беленькой – она без него тоже, получается, не оформится.

– Оформится. Беленькой я приглашение озвучил – это было при тебе. Я могу здесь написать, что Беленькую мы берем.

– Уж позвольте, – Пионерогероева чувствовала приближение настоящей ярости. – Вы и здесь напишите, и в другом месте тоже, причем не просто приглашение. Беленькая сказала, что ваше приглашение – это односторонняя договоренность. Ей нужен контракт. Кстати, мне тоже.

– Хорошо, – как-то сразу согласился президент, – давай образец, запланируем отдельную встречу и обсудим. Составляй тогда контракт так, чтобы можно было принять за основу для всего топ-менеджмента.

– А что, ваша кадровая служба за полтора года не разработала контракт за основу для топ-менеджмента? – недовольно буркнула Пионерогероева.

– У нас есть директор по кадрам Великой корпорации, – зачем-то сообщил Безбашнев. – А что, кстати, должен делать директор по кадрам? Вот Агриппина что должна делать?

– Я не могу отвечать на вопрос, что должна делать Агриппина, – это должно быть указано в ее ДИ. А что должен делать директор по кадрам, она тоже должна знать, хотя бы в теории.

– А вот ты как независимый консультант можешь оценить – она справляется? Все делает, что положено?

– Это провокация, я не имею права оценивать работу вашего директора по кадрам.

– Но ты же можешь сказать, из чего ее работа должна состоять в принципе, – не сдавался президент.

– Могу. Из четырех блоков – начиная с кадрового планирования и даже раньше – с формирования кадровой политики.

Пионерогероева начала сухо перечислять блоки работы директора по персоналу, а Безбашнев на каждом предложении делал изумленное лицо, потом стал записывать что-то на клочке бумаги.

– Вы сейчас что делаете? – также сухо поинтересовалась Пио-нерогероева.

– В „Азбуку“ надо включить. О! – он нажал на кнопку селектора и вызвал секретаря. – Продиктуй еще раз, а? Слушай, а может, ты у нас будешь директором по персоналу?

– Это предложение? По-моему, там нет вакансии, это раз. А второе – я не хочу работать у вас директором по персоналу. Потому что хочу работать у вас директором проекта.

– Ну, ладно-ладно! – улыбнулся президент. – Что у тебя еще? Там незайнеры уже ждут.

– У меня еще серьезное соображение, что мы идем не в ту сторону. Коротко суть: мы выделили в плане угрозы реализации проекта, сформулировали риски и даже ввели должность специально обученного человека, чтобы этими рисками управлять. Вот, кстати, состав рабочей группы проекта, мы еще не укомплектованы, но кандидаты на все позиции есть.