Певец высшей жизни

"Чистая мысль, напитан­ная Красотою, указывает путь к Истине".

Общ., 27

Художник показывал этюды, написанные им в горной стране. Этюды были прекрасны. Самая сущность — кра­сота величественных видов — была тонко замечена ху­дожником и правильно изображена. И те, кому не чуждо было понятие красоты, смотря на эти рисунки, почувст­вовали сильное желание побывать там. У многих это же­лание, подкрепленное дальнейшим созерцанием, стало на­столько сильным, что они стали делать необходимые при­готовления к поездке, а имеющие свободное время и не знающие куда им отправиться на отдых, посмотрев кар­тины художника, без колебаний решили посетить пре­красную страну. Другие, насмотревшись невиданных пей­зажей, только теперь поняли, какая серость и убожество окружает их: грязные улицы, закопченные дома, серое от дыма небо. И как же у них не могло после этого родиться стремление бросить это прокопченное место и отправиться в прекрасную страну!

Каждый руководитель — это тот же художник. Он рисует мысленные картины тех сфер, где ему удалось побывать, и последователи, сердцу которых не чужда красота высшей жизни, в сознании которых запечатле­вается красота мысленных картин руководителя, влекут­ся в эти сферы; и чем прекраснее будут картины, тем мощнее будет стремление. Но не только художником будет руководитель, он будет и поэтом и композитором. В мыслях его будет звучать и прекрасный ритм величе­ственных слов, воспевающих неведомую страну, и тонкая музыка высших сфер, услышав которую раз, музыкальное сердце уже не захочет слушать другую и отдаст все, чтобы слушать ее вечно.

Так каждый руководитель творчеством прекрасного питает устремление последователей. Красота его мысли ведет, вдохновляя на подвиг.

Не пойдет за таким руководителем тот, кому чуждо понятие красоты Высшей жизни. Он любит дым своих очагов и, глядя на снега высочайших гор, лишь болезненно съежится и воскликнет — о, там, должно быть, очень холодно! — и еще ближе прижмется к дымному очагу. Откуда он возьмет теплоту красоты, которая согреет на самом трудном подвиге, без которой все герои заледенели бы среди неслыханных снежных бурь...

Никто не взойдет на Высшую сферу, не будучи гото­вым к ней. Чем же пойдет он, какой силой повлечет его эта сфера, если в нем не найдется соответствия, рожда­ющего притяжение, — всепобеждающую любовь. Пламя очага останется для него единственной реальностью, а столбы Огня Высших Сфер, пламенные сияния в картинах руководителя не тронут его закопченного сердца.

У каждого человека своя мера Красоты притягиваю­щей. Мы знаем насколько разно реагируют люди на раз­личную земную музыку. В то время, когда у одного слезы восторга на глазах, у других — томящая скука непонимания. Но можно разбить сколько угодно горшков о голову непонимающего, от этого слух его не утончится. Так каждый руководитель прежде всего испытывает степень сознания красоты (что же иное может зажечь устремле­ние?) и начинает терпеливо утончать это лучшее качест­во, зная, что все остальное приложится, и в то время, когда враг будет бросать в идущего ввысь образы безоб­разия, шевелящие хаос в сознании ученика, руководитель поставит перед ним самый прекрасный образ, и ученик сам решит свою судьбу.

Тяжко бывает художнику, когда плод его вдохновения бывает осмеян или терпит грубую и невежественную кри­тику, но зато как умножается радость, когда найдется разделивший восторг. Насколько острее чувства зовущего мыслями красоты в Мир Высшей жизни.

1 октября 1939 г.