Как-то на урок пришла милая женщина — педагог по скульптуре. Кто-то посоветовал ей ко мне обратиться. Она вела кружок в доме пионеров, и что-то у нее там не складывалось.
В тот день было подряд шесть занятий, без перерыва. Чтобы поговорить со мной, ей пришлось выдержать все шесть уроков. Она их именно выдержала, молча сидя на стуле у стены.
— Ну, я так никогда не смогу, — сказала она печально, когда последняя группа покинула класс.
— Почему?
— Нет, я не смогу.
— Но в детстве вы ведь что-то лепили, не помните?
— Я в детстве не лепила.
Я испугалась, что допустила бестактность. Может, у нее была какая-то болезнь, запрещающая лепить?
— Я в детстве и не помню, что делала. Вроде рисовала...
— А зачем тогда вы стали педагогом?
— Да просто так вышло, случайно.
Выяснилось, что она занимается с детьми только керамикой, исчерпала все темы и пришла ко мне прицельно за темами. «Всё, что вы здесь делаете, — сказала она, — не керамические темы». Я предложила ей порисовать, поконструировать с детьми, чтобы познакомиться с их возможностями, поближе узнать их характеры, но она возразила: ее работа — керамика. На том и расстались.
Вскоре она мне позвонила с просьбой: не надиктую ли я ей тем для керамики? Не обязательно с ходу, можно записать, что придет на ум, а потом она мне снова позвонит.
И вот я села перед листом бумаги и стала думать: базар — это тема для керамики или нет? Цирк? Танцы? В голову лезла всякая баналыцина, ничего оригинального. Вазы, блюда, бусы, брошки, гербы... А не лучше ли посоветовать ей сходить в художественный салон? Но оказалось, что до этой мысли она и сама додумалась: обошла многие салоны, больше всего ее привлекла дымковская игрушка, но она работает с глазурью, а дымковская игрушка — это роспись по обожженной глине. Тупиковая ситуация. Дети разбегаются, ничего не лепят, болтают весь урок — это потому, что они исчерпали все темы и ничего больше не могут придумать.
— А если устроить чаепитие при свечах собственного изготовления, устроить вечер, читать стихи, рассказывать всякие истории...
— Не разрешат — испугаются пожара.
— Тогда я не знаю, позвоните завтра, я еще подумаю.
Она позвонила через месяц. Сказала, что все-таки рискнула на такой вечер, при свечах. Успех был феноменальный. Но теперь ребята только и просят — жечь свечи и в темноте рассказывать страшные сказки.
— Ну и жгите. На одних подсвечниках можно год сидеть. Это же обилие форм, вариаций! Пусть всё, что вы хотите им дать, входит в «тему подсвечников». Устройте карнавал бус — бусы делать долго: минимум месяц работы. И никуда они от вас не денутся — вы их бусами повяжете.
С тех пор она не звонит. Наверное, они сидят в бусах при свечах и рассказывают сказки. Или она сдалась и сменила работу. То и другое возможно.
И это не худший вариант: человек не постеснялся признаться в своей профнепригодности, захотел как-то справиться с делом. Она даже решилась на вечер при зажженных свечах, чтобы привлечь детей. А сколько профнепригодных педагогов заполоняют наши школы, учат детей рисовать! И уж эти не пойдут просить совета ни у кого. Есть утвержденная программа, и главное — с нее не сбиться.
Что же я извлекла из общения с этой учительницей? Оказывается, я ничего не могу придумать просто так. Без детей.
Каждый ребенок — отдельная тема в общем многоголосье.
Чтобы не случилось какофонии, мы вокруг чего-то объединяемся. Неважно, что это за предмет — дом, цирк, Человек-Туча, мальчик с пальчик или гора Олимп. Важна атмосфера, в которую мы погружаемся с помощью данного предмета. Им может быть ключ от заводной игрушки (тогда всё, что мы лепим, станет заводным и будет заводиться этим ключом), пуговица, тряпка... Мы — преобразователи. Все, что входит в наше поле зрения, работает на целое, где целое не столько предмет, сколько сам процесс. Процесс, именуемый творчеством.
По Далю, «творить» — давать бытие, сотворять, созидать, производить, рождать. Это — деятельное свойство. Им щедро наделено человечество. Сознательное торможение этого процесса ведет не только к понижению уровня интеллектуальных способностей. Подавление творческого начала вызывает в детях агрессию. Творческая деятельность высвобождает созидательную энергию, нетворческая — разрушительную. Казалось бы, ясно. Неясно только одно: как нам-то самим, после стольких лет подавления нашей собственной творческой активности, стать свободными?
