Отношения межгрупповые

объективно существующая система взаимосвязей и взаимовлияний, реализуемых в пространстве межгруппового взаимодействия, с одной стороны, являющаяся отражением субъективно воспринимаемого группами своего позиционирования как в социуме в целом, так и в рамках ближайшего социального окружения, а с другой — «задающая» именно этот «расклад сил» в условиях межгруппового взаимодействия, а также и характер, «знак» и эмоциональную насыщенность межгрупповых восприятия и оценки и в ситуациях актуального деятельностного и общенческого контактов, и в логике предшествующего и перспективного межгруппового партнерства. Таким образом, межгрупповые отношения являются одновременно и следствием, результатом, и некоей «предтечей» межгруппового восприятия. При этом специфическими особенностями этого межгруппового восприятия выступают, во-первых, факт принципиальной несводимости общегрупповой оценки, видения группы — партнера по взаимодействию к набору индивидуальных представлений о ней, во-вторых, факт избыточно устойчиво-ригидного образа другой общности, который, как правило, формируется достаточно долго и остается практически неизменным, несмотря на существенные воздействия извне, направленные на его деформацию, в-третьих, факт даже не столько упрощения, сколько «уплощения» образа другого сообщества за счет жесткой стереотипизации, готовности к подчеркиванию качеств «окончательного оценочного вывода» в суждениях о группе, отказа от различения тонов, нюансов ее психологического «бытия», неспособности качественно различать личности ее членов и склонности видеть оцениваемое сообщество как нечто монолитно-целостное. Наиболее отчетливо эти особенности межгруппового восприятия, а следовательно, и межгрупповых отношений, проявляются в достаточно подробно описанном в целом ряде исследований феномене межгруппового фаворитизма.
Проведенные исследования позволили выделить целый ряд специфических социально-психологических эффектов, в совокупности порождающих феномен группового фаворитизма. К основным их них относятся эффект предполагаемого сходства и эффект гомогенности внешней группы.
В основе эффекта предполагаемого сходства лежит склонность большинства людей априорно воспринимать членов своей группы как в большей степени похожих на себя по сравнению с представителями широкого социального окружения. Так, например, «по данным одного из исследований, представители студенческой общины считали, что в большей степени похожи друг на друга, чем на тех студентов, которые жили за пределами студенческого городка (последние же, со своей стороны, придерживались аналогичной точки зрения). Даже если члены определенной группы были присоединены к ней произвольным или случайным образом, они воспринимались другими представителями этой группы как имеющие большее сходство со «своими», нежели с «чужими». В рамках другого эксперимента, исследователи «...случайным образом направили студентов в определенные группы (под предлогом художественных предпочтений) и обнаружили, что испытуемые воспринимали других представителей группы членства как более, чем представителей внешней группы, похожих на себя, причем даже в областях не связанных с искусством»1. Поскольку, как известно, субъективно воспринимаемое сходство является сильнейшим фактором социальной привлекательности, совершенно очевидно, что эффект предполагаемого сходства в крайних своих проявлениях существенно усиливает межгрупповые барьеры и повышает уровень закрытости группы.
Эффект гомогенности внешней группы порождается склонностью многих индивидов воспринимать внешнее по отношению к их группе членства социальное окружение как обезличенную однородную массу, представители которой лишены индивидуальных особенностей, т. е. практически деперсонализированы. Современные социальные психологи выделяют два характерных проявления данного эффекта: «Во-первых, мы в большей степени склонны выделять субкатегории в собственной, а не внешней группе. Результаты одного из исследований показывают, что люди преклонного возраста чаще, чем молодежь, различают такие субкатегории пожилых людей, как бабушки, пожилые политические деятели и почетные граждане (ветераны)... Еще одно исследование показало, что студенты экономических и инженерных факультетов могли перечислить больше субтипов среди представителей собственной группы (таких, как “будущие инженеры, которые, кажется, буквально живут в компьютерном центре”, или “будущие экономисты, которые просто хотят сделать хорошие деньги”), чем среди представителей внешней группы».
Во-вторых, «...мы склонны воспринимать любого представителя собственной группы как более сложную, чем любой член внешней группы, личность. Его или ее индивидуальность рассматриваются с использованием большего количества категорий и воспринимается как более сложная и богатая. Исследования показали, что белые студенты считают других белых более сложными, по сравнению с чернокожими людьми, личностями, так же, как молодые люди — своих сверстников по сравнению с пожилыми людьми (последние платят им той же монетой!). Члены женских клубов считают, что “свои” отличаются от представителей других групп большим разнообразием индивидуальностей. В результате шаблонного подхода к «чужакам» члены консолидированной группы склонны рассматривать представителей внешней группы в основном через призму стереотипов. Преуменьшая индивидуальное разнообразие членов внешней группы, люди “расчищают дорогу” для использования конвенциональных стереотипов, относящихся к этой группе»2. Вполне понятно, что эффект гомогенности не только поддерживает негативные стереотипы в контексте межгрупповых отношений, но в целом ряде случаев лигитимизирует как на когнитивном, так и на аффективном уровнях дискриминационное и, более того, откровенно агрессивное поведение в отношении «безликих» и «примитивных» «чужаков».
В целом, как традиционно отмечается «...межгрупповые представления отличаются ярко эмоциональной окрашенностью, резко выраженной оценочной направленностью, а поэтому весьма уязвимы в том, что касается их истинности, точности и адекватности»1. В этой связи особую практическую значимость в контексте межгрупповых отношений приобретает проблема межгрупповой конкуренции и связанных с ней конфликтов.
В современной социальной психологии, наряду с исследованиями группового фаворитизма как источника групповых стереотипов и предрассудков, порождающих межгрупповое напряжение, которое может привести к конфликту, существует целый ряд проблемных «полей», а следовательно, и нацеленных на их прояснение теоретических подходов, базирующихся на идее о том, что в основе такого рода предубеждений и в конечном счете межгрупповой конкуренции лежат объективные различия и конфликты интересов между группами, из которых состоит общество.
Так, реалистическая теория межгруппового конфликта «...трактует предрассудки как неизбежные последствия конкуренции между группами, борющимися за ресурсы или власть... К межгрупповой враждебности приводит скорее чувство ущемленности в сравнении с другими или относительная депривация, чем реальная депривация. Например, при быстро развивающейся экономике повышается уровень жизни большинства людей. Однако люди, чьи доходы увеличиваются в более медленном, чем у общей массы темпе, могут переживать относительную деривацию, ибо на их глазах другие получают все больше недостижимых для них возможностей. Временами это приводит к антагонизму с процветающей группой»2.
Дальнейшее развитие данный подход получил в теории социального доминирования, которая исходит из того, что стремление к иерархической структуре, в рамках которой определенные группы занимают привелегированное положение относительно других перманентно присуще любому обществу. При этом «...в ощущении общественного положения группы, свойственном представителям доминирующей группы, можно выделить четыре аспекта: 1) вера в превосходство доминирующей группы; 2) точка зрения, согласно которой представители меньшинств являются непохожими на людей “чужаками”; 3) уверенность в том, что доминирующей группе принадлежат законные права на владение основными ресурсами; 4) тревога, связанная с представлением о том, что ущемленные группы стремятся завладеть этими ресурсами»3.
Хотя данные подходы очевидно в наибольшей степени применимы к проблеме отношений между большими группами (социальными, этническими, конфессиональными и т. д.), учет объективных межгрупповых противоречий совершенно необходим и при практической социально-психологической работе с малыми группами.
И все-таки наиболее значимым в контексте межгрупповой конкуренции и межгрупповых конфликтов остается фактор группового фаворитизма. Это связано с тем, что в силу целого ряда причин приверженность к групповому фаворитизму культивируется в процессе социализации практически каждого индивида в современном обществе не только на уровне неформальных отношений, но и в результате вполне целенаправленных действий официальных агентов социализации. Классическим примером такого рода является распространенная практика сопоставления результатов значимой деятельности детских и подростковых групп в образовательных учреждениях. При этом совершенно отчетливым подтекстом такого рода воспитательных мероприятий является установка «Мы лучше их и поэтому обязаны их “сделать”!» (в учебе, спортивных состязаниях, творческом конкурсе и т. д.). Даже если подобные представления не артикулируется значимыми взрослыми явно, они все равно считываются детьми и нередко переводятся на уровень неформальных межгрупповых отношений, что находит выражение в уничижительных прозвищах, которыми обозначаются «чужие» группы, табуировании установления близких отношениях с их представителями, а зачастую, и в открытых межгрупповых столкновениях.
Более того, поскольку субъективная убежденность в «избранности» собственной группы, наличии внешних конкурентов, а тем более, врагов реально повышает групповую сплоченность, групповой фаворитизм нередко вполне сознательно культивируется не только преподавателями, руководителями, спортивными тренерами, но и отдельными специалистами в области социальной психологии. Оставляя за скобками морально-этические аспекты данной проблемы, заметим, что хотя подобные действия могут быть весьма эффективны, с точки зрения ситуативной мобилизации группы для достижения сиюминутных тактических целей, они, как правило, оказываются не просто мало-продуктивными, но и откровенно деструктивными в стратегической перспективе.
В своей профессиональной деятельности практический социальный психолог постоянно сталкивается с проблемами межгруппового восприятия и взаимодействия. В этом плане крайне важным является задача не допустить межгруппового (межподразделенческого, если речь идет об организации) противостояния в общности и попытаться достичь и внутригрупповой, и межгрупповой сплоченности не в логике объединения против кого-то, а в логике отчетливо позитивной схемы «мы вместе, потому что стремимся к одному и тому же».