В силу социально-экономических и политических преобразований, а равно многих других факторов в разных странах и в разное время, но закономерно возникли и последовательно сменяли друг друга, как отмечено в § 9 гл. 1 учебника, обвинительный, инквизиционный, состязательный и смешанный уголовные процессы. Примерно таким путем шла процессуальная эволюция и в России, в том числе эволюция системы доказывания и доказательств, всегда бывших и являющихся центральной, основной составной частью уголовного судопроизводства.
Сохранившиеся еще со времен Киевской Руси (XI-XII вв.) письменные памятники свидетельствуют о том, что уже в те времена под влиянием господствовавшего тогда мировоззрения разбирательство конфликтов между людьми во многом походило на то, что в наши дни принято называть обвинительным процессом. Основная роль в нем отводилась спорящим сторонам, в первую очередь той из них, которая предъявляла претензии ("обиды"), обвиняла. Именно на ее долю приходилось собирание и представление доказательств, необходимых суду для принятия решений. По воле этой стороны дело начиналось и заканчивалось. Отказ от любого обвинения означал отсутствие конфликта, требующего судебного вмешательства. В свою очередь преследуемый вынужден был искать и представлять доказательства, защищающие его. Их отсутствие либо неубедительность считались свидетельством виновности.
Своеобразными были и представления о доказательствах и доказывании. Доказательствами признавались: свидетельские показания, ордалии, судебные поединки, ритуальные присяги. Свидетелей стороны вызывали чаще всего для своей характеристики или характеристики другой стороны, для подтверждения правильности своих показаний либо для демонстрации ложности показаний своих противников, а не для удостоверения того или иного факта. Что касается остальных видов широко употреблявшихся "доказательств", то они выглядели приблизительно следующим образом:
ордалии - судебные испытания святым причастием, железом, водой, в ходе которых присягнувшая сторона должна была, к примеру, взять в руки кусок раскаленного железа или извлечь из кипящей воды опущенный туда предмет (выигрывал дело тот, чья рука оказывалась менее поврежденной);
поединки - физическая борьба с оружием или просто драка без него (выигрывал дело тот, кто был лучше вооружен, более силен или ловок);
ритуальные присяги - торжественные, облеченные в определенную форму заверения в своей правоте либо, наоборот, в неправоте другой стороны. Неумение или неспособность соблюсти формальности присяги, продемонстрировать (устно либо с помощью каких-то традиционно установленных действий) ее "тонкости" влекло проигрыш дела для присягавшей стороны.
Другими словами, в наши дни о "системе доказательств" обвинительного процесса можно говорить в значительной мере условно. Судебные решения в те времена опирались не на фактические данные, порожденные преступлением, а на заклинания либо освященные распространенными тогда верованиями и суевериями действия, на результаты таких действий, которые не столько устанавливали вину или невиновность преследуемого, сколько оправдывали с помощью языческих или иных предрассудков вывод о выигрыше или проигрыше кем-то спора.
Инквизиционному процессу России (XV-XIX вв.), как и аналогичному процессу в других странах того периода, тоже были присущи формальные доказательства, система которых строилась на исходном положении, опиравшемся на то, что ценность каждого вида доказательства должна заранее устанавливаться волей монарха, облеченной в форму закона. Закон определял, какие доказательства были совершенными (полными), и предусматривал, что наиболее совершенное доказательство - признание своей вины. Он же предустанавливал, что полным доказательством следует считать показания не менее двух свидетелей о каком-либо факте.
Ценность (доказательственное значение) конкретных свидетельских показаний определялась не только его содержанием, но и социальным положением или какими-то иными личными качествами свидетеля, что находило выражение в строгой иерархии доказательств: показания знатного свидетеля имели преимущество перед показаниями незнатного, показания духовного лица - перед показаниями светского, показания мужчины - перед показаниями женщины. Роль суда сводилась к количественному учету доказательств для определения, получена ли в итоге сумма, обозначающая полное доказательство. При наличии полного доказательства суд обязан был осудить обвиняемого, а при недостаточности доказательств - оставить его в подозрении.
Идеи, на которых была основана система формальных доказательств, в конечном счете оказались порочными. Именно они использовались для обоснования, что "наилучшим доказательством", "царицей доказательств" являются показания обвиняемого в форме признания им своей вины или самооговора. На основе этих идей сформировалась установка на то, что в добывании такого доказательства допустимы любые средства, в том числе и пытки, ставшие "обычным и привычным" способом получения доказательств. В исторических источниках дошли до наших дней многочисленные свидетельства того, какими официально допустимыми варварскими приемами получались "доказательства" вины тех, кто оказывался в положении обвиняемых. Судьи в тех условиях искали не правду, истину, а те формально установленные "наилучшие доказательства" либо их сочетание, при наличии которых можно было делать вывод о виновности подсудимого. Инквизиционный процесс с такой системой доказательств просуществовал и в нашей стране примерно с конца XV столетия вплоть до судебной реформы 1864 г.
Смешанный уголовный процесс введен в России Уставом уголовного судопроизводства 1864 г. В нем предусматривалась система доказательств, основанная на свободной оценке доказательств по внутреннему убеждению судей. Судьи должны были оценивать доказательства на основе свободного, не ограниченного формальными требованиями убеждения.
Усилиями отечественных ученых-юристов была разработана теория судебных доказательств русского уголовного процесса. Пытаясь ограничить произвол в оценке доказательств, они утверждали, что внутреннее убеждение не может быть просто субъективным впечатлением судьи, не имеющим каких-либо оснований. Оно должно быть основано на доказательствах, проверенных в суде. Вместе с тем некоторые из них признавали, что установление истины не является целью доказывания, так как несовершенство доказательств, эмоциональные переживания судей приводят к установлению уголовно-судебной достоверности, которая является только высокой степенью вероятности. Распространено было мнение и о том, что процесс доказывания носит чисто логический характер и приобретает форму силлогизма, где большей посылкой являются общие положения, почерпнутые из опыта и из науки, а малой посылкой - установленный конкретный случай.
Развитие форм процесса не только меняло принципы работы с доказательствами, но и сами виды доказательств. Ордалии, присяга, поединок оказались вытесненными показаниями свидетелей, показаниями потерпевших, показаниями обвиняемого, вещественными и письменными доказательствами, а затем и особым, основанным прежде всего на достижениях человеческой мысли самостоятельным видом доказательств - заключением эксперта. Правда, правильное отношение к этим доказательствам сформировалось не сразу. Долгое время российская теория и практика не признавали безоговорочно провозглашенное законом равенство видов доказательств: заключение эксперта зачастую рассматривалось как особый вид доказательств, как "научный приговор" по уголовному делу. Признание обвиняемым своей вины считалось наиболее надежным доказательством.
После Октябрьской революции 1917 г. вплоть до 1922 г. в законодательных актах о судах не содержалась регламентация вопросов доказательственного права. В УПК РСФСР 1922 г. был провозглашен принцип свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению, основанному на рассмотрении всех обстоятельств дела в их совокупности, включено требование обоснования приговора проверенными в суде доказательствами, перечислены виды доказательств, решены другие вопросы доказывания по уголовным делам (ст. 57, 58, 319 и др.).
Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958 г., УПК РСФСР 1960 г. с последующими дополнениями сохранили существовавшие ранее принципы доказательственного права, более детально регламентировали предмет и процесс доказывания, определили понятие доказательства, охарактеризовали виды доказательств и др.
