Рассмотрение хулиганства в исторической ретроспективе как уголовно-правового явления и наказуемого деяния, включая этапы советского и новейшего постсоветского развития России, не позволяет говорить о нем как о явлении, характеризующемся некой новой экономической, социально-культурной или психологической природой. Оно имеет глубочайшие исторические корни, неотделимые от самих оснований существования асоциального поведения личности и преступности в обществе.
Ранние источники российского уголовного права (Русская Правда и др.) и более поздние правовые акты (Артикул воинский Петра I 1715 г. и др.), являя собой результаты развивающегося государственного правотворчества, не разделяют понятий «уголовное преступление» и «проступок»; оставляют широкое поле усмотрению и произволу княжеского, церковного или иного суда; допускают смешение элементов уголовной и гражданско-правовой ответственности; не дифференцируют объект преступления, его элементный состав; допускают применение неправовых, с современной точки зрения, методов следствия и суда, неадекватность содеянного и воздаяния за него.
Царскому Уложению о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., которое действовало вплоть до 1917 г. (в редакциях 1857, 1866 и 1885, 1903 гг.), Уставу о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, 1864 г., как и Уголовному Уложению1903 г., законодательно термин «хулиганство» неизвестен и получает «официальную прописку» только в УК РСФСР 1922 г.
Усматривается процесс постепенного закрепления в законодательстве двух аспектов явления, связанного с понятием «хулиганство»; как противоправные действия в публичных местах, бросающие вызов обществу; как фактор, характеризующий условия совершения других преступлений.
Уголовный кодекс РСФСР, вступивший в действие с июня 1922 г., определил хулиганство как «озорные, бесцельные, сопряженные с явным проявлением неуважения к отдельным гражданам или обществу в целом действия»[3].
После окончания Гражданской войны невиданными размерами стало распространяться хулиганство, что подтверждает даже неполная официальная статистика. Так, в 1924 г. в Астрахани ежемесячно регистрировалось от 140 до 200 случаев хулиганства. Если в 1924 г. в Нижегородской губернии было зафиксировано 411 случаев хулиганства, то в 1925 г. уже 1 827[4]. По данным статистического отдела НКВД, на 10 тыс. человек в РСФСР фиксировалось хулиганских действий, рассматривавшихся как преступные: в 1925 г. – 3,2, в 1926 – 16,7, а в 1927 – 25,2 случаев[5]. По частоте совершения хулиганских действий города далеко опережали сельские поселения. В то время в городах проживало около 17 % населения страны, тогда как из общего числа хулиганских поступков на долю городов приходилось более 40 %[6]. Причины этого явления в первую очередь скрывались в тяжелом социальном наследии предшествующего десятилетия. В то же время немалую роль сыграло и «запаздывание» репрессивной машины государства, долгое время не видевшего в хулиганстве серьезной опасности. Наказание за хулиганство по кодексу 1922 г. было предусмотрено небольшое – всего лишь принудительные работы или лишение свободы на срок до одного года. Несомненно, что такое небольшое наказание не могло оказать значительного влияния на ход борьбы с данным видом преступления. В связи с этим любопытно, что в 1924 г. государство еще более снизило наказание за хулиганские деяния: совершенные в первый раз деяния карались в административном порядке принудительными работами до 1 месяца или штрафом до 50 рублей, а совершенные вторично или носящие злостный характер – лишением свободы до 3 месяцев. Создался парадокс в отношении преступление – наказание: рост первого сопровождался уменьшением наказания за этот вид преступления[7].
Увеличение хулиганства также во многом было связано с началом легальной продажи водки в органах госторговли. В Пензенской губернии за 1925 г. было задержано за пьянство 1 367 человек[8]. Нижегородский губком ВКП(б) отмечал, что начиная с октября 1925 г. в губернии отмечается усиление хулиганства.
Исследование уголовного и уголовно-процессуального закона, истории судопроизводства в России в единстве исторического и логического позволяет утверждать, что хулиганство (в современной терминологии) в тех или иных видах его преследовалось на Руси с древнейших времен: наказания за «буйство», «бесчинство», «озорство» и пр. в публичных местах, общественных собраниях.
С 1961 г., когда в стране было введено новое уголовное законодательство, за 40 лет преступность по абсолютным показателям возросла в 3,2 раза, а коэффициент преступности — в 2,4 раза. В условиях кардинальных изменений в сфере отношений собственности, глубокого имущественного расслоения и массового обнищания населения, обострившихся социальных проблем в период проведения реформ с начала 80-х гг. коэффициенты преступности вдвое превысили показатели предшествующего периода.
Что касается хулиганства, прежде всего уголовно-наказуемого, проявления которого жестко соотносятся с такими факторами, как деструктивный эгоизм субъекта противоправного деяния, выраженная асоциальная направленность, низкий профессиональный и образовательный уровень, алкоголизм, подростковое асоциальное поведение и детская беспризорность, психическая агрессия, снижение ценностных доминант и морально-нравственных императивов, то в период 1980-1995 гг. оно фиксировалось на уровне около 150 тыс. в год (зарегистрированные случаи), в 1996-2003 гг. на уровне 130 тыс. в год, 2004-2007 гг. - менее 30 тыс. За 2008 и шесть месяцев 2009 г.- около 8 тысяч. Если в 1990 г. коэффициент преступности (хулиганство) = 92,5, то в 2008 г. не превысил 15, а за шесть месяцев 2009 г. - порядка 6. На этом фоне вследствие принципиальных изменений ст. 206 УК РСФСР (213 УК РФ), детерминирующих основания криминализации/декриминализации отдельных видов этого социально опасного явления, можно говорить о принципиальной несопоставимости, применительно к криминологическому анализу, данных статистики за соответствующие временные периоды. Делается вывод о необоснованности: социальной, уголовно-правовой, криминологической декриминализации хулиганства Федеральным законом от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ при существенном сужении сферы ранее действовавшей редакции ст. 213 УК РФ. Данное изменение вместе с коррекцией ст. 213 УК РФ Федеральным законом от 24 июля 2007 г. № 211-ФЗ скорее свидетельствует о том, что правоохранительные органы под валом преступности не в состоянии «переваривать неопасные» правонарушения.
Отсюда высокий уровень декриминализации и деликтолизации фактической: непривлечение к уголовной ответственности, освобождение от неё, условно-досрочное освобождение, нечеткая регистрация преступных проявлений, низкий уровень раскрываемости и высокая латентность.
За годы советской власти и в постсоветский период развития России законодателем понятие хулиганства как уголовного преступления многократно уточнялось вместе с вариациями санкций за этот вид преступления; выделен специфический вид административного правонарушения в качестве мелкого хулиганства и, наконец, в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ, а затем Федерального закона от 27 июля 2007 г. № 211-ФЗ закреплено в таком виде в УК РФ1996 г., который представляется одновременно и неоправданным, и неудачным по форме и технике закрепления.
