Во второй половине 19 марта 1942 года

В докладе Хюбнера дальше говорится:

«Вечером 19.3 мы узнали, что недалеко от того места, где мы находились, установлена связь с дивизией, пробивающейся от Новгорода и русские полностью окружены. Эта новость наполнила нас гордой радостью! В это мгновение нам стало абсолютно ясно, что на отдых нет времени, так как русские, насколько мы их знали, не будут расписываться в поражении, а будут яростно контратаковать, поскольку у них ликвидировали пути снабжения А и О, играющие важную роль для всей операции Волховского прорыва. Но они должны встретить нас, стоящих в полной готовности. Еще ночью пришел новый приказ, в котором говорилось, что завоеванные позиции необходимо удерживать при любых обстоятельствах».

19 марта 42 г. незадолго до 17.00 наконец произошла встреча головных частей обеих дивизий. Командование дивизии к этому времени еще, разумеется, ничего не знало об этом. Оно не могло даже знать, что в связи с достижением просеки «Дора» в полосе наступления дивизии, линия фронта дивизии значительно удлиннилась. Как радостно было сознавать, что в этом событии оказала помощь и принимала участие с нашей стороны 5-я рота гауптмана Матцдорфа (2-й полк). Вначале это была только тоненькая ниточка, поэтому была крайняя необходимость подвода новых сил с юга. При этом в общем положении, когда встретились две небольшие группы, еще не произошло никаких изменений.

П./2 батальон Дëрнера принял на охрану участок у просеки «Дора» в южном и юго-восточном направлении, а северный участок П./2 батальона обеспечивал на восток I./1 батальон.

[стр. 266-267. Нужен ли перевод русской листовки для немецких солдат?- В. П. ]

Два этих батальона наступающей группы «Ост» (Фрайтаг) после достижения цели атаки были подчинены полковой группе Борхерта. Вечером полицейской дивизии СС был подчинен также I батальон 76-го ПП численностью 150 человек и на грузовых автомашинах доставлен в лагерь Хëнике.

Тем временем, установили трофеи, захваченные батальоном Дëрнера в отм. 693: 2 тягача, 33 грузовых автомашины, 1 легковая автомашина, 2 мотоцикла, 86 лошадей, 180 винтовок, ручной и станковый пулеметы, 2 миномета, 23 бочки с дизельным топливом, 28 вездеходов, 25 саней, 4 мотосаней, 150 пар лыж. Потери противника составили около 400 человек убитых.

Вечером этого замечательного дня через I АК в полицейскую дивизию СС пришла телеграмма командующего 18-й армией генерала кавалерии Линдеманна:

«Сердечно поздравляю командование и войска с достижением большого успеха, который должен увенчаться уничтожением 2-й русской ударной армии. Все попытки противника разорвать кольцо должны быть напрасны.

Я знаю, что с этой задачей храбрая, испытанная в боях полицейская дивизия СС под Вашим командованием справится».

На флангах между просеками «Фридрих» и «Дора» и вдоль них как самой южной заградительной линии командир роты, между тем, создал «будильную команду». Ни один воинский устав не знает такого понятия. Эта команда была рождена самой ситуацией. В ее задачу входило через определенный промежуток времени поднимать на ноги смертельно уставших бойцов и не давать им засыпать. Ни энергии, ни силы воли у некоторых воинов уже не хватало на этот пятый день атаки, пятую ночь на открытом воздухе, чтобы осознать, что можно замерзнуть. Вырытые в снегу ямы, выложенные еловыми ветками, были одновременно и боевой позицией и небольшой защитой от обжигающего мороза.

Большинство данных об этом дне приведены в боевом донесении наступающей группы «Вест» (Борхерт). Оно было написано гауптманом Хесслером. Из заключительных предложений донесения:

«Неприятельские потери: около 200-300 убитых, 13 пленных

Трофеи: 17 грузовых автомашин, 6 моторных саней, 200-300 винтовок, 1 передок от орудия, 1 мешок с почтой, 500000 патронов (немецких), 100000 снарядов для противотанковых пушек и минометных мин, 1000 артиллерийских снарядов.

Собственные потери: убито 7 унтер-офицеров и солдат,

ранено 14 унтер-офицеров и солдат».

Тщательное изучение радиопереговоров 19 марта 42 года привело к интересному выводу: если бы в решающей заключительной фазе атаки батальон Дëрнера (полицейская дивизия СС) и батальон Матерна (58 ПД) вместо использования осветительных ракет зеленая-белая-красная пользовались бы рациями для переговоров внутри и между батальонами, то встреча наступающих групп состоялась бы проще и, по меньшей мере, на 3 часа раньше, то есть еще днем, а не к наступлению ночи. Возможно многие события пошли бы иначе и барьер к этому времени уже существовал бы давно.

Здесь можно привести следующий анекдотичный случай: обер-ефрейтор Мейер, дивизионный писарь, передавал каждый день ежедневные сводки в корпус. Это он делал без устали с 6.00 утра до поздней ночи. Пред ним лежала стопка бумаг и где-то между передачами ему попал в руки какой-то цветной листок, который он вертел и крутил и все снова изучал.

«Ленинград жив, - пробормотал он про себя, - и в Старой Руссе Буш провалился, солдаты там жрут уже своих лошадей, и Калининский фронт есть, и Центральный тоже». Он еще раз изучил рисунок снарядов, которые все содержали место изготовления: Ростов, Москва, Калинин, Тихвин, Калуга. Потом он громко воскликнул: «Мейер, может и нас нет, и Ивана в котле тоже нет!» «Что это с Вами?» - спросил входя в палатку обер-лейтенант Гюссген. «Здесь, - ответил Мейер ему, показывая новую русскую листовку, и продолжал лекторским тоном, - везде говорят о победах, называют все возможные фронты, только красные забыли о своих братьях там, в котле. Что значит забыли? Они их всех списали! Скоро здесь будет полная лавочка, они там больше не будут воевать, их уже списали!» «Да, это было бы чудесно, - сказал обер-лейтенант Гюссген, посмотрел на него вопросительно и сказал: «Если у вас так пойдет и дальше, Мейер, поезжайте-ка тогда в Дрезден». Осталось только открытым, что он этим имел в виду – военную Дрезденскую школу или сумасшедший дом, республиканскую лечебницу. Но Мейер был не прав в своем предположении – «стратег» всегда должен заглядывать вперед.

Конечно, Мейер поспешил с выводами, так как двумя днями позже, 21 марта, в котел прилетел генерал-лейтенант Власов и расположил как новый командующий свой штаб в охотничьей избушке недалеко от Финева Луга. «Спаситель Москвы» должен был согласно категорическому приказу Сталина стать также «спасителем на Волхове». Прибытие этого человека, которого И. Эренбург назвал как-то «интересным, честолюбивым, но и мужественным человеком», а одна из союзнических журналисток, разговаривавшая с ним после его большого успеха западнее Москвы, определила его как человека, «который умеет сражаться не только мужественно и решительно, но и страстно», вряд ли могло служить признаком сдачи. Все должно было произойти наоборот!

Из показаний пленных можно было узнать, что противник подводит непрерывно свежие силы в Мостки и Любино Поле и к участку на реке Полисть. Значит противник ожидал там продолжения атаки, а не дальше на юг, в стороне от шоссе. Ожидал – это уже в прошлом. Между тем, ему многое стало ясно. Таким образом, выражение «с подводом танков противником надо будет считаться с возможностью прорыва окружения», - обещало в будущем жестокие оборонительные бои.

В дивизионном приказе от 19.3 можно прочитать: «Полицейская дивизия СС обороняет достигнутые линии на западе, юге и востоке, улучшает свое положение и симулирует продолжение атаки против неприятеля на Мостки и Любино Поле, особенно с применением тяжелого пехотного оружия и артиллерии». Но уже несколько часов спустя этот приказ был перекрыт новым приказом по вновь образованной «группе Вюнненберга».