Луис
В понедельник утром, как только я захожу в школу, я вижу Никки, ждущую меня у моего шкафчика.
— Каковы мои шансы на то, что я смогу убедить тебя сменить работу? — спрашивает она меня.
Она говорит это так, как будто я могу найти другую работу по щелчку пальцев.
— В чем проблема, chica?
— Проблема в том, что я не хочу, чтобы мои друзья интересовались тем, откуда мы знаем друг друга, или думали, что между нами есть что-то... чего между нами нет.
— Тебе не все равно, что думают другие?
— Мне не все равно, — отвечает она. — Все знают, что у меня нет парня и что я не хочу его заводить.
Я смеюсь.
— Кто тогда тот парень, с которым ты была в бассейне в субботу вечером?
— Хантер — просто друг. — Она скрещивает руки на груди, при этом неплохо имитируя нашу преподавательницу по химии. Все, что ей еще нужно, так это взгляд, плавящий метал.
— Так ты просто перепихиваешься с теми, кто не является твоим парнем? Ничего себе, — говорю я.
— Я не перепихиваюсь.
Марко засовывает свою голову между нами.
— Да, Никки, перепихиваешься. У меня информация из первоисточника. — Он шлепает меня по груди тыльной стороной ладони. — Но ей нравится называть это «заниматься любовью». Разве не правда, puta[18]?
— Прекрати, чувак, — говорю я Марко серьезным тоном, но когда я смотрю в его налитые кровью глаза, вижу, что он пьян.
— Чего это я должен прекращать? — Марко обвивает рукой Никки и насмешливо целует ее в щеку. Она и бровью не ведет. — Нашей Никки нравится поразвлечься, разве не так, малыш?
Она кривится. Я отталкиваю его от нее и говорю ему:
— Чувак, серьезно. Не будь pendejo[19].
В ту же секунду Никки убегает вперед по коридору и исчезает из виду.
— С тех пор, как мы расстались, все, что она делает, так это тусуется с богатенькими белыми. Ей не помешает напомнить, каково это — быть с латинским жеребцом, — говорит Марко.
Я беру книги из шкафчика и направляюсь в класс.
— Тебе следует пойти домой и выспаться, чтобы то, чем ты сейчас накачан, выветрилось.
— Нужно быть в школе, — отвечает он. — Если пропущу, мне не разрешат принять участие в отборе для команды по футболу.
Пробы для футбольной команды сегодня и завтра после школы. Футбол не был очень популярным спортом в Флатайрон Хай, но в Фейрфилде, видимо, это большое дело, потому что все только об этом и говорят. Даже несколько девчонок собирались смотреть, как парни будут пробоваться.
Я не видел Никки до конца дня, до химии.
Она стоит у лабораторного стола напротив меня.
— Как дела? — спрашиваю я. Она не отвечает. — Марко не серьезно говорил это сегодня утром.
— Он был серьезен. Вы, парни, все одинаковые. Оставь меня в покое.
— Почему Никки так меня ненавидит? — спрашиваю я Дерека.
Он смеется.
— Никки ненавидит всех парней, напоминающих ей Марко. Ты мексиканец, он — мексиканец... и хуже того, вы друзья. Этим все сказано.
— Значит она предпочитает таких, как Хантер?
Он качает головой.
— Не спрашивай меня. У меня в моих отношениях проблем хватает; последнее, чего я хочу, так анализировать чьи-то еще.
Пока мы ждем инструкций от Питерсон, Дерек и я начинаем готовить лабораторный стол к использованию.
— У тебя когда-нибудь была девушка? — спрашивает он меня.
— Серьезной… не было, были те, которые не длились больше пары месяцев. — Я встречался с девчонкой, когда жил в Мексике, но я не нравился ее родителям. Они говорили, что не хотят, чтобы их дочку видели с каким-то бедняком. Поспорю, если бы ее родители знали, что я снова живу в США, они бы локти себе кусали по поводу нашего расставания. Получить билет в одну сторону в Штаты, не пересекая границу, как какой-то беглец, это как выиграть в лотерею.
— Наша компания собирается посмотреть на тебя на пробах по футболу, — говорит Мариана, наклонившись через лабораторный стол. — Я слышала, что ты идешь.
Никки фыркает.
— Первый стол, я слышу разговоры, — кричит Питерсон с другого конца комнаты. — Вы хотите четыре наказания? А то у меня есть несколько запылившихся листовок в моем столе. Вы знаете, как я ненавижу пыль.
После последнего звонка мы с Дереком направляемся в раздевалку. Во время проб социальные различия размыты. Тренер определяет меня и Марко в одну команду, и мы превосходим всех. Другая команда не может забить даже одного гола. Джастин Дуган, который оказывается нашим вратарем, толкает меня сзади, когда я становлюсь близко к нашей сетке, чтобы блокировать мяч.
— Какого черта, Дуган. Если ты не заметил, мы в одной команде.
— Ой, — говорит он с сарказмом, потом протягивает руку так, чтобы любой наблюдающий подумал, что он собирается помочь мне встать.
— Ты родился придурком?
— Заткнись Фуэнтес. Мы можем быть в одной команде, но мы никогда не будем в одной лиге.
Дерек встает позади меня.
— Дуган, отвали.
— Все нормально, — говорю я Дереку и игнорирую Дугана все оставшееся время.
Под конец тренировки все ребята идут к лавке с хот-догами в квартале от школы. Дарек занят всю дорогу. Он достает свой телефон и начинает набирать смску, через минуту мы забираем свои хот-доги и садимся.
— Ты давно встречаешься с Кендалл? — спрашиваю я его.
— С лета, — отвечает он. — Она не доверяет мне. Она думает, что я собираюсь обмануть её и найти кого-то ещё, если мы пойдем в разные колледжи. — Он хватает жареную картошку. — Ты знаешь, я люблю её. Я даже не могу представить себя с кем-нибудь другим.
— Она знает, что ты серьезен в отношении нее?
— Черт, Луис, я говорю ей это все время. Никки забивает ей голову негативом и сомнениями с тех пор, как мы начали встречаться. Не пойми меня неправильно... Я считаю Никки клевой, но она думает, что все мы хотим трахнуть как можно больше девчонок. Я мечтаю, чтобы у неё появился парень, и тогда бы она расслабилась.
Он кивает в мою сторону.
— Ты бы встречался с ней?
Я думают о злющем отношении Никки, смешанным с ее тонкой уязвимостью, которая заинтриговывает меня так, что этому нет предела. У нее также охренительно красивое тело, которое вызывало у меня больше, чем несколько фантазий. Я боюсь того, что если я приглашу её на свидание, я не захочу отпустить её. У меня есть план, и он не включает в себя быть привязанным к девушке.
— Так ты бы встречался с ней, или как? — спрашивает Дерек снова.
— Я бы встречался с ней, — соглашаюсь я.
— Я предложил Кендалл пойти ко мне на лодку в следующие выходные. Ты должен пойти с нами... Я скажу, чтобы она привела Никки.
— Никки не пойдет, если узнает, что я буду там, — говорю я ему.
— Оставь это мне.
Незнакомый парнишка проходит мимо нас.
— Привет, Бен! — говорит Дерек.
Паренек машет в ответ и направляется в игровой зал на другой стороне.
— Это Бен Круз, брат Никки, — объясняет Дерек. — Он восьмиклассник и полностью замкнут, если ты не играешь в игры.
— Игрок, да? — говорю я.
— Да.
Я бреду в игровой зал после того, как заканчиваю есть, и большинство парней уходят.
Бен играет в какую-то инопланетную стрелялку.
— Ты брат Никки, правильно? — спрашиваю я, прежде чем он засовывает другой жетон в прорезь.
Он смотрит на меня, затем возвращается к игре.
— Я Луис Фуэнтес.
Он начинает расстреливать инопланетян.
— Я знаю тебя. Ты брат Алекса.
— Откуда ты знаешь?
Он пожимает плечами.
— Фотографическая память, наверное.
Геймеры любят, когда с ними разговаривают на их языке.
— Ты когда-нибудь играл в Варкрафт?
— Конечно.
— У них немного стремная графика. — Я играл в Ворлд оф варкрафт, но бесплатный период кончился, а ежемесячную плату я бы вносить точно не смог. — Но классная игра, — говорю я ему.
Когда он узнает, что я играл в Ворлд оф варкрафт, его лицо загорается.
— Я играл в неё два года, — говорит он. — Я проектирую свою собственную игру с клевой графикой и с уровнями, как в Варкрафте. Никого это не волнует, кроме геймеров. Я показал бы её тебе... — Он колеблется. — Но ты, наверное, не захочешь пойти ко мне домой.
— Почему нет?
— Потому что, я ботаник-восьмиклассник, а ты старшеклассник, который ходит с крутыми ребятами и спортсменами. Кроме того, я слышал, как моя сестра говорила своим друзьям, что ты придурок.
Марко кричит:
— Эй, Луис. Мы идем тусоваться в дом Хуана. Пошли с нами, я дам тебе прокатиться.
Бен застывает, как только голос Марко звучит в воздухе. Бедный парень до смерти боится Марко. Это из-за Никки? Или у Бена и Марко были проблемы в прошлом?
— Я собираюсь остаться здесь, — говорю я Марко.
Он смеётся.
— Ок. Но, когда тебе надоест играть с ботаниками, позвони мне.
Бен притворяется, что не слышит обидных слов. Мы разговариваем о сетевых играх и простых традиционных. Проходит немного времени, прежде чем Бен настаивает на том, чтобы мы пошли к нему домой и он показал мне ту игру, над которой работает и которая будет сочетать в себе и то, и другое. Парнишка так воодушевлен, как, думаю, я не был бы, свались на меня сейчас бесплатная Камаро. Проследовав за Беном к их дому, я оказываюсь впечатлен. Внутри каждая комната отделана странными линиями и цветовыми гаммами.
А компьютерная комната украшена темой джунглей, в комплекте с чучелом тигра в углу.
У Бена огромный навороченный компьютер с монитором, похожим на экран телевизора. Могу поспорить, все это стоит около четырех штук.
Бен объясняет правила игры, которую он создает. Я выбираю роль победителя драконов, и моей миссией становится убийство огромного дракона, охраняющего принцессу. Посреди моей битвы дракон замирает. Бен забирает у меня джойстик.
— Надо исправить эту ошибку, — говорит он. Я пытаюсь помочь ему, но компьютерное программирование не самая сильная моя сторона.
— Что ты тут делаешь? — спрашивает Никки, заходя в комнату.
— Играю в видеоигры с твоим братом.
— Он восьмиклассник, — говорит она.
— Ну и что? Луис — геймер, — говорит Бен с гордостью. — Как и я. Мы, геймеры должны держаться вместе.
Никки смеётся надо мной.
— Луис не геймер, Бен. — Она фыркает от раздражения и выходит из комнаты.
— Я скоро вернусь, — говорю я Бену и следую за Никки. Она направляется к лестнице, но я хватаю ее за локоть и заставляю посмотреть на меня. — В чем твоя проблема?
— Ты мне не нравишься.
— Ты даже не дала мне шанса.
Она смеется.
— Мне это не нужно. Ты слишком дерзкий для своего же блага.
— Это прикрытие для моей чрезвычайной неуверенности в себе в отношении тебя. Может, если бы мы поцеловались, то проверили бы, существует между нами химия или нет.
— Только один поцелуй?
Я киваю.
— Ты не знаешь, что упускаешь.
Она сокращает между нами расстояние и, перед тем, как мой мозг успевает понять, что происходит, Никки хватает меня за волосы на затылке и притягивает к себе так, что наши губы почти соприкасаются.
Вот вам и адреналин раш.
— Ты целуешься только губами? — шепчет она, и прикасается своими к моим. — Или ты любишь чем-то это разнообразить? — Ее язык проскальзывает между моих губ и двигается в медленном, чувственном ритме, от которого в моем сознании возникают картинки, изображающие нас вместе в более интимной обстановке.
Я держу руки по швам, позволяя ей управлять ситуацией. Это означает, я все еще себя контролирую, даже при том, что поцелуй контролирует он. Уверен, она просто играет со мной, пытаясь завести и кинуть после.
Я непоколебим. К тому же, думаю, это она, кто сейчас теряет весь контроль.
— Мне точно нравится разнообразие. — Я провожу своим языком по ее. Он горячий и влажный и ощущение просто сногсшибательное. Она издает тихий стон, который, я могу поклясться, звучит, как «О, Луис», и в этот момент контроль покидает и меня.
Никки сама по себе адреналин раш. Я отстраняюсь и нежно беру ее порозовевшую щеку в руку.
Мы просто смотрим друг на друга.
— Что ты делаешь? — спрашивает она.
— Смотрю на тебя. Между нами существует огромная химия, не так ли?
— Не-а, — она не разрывает контакт, надеясь, что это я первым отведу глаза. И когда я этого не делаю, она делает шаг назад и расплывается в огромной, наглой улыбке. Она цокает языком и качает головой. — Прости, Луис, но тебе необходимо немного практики. Движения твоего языка были немного неуклюжими. Это было неплохо. У тебя есть потенциал, но, очевидно, мы просто несовместимы.
Ошарашено стоя там, я думаю о том, что эта девчонка — ведьма, а не ангел. Она точно заколдовала меня, и я практически готов умолять ее дать мне шанс попробовать еще раз — сейчас. Это не было всего лишь нормально, и движения моего языка совсем не были неуклюжими. Я часто с девчонками целовался. С множеством девчонок. Никто никогда не жаловался.
Когда я смотрю в её глаза, и её взгляд встречается с моим, в нем что-то есть. Это бесспорно.
Никки вытирает губы тыльной стороной руки.
— Не смей никому говорить, что мы целовались.
Почему? Потому что я бедный мексиканский парень, и после Марко единственные парни, которые достойны её, имеют пятидесяти долларовые купюры, которыми они размахивают вокруг, как бумагой?
Бен входит в комнату и спрашивает:
— Что вы здесь делаете, ребята?
— Ничего, — говорит Никки.
В то же самое время я произношу:
— Мы с твоей сестрой просто целовались.
