Дела Богов

В заключение, прощаясь с людьми, я хотел бы присмотреться к не­скольким странным теням, постоянно присутствовавшим на стенах моей пещеры. Точнее, падавшим на воды морей Науки во время моего путеше­ствия. Они были столь огромны, что я вижу их, лишь окидывая единым взглядом расстояние в четыреста лет. И тогда, когда это мне удается, я вне­запно понимаю, — то, что казалось мне лишь мрачностью самого простран­ства, шевелилось, двигалось и меняло очертания!..

Озноб пробегает по моему позвоночнику, когда я осознаю это, потому что ОНО живое и неимоверно огромное! Мое сознание с трудом может вместить это откровение и совсем не имеет сил вынести его. Ведь ОНО на­блюдало за мной, пока я делал свое дело, и возможно, наблюдает прямо сейчас...

Вспомните, как вам доводилось наблюдать за муравьями. Видели ли они вас? Да, и даже нападали, когда вы вмешивались в их дела. Но именно когда вмешивались. Ведь и Илиада описывает, как герои сражаются с Богами под Троей. Видели ли они вас, когда вы просто наблюдали? Или же их мир всего лишь становился сумрачнее, потому что нечто затмевало солнце?

И еще одно наблюдение занимает меня. Как соотносятся между собой наши скорости? Вот я наблюдаю за муравьями и вдруг замечаю, что один из них заметил меня. Я делаю шаг в сторону и вижу, что он потерял меня из виду. Наверное, он считает, что я движусь очень быстро.

Но я всего лишь шел через лес к железнодорожной станции, до которой еще пять километров. И это — очень быстро — всего лишь один шаг. И значит, с точки зрения моих целей, это очень, очень медленное продвижение.

Время течет для нас совсем по-разному. То, что для меня очень быстро, для живущего тысячелетия или вечность — очень медленно. Но это странная медленность, потому что при этом это очень, очень быстро. Гораздо быст­рее, чем могу я. Просто поглядите на облака. Как они медленно плывут по небу, но как быстро проносится по земле их тень!

У больших существ — большие расстояния и большие свершения. По­этому они очень быстро делают очень медленные дела.

Вот и тень, которая покрывала мир Науки, была очень медленной, но если глядеть на ее движения с большого расстояния и времени, можно по­нять, что она делала. Вернее, что делал тот, кто ее отбрасывал. А кто это был? Думаю, сама Наука. Естественно, она, потому что тени эти есть движе­ния мысли, шевелившейся в научном сообществе на протяжении несколь­ких веков. Какой мысли?

Вглядитесь. Я смог найти всего несколько твердых оснований всей на­уки о сознании. Четыреста лет сознание рассматривается то как процессы, то как содержания. И это противоречие неизбывно. Решить эту задачу пыта­лись просто: избирали одно и отказывали второму в праве на существование. Но противоречие дожило до нашего времени и продолжает быть основным

Дела Богов

вопросом науки о сознании. Более того: оно все отчетливее ощущается об­щенаучной задачей, которую необходимо решить.

Проще говоря, необходимо стало найти такую вещь, которая могла бы совместить в себе обе эти грани. А они настолько не совмещались, что уже полвека наука о сознании кипит идеей междисциплинарных исследований. И даже физики, тяжелая артиллерия Науки, разворачивают последнее время свои жерла в этом направлении, В конце концов задача должна быть решена!

Что же было до этого штурма? Множество простых ученых, муравьев научного муравейника, столетиями писали, спорили и творили что-то о со­знании. И все это наверняка неверно, раз битва продолжается. Да и не могут быть верными рассуждения до тех пор, пока их исходное основание раско­лото и никак не хочет восстанавливать единство. Если глядеть на эту битву с человеческой точки зрения, то она разворачивалась очень, очень медленно. Целые жизни уходили на то, чтобы обсосать со всех сторон какое-нибудь из предположений. Возникали школы мысли, лилась кровь в научных револю­циях и религиозных войнах, менялись поколения прежде, чем другие ученые создавали школу, которая обсасывала противоположное предположение.

Исследовали, спорили, горячились, обижали друг друга, совершали подлости, обретали озарения, умирали и рождались заново... И всегда счита­ли, что это была их личная, свободная воля избирать ту или иную сторону в споре.

Но вся эта фантастическая жизнь клокотала лишь там, где великая тень Богини прикрывала землю от смертоносного излучения безжалостной Все­ленной. Богиня, сидящая в тихой задумчивости на придорожном камне, оты­мала руку от своего лба, и беспощадный свет Разума выжигал ее неверное предположение о природе сознания. Вместе с ним выгорала и соответствую­щая школа, которая подобно бледной поросли подвалов, успела разрастись в тени ее величественной руки.

Она опиралась подбородком на другую руку и начинала неспешно сле­дующую долгую мысль. И тут же в появившейся тени пробивались ростки новой школы...

На обочине бесконечно огромной и бесконечно древней дороги, веду­щей из Неведомого в Неведомое, на миг задержалась и присела на придо­рожный камень Богиня. Она прервала свое путешествие, потому что хочет понять, что такое сознание, которому было предназначено каким-то изна­чальным замыслом нечто чрезвычайно важное. И понять его можно созерца­нием, раз Богиня созерцает его.

Богиня созерцает. А в ее тени, упавшей на нашу Землю, расцветают новые виды призрачной жизни. Призрачной, потому что они всего лишь содержания ее мыслей. Когда Богиня продолжит свой путь, на Земле исчез­нет Наука...

А мы? Мы останемся. Ведь мы были и до того, как она посетила наш дом. А пока мы наслаждаемся дурманящей тенью, грезим о разуме, изобилии и демократии... А в это время наши покинутые тела, в наркотическом трансе, воплощают тончайшие движения ее сознания. Но что такое сознание?

Итоги