Любви познанье
Бархатом укутывает ночь:
Тени на стене, свечей мерцанье…
Ты меня согрей своим дыханьем,
Невозможным счастьем обесточь.
Шелестят минуты. Стон и боль
Ночь пронзают клекотом орлиным –
Боже, дай познать себя любимой!
Любящей себя познать позволь!
И, молитву к небу вознося,
Я, почти не веря в искупленье,
Замираю в сладком исступленьи,
Пламя свеч дыханием гася.
… Умывает розовый рассвет,
Гасит звезды, трогает ресницы:
Боже, неужели только снится
Тонкий профиль, милый силуэт?!
И, молитву к небу устремив,
Я, почти не веря в близость счастья,
Поцелуем трогаю запястья,
Пробуждая к жизни сладкий миф.
На Сахалин!
Крепкий, среднего росточка,
Он из многих, но один:
Вот решил: служить – и точка!
И рванул на Сахалин.
Военком (видать, из наших),
Паренька зауважал –
На прощанье Паше даже
По-отцовски руку сжал.
Вытер мамину слезинку,
Чемодан упаковал,
Чмокнул в нос сестру Полинку,
Сел в такси – и на вокзал!
«До свиданья, милый город!» -
Убаюкивал вагон,
Необъятные просторы
Замелькали из окон.
Эх, Россия: лес да горы,
Степь бескрайняя, поля –
Резво мчится поезд скорый:
Здравствуй, русская земля!
Вот она – граница мира!
Сопки, сопки, ширь, вода,
Четким, профильным пунктиром
В море движутся суда.
Здесь – граница. В каждом сердце.
В каждом доме – как порог.
В унисон грохочут берцы –
Плац спиной под ноги лег.
Он недрогнувшей рукою
Автомата сжал ремни…
Шепчет матушка спросонья:
- «Боже, сына сохрани!»
Опять зима.
- «Опять зима!» Ты скажешь: «Время года!»
Неправда – состояние души.
На вьюжную, сварливую погоду
Ты не греши, любимый, не греши.
Топи камин. Зажги тихонько свечи,
Согрей бокал с малиновым вином,
Накинь мне шаль на зябнущие плечи,
Как в мелодраматическом кино.
Ах, сколько зим отвьюжило-отпело
В заиндевелых звонких проводах,
- Накрой меня горячим, сильным телом –
Забудем о мелькающих годах!
И пусть по-пастернаковски растает
На платье капля воска – сладкий грех,
Осудит тот, кто сладости не знает
Февральских поэтических утех.
Бессонница.
Привет, бессонница! На пару
Давай на кухне посидим!
Заварим чай, возьмем гитару,
Боль старых ран разбередим.
А не распить ли нам, подруга,
С тобой бутылочку винца? –
Ты посмотри, какая вьюга
Забесновалась у крыльца!
Припомним прошлые обиды,
Тревоги переворошим,
Фотоальбом, видавший виды,
Перелистаем от души!
Возьмем по пятой сигарете,
Опустошим до дна бокал,
А на рассвете, на рассвете
Развеем сумрак по углам.
Придет наутро отрезвленье,
И все покажется таким
Почти не стоящим значенья,
Что все бессоннице простим!
По нам – оно невыносимо,
И ничего нелепей нет,
Чем в одиночестве, спесиво
Купаться в дыме сигарет!
Далекий мой! Начнем сначала?
Забудем, вспомним, воскресим?
С тобой бессонницу на пару
В ночном окошке погасим!
Поэма.
Полон сил, добротно снаряжен,
Миг удачи зорко поджидая,
Молодой охотник шел на гон,
Рыхлый снег уверенно взметая.
Но, увы, сегодня не везло –
Впрочем, он совсем не огорчился:
Лихо одолев высокий склон,
Удальски к реке большой скатился.
И – застыл. И – замер, чуть дыша,
Оглушенный дивной красотой:
Чудо, как мила и хороша,
Возвышалась роща над рекой!
Мост, соединивший берега,
Санная, набитая дорога,
Скованная льдинами река,
Солнце над горушкою пологой.
И, как будто кто-то торопил,
Лыжами, по-свадебному снежно,
Он любимой имя начертил
Вдохновенно, радостно и нежно!
Родилась поэма на снегу –
Небеса, небось, ее читали:
Молодой охотник на бегу
Рукавицу выронил случайно.
Вчитывался-щурился закат,
А потом луна чуть подсинила
Снежный, удивительный трактат
С именем коротеньким «Марина».
Все прочли его: и стар, и млад,
И рядили местные старухи:
- «По -всему, видать, дела на лад –
Выдь девчонке вскоре в молодухи!»
Как сияли светом их глаза;
В них стояла слез святая мудрость,
И читала имя егоза,
Будто несусветную премудрость.
Толи их пророчество сбылось,
Толи небеса прочли признанье –
А охотник вскорости увез
Из деревни юное созданье.
С той поры оно так повелось:
Разрешать сердечную дилемму
Многим по примеру довелось,
Сочиняя снежную поэму.
Смело выходила из-под лыж,
