Совместные действия как следствие классового интереса

Согласно нашей терминологии, фактором, создающим «класс», вне всяких сомнений выступает экономический интерес. Действительно, только экономические интересы вовлечены в бытие «рынка». Тем не менее понятие «классовый интерес» вряд ли является таковым. Даже в качестве эмпирического понятия оно двусмысленно постольку, поскольку «классовый интерес» познается посредством отнесения к тому, что не есть фактическое устремление интересов, с определенной долей вероятности вычлененных из классовой ситуации и приведенных к «среднему» знаменателю. Действительно, классовая ситуация и со­путствующие ей факторы остаются теми же самыми, хотя устремление интересов каждого отдельного рабочего, к примеру, может варьироваться очень широко, а это зависит от того, в какой степени — низкой, средней или высокой — его формальная квалификация соответствует реально выполняемому заданию. Точно так же устремление интересов может варьироваться в соответствии с тем, в какой степени совместные действия участников «классовой ситуации» отвечают общим чаяниям. Гак, «профсоюзы» выросли из классовой ситуации, в которой индиви­ды не получили того, на что надеялись или что им было обещано. Совместные действия относятся к тому типу действий, которые ориенти­рованы на ощущение принадлежности людей к единому целому. Социетальные действия, с другой стороны, ориентированы на рационально мотивированное согласие интересов.) Зарождение социетального или паже совместного действия из общей классовой ситуации никак не яв­ляется универсальным феноменом.

По своим последствиям классовая ситуация может закончиться воз­буждением сходных реакций, которые, согласно нашей терминологии, нельзя называть «массовыми действиями». Но это не единственное последствие. Часто из такой ситуации рождается совместное действие. К примеру, так называемое ворчание рабочих известно из древневос­точной этики: таково моральное недовольство поведением мастера по отношению к рабочим, которое по своему практическому значению, ве­роятно, было эквивалентно распространенному в позднеиндустриальную эпоху явлению, известному под именем «замедления» (сознатель­ное ограничение трудовых усилий), возникшему в результате молчаливого сговора пролетариев. Вероятность, с какой из «массовых действий» членов одного класса рождаются «совместное действие» и, воз­можно, «социетальное действие», определяется общими культурными условиями, особенно интеллектуальными. Это зависит также оттого, до какой степени обнаружили себя противоречия, особенно — в какой степени стала прозрачной связь между причинами и последствиями «классовой ситуации». «Классовое действие» (совместное действие членов одного класса) никоим образом не рождается разницей жизнен­ных шансов. Условия и результаты классовой ситуации по-разному осознаются людьми. Только тогда может ощущаться противополож­ность жизненных шансов, и то не как абсолютная данность, а как ре­зультат, проистекающий из 1) конкретного распределения собствен­ности или 2) структуры конкретного экономического порядка. Такое, наконец, возможно лишь в тех случаях, когда реакция людей на клас­совую структуру принимает форму не импульсивного и иррационально­го протеста, но форму рационального взаимодействия. «Классовые си­туации», относимые к первой категории, особенно наглядно проявля­ется в античных и средневековых городах, там, где судьба улыбалась тем, кто добился успеха, монополизировав торговлю промышленными и пищевыми продуктами в данном районе. То же самое происходило, при определенных условиях, в аграрном секторе в самые разные исто­рические периоды, когда сельскохозяйственные ресурсы подвергались чрезмерной эксплуатации ради получения прибыли. Самый важный ис­торический образец второй категории представлен классовой ситуа­цией у современного «пролетариата».

Типы «классовой борьбы»

Любой класс может быть носителем одной из бесчисленных форм «классового действия», но это не обязательно должно происходить. В любом случае сам по себе класс не конституирует сообщество. Считать, что «класс» имеет тот же смысл, что и «сообщество», значит искажать данное понятие. Простейший факт, помогающий лучше понять истори­ческие события, заключается в следующем: индивиды, находящиеся в одной и той же классовой ситуации, при массовом действии проявляют среднетипичные реакции на экономические стимулы. Этот факт не дол­жен служить поводом к научным спекуляциям о «классе» и «классовых интересах», что зачастую происходит в наше время. Классическим при­мером является выражение одного талантливого автора о том, что ин­дивид способен заблуждаться по поводу собственных интересов, но «класс» никогда не ошибается по поводу своих интересов. Даже если классы как таковые не являются сообществами, тем не менее классовые ситуации возникают на базе коммунализации. Совместное, или комму­нальное действие, формирующее классовую ситуацию, тем не менее не является базисным взаимодействием членов одного и того же класса; оно является взаимодействием индивидов, принадлежащих к разным классам. К совместным действиям, непосредственно детерминирующим классовую ситуацию рабочего и предпринимателя, относятся: рынок груда, рынок потребительских товаров, капиталистическое предпри­ятие. В свою очередь, существование капиталистического предприятия предполагает, что существует очень специфическое совместное действие и что оно специфически структурировано для защиты частной собственности на производимую продукцию, а кроме того, и это еще важ­нее, для защиты власти индивидов, которые, в принципе совершенно свободно, распоряжаются средствами производства. Существование капиталистического предприятия обусловлено специфическим типом "легального порядка". Любая разновидность классовой ситуации, особенно если речь идет о власти над собственностью, в наивысшей степени проявит свои сильные стороны только тогда, когда по возможности эли­минированы все другие факторы, детерминирующие взаимоэквивалент­ные отношения. В таком случае наибольшую важность приобретает ис­пользование в рыночных условиях власти над собственностью.

«Статусная группа» — та вещь, которая может помешать полному осуществлению рыночных принципов. В данном контексте она представляет для нас интерес только с этой точки зрения. Перед тем, как в общих чертах мы рассмотрим статусные группы, сделаем уточняющие примечания об антагонизме «классов» в нашем понимании... Борьба, в которой весьма эффективна классовая ситуация, прогрессивно переме­щалась от потребления кредитов вначале к конкурентной борьбе на рынке товаров, а затем к «войне за цены» на рынке труда. «Классовая борь6a» в античные времена — в той степени, в какой она была истинной борьбой классов, а не борьбой между статусными группами, — первоначально велась крестьянами-должниками, а, возможно, также ре­месленниками, которым угрожала долговая кабала, вступившими поэтому в борьбу с городскими кредиторами. [...] Борьба продолжалась на протяжении всей античности и в средние века. Лишенные собственности сообща выступили против тех, кто реально или предположительно был заинтересован в создании дефицита хлеба. Борьба постепенно рас­ширялась, вовлекая всех тех, для кого предметы потребления играли первостепенную роль в образе жизни и в работе, которая заключалась ручном ремесле. Таковой была начальная фаза спора по поводу заработной платы в античности и средневековье. Он еще сильнее разгорелся в наше время. В более ранний период этот спор играл второстепенную роль в сравнении с восстаниями рабов и борьбой на рынке товаров.

Античные и средневековые неимущие протестовали против различ­ного рода монополии, преимущественного права на покупку, скупку то­варов, которые перехватывались по дороге к рынку с целью незакон­ного повышения цен, припрятывания товаров и отказа сдавать их на рынок с целью повышения цен. Сегодня центральный вопрос — уста­новление цены на труд.

Подобные изменения выражены борьбой за доступ на рынок, за гос­подство на установление цен на продукты. Такого рода бои происходили прежде между купцами и рабочими в системе домашней промышлен­ности в переходный к современности период. Поскольку это достаточно общее явление, мы должны напомнить, что классовый антагонизм, обу­словленный рыночной ситуацией, обычно бывал самым острым между теми, кто реально и непосредственно участвовал в качестве оппонентов в «войне за цены». Ими являлись не рантье, акционеры или банкиры, страдавшие от недостатка воли у рабочих, но почти исключительно про­мышленники и бизнесмены, которые непосредственно противостояли рабочим в «войне за цены». Подобное происходит вопреки тому оче­видному факту, что «незаработанные» деньги чаще оседали в сундуках рантье, акционеров и банкиров, нежели в карманах промышленников и бизнесменов. Такое положение дел очень часто оказывалось решаю­щим фактором в создании классовой ситуации, которая играла значи­тельную роль при формировании политических партий. Примером яв­ляются различные виды патриархального социализма и попытки, по крайней мере, раньше, статусных групп, не имеющих прочного поло­жения, создать союз с пролетариатом, чтобы объединение выступить против «буржуазии».

Статусные почести

В противоположность классам статусные группы являются нор­мальными сообществами. Правда, в большинстве своем они аморфны. В противоположность чисто экономически детерминированной «клас­совой ситуации» мы понимаем под «статусной ситуацией» любой ти­пичный компонент жизненной судьбы людей, который детерминирован специфическим, позитивным или негативным, социальным оценивани­ем почести. Такая почесть может обозначать любое качество, оцени­ваемое большинством людей, и, конечно же, оно тесно связано с клас­совой ситуацией: классовые различия самыми разнообразными спосо­бами связаны со статусными различиями. Собственность как таковая не всегда признается в качестве статусной характеристики, но в течение времени она проявляла себя таковой, причем с удивительной регуляр­ностью. В экономике соседской общины очень часто самые зажиточные люди становились вождями, что означает всего лишь проявление к ним уважения. К примеру, в так называемой современной чистой демокра­тии, которая означает такой порядок, при котором никто не имеет уза­коненных привилегий, случается, что партнера по танцам выбирают из среды своего же класса. Сообщения об этом поступили из небольших шведских городов. Однако статусная почесть не обязательно связана с "классовой ситуацией". Напротив, статусная почесть, и это нормаль­ное положение дел, находится в четкой оппозиции всему, что связано с собственностью.

И имущие, и неимущие могут принадлежать к одной и той же ста­тусной группе, и часто это имеет весьма недвусмысленные последствия. Видимое «равенство», создаваемое социальным оцениванием, с точки зрения долговременной перспективы ненадежно. «Равенство» стату­сов среди американских «джентльменов», к примеру, выражено тем фактом, что за пределами той субординации, которая определена раз­личными функциями «бизнеса», встретившиеся на вечеринке в клубе зa игрой в карты или биллиард «шеф» и его «подчиненный» обраща­ются друг с другом как равные. Непризнание того, что люди от рожде­ния имеют равные права, оценивается негативно. Считается отврати­тельным поступком, когда «шеф» свысока дарит «подчиненного» своей благосклонностью, всячески подчеркивая разницу «позиций». В то же время шеф-немец не боится причинить себе вред, выказав свои истин­ные чувства. Такова одна из главных причин того, почему в Америке немецкая форма «дружеского общения между людьми одного круга» не получила той популярности, какую приобрели чисто американские формы клубного общения.