Нации в политическом измерении

 

Основные подходы в трактовке наций

Специфическим субъектом политики, придающим процессам формирования и распределения государственной власти исключительную сложность и своеобычность, является нация. Связанные с нею образы Отечества, Родины, патриотизма присутствуют сегодня в требованиях практически любых – левых или правых – партий, инициируя существенные изменения в политических процессах. В то же время, как показал практический опыт, характер формулируемых в данном аспекте целей, а также осознание способов их достижения непосредственно зависят от понимания нации как специфической общественной группы.

Исторически термин «нация» (от лат. nascor – рождаться) использовался еще в Древнем Риме для обозначения небольших народностей. При этом он применялся наряду с термином греческого происхождения «этнос», обозначавшим племя (общность людей), объединенных родством, внешним сходством, языком и территорией. Впоследствии «нация» в основном стала употребляться для характеристики результата слияния нескольких этносов, произошедшего в результате миграции, захвата территорий или объединения земель. Но такой подход к трактовке термина «нация» не остался единственным, сохранив и в теоретическом, и в практическом отношении многозначность его употребления. В разных ситуациях термин «нация» может означать и этническую общность, и все население государства, а в английском языке он может еще и характеризовать государство. Такое положение привело к тому, что в трудах некоторых современных научных школ и даже международных документах понятия «нация» и «этнос» используются как синонимы.

Современное, специализированное понимание нации сложилось в конце XVIII в. в связи с получившим политическое значение во времена Великой Французской революции требованием государственного суверенитета и начавшимся процессом формирования национального самосознания. Революционеры называли себя патриотами, и с тех пор слово «родина» (лат. patria) стало символом нации, которая стала непосредственно связываться с государственностью и гражданской идентичностью. Это особое проявление чувства общности, возникшее в раннебуржуазную эпоху, впоследствии обогащалось новыми смыслами под влиянием процессов формирования национальных государств, национально-освободительной борьбы и распада колониальной системы, перекройки границ в расселении этносов на разных континентах.

Одновременно наряду с развитием теоретических представлений, признающих нацию в качестве специфического и весьма важного политического актора, в научной мысли сложилась и традиция истолкования ее как порождения обыденного сознания, не только не проясняющего, но и запутывающего анализ реальных политических процессов. Например, К. Поппер полагал, что «нации, расы, лингвистические группы» представляют собой «чистый вымысел», не имеющий научного и политического значения. Его последователи, в частности К. Вердери, также считают, что использование этого понятия в научном анализе весьма затруднительно. Такого же мнения придерживается и группа российских ученых (В. Тишков, Г. Здравомыслов), отрицающих реальное существование нации и рассматривающих это понятие в качестве метафорического отображения этнокультурной реальности.

Однако для людей, участвующих в диалоге с властью, приобщенность к такого рода объединениям служит основой для выдвижения реальных требований к государству, нередко ведущих к изменению форм правления и организации совместной жизни граждан, к переселению крупных слоев населения и другим масштабным политическим последствиям. Поэтому вряд ли можно говорить о виртуальном характере национальных групп.

Несмотря на обилие теоретических трактовок нации в социально-политической мысли, в настоящее время можно говорить о безусловном преобладании двух основных теоретических подходов к ее пониманию – конструктивистском и примордиалистском.

 

Конструктивистское понимание нации

Приверженцы конструктивистского направления рассматривают нацию в качестве результата целенаправленной осознанной деятельности того или иного субъекта. В этом смысле нация трактуется либо как «воображаемая общность» (Б. Андерсон), либо как итог деятельности интеллектуальной элиты, создающей образы национальной солидарности (К. Касьянова), либо как следствие культивируемой властями общегосударственной солидарности (В. Розенбаум).

Наиболее видный представитель этого подхода Э. Гелнер полагает, что в качестве основного продуцирующего нацию субъекта выступает государство, как таковое. Только твердо признав устанавливаемые им «определенные общие права и обязанности по отношению друг к другу», «группы людей становятся нацией»[46]. Поэтому именно сознательные действия госструктур по формированию национальных движений и рождают нации. Его единомышленник Э. Хобсбаум также указывает на центральную роль в процессе формирования наций механизмов мобилизации государственными элитами этнических чувств своих граждан и переноса этнической идентичности на уровень государства.

Таким образом, в данном случае политическая деятельность, направленная на защиту воображаемой нации, признается главным фактором, созидающим нацию как определенную общность. Признается, что на формирование этой группы государство влияет больше, чем биологическая или какая-либо иная предопределенность. Но в то же время утверждается и то, что такая конструирующая деятельность государства должна сочетаться с наличием доброй воли граждан, а также с наличием необходимых предпосылок, в частности определенного уровня культурной гомогенности (сплоченности) и образованности общества.

По сути дела, исторически данное понимание национальной общности, которое предполагает объединение людей, проживающих на всей территории государства, коренится в практических образцах так называемой французской (западной) модели образования нации. Созданный в XVIII–XIX вв. во Франции образец гражданского общества исторически предопределил первое понимание нации как определенной формы согражданства, включающей всех проживающих на определенной территории людей и не зависящей от употребляемого ими языка, цвета кожи и религиозных убеждений. Такое либеральное понимание нации ориентировано на определенное идеологическое родство и политический выбор граждан, которые наряду с государственными институтами выступали как механизмы поощрения групповой солидарности и интеграции общества. В силу этого в основание национальных интересов закладывались главным образом материальные интересы, требующие точной и рациональной оценки. В целом же таким пониманием нации утверждалась формула «один народ – одна территория – одно государство», которая послужила первичным ориентиром формирования национальных государств в Европе XIX в.

Примордиалистские трактовки нации

 

Другой образец идеи и практики формирования нации, «немецкий», исходил из ее признания в качестве органической общности, спаянной обшей для людей культурой. При таком понимании и способе нациестроительства особое значение приобретали этногенетические факторы, и, прежде всего язык, традиции и обычаи, акцентирующие внимание на общности происхождения людей, факторах кровного родства и духовной солидарности данной группы населения. В свою очередь, это неизменно стимулировало появление трудно рационализируемых интересов, активизировало у людей иррациональные эмоции и чувства, в которых слышался «голос крови», «зов предков», «дыхание почвы» и т.п.

На основе этой исторической и духовной практики постепенно сложился примордиалистский подход, согласно которому нация есть объективно сложившаяся общность (группа) людей, которая обладает вполне определенными интересами и существование которой не зависит от чьих-либо сознательных действий. В этом смысле нация стала определяться в основном через совокупность тех или иных черт, раскрывающих ее природу и сущность. Наиболее показательной в этом отношении является трактовка нации известным немецким ученым конца XIX в. О. Бауэром. С его точки зрения, нация есть группа, для которой характерна «общность территории, происхождения, языка, нравов и обычаев, переживаний и исторического прошлого, законов и религии». «Нация, – писал он, – это вся совокупность людей, связанных в общность характера на почве общности судьбы»[47].

В дальнейшем в рамках примордиалистского подхода сложилось немало различных концепций, в которых был не только предложен свой набор свойств, присущих национальным группам, но и выдвинуты более оригинальные идеи. Так, социобиологические трактовки (В. Рейнпольдс, В. Фалгер, Я. Вин), развивавшие также расистские идеи Ж. Гобино, X. Мейнерса и др., делали акцент на расовой принадлежности людей, факторах их кровнородственной близости, настаивали на естественно-генетическом характере происхождения нации. В этом смысле, например, признававшиеся унаследованными человеком от рождения те или иные взгляды и стереотипы понимались как неизменяемые со временем и сохраняющими либо комплиментарное, либо негативное отношение к представителям других наций.

Русский ученый Л. Гумилев предложил рассматривать этнические (национальные) движения (общности) с точки зрения наличия в них двух форм движения. Одна из них, биологическая, включала в себя воздействия географического ландшафта, культурных факторов, взаимоотношений с соседями и т.п., другая, социальная, предполагала наличие особого источника развития, так называемой «пассио-нарности», концентрирующей напряженность человеческой энергии и проявляющейся в поведении конкретных людей, задающих тон и направление развития данной общности.

Особая позиция сложилась в марксизме, интерпретировавшем нацию как специфическую общность, обладавшую вторичным по отношению к классам значением, а национальный вопрос представлявшем в качестве составной части классовой борьбы в период капитализма. Отмечая значение интегрирующих нацию определенных экономических отношений, объединяющих ее представителей, а также присущего им литературного языка и известных духовных традиций, приверженцы этой концепции важную роль отводили государственно оформленной территории. В результате такого подхода место той или иной нации в жизни общества определялось в зависимости от степени ее политического самоопределения. Соответственно национальные группы подразделялись на те, которые способны к государственной организации (собственно нации), и те, которые еще не готовы к такого рода организации совместной жизни (народности). Поскольку на практике степень зрелости национальных и этнических общностей определялась высшей политической организацией рабочего класса – коммунистической партией, то в обществе по сути устанавливалась субъективная иерархия наций, которая усиливала социальное неравенство в обществе и закрепляла негласное лидерство людей одного происхождения над другими.

Прямо противоположные идеи предложены авторами культурологического подхода (М. Вебер, Дж. Бренд), рассматривавшими нацию как анонимное сообщество людей, принадлежащих к одной культуре. Современный сторонник данной идеи норвежский ученый Ф. Барт считает, что этничность (в данном случае как одно из проявлений нации) представляет собой форму организации культурных отличий, которые являются своеобразными «маркерами», отличающими ее (этничность) принципиальные черты; последние же, по его мнению, сложились под влиянием традиций, исторических, экономических и других факторов. Осознание этой совокупности черт проявляется в понимании людьми своей национальной идентичности, т.е. в признании персональной значимости своей принадлежности к этому групповому объединению.

При таком понимании консолидация нации происходила по мере овладения и осознания людьми групповых ценностей в качестве ведущих ориентиров, систематизирующих их видение мира. Признание главенства языка как важнейшего носителя и условия приобщения людей к культурным ценностям, а также приоритета естественно осваиваемых людьми необходимых для жизни ценностей сочеталось с отрицанием доминирующего влияния территории, на которой проживали носители данных ценностей, на содержание культурных мотиваций, традиций, жизненных стереотипов людей. В этом смысле предполагалось, что даже представители различных этносов, освоивших и руководствующихся одной и той же системой ценностей, могут рассматриваться как представители одной нации.

Теоретические различия конструктивистских и примордиалистских подходов в известной степени сложились сугубо исторически. Первые, так называемые большие, европейские нации, формировавшиеся в эпоху складывания капиталистических отношений, в значительной степени опирались на естественные механизмы интеграции, действовавшие на основе не только культурных, но и территориальных, а также экономических факторов. В более поздний период, когда уже сформировался определенный опыт строительства наций, когда были продемонстрированы образцы их функционирования в рамках тех или иных государств, такие механизмы интеграции общества стали использоваться и в тех странах, которые еще только начинали решать задачи укрепления своей целостности, улаживать территориальные споры и т.д.

В этом смысле создание наций стали рассматривать и как реализацию определенных политических проектов, ориентированных на сознательное конструирование подобных общностей и инициируемых правящими или иными кругами политической элиты. Причем такие процессы шли не только в XIX, но и в конце XX столетия. Например, в процессе образования новых государств на территории СССР и в ряде стран Средней Азии, которых «обрекли» на независимость в Беловежской Пуще (месте подписания Договора об образовании СНГ в составе России, Белоруссии и Украины), уже после получения ими государственного суверенитета начались процессы искусственного создания национальных идеологий, институтов и норм. Такой тип формирования нации aposteriori стал необходимым условием сплочения этих стран и народов.

Таким образом, не только примордиализм, базирующийся на констатации объективных факторов внутренней сплоченности наций, но и конструктивизм представляет собой вполне реалистическую формулу теоретического истолкования процесса формирования наций, особенно в современных условиях.

Практическое политическое значение конструктивистских и при-мордиалистских трактовок наций выражается прежде всего в том, что предложенные ими идеи создают различные концептуальные рамки для формулировки требований к государственной власти от имени национальных групп, выделяют важнейшие механизмы формирования и развития наций, урегулирования межнациональных отношений. Так, конструктивистские подходы делают основной упор на возможностях государства, партий, движений и располагаемых ими ресурсах. В рамках объективистских идей акцентируются иные цели и приоритеты. Например, социобилогические подходы, базирующиеся на идеях психопатического превосходства крови, неизбежно предопределяют этногегемонистскую систему политических требований, выражающих превосходство одной нации над другой, желание их представителей к абсолютному господству на соответствующей территории, стремление к утверждению стиля жизни той или иной группы за счет другой и т.д.

Марксизм, как показал практический опыт строительства социализма в странах бывшего «социалистического лагеря», со своей трактовкой национального вопроса способствовал крайней политизации процесса образования и развития наций, который постоянно сочетался с политикой государственного террора по отношению к народам, заподозренным «в связях с врагом» или недостаточной лояльности к властям, массовыми переселениями народов и даже геноцидом граждан определенной национальности.

В то же время принципы культурологического подхода, базирующиеся на идее экстерриториальности, генетически отвергают требования типа «отдайте нашу землю» или «русским – русское государство», поскольку приобщение к любым – «русским», «немецким», «турецким» и прочим цементирующим нацию ценностям не зависит от территории, где проживают люди, и не предполагает какой-либо ангажированности политических структур. В этом смысле данные положения являются теми идейными предпосылками, которые наиболее пластично обеспечивают исторический характер формирования наций, их стихийную эволюцию, включающую как сближение, так и дистанцирование подобных групп друг от друга в силу сходства или различий их обычаев, религиозных убеждений, языков и т.д. В то же время ориентация лишь на сугубо культурные ценности в ряде случаев граничит с апологией космополитизма.

Наиболее полно политическое значение разного рода теоретических и идеологических подходов выражается в тех или иных формах и типах национализма.

Национализм

Идея нации, используемая для выражения особых требований к власти, неизбежно порождает специфические политические акции, в систематизированном виде и представляющие собой национализм. В самом общем виде национализм – это политическое движение, направляемое определенной доктриной на выражение и защиту интересов национальной общности в отношениях с государственной властью.

Почти 90% современных государств полиэтничны, поэтому по своему значению и политическому весу национальные движения данного типа вполне соотносимы со стремлением людей к демократии, формированию гражданского общества. В то же время в силу специфического происхождения наций, наличия в поведении принадлежащих к ним людей множества предрассудков, иррациональных мотиваций, ложных оценок и установок национализм выступает как крайне неоднозначное и противоречивое политическое явление.

Объективно национальные движения направлены на использование политических механизмов как внутри государства, так и на международной арене для повышения уровня общности граждан одной национальности (или всего населения той или иной страны в целом) и защиты их интересов. Национализм выходит на политическую арену тогда, когда властные отношения требуют большей культурной и социальной сплоченности общества или отдельных слоев его населения. Как говорил еще Ш. Монтескье, «дух нации», любовь к Родине являются единственной основой существования «органического» общества.

В то же время практический опыт показал, что национализм не просто исходит из признания наличия нации и ее особых интересов, но в известной степени и претендует на превосходство национально ориентированных потребностей над всеми иными чаяниями и замыслами людей. Высокая оценка национальных приоритетов, как правило, всегда сопрягается с идеями независимости, что в свою очередь практически постоянно вызывает к жизни требования получения определенной части государственного суверенитета и его политико-административного закрепления. Конкретно это может означать предоставление нации определенной автономии в рамках государства и даже создание самостоятельного государственного образования.

В ряде случаев целью национализма становится и повышение эффективности деятельности государства, проведение в нем реформ, способных качественно повысить уровень культурной и социальной защищенности граждан той или иной национальности. Еще одна достаточно распространенная цель национальных движений – получение национальными группами «национально-культурной автономии», гарантирующей приобретение гражданами той или иной национальности качественно иных возможностей выражения своей идентичности (например, за счет развития сети школ с образованием на родном языке, расширения возможностей отправления религиозных обрядов, развития национальных печатных изданий и т.д.), расширения прав на особые формы политического представительства, законодательные инициативы.

Учитывая высокое политическое значение национальных движений в современных государствах, их широкий общественный резонанс, в ряде случаев национализм используется как политическое прикрытие для получения власти совершенно иными социальными силами. Такая инструментальная форма национализма чаще всего становится орудием проникновения на политический рынок тех сил, которые не заинтересованы в публичной огласке и предъявлении общественному мнению своих подлинных целей.

 

Место национализма в политике

Национализм исторически выступает не только средством дезинтеграции традиционных обществ и их перехода в современное состояние, но и составной частью неравномерного процесса развития индустриальных государств. В рамках этих политических процессов разнятся как причины возникновения национализма, так и его цели, а также его роль в политическом развитии тех или иных стран.

Так, в XIX в., по мере разложения империй и формирования политической карты мира, требования наций к власти переместились с культурных на политические цели, что привело к созданию самостоятельных национальных государств. В переходных процессах XX в. национальные движения в основном возникали в русле национально-освободительной борьбы угнетенных народов, многочисленные примеры которой дал опыт разрушения колониальной системы в середине нынешнего столетия, что также сопровождалось формированием ряда национальных государств. Помимо задач, связанных с обеспечением государственного строительства, национализм в данных условиях способствовал внутренней консолидации общества, мобилизации его населения на осуществление целей модернизации и даже психологической компенсации страданий, вызванных отсталостью страны и резкими внутриполитическими противоречиями (X. Винклер).

Весьма типичной причиной, инициирующей национальные движения в переходных условиях, является и динамика развития отдельных национальных общностей в процессе изменения их масштаба и роли внутри конкретного государства. Например, «малые» нации перерастают в «большие», приобретая системообразующее для государства значение, что предполагает и соответствующее перераспределение прав и ресурсов власти.

В политических же процессах развитых современных государств национализм в основном складывается в рамках урегулирования межнациональных конфликтов, например, на основе возникновения нарушений прав жителей определенной национальности или несправедливого распределения социальных благ между различными национальными группами. Существенной причиной возникновения национальных движений является и стремление «малых» наций к самостоятельности, базирующееся на преувеличении своей культурной и политической роли в обществе, что провоцирует сепаратизм и, как следствие, инициирует центробежные тенденции, ведет к дезинтеграции государства и общества, к нарастанию обособленности и изоляционизма отдельных групп населения. Помимо постоянного появления на политической карте современных государств новых национальных меньшинств, которые выступают со своими политическими требованиями, в качестве причин, провоцирующих возникновение национальных движений, могут выступать и влияние родственных зарубежных групп, борющихся за права соплеменников в других странах, и политика ирредентизма (сознательного объединения людей одной национальности в рамках единого государство), и противоречия между титульными и нетитульными нациями и т.п.

Столь же распространенной причиной активизации национальных движений является и низкая эффективность государства, не способного к должному регулированию межгрупповых отношений. Например, в конце 80-х – начале 90-х гг. XX в. во многих странах Восточной Европы и республиках СССР всплеск национальных движений был вызван прежде всего резким ослаблением государственного контроля за межнациональными отношениями, а равно – крайне низкой эффективностью его действий в социально-экономической сфере, сопровождавшейся резким падением уровня жизни населения. Одновременно активизации национализма способствовали и возросшие на волне перемен амбиции национальных элит, что также можно рассматривать в качестве относительно самостоятельной и весьма серьезной причины политической активности наций.

Значение этой особой причины формирования национализма тем более велико, что деятельность элитарных кругов нередко придает ему радикальные и разрушающие государственность формы путем пропаганды идей исключительности своей нации, утверждения ее особой миссии в развитии страны, разжигания межнационального недоверия и розни. Нередко под национальными лозунгами скрывается и сознательная установка определенных элитарных группировок, в том числе поддерживаемых из-за рубежа, на дезинтеграцию государства и общества, на изменение государственных границ, нагнетание региональной и международной напряженности.

Хорошей питательной средой для формирования политической поддержки такого рода разрушительных для государства целей становится и недостаточный уровень национального самосознания граждан, низкий уровень образования гуманитарной интеллигенции «малых» наций, массовое распространение в элитарных и неэлитарных слоях межнациональных предрассудков, отсутствие у широких слоев населения склонности к компромиссам, терпимости к религиозным и иным характерным отличительным чертам жизни представителей другой национальности.

Типы национальных конфликтов

 

Наиболее важной объективной причиной возникновения национальных движений, формулировки их целей, придания им той или иной интенсивности и продолжительности являются разнообразные межнациональные (этнополитические) конфликты, которые не могут быть урегулированы за счет внутренних ресурсов сторон.

Конфликты такого рода нередко опосредуют разнообразные противоречия и асимметричные отношения групп социально-экономического, территориального, демографического и иного характера, придавая им своеобразный оттенок и усложняя пути и методы выхода из конфликтных ситуаций. При этом национальные аспекты, как правило, способны играть роль детонатора различных социальных противоречий, придавая противоборству чрезвычайную стремительность и остроту. Более того, различные политические силы порой стремятся сознательно свести те или иные социальные групповые конфликты к национальным основаниям. В связи с этим в науке нередко высказываются мнения о том, что любые расхождения позиций или неравенство ресурсов у национальных (этнических) общностей неизбежно приводит к острым конфликтам. Однако практический опыт развития межнациональных отношений в ряде таких стран, как Швейцария, Голландия, Бельгия и некоторых других, показывает возможность установления взаимоуважительных и политически стабильных отношений между различными национальными, этническими и расовыми группами.

Наиболее распространенными являются конфликты между национальными (этническими) группами в полиэтнических государствах, возникающие на основе различий во владении теми или иными социальными ресурсами, а также между национальным большинством и меньшинством. Как правило, причинами такого положения дел в немалой степени служат факторы естественно-исторического характера, заселенность определенных территорий, тесная связь отдельных групп с теми или иными видами хозяйственной деятельности, процессы ассимиляции и миграции отдельных наций, эволюция административно-территориальной организации государства, а также сокращение его реальных возможностей. Например, в результате формирования социально-экономической периферии в России (в частности, это относится к районам Крайнего Севера, испытывающим постоянные трудности в обеспечении ресурсами) материальное неравенство проживающих там граждан непосредственно предстает как национальное.

Специфические конфликты возникают и в результате идентификации этнических меньшинств с родственной общностью, проживающей в соседних странах (например, у турок в Болгарии, венгров в Румынии, русских в Молдавии и т.д.). Примерно такие же противоречия возникают и вследствие формирования этнических анклавов, складывающихся в результате этнической эмиграции из соседних государств, а также воссоединения ранее раздробленных этносов и восстановления прав репрессированных народов.

Среди множества межнациональных конфликтов прежде всего следует отметить те, которые возникают на почве наиболее политически значимых противоречий между государством (центральной бюрократией) и национальной группой. Чаще всего данный конфликт связан с систематическим ущемлением прав последней (юридическим или фактическим). Такие отношения могут приобретать различные формы: немотивированного ужесточения контроля за жизнью Данной части населения, создания препятствий в кадровом росте, проведения незаслуженных репрессий и т.д. Например, в СССР статус негласной государственной политики приобрело дискриминационное отношение властей к гражданам еврейской национальности, которые подвергались различным формам социального притеснения и унижения.

Во многих странах весьма распространенным типом межнациональных конфликтов является противоречие между титульной (коренной, дающей официальное название государству) и нетитульной (некоренной) нациями. Такое положение может выражаться в сужении представителям последней возможностей для вероисповедания, обучения детей на родном языке, установлении чрезмерных требований в освоении государственного языка, дискриминации по национальному признаку в области здравоохранения, образования, профессионального кадрового роста и т.д. Причем такие противоречия могут возникать даже тогда, когда нетитульная нация превосходит титульную по численности. Как свидетельствует опыт преобразований в большинстве современных Прибалтийских государств, самым серьезным последствием такой политики является масштабная социальная дискриминация и превращение представителей нетитульной (в данном случае русской) нации в «людей второго сорта».

В структуре межнациональных отношений особое место занимай ют и так называемые межэтнические конфликты. Их особенность состоит в том, что степень их урегулированности слабо зависит от национальных действий по использованию институтов власти и преобразованию характера их деятельности, проведения согласительно» политики и использования всевозможных техник примирения (этим они отличаются от других типов межнациональных конфликтов). Причина крайней степени устойчивости подобных конфликтов заключается в том, что источники их напряженности, как правило, лежат эмоционально-чувственной сфере, органически подкрепляясь действием бытовых традиций, некритически воспринятыми, «с молоком матери» впитанными оценками и суждениями, подсознательный ми, в том числе религиозными, стереотипами и стандартами, выражающими трудно изменяемое некомплиментарное отношение к людям другой национальности.

Этническая несовместимость, неспособность жить в мире «соприкасающихся наций» (С. Хантингтон) служит выражением культурной дистанции, которая порой является условием самого существования этносов. Причем эта дистанция трудно преодолима как для групп, так и на индивидуальном уровне. Нередко такие конфликты выливаются в ожесточенные, в том числе вооруженные, столкновения отдельных этнических образований (тейпов, махалей), ведущих борьбу друг с другом на протяжении долгих лет. И подчас требуется жизнь не одного поколения, чтобы такое взаимонепонимание утратило свою остроту и агрессивность.

Межнациональные (межэтнические) противоречия проявляются как на уровне политических институтов (движений), так и на межличностном, бытовом уровне. На этом уровне формируются разнообразные стереотипы враждебности, недоброжелательства, провоцируются стихийные мятежи, выступления, террористические акции, самосуд и т.п. В этом отношении важнейшим фактором примирения сторон является взвешенная политика государства, направленная на выравнивание прав представителей всех проживающих на его территории национальностей и предоставление им возможностей жизни в соответствии со своими убеждениями.

Национализм как политическое движение представляет собой крайне сложное, внутренне структурированное явление. В его структуру входит ряд компонентов, от содержания каждого из которых существенно зависят возможности реализации национальной общностью своих целей в области государственной власти.

Основополагающее значение здесь имеет национальная идеология, в которой формулируются цели национального движения, а также указываются пути и средства их достижения. Как определенная система идеально выстроенных целей она провоцирует активность недовольных, придавая целевую направленность их действиям, как правило, ослабляющим целостность государства. Но главное заключается в том, что идеология выступает идейной и духовной основой массовой национальной идентификации, т.е. осознания широкими слоями населения своей приобщенности к данной национальной группе, понимания людьми уникальности и непреходящего значения разделяемых ими групповых норм и ценностей для собственной жизнедеятельности.

В свою очередь, степень распространения и характер поддержки идеологических целей национальных движений непосредственно зависит от уровня и характера массового национального самосознания. Существует такое определение данного феномена: национальное самосознание есть совокупность представлений, характеризующих реальное освоение людьми общегрупповых идеалов, культурных норм и традиций той или иной национальной общности, а также обусловленных ими ее интересов.

Национальное самосознание, как правило, формируется с учетом специфического влияния ряда особых коллективных представлений. В частности, на уровень осознания идеалов и интересов нации существенное влияние оказывают этнические приоритеты, обусловливающие коллективную идентичность на базе общности «крови и почвы», некритического освоения ряда сложившихся традиций, смыслов и ценностей. В силу своего во многом подсознательного характера эти установки могут драматизировать действительность, приобретая разрушительные для рационального отношения к жизни формы. К числу факторов, влияющих на формирование национального самосознания, относятся и религиозные воззрения как один из важнейших факторов народного менталитета, сплавленный с историей становления и развития данной общности и ее мировосприятием в цивилизационном контексте. Аналогичными факторами являются социальные идеи, формирующиеся под воздействием более широких, чем государственные, современных экономических процессов, коммуникаций и институтов культурной жизни, а также собственно политические чувства и представления, отражающие отношение людей к реальным властно-перераспределительным процессам в их странах и мире в целом. Все перечисленные факторы являются компонентами структуры национального самосознания.

Значение каждого из этих компонентов зависит от конкретных условий и особенностей эволюции конкретного народа. Например, национальное самосознание большинства жителей Северной Ирландии обусловливается религиозными установками, определяющими их принадлежность к католикам и протестантам; в осознании послевоенного разделения граждан немецкой национальности, проживавших в ФРГ и ГДР, решающую роль играли политические оценки; в понимании подавляющим большинством современных жителей Германии, стран Бенилюкса и многих других государств своей принадлежности к европейской общности главное значение имеют социальные представления и т.д.

В целом названные компоненты национального самосознания способны формировать не только позитивную идентичность, связанную с ростом межгруппового уважения и взаимоответственности, наличием у людей высоких чувств долга и патриотизма. Те же, но иначе воспринятые идеи могут перерастать в шовинизм (ультранационализм, ориентированный на разжигание вражды и ненависти между народами), способствовать распространению ксенофобии (недоброжелательства к иностранцам), расистских и фашистских настроений, придавая таким образом национальным движениям деструктивный для общества характер.

Принципиальное значение в структуре национализма имеют также институты и нормы, упорядочивающие массовую активность представителей определенной нации, организующие и формализующие стихийные акции (практики) граждан, координируя их с сознательно конструируемыми целями и задачами на политической арене. В качестве таких важнейших институтов могут выступать национальные государства, национальные партии, соответствующие группы давления и СМИ. Нередко институциональные формы принимает деятельность вооруженных группировок и партизанских отрядов (а иногда даже террористических организаций), борющихся за специфически понятые национальные интересы.

Особое место в структуре национализма принадлежит национальным элитам, играющим ключевую роль в формировании политического облика движения. В силу исключительного значения субъективных компонентов для концептуализации национализма, как такового, громадную роль играют идеологические (интеллектуальные) _слои элитарного слоя. Именно они продуцируют ценности, интегрирующие национальные общности, проясняют современное значение исторических традиций и обычаев, формулируют национальные интересы, лежащие в основе повседневной деятельности этих политических сил.

Понятие национальных интересов

 

Национальный интерес представляет собой наиболее важный ориентир самостоятельной политической деятельности национально ориентированных сил в сфере государственной власти. Национальный интерес является одним из основополагающих условий обретения людьми национальной и культурной идентичности, кроме того, он в концентрированной форме выражает те цели и способы их достижения, которые закрепляют за национальными движениями тот или иной политический статус как внутри государства, так и на международной арене. Наконец, как основание деятельности национального государства национальный интерес выступает и в качестве показателя определенности внешней и внутренней политики страны.

Однако, несмотря на столь весомую роль национального интереса, в науке до сих пор не достигнуто согласия не только в его трактовке, но и в признании его существования. Например, ряд ученых (Б. Капустин) отрицает значение национальных интересов в силу их содержательной неопределенности, что, по их мнению, создает условия для навязывания социально разрозненному обществу ложной и заранее заданной общности интересов, широкие возможности для спекуляций и манипулирования общественным мнением. Тем не менее большинство теоретиков все же использует данное понятие для анализа политической реальности, расходясь, правда, в понимании его природы и назначения.

Так, одна группа ученых исходит из идеологической трактовки национального интереса, предполагающей формулировку политических целей в рамках заранее заданных ценностей и культурных значений. При таком понимании национальные интересы нередко выступают в виде разнообразных духовных конструкций – «русской идеи», «американской мечты», «духа фатерланда»; имперских установок, предполагающих создание «великой» страны (России, Боснии, Германии и т.д.); антизападных или антироссийских убеждений, рассматриваемых отдельными элитарными слоями в мусульманских и недружественных нам государствах как не подлежащие критике сверхценности.

Данная трактовка национальных интересов программирует прежде всего эмоционально-чувственные мотивации политического поведения представителей определенных наций (государств), закрепление в их политических программах и лозунгах неких вневременных оценок, подходов, стереотипов. При определенной позитивности такого понимания национальных интересов и соответствующих действий, демонстрирующих, к примеру, «принципиальность» политики, ее «приверженность идеалам и принципам», подобные формы общеколлективных целей, как показывает практический опыт, только усугубляют разногласия с конкурентами и драматизируют видение политической ситуации. Более того, такое положение ставит государство как политический институт в заведомо проигрышное положение в борьбе с конкурентами, способными более гибко относиться к оценке ситуации, маневрировать, корректировать свои цели и т.д.

Другая трактовка национальных интересов предполагает прагматическое отношение к ним, характеризующее соответствующие цели как непременно позитивное, но содержательно разнообразное общеколлективное благо. При таком подходе не существует никаких окончательных представлений о том, что и как надо достигать. Все содержательные параметры национальных интересов зависят от обстановки. Поэтому у носителей таким образом понимаемых национальных интересов постоянно меняются и «вероятные» союзники, и «потенциальные» противники нации (национального государства), и позитивные, и негативные оценки внешней и внутренней ситуации. Однако при всем этом сохраняются две универсальные цели: процветание граждан и усиление мощи государства. Причем средствами обеспечения этих целей в основном признаются экономический потенциал и военная сила.

На примере внешней политики такой подход к пониманию национальных интересов ярко продемонстрировал известный немецкий теоретик Г. Моргентау. Он писал: «Цели внешней политики должны определяться в контексте национального интереса и поддерживаться определенной силой. При этом содержание самого национального интереса определяется самим государством и не предполагает каких-либо иных ограничений кроме силы, которой оно располагает по отношению к силе взаимодействия с ней других государств»[48].

В сфере практической политики понимание национального интереса, как правило, сочетает известные элементы прагматики и идеологических предустановок, которые изменяют приоритетные цели и задачи национальных движений (государств). Наряду с этим национальные интересы обладают и другими характеристиками, к которым, в частности, относятся следующие: временные (долгосрочность, краткосрочность), приоритетные (первостепенность, второстепенность), степень устойчивости (постоянство, изменчивость), предметность (относятся к внутриполитическим или внешнеполитическим процессам), направленность (включают действия, направленные как на повышение благополучия своих граждан, так и на проведение политики национального гегемонизма и разрушения существующей государственности).

Принцип национального самоопределения

 

Самое существенное влияние на характер целей, реально формулируемых в рамках национальных движений, оказывает один из важнейших принципов внутренней самоорганизации национализма – принцип национального самоопределения.

Исторически сложилось в основном политическое понимание данного принципа. Как уже отмечалось, представители ряда научных школ рассматривали государственно-политическое самоопределение наций в качестве важнейшего условия их конституциализации. Однако при этом совершенно не принимался в расчет исторический и даже тактический характер выдвижения подобных требований. Иными словами, независимо от степени развития национальной общности требование государственно-политического оформления территории, на которой она проживала, рассматривалось как универсальное, внеис-торическое.

Понимая, что реальные межнациональные отношения неизбежно включают в себя естественно складывающиеся процессы сближения, ассимиляции или, наоборот, взаимного дистанцирования отдельных общностей, можно утверждать, что оправдание стремления национальных групп, особенно «малых», к политическому самоопределению неизбежно подрывает целостность многосоставных в этническом плане государств. Иными словами, универсализация этого требования, его применение к национальным группам разного масштаба, веса и значения в политической жизни конкретных стран не дали бы сложиться ни одной крупной национальной группе и ни одному крупному полиэтническому государству.

На практике стремление придать первостепенное значение принципу национального самоопределения в его сугубо политической форме противоречит и некоторым другим принципам, в частности принципу территориальной целостности государства. Как показал практический опыт развития целого ряда многонациональных государств, некоторые титульные нации, получив право на самоопределение, нередко опираются на принцип территориальной целостности, чтобы не допустить возможности самоопределения национальных меньшинств в уже обретших самостоятельность государствах.

Формируя свои цели, лидеры национальных движений должны исходить из того, что по своему содержанию принцип национального самоопределения не сводится только к своей политической составляющей. Помимо этого он одновременно является и специфическим показателем культурной общности людей, и правовым принципом, и критерием достижения нацией конкретной стадии в своем развитии, и свидетельством наличия известных психологических процессов и т.д. Вот почему в зависимости от конкретной исторической и политической ситуации следует руководствоваться теми его ориентирами, которые позволяют наиболее оптимально обеспечить общеколлективные интересы представителей той или иной национальной группы.

Это требует применения соответствующих механизмов и технологий достижения целей национализма: ресурсов и возможностей партий, прокламации программ, выдвижения лозунгов, использования СМИ и т.д. В частности, конструируемые в рамках национализма действия могут способствовать эмоциональной драматизации мнимых и действительных национальных притеснений, ориентируясь на политизацию данных конфликтов, т.е. на активное вовлечение власти в решение данных противоречий. В то же время используемые способы и техники реализации целей могут помочь сделать основной упор на компенсацию морального ущерба и минимизацию национальных предрассудков, способствовать усилению внутренней солидарности и культурного сплочения данной общности без обращения к институтам власти.